«Новиков прислал смс: «Поздравляю!»

Автор новой формулы чемпионата страны по футболу рад, что восторжествовала логика Впервые тема реформирования национального футбольного чемпионата с делением на шестерки появилась на страницах газеты «Прессбол». Автором идеи был Борис Тасман. Спустя 20 лет реформа осуществилась. В беседе с корреспондентом Goals.by журналист рассказал, как отреагировал на случившееся, выступил с ответным словом к Юрию Вергейчику и Анатолию Капскому. Вспомнил, как принес идею в газету, установил свои критерии успешности новой формулы, а также затронул проблемы в легкой атлетике. — Система, которую вы продвигали много лет, принята на последнем исполкоме Белорусской федерации футбола. Рады? — Рад тому, что восторжествовала логика. Но полного удовлетворения нет, так как упущено столько времени. Система дала бы свои результаты тогда, когда предлагалась. А это было перед вторым чемпионатом. Вторым! Вдумайтесь! 5 января 1993 года в «Прессболе» вышла первая публикация по реформе чемпионата, 4 мая — следующая. Тогда минское «Динамо», вышедшее из союзного чемпионата, на голову превосходило остальных. Ему противостояли пять команд из третьего советского дивизиона и 10 заводских. Понятное дело, игроки союзного, а фактически международного, уровня быстро теряли в классе. Страна получила независимость, и было понимание, что нужно сберечь то, что имеем. Больно было видеть, как все приходит в упадок. Сейчас у нас очень похожая ситуация. БАТЭ далеко оторвался от остальных. Главная причина — эффективный менеджмент Капского, который в наших экономических реалиях сумел найти пути и средства, чтобы поднять свой клуб над остальными. И с каждым годом разрыв увеличивается. Обретя экономическую независимость, БАТЭ стал скупать талантливых молодых футболистов. Практически все лучшие попадают в Борисов. Мало кто проходит мимо. Даже Дениса Полякова из «Шахтера» — непосредственного конкурента — перетащили совершенно спокойно. Это же событие, но мы все его проглотили. И это говорит о том, что ситуацию в нашем футболе надо менять. Не для того, чтобы кому-то помочь, а кому-то создать проблемы. Футбол существует как зрелище, как индустрия развлечений. Мы забыли про это! Нет у нас этой индустрии. Зато есть господа, которым на это наплевать. Их много. Они сосредоточены в футбольных клубах. Зарабатывают немалые деньги, но их совершенно не заботит отдача. Дай результат (его дает лишь БАТЭ) или зрелище (его не дает почти никто, БАТЭ — несколько раз в сезоне). Раз не имеем ни того, ни другого, надо менять систему. — Но вы сказали, что мы опоздали уже. — Верно. Мой коллега Денис Орлов полагает, что нынешнему этапу развития нашего футбола соответствует формула «восемь команд — в четыре круга». И, между прочим, про такую же схему мне Михаил Вергеенко говорил на стыке веков. В течение многих лет этот тезис повторял Сергей Гуренко. Сейчас об этом упоминает Георгий Кондратьев. Это значительные фигуры в нашем футболе. Да, мы опоздали с реформой, но сделать этот шаг надо. Нельзя строить пятый этаж, минуя второй, третий, четвертый. Надо просто посмотреть: если 12 команд окажутся экономически жизнеспособны — пусть играют. Если нет — жизнь поправит. — Но есть и противники, которые говорят, что такая система не дает развиваться молодым игрокам. — Не согласен с этим. Надо сравнить среду, в которую они попадают. Или в высококонкурентную, где за право играть в основе нужно сражаться, как это происходит в чемпионатах ведущих футбольных держав. Или в рыхлую, где им легко пройти в основные составы и нет больше стимула повышать свое мастерство. Пацаны в 17-19 лет начинают зарабатывать десятки миллионов рублей. Спросите у работников промышленных предприятий, что значит для них эта сумма. Я не говорю об уравниловке, но должна быть отдача и стимулы к развитию. На Западе такие стимулы у молодежи есть. — А как вообще у вас появилась идея двухэтапного чемпионата? — Я ее не придумал, а подсмотрел. Кроме футбола, интересуюсь и другими видами спорта. Знаю, что есть разные системы розыгрышей чемпионатов. В чемпионатах СССР по игровым видам, в том числе по футболу, были двухэтапные первенства. И еще подумал об НХЛ и НБА. Представьте, в Национальной хоккейной лиге полвека играли шесть команд, которые встречались между собой многократно! При этом о канадских профессионалах ходили легенды. И когда в любительской сборной Канады на чемпионате мира в 67-м году появился экс-профи Карл Бревер, с него не сводили глаз… Потом хозяева НХЛ поняли, что бизнес и интерес публики позволяют лигу расширить. К чему они пришли? 30 команд полгода играют лишь для того, чтобы определить участников второго этапа — плей-офф. И победитель «регулярки» может вылететь в первом круге! А нам сейчас рассказывают сказки, что на втором этапе спортивный принцип будет нарушен. Как же нарушен?! Перед делением будет сыграно два круга. Разве мало, чтобы определить достойных? Посмотрите, какой интерес вызывает приближение плей-офф в КХЛ. Всех волнует, попадет минское «Динамо» в восьмерку или нет? Есть мощный спортивный стимул. Почему в футболе мы это игнорируем? Законсервировали систему, которая выгодна одному клубу. Раньше — «Динамо», сейчас — БАТЭ. Если нам интересен футбол, о нем надо заботиться как о зрелище, как о части индустрии развлечений. — Многие говорят, что зрелище будет обеспечивать только первая шестерка. — В 87-м году академик Николай Амосов, рассуждая об эффективности перестройки, заметил, что она активизирует только самых активных членов общества. Таких несколько процентов. Чтобы расшевелить пассивную массу, которую составляет абсолютное большинство, надо создать отрицательные стимулы: чтобы люди опасались потерять то, что у них есть. Так и в футболе. Во второй шестерке команды будут бороться, чтобы не вылететь. — Как по мне, «на вылет» стоит маловато команд. — Я тоже так считаю. Оптимально, когда две вылетают железно, а третья играет стыковые матчи. Думаю, система принята в таком виде, чтобы избежать противодействия со стороны областных федераций. — Как отреагировали в «Прессболе», когда вы впервые принесли им свою идею? — Поначалу спокойно. Я пришел в редакцию с улицы — работал в школе учителем. Это было сразу после Нового года, когда людям не до реформ. После выхода материала я стал приходить в редакцию и идею продвигать. Сергей Новиков и Владимир Богданов, который курировал мои публикации, предложили сделать опрос главных тренеров команд высшей лиги. Тогда сторонников этой системы оказалось немного. Даже Сергей Боровский, склонный к реформам, сказал, что она может быть принята лишь через несколько лет. Вскоре я пришел к тому, что 12 клубов — оптимально для нашей страны. Нет у нас игроков на 16 команд. И раньше не было. Статус-кво в течение многих лет сохраняли искусственно. Наша футбольная система не продуцирует игроков уровня высшей лиги в таких количествах. А потом и экономика стала подрубать команды и подвигать к сокращению… — Когда узнали о том, что ваш проект принят, откупорили бутылочку шампанского? — Если пить, то в первую очередь с Новиковым. Сергей Юрьевич на протяжении этих лет был проводником и двигателем идеи. Она проповедовалась на страницах газеты при поддержке главных редакторов — Александра Борисевича и Владимира Бережкова. В последние годы активно занимался продвижением Сергей Кайко. А на исполкоме меня не было, хотя господин Сафарьян за три недели до заседания передал через коллег устное приглашение. Но накануне совещания об этом забыл. Вышло как в сказке Маршака «Кошкин дом»: «Мне коза сейчас сказала, что у нас тут места мало»… Но это мелочи. Когда Сергей Юрьевич прислал смс-ку: «Поздравляю!», это было лучше, чем брызги шампанского. — Никогда не задумывались, почему Геннадий Невыглас, в отличие от Сергея Румаса, не рискнул внедрять вашу систему? — Сложно отвечать. Я не знаком ни с одним, ни с другим. — Румас говорил, что главным критерием успеха формулы будет увеличение посещаемости на стадионах и ужесточение конкуренции. Согласны с ним? — Начнем с конкурентного уровня. Он должен вырасти, хотим мы того или нет. Потому что люди попадают в другие условия. Им придется вести себя по-иному: и БАТЭ, и «Нафтану», и «Гомелю», и «Шахтеру»… Что касается увеличения посещаемости, это не прямая зависимость от большего количества классных матчей. — От сервиса зависит? — Очень сильно. Почему люди пошли на КХЛ? Не просто же на хоккей. Красивая арена, настоящая шоу-программа, продуманная до мелочей. Те, кто был на матчах, понимают, о чем я говорю. А ведь билеты не дешевые. Но если чемпионат слабый, о росте посещаемости говорить не приходится. Сначала надо обеспечить конкурентоспособность турнира, чтобы приковать к нему общественное внимание. Двухэтапный же вообще создает два пика интереса. — Попадание в шестерку и итоги чемпионата? — Да. Причем последнее в двух группах. И, конечно, многое зависит от работы СМИ. От нас, пишущих, еще больше — от телевидения. От того, что показывается, как и в какое время. В этом плане АБФФ предстоит большая работа. — А у вас есть свои критерии успешности? — Сперва хочется увидеть более высокую конкуренцию и, как следствие, изменение ментальности футбольного истеблишмента. Очень многие футбольные руководители лишь используют футбол, не заботясь о его развитии. Посещаемость — конечный и главный итог. Если мы желаем испечь пироги, нужно пройти весь технологический процесс, который начинается с распашки поля. — А еврокубки? — Групповая стадия Лиги чемпионов — это для нас небоскреб. Пока на него забрался лишь БАТЭ. И ожидать, что тут же появится вторая такая команда, — то же самое, что строить воздушные замки. Будет здорово, если результатом двухэтапной среды станет постоянное участие клубов минимум в третьем раунде Лиги Европы. Тогда будет понятно, что есть движение. Но надо понимать, что это не случится сразу. — Сколько должно пройти чемпионатов, чтобы оценить успешность формулы? Ведь далеко не факт, что спустя один чемпионат наши команды дойдут до группы Лиги Европы. — Мы 20 лет теряли, а теперь хотим за год все компенсировать. Так не бывает. Некоторые коллеги полагают, что не меньше пяти лет надо поиграть. Думаю, сдвиги появятся через три сезона. Если через год по чьему-то требованию все вернется на круги своя, чемпионат снова станет никаким. — Если так случится, что делать? — Придется вспомнить слова известной песни «Машины Времени»: «Эти люди никуда не спешат — они забыли про время». — Помнится, оригинал формулы предусматривал деление очков во втором этапе на два. — Да, и мне кажется, это создавало бы еще большую остроту. Но за неимением гербовой — пишем на простой. Если хочешь получить большее, нужно поступиться меньшим. Приняли без деления, ну и ладно. — Кстати, как отреагировали на фразу Юрия Вергейчика про 10-очковый отрыв БАТЭ и отсутствие интереса? — Неинтересно, если «Шахтер» будет играть так, что БАТЭ после первого этапа оторвется на 10 очков. Пусть он себе задает подобные вопросы, а не другим. — А как вам реакция БАТЭ и слова Анатолия Капского? — Всерьез их не воспринимаю и желаю ему скорейшего и полного выздоровления. — Босс БАТЭ обещал вам повысить зарплату в пять раз… — Еще никому не удавалось купить мою независимость. И, надеюсь, не удастся :). — Как вы пришли в журналистику? — С детства интересовался спортом. А на заре суверенитета появилась интересная газета «Прессбол» — живая, задорная! С первого номера бегал за ней по киоскам, боялся пропустить. Хотелось туда написать. И в каникулы между второй и третьей четвертью все оформилось в заметку. Мне было 38 лет. И это была моя первая публикация. — Какие виды спорта на вас «повесили»? — Около двух лет был внештатником, продолжая работать в школе. Писал о теннисе, легкой атлетике. Когда меня приняли в штат — 1 декабря 1994 года — эти виды за мной закрепились автоматически, еще вел «Биг-мак-бол». Олимпийские виды для меня ведущие, а футбол — на подхвате :). — Вы поучаствовали в реформировании футбольной жизни, постоянно критикуете федерацию легкой атлетики. Из-за этого о вас с сарказмом говорят, что во всем разбираетесь. Как к этому относитесь? — Если бы это говорили Сергей Новиков, Владимир Бережков или Макс Березинский, наверное, мне было бы неприятно. И тогда мы бы сейчас с вами не беседовали. Очевидно, мне удается в течение многих лет доказывать свой профессионализм и влиять на какие-то события или предсказывать их. В той же легкой атлетике. Задолго до провала в Лондоне я указывал на кризис. Постоянно слежу за процессами в «моих» видах спорта. И пишу — не от балды, не беру факты с неба. Изучаю ситуацию, встречаюсь с людьми. Мне постоянно звонят и пишут тренеры, специалисты разных видов спорта. У меня постоянный контакт с людьми. Да и говорить о том, что я все критикую, не верно. Сейчас, например, пришлось доказывать, что не стоит менять главного тренера по легкой атлетике Александра Трощило. — Так он же только недавно вступил в должность. — Прежние силы хотели взять реванш и стали атаковать новое руководство. И я рад, что оно правильно оценило ситуацию. Но если Трощило отклонится от той линии, которую сам же провозгласил, — буду критиковать. Это задача прессы. А если есть повод для радости и оваций, нужно громко хлопать в ладоши. И я этим с удовольствием занимаюсь! — Вы довольны, как закончилось дело бывшего главного тренера по легкой атлетике Анатолия Бадуева? — А я не знаю, как оно закончилось. К сожалению, ни следственные органы, ни КГБ не проинформировали общественность об этом. Был он виноват или нет? Что ему инкриминировалось? Ничего не известно. Плохо, когда нет нормальной информации. Это создает почву для домыслов, слухов и сплетен, для нездоровой неделовой атмосферы. Но, считаю, огромный плюс в том, что он теперь не является главным тренером. — Причина упадка в легкой атлетике только в нем? — Бадуев разрушил систему естественного воспроизводства спортсменов высокого класса. Это его главная вина. Им грубо нарушался спортивный принцип. И не только тем, что в сборную брались одни и не брались другие. Это происходило еще на стадии подготовки, когда одним атлетам создавались условия наибольшего благоприятствования, а другим ставились препоны и барьеры. А если тебя не ставят на сбор, ты не можешь показать высокий результат. Дальше. Кого-то внезапно берут на допинг-контроль, а его конкурента нет. И тот знает, что его не возьмут. В таких условиях и существовала легкая атлетика. Группа людей находилась под покровительством главного тренера. Медали на юношеском и юниорском уровне были возведены в абсолют. Это ненормально. Их вообще не надо считать. И погоня за этими медалями привела к потере резерва. У нас почти никто не вырос. Алина Талай — едва ли не единственная. И во многом потому, что оршанский тренер Александр Гутин не отпускал Алину в столицу до достижения ею 21 года. — С кем работать проще: с футбольной федерацией или легкоатлетической? — Я с футбольной федерацией не работаю. И не считаю себя специалистом в футболе. Слежу за ним как потребитель с 50-летним стажем и думаю над тем, как можно улучшить систему. Не лезу в методику тренировок, в схемы игры, в трансферную политику. И у нас, и у вас есть специалисты, которые знают эту сферу хорошо. Я же смею думать, что хорошо знаю легкую атлетику.

«Нам сейчас рассказывают сказки, что на втором этапе спортивный принцип будет нарушен. Как же нарушен?!»

«На исполкоме меня не было, хотя господин Сафарьян за три недели до заседания передал через коллег устное приглашение. Но накануне совещания об этом забыл».