«Я 24/7 в боли и ужасе, который творится в Беларуси». Снытина – о переменах в беларусах, встрече с Лукашенко, войне и мотивации бороться
«Не хочу тратить силы на ябатек».
«Не хочу тратить силы на ябатек».
Телеграм-канал «О, спорт! Ты – мир!» продолжает серию разговоров о трансформации Беларуси. Своим мнением об идущих (или застопорившихся) процессах делятся известные спортсмены.
Тактика режима работает, но время – против него. Остапчук – о том, что для Беларуси страшнее санкций
В каком состоянии находится беларусское общество, почему нужно понять тех, кто устал бороться, в чем принципиальная схожесть Лукашенко и Путина, сколько людей искренне поддерживает режим в Беларуси и в чем искать мотивацию, чтобы не останавливаться, – на эти темы в новом интервью канала рассуждает бронзовый призер чемпионата Европы-2007 по баскетболу, участница двух Олимпийских игр, баскетболистка турецкого клуба «Несибе Айдын» Екатерина Снытина.
– После событий августа-2020 прошло почти два года. По-твоему, беларусы за это время поменялись?
– Я бы сказала, что я сама наконец-то заметила, какие беларусы классные. Может, они были такими всегда, но после августа-2020 это стало наиболее очевидно. Ты годами можешь ходить мимо одного здания и никогда не видеть его глубину, его особенности. Так и у меня: я отыгрывала сезон, приезжала в Беларусь, проводила какое-то время дома – и вообще не обращала внимания на людей вокруг меня. Но сейчас, чему я очень рада, у меня открылись глаза на беларусов.
За эти два года показали свое истинное лицо те, кто восстал против режима, и те, кто поддерживает режим. И, конечно, есть такие люди, которые предпочитают быть с краю. Ждать, что мы увидим их истинное лицо, не стоит – уже все показали.
– Как ты смотришь на таких людей?
– Я бы не сказала, что мне приятно на них смотреть. Вспоминаю, как мне начали писать люди, когда я объявила о своем завершении карьеры в сборной Беларуси. Спрашивали, вернусь ли я в коллектив, когда режим сменится. Нет, ребята, я при любом раскладе не хочу быть на одной площадке с людьми, которые показали, что их хата с краю, которые показали, что им абсолютно плевать на своих болельщиков. У меня отторжение от таких людей.
– За эти два года количество твоих друзей и знакомых сократилось?
– Недавно у себя в заметках в телефоне я нашла список своих желаний, который составляла пару лет назад. Одно из них: «Хочу познакомиться с более чем 20 людьми, которые не связаны с баскетболом». Потому что до этого все мои друзья на 95 процентов были или из баскетбольного мира, или около него. И вот я написала такую мечту для себя. Честно, даже не знаю, со сколькими людьми я после этого познакомилась. Наверное, эту цифру в 20 нужно умножить на десять.
Друзей меньше точно не стало. Да, с кем-то перестала общаться, с кем-то контактирую намного реже, но те люди, которые вошли в мою жизнь, все компенсируют в стократном размере. Когда я недавно летала в Вену, написала в группе «Беларусы в Вене», предложила встретиться и пообщаться, попить кофе. Многие откликнулись. Мы пообщались буквально час, и у меня возникло такое ощущение, что мы знакомы с ними много лет. Мы радуемся и плачем по одним поводам. Я чувствую себя открытой, хочу знакомиться с беларусами по всему миру.
– Есть в твоей жизни люди, с которыми раньше ты легко находила общий язык, могла чем-то поделиться, но события 2020 года вас разделили?
– У меня были друзья, с которыми нас разделило протестное время. Они мне писали так: «Да, у нас разные взгляды, может быть, но что, из-за этого мы не можем общаться и проводить вместе время?». Для них нормально, пока вокруг происходят такие события, спокойно общаться о собаках, о погоде. Для меня это ненормально. Я 24/7 в повестке дня, в боли и ужасе, который творится в Беларуси.
С русскоязычными людьми, которые не в протесте, я практически перестала общаться. Не понимаю, как можно спокойно жить дальше и не замечать ничего вокруг, молчать об этом. Но у меня есть друзья-иностранцы, с которыми я практически не обсуждаю события в Беларуси. Можно сказать, это такая моя отдушина. Сейчас, во время сезона в Турции, когда мы шли пить кофе, могли ни разу не заговорить о Беларуси, только если они сами не вспоминали и не спрашивали меня.
– Когда все войдет в демократическое русло, ты возобновишь прерванное общение?
– Не знаю, если честно. Скажем так, я оставила это на потом. Я понимаю, что эти люди – часть общества, и нам вместе с ними жить в одной стране. Но другая сторона моего характера говорит, что нужно обрубить все концы и вообще забыть о каком-либо общении с этими людьми, и сейчас, и потом.
– Как считаешь, эти люди могут в будущем пересмотреть свои взгляды?
– Мне кажется, все, что могло, уже произошло для того, чтобы у людей определились взгляды и сформировались принципы. Конечно, может случиться так, что кое-кто нажмет на красную кнопку, и тогда всем будет все равно на принципы и взгляды, потому что мы превратимся в пыль. Но события, которые были в Беларуси с 2020 года, события, которые происходят сейчас в Украине, разделение на добро и зло способны были сформировать у людей взгляды и принципы. Думаю, если кто-то до сего момента не определился, значит, это их выбор, и он уже вряд ли изменится.
Знаю, кстати, что некоторые мои знакомые спортсмены переписываются с ябатьками, пытаются их как-то переубедить, объяснить правду о войне. Но, честно признаюсь, это не мое. Я не хочу тратить силы на таких людей. Не вижу смысла тратить время на человека, который просто не хочет услышать альтернативное мнение.
– Среди твоих знакомых есть люди, которые за перемены в Беларуси, но при этом поддерживают войну в Украине?
– У меня была или есть, даже не знаю, как сказать… Возможно, после этого интервью можно говорить «была». Очень хорошая подруга из России. Мы с ней играли, давно дружили. Во время протестов она меня и Лену Левченко сильно поддерживала. В Instagram делала посты в поддержку, мы с ней созванивались и обсуждали весь абсурд, который происходил в Беларуси. В общем, эта баскетболистка была глубоко погружена в нашу тему.
Дней через 10 после того, как началась война в Украине, я написала ей: «Ты ни о чем не хочешь поговорить?». Потому что в ее соцсетях я не заметила никакой реакции по войне. В ответ мне прилетело знаменитое: «Все не так однозначно. Россия не просто так напала, нужно разные источники почитать. Не может быть, чтобы Россия просто так вторглась. Скорее всего, Украина тоже что-то сделала. А независимым СМИ я не доверяю». В ответ я ей пишу: «Почему-то раньше, в 2020-м, ты безоговорочно доверяла независимым СМИ Беларуси, мне, а когда на этих же сайтах выходят новости о том, что реально творится в Украине, ты им не доверяешь». В итоге я предложила ей поставить наше общение на паузу, потому что уверена, что мы поссоримся так, что просто больше никогда не будем общаться. Для меня лично тема войны – это важно, я не могу говорить сейчас о погоде или о чем-то другом. Лучше пока перестану общаться с человеком, а потом уже буду разбираться – возобновлять отношения или нет.
– Ты знаешь реакцию своих бывших партнеров по сборной на события в Украине?
– После начала войны залезла в аккаунты беларусской и российской федераций баскетбола, открывала профили спортсменов, на которых подписан этот аккаунт. Я увидела несколько человек, которые у себя в Instagram осудили войну, сделали посты в стиле «Нет войне». Меня порадовало, что есть такие люди – кстати, и среди россиянок.
– Параллель между беларусами и русскими можно провести?
– Мне запомнилось, что больше беларусов, чем русских, высказались о войне, осудили ее. Это не были громкие заявления, чисто так – черный квадрат, надпись «Нет войне» и прочее. Беларусы в этом плане были активнее россиян. Не знаю, с чем это связано. Возможно, с тем, что мы сами уже два года живем в напряженных условиях, в противостоянии с режимом.
– А параллель между Лукашенко и Путиным?
– Два деда на старости лет не хотят лишаться власти, хотят удержать ее любой ценой. И люди для них не имеют никакой ценности.
– Недавно аналитический центр Chatham house проводил опрос среди беларусов на тему того, как они относятся к войне в Украине, и 32 процента респондентов в той или иной степени поддержали действия россиян. Как думаешь почему?
– Соцопросам я не верю, особенно во время войны и всего террора, что творится в Беларуси. Не верю, что люди могут ответить на вопросы спокойно и искренне, а не так, как это будет для них безопаснее. Надеюсь, что эти 32 процента все-таки соврали, а на самом деле они думают совсем иначе.
– Как думаешь, в каком состоянии сейчас живут беларусы на своей Родине?
– Внутри Беларуси есть очень разные люди. Например, те, у которых заканчиваются моральные силы. Есть те, которые находят в себе мотивацию и поддерживают тех, кто находится рядом, в том числе психологически. А кто-то решил поставить все на паузу, потому что устал бороться, находясь в самом концлагере. И я каждого из них понимаю. Уверена, что в нужный момент, когда будет решающий период времени, все беларусы встанут и свершат то, что приведет к реальным изменениям.
– Ты представляешь, что это может быть за момент?
– Мне кажется, что после окончания войны в Украине у нас появится возможность что-то изменить в Беларуси. Что будем делать, куда пойдем – пока этого не могу сказать.
В начале февраля у меня был такой период, когда я не видела, что делать дальше, как двигаться вперед, чтобы приблизить нашу победу. Чувствовала, что все затихает. Но ситуация с войной предельно расшевелила и, мне кажется, позволила нам сделать еще один шаг к переменам в Беларуси. Меня радует, что я вернулась в режим борьбы.
И я еще хочу добавить: берегите себя и занимайтесь здоровьем, потому что мы должны пережить двоих дедов. Меня часто спрашивают, когда все это закончится. Не знаю, честно, но при самом худшем раскладе мы дедов переживем.
– Как, по-твоему, за два года поменялось отношение беларусов к Лукашенко?
– Может быть, все его ненавидели уже давно, просто я этого не замечала так же, как того, насколько крутые у нас беларусы. До выборов-2020 ни с кем не обсуждала политику, поэтому мне не от чего отталкиваться.
– Среди твоих знакомых есть те, кто был за перемены, но сейчас поддерживает действующую власть?
– Не припомню, если честно. И меня это радует. Зачем мне враги, которые когда-то стояли рядом, а потом перешли на другую сторону?
– А есть те, кто был за режим, а теперь против?
– Тоже не могу сказать, потому что я раньше не обсуждала со своими знакомыми и друзьями, людьми, с которыми играла в сборной, политические моменты, поэтому не знаю, были они за власть или против нее.
Единственный момент, когда я была близка к политике до событий 2020-го, – это когда нашу сборную перед Олимпиадами 2008 и 2016 годов завозили во дворец в Минске, где был Лукашенко.
– Вспомнишь свои впечатления от Лукашенко?
– В первый раз нас внутри как-то всех построили в несколько рядов, и он шел, здоровался со спортсменами, шутил, перекидывался фразами. Я была где-то в третьем ряду, но помню, что было какое-то такое чувство… С замиранием на него смотрела. Что-то в нем есть такое, из-за чего хочется его слушать и смотреть. Еще и дышать перестаешь. В течение протеста я читала в рассказах разных людей, которые с ним встречались, описание похожих чувств и поняла, что мне тогда все это не показалось.
А перед Олимпиадой-2016 помню, что мы просто с ним на ступеньках на улице делали фото. И все, в принципе. Такого впечатления, как первый раз, уже не было.
– Как ты с нынешними взглядами вспоминаешь те эпизоды?
– Было и было. Не могу себя винить за то, что поехала [на встречу]. Тем более, как уже признавалась, до 2020 года никогда не голосовала, не участвовала в общественной жизни, не выражала гражданскую позицию, гражданином своей страны была лишь по паспорту. А то, что было тогда, каким человеком я была раньше – это я изменить не могу. Все, что зависит от меня сейчас, что поможет привести к переменам, я буду делать. Хотя иногда сама себе задаю вопрос: «Снытина, надо было, наверное, начинать раньше?».
– Как думаешь, сколько сейчас людей в Беларуси искренне поддерживают Лукашенко?
– Искренне и от души, мне кажется, те знаменитые три процента. Хотя пропаганда постоянно твердит, что это число намного больше. А недавно на канале «жизнь малина» было интервью с доктором социологических наук Андреем Вардомацким, и, по его мнению, в Беларуси поддержка у Лукашенко на уровне 30-40 процентов. Ну не знаю. Среди моих подписчиков в Instagram абсолютно все за перемены. Так что ничего не знаю – максимум три процента :). Я отталкиваюсь от мнения тех, кто на меня подписан, кто мне пишет в личку. Кстати, эти три процента сторонников режима мне тоже пишут, но почему-то на меня не подписаны.
– Что они тебе пишут?
– Что у меня русский мир в голове :). Писали мне о стабильности, мол, зачем все менять – живем, ну и ладно. А то, мало ли, произойдут изменения и станет хуже. Но я всегда говорю, что если ты делаешь одно и то же, а твой уровень жизни все равно низкий, то это автоматически означает, что нужны перемены. А еще эти люди пишут много нецензурных слов. Не понимаю, почему так. И не понимаю, почему их Instagram не банит, а меня иногда блокирует :).
– Люди, которые пишут тебе о стабильности, – это жертвы пропаганды?
– Наверное, это все-таки не жертвы. Они сами выбрали слушать пропаганду, следовать ее советам, поэтому жертвами людей назвать нельзя. Когда 70 лет назад на всю страну существовало одно СМИ, было сложно найти альтернативную точку зрения, правдивую информацию. Но сейчас мы живем в XXI веке, когда в телефоне можно найти все, что тебя интересует. Так что люди сами сделали свой выбор, следуют пропаганде, и их жертвами я называть не буду.
– Твой выбор – независимые СМИ?
– Иногда в разных чатах и группах появляются посты из пропагандистских телеграм-каналов, ребята скидывают разные видео. Меня не хватает больше, чем на две минуты, чтобы это посмотреть. Идет банальное физическое отторжение. А [сотрудника госТВ Григория] Азаренка я вообще не могу слушать, эти уничижительные речи. Ты вообще кто такой? Почему такие люди не могут нормально доносить свою точку зрения? Наверное, это часть их психологии, и они уверены, что именно подобным образом могут привлечь часть аудитории. Но не меня, потому что я – жертва антипропаганды.
– Сейчас независимые СМИ в Беларуси сплошь экстремистские. Как ты к этому относишься?
– Если бы СМИ плохо делали свою работу, то режиму было бы на них наплевать, к ним бы не применялись какие-то меры, не давались бы определенные статусы. Мы же не зря сейчас шутим, что признание экстремистским – это за заслуги перед отечеством. СМИ принимают поздравления, потому что отлично делают свою работу, и режим этого боится.
– По-твоему, на каком сейчас уровне в Беларуси терпимость к представителям ЛГБТ?
– Не знаю. Но я помню, что когда силовики задержали парня, работавшего в компании А1, его заставили говорить, что он гей. Для меня пытка, когда человека принуждают говорить то, что он не хочет. Но когда это видео появилось, в том числе в независимых СМИ, беларусы обрушились только на силовиков, которые задержали парня и заставили это сказать. Так что если отталкиваться от этой ситуации, то терпимость к представителям ЛГБТ высокая. Да и вообще за последние годы я не видела ни одного случая хейта по отношению к человеку, который в чем-то признался на этих видео.
– А почему силовики заставляют людей в этом признаваться? Какие они преследуют цели?
– Затрудняюсь отвечать на вопросы, где нужно найти логику в действиях силовиков, понять, о чем они думают. Наверное, они просто такими видео хотят показать, что в данной конкретной ситуации доминируют, хотя не понимаю, как в здравом уме и при нормальной психике можно такое делать. Но если человека, который говорит на камеру, и человека, который снимает все это, в обычной жизни поставить друг с другом рядом, то, мне кажется, наш человек, который на светлой стороне, будет выглядеть лучше и умнее.
– По-твоему, такие видео как-то влияют на беларусов?
– На какую-то часть общества – да. Люди начинают бояться, что их задержат и запишут с ними такое же видео. И это нормально, мы все разные. Но на другую часть общества – нет, как бы силовики ни старались. Долбят нас – и ничего у них не выходит.
– Беларусь сейчас является единственной страной в Европе, где применяется смертная казнь. Ты за мораторий на нее?
– Конечно. Долгое время я не думала об этом, и даже во время протестов не задумывалась, но сейчас, когда в Беларуси принимают закон, согласно которому человека можно лишать жизни за попытку терроризма, то есть чуть ли не за то, что он просто подумал о каком-нибудь «экстремистском» преступлении, – я тогда поняла, что режим в своем отчаянии может применять эту статью повсеместно. И вот в этот момент я задумалась и пришла к выводу, что от смертной казни лучше избавиться. Какое ты имеешь право лишать другого человека жизни? Что бы он ни хотел сделать, что бы он ни подумал. И если в новой Беларуси предоставится возможность проголосовать за отмену смертной казни, то сделаю именно такой выбор.
– Беларусы сейчас готовы выбирать руководителей городов, областей, или нужно оставить все, как есть сейчас, когда эти вопросы решает один человек?
– В новой Беларуси нам ни в коем случае не захочется вернуться к тому, что было все эти годы. Лично у меня есть потребность быть вовлеченной во все процессы. Я хочу, чтобы меня спрашивали, чтобы мой голос был важен. Уверена, что беларусы после всего, что произошло за эти два года, перестали быть теми людьми, которые не хотят иметь права выбора.
– С чего начинать строительство новой Беларуси?
– Здесь нет какого-то одного ответа. Я не такой умный политик, чтобы говорить о парламентах и прочих вещах, но, мне кажется, нужно будет начинать со всего и по чуть-чуть. Я знаю, против кого мы все боремся – против Лукашенко, против его команды. Но важно при этом понимать, за что мы боремся. Мысль, что идет сражение не просто против кого-то, а для чего-то, за что-то, дает больше энергии и мотивации. Для чего? Чтобы жить в свободной Беларуси, не в той, в которой мы были все эти годы.
Сейчас планирую ездить по разным городам Европы, встречаться с беларусами, которые продолжают бороться, участвовать в их мероприятиях. Буду записывать короткие видео в Instagram. Мне важно, чтобы мои посты давали понять беларусам, которые сейчас на Родине, что о них никто не забывает. Буду через видео показывать, что даже если сейчас мировая повестка очень сильно накренилась в сторону Украины, то беларусы за рубежом все равно не забывают о своих соотечественниках в Беларуси. Наша борьба продолжается, где бы мы ни находились.
Фото: Instagram Екатерины Снытиной
