«Замуж второй раз никогда не выйду»
Беттэнн старается никому не показывать своего горя Почти год прошел с момента гибели команды «Локомотив». Многое забылось, но личное горе у близких хоккеистов останется на всю жизнь. Goals.by встретился с женой Руслана Салея. Беттэнн пришла на встречу вместе с племянницей Расти Ольгой, которая выступала в роли переводчика, а также дополняла рассказ. Беттэнн с большой грустью в глазах героически отвечала абсолютно на все вопросы, несмотря на то, что ей больно и тяжело вспоминать о потере мужа. — Как прожили этот сложнейший год? — Конечно, было очень трудно. Прежде всего, мне приходилось справляться со своей личной потерей, а также потерей отца для своих детей. Приходилось брать на себя новые роли и обязанности, потому что теперь необходимо выполнять функцию не только мамы, но и папы. То есть нужно отвечать за решение каких-то финансовых задач, с чем я раньше не сталкивалась. Кроме того, мне надо поддерживать отношения с белорусской семьей. Все это было непросто. — Осознание случившейся трагедии уже пришло? — День на день не приходится. Бывает, кажется, что все нормально, все идет своим чередом. А иногда просто невыносимо, больно и тяжело. Наверное, понадобится еще много времени, чтобы привыкнуть к жизни без Руслана. — Кто в сложившейся ситуации помогает больше всего? Чья помощь наиболее значима для вас? — Это не один человек, а сразу несколько. Это и финансовый агент Руслана, и брат мужа Вадим, да и вся белорусская семья. Но больше всего помогает справляться с горем вера в Бога. — Как именно вера в Бога помогает вам? — Я и до смерти Руслана верила в Бога и ходила в церковь, но не так часто. После трагедии стала больше обращаться к Богу, чтобы понять, почему же в жизни так все происходит. Плюс это помогает лучше осознать и смысл жизни. Я читаю Библию, заветы. И теперь понимаю, что Бог дает нам испытания. Жизнь на земле не должна быть простой, она должна быть сложной. Но в конце мы приходим к лучшей жизни. — Наверное, вера еще помогает надеяться, что Руслан следит за всем, что вы делаете сейчас… — Да, конечно. — Как пережили родители Руслана утрату? — Если говорить о бабушке, маме Руслана Тамаре Гавриловне, надо отметить, что она вообще очень сильно всегда переживала какие-то стрессовые ситуации, связанные с ее детьми. Для нее любая проблема была большой трагедией. Смерть Руслана стала, скажем так, самым трудным испытанием. Отец был таким же, как Руслан. Всегда видела в нем мужа, только старше. Ему, конечно, было очень тяжело. Он тоже близко переживал любые потрясения сына. Ольга Салей: Крайне сложно пережить смерть ребенка. Мы друг другу постоянно говорим, что мы должны жить ради детей Руслана. На самом деле, Руслан оставил огромный след в жизни нашей большой и дружной семьи. Не только значительный след в белорусском спорте, но и в нашей личной жизни. Не дай Бог, конечно, хоронить родителям детей. В эти минуты, наверное, просто невозможно понять, что происходит в твоей жизни. Дедушка всегда казался нам сильным человеком, мы больше опекали бабушку. Наверное, его и не уберегли. Так вышло, что 5 июля дедушка, отец Руслана Альберт Викторович тоже ушел из жизни. Не смог пережить это горе. Для нас же две потери за один год — это слишком большое испытание. — За последний год круг общения вашей семьи не изменился? Вы ощущали поддержку от своих друзей, друзей Руслана? — В Беларуси, к сожалению, многие друзья не говорят по-английски, поэтому сложно понять их отношение. Но очень многие помогают, многие делают вид, что поддерживают. Все-таки эта ситуация показывает, кто настоящий друг, а кто — нет. Я могу сказать, что многие друзья в Америке поддерживают и звонками, и с детьми помогают. Ольга Салей: Здесь, в Беларуси, многие помогают моему отцу, брату Руслана — Вадиму. С организацией похорон, а теперь и годовщины со дня трагедии. Более того, был организован турнир памяти Руслана, на Московском кладбище установлен памятник, а также Сергей Олехнович написал замечательную книгу. Сложно назвать все фамилии, боюсь кого-то упустить. В первую очередь, это Михаил Захаров, Алексей Калюжный, Юрий Бородич, Евгений Ворсин, многие партнеры Руслана по сборной и просто друзья, тот же Паша Дацюк, Виталий Вишневский, Сергей Федоров, Олег Твердовский, Андрей Арловский и многие другие. Всех не вспомню, но очень многие звонят и интересуются. — Как часто бываете в Минске? — Первый раз приезжала в конце октября на три недели. Сейчас нахожусь в Беларуси с середины июля и пробуду почти до конца сентября. В первую очередь, делаю это для белорусской семьи, хочу быть рядом с ней. Так совпало, что мой период пребывания в Минске пришелся на турнир и годовщину. Но в любом случае, для меня важно посетить и эти мероприятия. — Чем станет для вас Минск? — Планирую сюда приезжать каждое лето. В первую очередь, для того, чтобы мои дети не забывали о своих корнях, о своей белорусской стороне, потому что хочется, чтобы они продолжали общаться с бабушкой, своими дядей и тетей, двоюродными сестрами. Беларусь для меня и для моих детей — это второй дом. — Бывает, что дети кричат: «Хочу к бабушке!»? — Они всех родных в Беларуси хотят видеть, не кого-то в отдельности. Старшей дочке Алексис Беларусь очень нравится, для нее Минск и Калифорния это два равнозначных дома. Для сына же Сандро Калифорния — единственный дом. Там у него есть свое личное пространство. Он любит свои видеоигры. Вообще, его привязанность к американскому дому ощущается. Для него переезд — очень серьезное испытание. — Дети понимают, что папы больше нет, или для них он все еще куда-то уехал, но скоро должен вернуться? — Я детям все объяснила. В нашем доме много специальной детской литературы о том, как справляться с подобным горем — потерей близкого человека. Есть и религиозные книги. Читаю их перед сном детям и объясняю, что папа не с ними здесь, а где-то в другом месте. — На годовщину вы поедете в Ярославль. Какие ваши планы? — В первую очередь, хочу посетить место трагедии, увидеть, где все это произошло. Ну и встретиться с девушками, женами и детьми других хоккеистов, с которыми переписываюсь в фэйсбуке. Но это один уровень общения, а хочется увидеть их, узнать, как они справляются с потерей, как у них проходит жизнь. Ольга Салей: Отмечу, что памятные мероприятия распланированы на целый день. Сначала будет литургия в Ярославском соборе в честь всех погибших. Затем поедем на кладбище в Ярославле к ребятам, которые там похоронены. Потом все едут на место трагедии, там тоже будет установлен монумент. Дальше возвращаемся на арену, где пройдет основная церемония, а также состоится памятная игра. — Клуб «Локомотив» как-то помогает? — Надо отметить, что с момента трагедии ко мне лично никто не обратился. Скорее всего, из-за языкового барьера. Да, они выполнили свои обязательства. Но именно мероприятие на годовщину покажет, с уважением ли относятся к семьям погибших. Многое зависит от организации предстоящей встречи. — Как на гибель «Локомотива» отреагировали клубы НХЛ? — Все команды объединились в трудную для меня минуту. Все позвонили, выразили соболезнования. «Анахайм» организовал церемонию прощания с Русланом вместо похорон. Все состоялось на домашней арене клуба «Honda Center». Церемония была такой, какой ее хотел бы видеть Руслан. Вообще, он бы хотел, чтобы все друзья собрались вместе, покурили сигары, выпили виски, пошутили, вспомнили его добрым словом. Без чего-то драматичного и трагичного. В итоге прошла достаточно теплая церемония. Пришли все друзья, которые знали Руслана, все говорили о нем много хорошего. Также «Колорадо» провел церемонию открытия сезона в память о Руслане. «Детройт» повесил майку с его номером на своей домашней арене. Плюс профсоюз игроков НХЛ мне много помогает. По большому счету, церемония, которая прошла в Америке, это память живому Руслану. На нее можно было взять детей. В Беларуси все прошло по-другому, более трагично. — Правильно ли я понимаю, что отношение к смерти в США и Беларуси совершенно разное? — Как правило, все индивидуально и зависит от самого человека, его взглядов и убеждений. Разница лишь в том, что в Америке чаще предпочтение отдается кремации, нежели обычному захоронению. Также в США заведено здоровые органы отдавать на донорство. — Гибель «Локомотива» стала огромным потрясением для всего мира. А вы ожидали, что гибель Руслана вызовет такой огромный резонанс в Беларуси? Ольга Салей: Эта трагедия вряд ли кого-то оставила равнодушным. Она потрясла весь мир. Не только тех людей, которые любят хоккей. Массовая гибель людей действительно шокирует. Наверное, турнир, который прошел в Минске в память о Руслане, говорит о том, что людям трагическая судьба своего национального героя небезразлична. Они помнят Руслана и любят. Люди не остаются безучастными и к судьбе родных. Наверное, после года все это начнет утихать, но пока это есть. И хочется, чтобы не забывали того же Сергея Остапчука. Возможно, стоит проводить турнир в честь Руслана и Сережи. Потому что этот парень просто в силу жизненных обстоятельств не успел добиться таких высоких результатов, как Руслан. — Кстати, как вам турнир, Беттэнн? — Хочется, чтобы турнир больше касался КХЛ. Это мероприятие должно привлекать больше людей. Если будет больше команд из КХЛ, будет интрига. И народа на трибунах будет еще больше. Поскольку это первый турнир, то мне еще не с чем сравнивать. Но понравилось, что первую игру открыло видео о Руслане. А вот уже на второй день не было даже какого-то упоминания о том, что это турнир памяти именно Руслана. То же самое было и на третий день. Хотелось бы, чтобы видео о муже или отрывки его интервью показывались перед каждым матчем. Чтобы люди приходили почтить память Руслана, а не просто посмотреть хоккей. — Есть ли в Беларуси что-то такое, что вы до сих пор не понимаете? — Просто есть разница в менталитете. В Америке мы стараемся все упростить. Здесь же все наоборот. — Я и веду к тому, что, возможно, и трагедию в Америке было легче пережить? — Если судить по мне, то замечу, что приходится больше притворяться, будто ничего не произошло, что жизнь продолжается. Вот этим мы и отличаемся. Американцы не показывают свою трагичность. Мы пытаемся это скрыть за маской улыбки. Постепенно как-то привыкаю, что Руслана больше нет рядом. Но все равно он постоянно у меня в мыслях, в моей голове. Я очень много плачу, думая о нем, но делаю это не на людях. Руслан больше внутри меня, и вы этого даже не видите. — Есть еще одна щепетильная тема. Говорят, на Московском кладбище скоро установят памятник Руслану. Каким он будет? Кто его устанавливает — семья или, возможно, государство? Кто придумал проект памятника? — Что касается выбора архитектурного решения, то к этому пришла семья — мама Руслана, его брат и я. А инициаторами урегулирования финансовой стороны стали Миша Захаров и Леша Калюжный. Они вдвоем сразу решили взять на себя все заботы. Им спасибо за это огромное. — Также обсуждается второй памятник, который планируется установить в парке Горького рядом с катком «Юности». Нравится ли вам этот проект? Согласовывали ли его с семьей? — В этом вопросе я довольно категорична. Этот проект и идея больше Миши Захарова. Конкретно со мной он ничего не согласовывал, но Вадим, брат Руслана, об этой идее был проинформирован. Мне кажется, памятник в том виде, в котором он существует сейчас, не похож на Руслана. Это во-первых. Во-вторых, мне кажется, что не в майке «Юности» должен быть Руслан, а в майке сборной, с капитанской нашивкой. И в-третьих, не совсем понятен выбор места для установки памятника. Почему возле «Юности»? Правда, все моменты, я надеюсь, будут еще обсуждаться. Может быть, ответ у меня получился не совсем политкорректным, но это мое мнение. — Поговорим о хорошем. Чем вас Руслан покорил? — Прежде всего, своей честностью. Он очень открытый и конкретный человек. Когда Руслан мне сделал предложение, я поняла, что это не какое-то мимолетное желание, а обдуманный поступок. Руслан в жизни все планировал, старался все обмозговать. Одновременно он был очень любящим, заботливым и ласковым мужчиной. Также я восхищаюсь родителями Руслана, как они смогли его воспитать. Мне кажется, его родители своим примером научили любить своих детей. — А как белорус и американка стали такой гармоничной парой? — Я Руслану всегда говорила, что мне очень повезло, потому что он умный, красивый и успешный. При этом я любила его всего, со всеми недостатками. Наверное, эта любовь нам и помогала быть хорошей семьей. — О чем вы сейчас мечтаете? — В первую очередь, мне хочется опять быть счастливой. Не казаться, а по-настоящему испытывать это чувство. Конечно же, замуж второй раз я уже никогда не выйду. Я на всю жизнь останусь под фамилией Салей. — А чего вы желаете для своих детей? — Хочу, чтобы они вернулись домой, посетили Диснейленд и пошли в школу. А так, конечно, хочу, чтобы они были тоже счастливы. Им тяжело все время слушать эти разговоры о папе. Дети должны жить согласно своему возрасту. Когда я их возила на кладбище, они толком не понимали, что происходит. Считаю, им не нужно всего этого видеть в таком юном возрасте. А так у них есть дом здесь, в Минске. Руслан строил его для детей. Плюс мы соорудили у нас, в Калифорнии, на заднем дворе место для барбекю. К сожалению, Руслан не успел увидеть, как все получилось. Вообще, у нас было много совместных планов на будущее, которым уже не суждено сбыться.
Ольга Салей: «Дедушка всегда казался нам сильным человеком, мы больше опекали бабушку. Наверное, его и не уберегли. Так вышло, что 5 июля дедушка, отец Руслана Альберт Викторович тоже ушел из жизни».
Беттэнн: «Вообще, Руслан бы хотел, чтобы все друзья собрались вместе, покурили сигары, выпили виски, пошутили, вспомнили его добрым словом».
Беттэнн: «Мне кажется, памятник в том виде, в котором он существует сейчас, не похож на Руслана. Это во-первых. Во-вторых, мне кажется, что не в майке «Юности» должен быть Руслан, а в майке сборной, с капитанской нашивкой».
