На дне

Болельщики «рейнджерс» устанавливают рекорды посещаемости для четвертых дивизионов Иван Калашников съездил в Глазго, чтобы увидеть, как преданные болельщики пытаются вернуть «Рейнджерс» в премьер-лигу. За несколько минут до финального свистка многие болельщики привычно поднялись с мест и пингвиньей покачивающейся походкой, опрокидывая полупустые стаканы и шаркая по предматчевым программкам, стали протискиваться к выходам. Дойдя до лестниц, они вдруг повернули вниз, к полю — наверное, подумал я, для того, чтобы устроить овацию капитану команды, забившему свой сотый гол. Возможно, они хотели поприветствовать игрока, сделавшего дубль в дебютном матче. Ну или просто собирались еще раз крикнуть что-то ободряющее футболистам великого клуба «Глазго Рейнджерс», по воле суда и регламента выступающего в четвертом шотландском дивизионе. Я ошибался. На суровых лицах, слегка разомлевших от победного счета 5:1 и непривычного сентябрьского солнца, снова проступали морщины и собирались складки. Коренастые мужики в синих футболках и такого же цвета наколках (да-да, не позволяйте своей фантазии рисовать другой портрет условного болельщика «Рейнджерс») угрожающей толпой спускались к кромке поля, заставляя стюардов нервничать, а запасных на скамейках — вжимать голову в плечи. Фанаты дождались свистка, проводили аплодисментами своих и чужих, а когда к спасительному туннелю приблизился судья со своими помощниками, обрушили на него децибелы гула, свиста и таких отборных ругательств, что из них легко можно было бы собрать постоянную экспозицию в национальной галерее. Все потому, что во втором тайме арбитр отдал гостям два спорных аута и не назначил один штрафной в центре поля. Дежурное словосочетание «футбол для болельщиков» редко встречается вне предвыборных программ, но в Глазго оно воплотилось в жизнь с пугающей точностью. Банкротство «Рейнджерс» (все, что нужно о нем знать, изложено в этом тексте) привело не только к изгнанию клуба в четвертую лигу, но и к финансовым и статусным проблемам в высшей. «Селтик» остался без достойного соперника, а элитный дивизион — без исторического дерби и нормального телевизионного контракта. Новые «рейнджеры» отпустили почти всех игроков прежнего основного состава, но тем, кто готов подниматься в премьер-лигу с самого дна, платят все равно больше, чем в «Килмарноке» и «Данди» – в среднем семь тысяч в неделю против двух; вот почему лидеры «Хартс» Иэн Блэк и Дэвид Темплтон (это он забил два гола в дебютном матче) предпочли играть за «синих», а не пытаться занять их место в еврокубках. В результате мир болельщиков «Рейнджерс» окончательно сжался до пределов одного клуба — и неудивительно, что каждая мелочь теперь значит для них чуть больше, чем прежде. Обходя вокруг «Айброкса», я легко мог представить, что через несколько минут увижу какой-нибудь кубковый финал. Перед главным входом надрывался волынщик в клубных цветах, рядом с ним торговцы программками показывали мне раритет советских времен, выпущенный к матчу с киевским «Динамо», а люди все шли и шли, заполняя и вип-ложи, и дешевые места по углам поля.  Журналист Scotland on Sunday Эндрю Смит протянул мне красно-черный шарф: «После банкротства клуба болельщики запустили в продажу шарфы, деньги от которых пойдут на покупку билетов для школ и благотворительных организаций. Никто не хочет отдавать деньги даже новым, пока не наломавшим дров владельцам, поэтому нынешняя цель — заполнить «Айброкс» до отказа». На втором домашнем матче на 51-тысячном стадионе были 46 000 болельщиков, причем 40 тысяч из них прошли через турникеты с сезонными абонементами. Конечно, в новостях о мировых рекордах посещаемости для четвертого дивизиона кроется лукавство — все эти люди пришли не на «низовой футбол», а непосредственно на «Рейнджерс». Но на стадионе было трудно отмахнуться от ощущения, что дистанция между клубом и болельщиками и в самом деле немного сократилась: пока на табло еще не горел разгромный счет, а бегущая по рекламным щитам строка с именами местных легенд (Лаудруп, Гаскойн, Де Бур) напоминала о славном прошлом, трибуны возмущались каждой неаккуратной передачей, каждым слишком добродушным подкатом. После случайного гола гостей болельщики с недобрым жаром погнали своих футболистов вперед — и в отличие от обычного матча высшей лиги, где игроки защищены от чужих эмоций жировой прослойкой в несколько тысяч фунтов, игнорировать этот жар было невозможно. История о том, как фанаты не бросают свой клуб в беде, понравится многим, но я все-таки не решился бы называть этих людей главной опорой «Рейнджерс» – да, это надежный фундамент, но на нем вполне могут возвести здание еще авантюрнее прежнего. Они всерьез угрожали журналисту, написавшему книгу-расследование о клубе, и едва не разгромили редакцию газеты, собиравшуюся ее публиковать. Они объявили матч с формально английским клубом «Бервик Рейнджерс», квартирующим в двух милях к югу от границы, принципиальнейшим противостоянием — и после ничьей 1:1 освистали своих же игроков. Я пытался переубедить соседа с трибуны, который самозабвенно крыл матом и судью, и футболистов: мол, былого не вернешь, а поддерживать команду на пути обратно в премьер-лигу — это воспоминания, которыми будешь гордиться до конца жизни. Все оказалось не так просто. «Плевать мне на воспоминания, — бубнил Гас, автомеханик, 28 лет. – Я просто хочу, чтобы мы как можно быстрее снова сыграли с «Селтиком». ...В одном из переулков Глазго, насупленного и эклектичного, но местами обаятельного города, прячется здание газеты Daily Record — шедевр модерна Чарльза Макинтоша, архитектора уровня Антонио Гауди и Отто Вагнера. При жизни Макинтоша уважали, но не слишком ценили, и объявили его работы главными достопримечательностями Глазго всего 30-40 лет назад; при этом лучшую из них до сих пор можно рассмотреть лишь с одной стороны и сильно задрав голову. Никто не сомневается, что преданность болельщиков «Глазго Рейнджерс», последовавших за своей командой на самое дно шотландского футбола, — возможно, главная сила, способная вытянуть клуб обратно из этого болота. Но пока эта преданность расходуется на ругань в адрес судьи, восхищаться ей бывает довольно затруднительно.