Ребрендинг – последняя капля, поддерживать клуб – зашквар, Рыженков – убийца белбаскета. Фан «Цмокаў» (уже бывший) – о том, что происходит
«Идет прямое уничтожение истории и культуры Беларуси».
«Идет прямое уничтожение истории и культуры Беларуси».
10 лет в Минске существовал бренд «Цмокi»: под этим названием, придуманным знаменитым баскетболистом Александром Кулем, играла столичная команда в чемпионате Беларуси, ВТБ-лиге и еврокубках. Но в 2022 году руководство клуба (или кто-то другой?) решило , что вывеску необходимо менять, и провело ребрендинг. Отныне команда называется просто «Минск».
Изменение пришлось по нраву не всем. И даже некоторые баскетболисты из чемпионата Беларуси высказались довольно критически по поводу случившегося.
А как на перемены отреагировали фанаты команды? «Трибуна» поговорила с одним из болельщиков «драконов» о ребрендинге, а также узнала, как на поддержку команды повлияли события 2020-го в Беларуси, молчание игроков, и как относиться к председателю баскетбольной федерации Максиму Рыженкову, который является высокопоставленным чиновником режима Лукашенко.
– Какой у тебя стаж боления за «Цмокi»?
– Где-то в 2016-м начал следить за командой, ну а вскоре уже стал посещать все домашние матчи команды, пробивать выезда. При этом сам баскетбол привлек внимание совершенно случайно. Ходил на все спортивные мероприятия, и когда понял, что хочу еще что-то узнать, попробовать, обратил внимание на баскетбол. Это еще до того, как начал болеть за минчан. Понравилась динамика игры, когда каждую минуту обязательно что-то происходит – то ли крутой бросок, то ли маневр, какие-то комбинации. Со временем стала нравится атмосфера на трибунах, плюс на Falcon Arene, где играют «Цмокi», места находятся рядом с площадкой. Можно даже почувствовать запах пота игроков. Если сидишь за лавкой запасных, можно услышать, как на игроков кричит тренер. Вот это круто, это интересно. Поэтому баскетбол постепенно меня очень сильно затянул.
«Цмокi» привлекли еще тем, что название было взято из беларусской культуры. А я очень люблю нашу культуру, интересуюсь ею. Да, название непонятно для тех, кто не любит или не знает беларусский язык, особенно для иностранцев. Но беларусы все понимают.
Хотя один человек решил как-то сказать, что баскетбольный клуб «процмокал» все подряд. После этого некоторые болельщики, особенно электорат, подхватили эту фразу, начали постоянно ее употреблять. Извините, если один недалекий скажет что-то подобное, вы тоже будете это повторять? Честно, было неприятно, потому что таким образом коверкали беларусскую культуру, а те, кто не интересуется ею, начинали уподобляться Лукашенко.
– Но тебе это название нравилось?
– Очень, вообще кайфово. И я бы хотел, чтобы это имя клуб носил и дальше.
– Как ты отреагировал на новость о том, что клуб переименовали?
– Был к этому морально готов. Потому что люди, знакомые с ситуацией, рассказывали, что «Цмокi» планировали переименовать раньше, в 2020-м. Но сначала осталось все, как есть, только обновились эмблема и форма. А уже перед прошлым сезоном гендир клуба Юрий Шакола объявил, что сезон станет последним под именем «Цмокi».
В итоге – «Минск». Лично я крайней негативно отношусь к переименованию. Десять лет играли, как «драконы», был создан бренд. И детская школа «Цмокi» есть, и женская команда, и резерв. Да даже название начали узнавать в других странах. В той же России болельщики прекрасно знали, как переводится имя клуба, понимали какие-то нюансы истории Беларуси. Но в клубе, видимо, решили уничтожить историю бренда «Цмокi», стереть его из памяти.
– Как в болельщицком сообществе отреагировали на ребрендинг?
– Знаю, что некоторые отреагировали положительно. Я сам удивлен, но такие болельщики есть. Они говорят: «Наконец-то не будем цмокать». Это говорит «кузьма», не такие уж ярые фанаты.
А вот основная масса высказывается крайне негативно. Честно, даже после крупных поражений команды не видел столько негатива, как после ребрендинга. Не скажу, что «Минск» – плохое название. Оно обычное, скажем так, никакой фишки и бренда в себе не несет. Если бы команда сначала называлась «Минск-2006», а потом убрали бы цифры, никто слова бы не сказал. Но мы все болели за «Цмокi», все любили «драконов». Сейчас клуб уходит от истории Беларуси.
– Ты понимаешь, какие цели клуб преследовал этим ребрендингом?
– Первый звоночек к переименованию прозвучал, когда Лукашенко заявил о том, что клуб «цмокает». Тогда, насколько знаю, определенные люди задумались, как бы назвать БК, чтобы он лишний раз не привлекал к себе внимание после крупных поражений. Это первая причина.
А вторая – это империалистическая, желание оставить след в истории. Что имею в виду? Бренд «Цмокi» придумал Александр Куль, как мы все знаем. А руководителям клуба, маркетингу захотелось самим войти в историю, чтобы их запомнили, а не говорили о Куле. Вот они и решили пойти на такой шаг. Я так думаю.
– Есть мнение, что таким образом чиновники просто хотят искоренить беларусскую культуру в отечественном спорте.
– Именно так. Это как раз, скорее всего, приказ сверху – убрать все беларусское из спорта. Мы же знаем, как к нашей культуре и нашему языку относятся в стране. Недавно задержали экскурсовода, который разговаривал на улице на [беларусской] мове. Что говорить о том, чтобы название клуба было на беларусском языке? Это же очевидное уничтожение мовы и истории, культуры Беларуси.
Когда начинал болеть за «Цмокi», соцсети клуба велись на мове, была беларусскоязычная версия сайта. Это было круто! Сейчас что мы видим? Все на русском. В Instagram на картинках встречается мова, но текст в подписи к фото – все равно на русском. Какой в этом смысл? Последний шаг – это убрать мову с картинок. И тогда ничего беларусского в БК не останется. Я к этому отношусь крайне негативно.
Что касается исчезновения беларусской версии сайта, то я помню, как клуб рассказал о ребрендинге сайта, обновил его, а потом пояснил, что мова появится позже, прикрутят версию сайта. В итоге спустили это на тормозах, ничего не сделали.
– И после всех этих событий ты продолжаешь болеть за «Цмокi»?
– Нет, этот ребрендинг стал просто последней каплей. А началось все еще в 2020-м. Когда в Беларуси происходили все жестокие события, я очень переживал за народ и одновременно наблюдал за клубом, думал, отреагирует ли он как-то на жестокость силовиков, поддержит ли людей. В итоге в августе «Цмокi» выпустили заявление, что они против насилия. Я тогда подумал: «Блин, ничего себе! Огромный пласт болельщиков отнесется к этому очень позитивно». Но потом все заглохло, от клуба никаких новостей не было. Наоборот, руководители начали открыто поддерживать власть, говорить, что на митинги нельзя ходить. Знаю, что с игроками проводились определенные разговоры. Вот тогда я понял, что не очень хочу болеть за такой клуб. А когда уже начался процесс искоренения мовы, это стало последней каплей.
И еще это молчание игроков – вот оно очень сильно на меня повлияло. Да, были спортсмены, которые не промолчали. Например, Александр Пустогвар. Сильная личность, которая не боялась потерять свое место. Он же в твиттере ответил российским пропагандистам, сказал, чтобы они убирались из Беларуси. Молчание остальных я понять не смог.
– После того, как клуб встал на сторону власти, с какими чувствами ты ходил на матчи?
– Ходил как обычный зритель, чтобы просто провести время. Никаких эмоций уже не было. За каких-то конкретных игроков радовался, если у них что-то получалось на площадке, но симпатий к клубу уже не было. Как можно относиться нормально к структуре, которая пропагандирует режим?
– Кстати, а как изменилась твоя жизнь в Беларуси за последние два года в экономическом и моральном аспектах?
– Откровенно, жить стало хуже. Сейчас все напряжены: в экономическом, а в моральном тем более. И если в экономическом плане была стагнация, к которой люди за годы привыкли и адаптировались, смирились с необходимостью жить в тотальной экономии, то в моральном – все более серьезно. Многие прозрели, увидели, что на самом деле творится в Беларуси, и в данный момент народ чувствует несправедливость, людям не нравится, что кто-то решает их судьбу за них. Весь инфопоток, в том числе от властей, в СМИ – сплошная ложь. Вот каково слесарю 6-го разряда из условного Слонима видеть новость, что средняя зарплата по стране 1500 рублей, хотя он сам и 700 рублей получить не может!?
– Ты уже вспомнил Пустогавара, который выразил свою позицию. А можешь как-то охарактеризовать остальных игроков команды?
– С некоторыми я знаком, общался, поэтому есть мнение о них. Один из старожилов (не хочу называть фамилию, чтобы не навредить игроку) команды, знаю точно, выступал против насилия, за перемены, просто не шибко это афишировал. В личных беседах высказывал поддержку народу, но публично молчал, потому что уже очень много лет играет за «Цмокi», слишком привязан к клубу. Хотел избежать последствий.
Владимир Веремеенко? Мне кажется, он стал заложником системы. Он понимает, что карьеру будет строить в Беларуси или России, поэтому малейшее неправильно сказанное слово, какая-то критика в адрес властей РБ или РФ может негативно сказаться на его будущем. Плюс у него сестра играет в Беларуси в провластном клубе. Поэтому он предпочитает молчать, чтобы не навредить себе или родным. Честно, сколько я с ним общался, мне он всегда казался человек здравым, со своей точкой зрения, своей позицией. Но когда я почитал недавно его интервью, которое он давал, отдыхая в Крыму, словил себя на мысли, что не может он такого говорить. Слишком это не похоже на Верееменко. Но, видимо, он решил так высказаться, потому что ему это удобно.
– Что по другим игрокам?
– Вспомню Макса Салаша. Это крутой игрок, и грамотно сделал, что вовремя уехал из Беларуси. Он старается зацепиться за любую возможность оставаться в Европе, потому что понимает, что если вернется в РБ, то будет под постоянным прессом, ничего не скажет, останется только тупо исполнять контрактные обязательства и думать так, как прикажут сверху. Хотя он и сейчас молчит…
– Почему молчат многие игроки?
– Боятся потерять то, что есть. Если объективно, уровень игры большинства беларусских баскетболистов – это максимум «Цмокi». Команда, которая занимает последние места в Лиге ВТБ. Больше их никуда не позовут, поэтому молчат, чтобы удержаться хотя бы за то, что есть.
– Ты лично ожидал от игроков проявления позиции в 2020-м?
– Я ждал и от футболистов, и от других спортсменов. Но многие сильно разочаровали. От ряда баскетболистов, не буду уточнять фамилии, ждал большего.
А вот некоторые удивили с приятной стороны. Например, я всегда думал, что Егор Мещеряков – это такой напыщенный человек системы. И он будет молчать, чтобы пробиваться дальше по карьерной лестнице, может, захочет попасть в министерство спорта. Но когда он вышел на улицу, когда заявил свою твердую позицию против насилия, я был в восторге. Это же такой важный игрок для «Цмокаў», он был спортивным директором клуба, тренировал коллектив. Высказался и не испугался. Вот он меня приятно удивил. А остальные, как уже сказал, разочаровали.
Кстати, я еще могу понять молодых парней, 18-летних, которые и жизни не видели, многое не понимают. А вот за игроков постарше была большая обида. Ты же опытный человек, умный, почему не выскажешься? Те, кому почти 30 лет, все эти годы живут при одном президенте, слышат по ТВ одни и те же отговорки, почему в Беларуси не все хорошо. Были периоды, когда в «Цмоках» задерживали зарплату на полгода. И вас это устраивает? Вы готовы об этом молчать и дальше поддерживать власть? Я понимаю, что вы боитесь за родных, близких, но разве сейчас – не самый подходящий момент, чтобы высказать то, что волнует? Момент самого большого национального единства. Я в 2020-м как никогда гордился, что беларус. У вас, игроки, не было такого чувства?
– Молчание баскетболистов повлияло на фан-сектор?
– Безусловно. Знаю, что многие прямо заявили, что не будут ходить на матчи, пока в стране творится беззаконие, а игроки при этом молчат и никак не реагируют. Люди разочаровались в тех, за кого болели. Многие ходили на матчи долгие годы, постоянно покупали абонементы, но после событий 2020-го их на трибунах уже не увидеть.
Вспомнились строчка из песни: «Трус не играет в хоккей». Если ты не можешь четко высказать свою позицию, потому что боишься, то ты трус. Какой ты тогда хоккеист? В Беларуси, получается, только трусы и играют. Какой резон тогда людям ходить на них!? Это применимо и к баскетболистам.
– Насколько сильно уменьшился фан-сектор после 2020-го?
– Стоит сказать, что активных болельщиков у клуба не так и много – всего 15-20 человек. Это костяк, который был с командой много сезонов. После 2020-го из тех людей осталось человека 2-3. Все остальное заполняется либо новыми людьми, найденными маркетологами клуба, либо учениками колледжа легкой промышленности, который расположен рядом с домашней площадкой «Цмокаў».
Будь это простые ребята, баскетболисты, открытые, честные, смелые – они бы нашли поддержку даже в тяжелое время. Вспомни «Крумкачы» на самом рассвете, посмотри на нынешний «Амкал», который в Кубке России собирает стадионы. Всегда хочется верить и сопереживать близкому по духу.
– А много ли твоих знакомых, в том числе среди фанатов, уехали из Беларуси на фоне всех событий?
– Лично я знаю про троих, которые уехали на ПМЖ за границу. Но есть часть знакомых, которые остались в Беларуси. Они достаточно взрослые, им за 30, и бросить все и уехать для них очень сложно.
– Как думаешь, безопасно ли сейчас в Беларуси быть фанатом, учитывая внимание к этой категории людей со стороны силовиков?
– Нет, не безопасно. И никогда не было: ни тогда, ни сейчас особенно. На практически любом мероприятии тебя обыскивают, будто ты – террорист, смотрят все вещи. Я понимаю, что это ради безопасности, но когда силовик имеет право не пустить тебя просто в бело-красной футболке (не бчб, а обычной) из-за собственной паранойи, то какая тут безопасность?
– Хочу еще спросить про такую личность, как Максим Рыженков. Какое у тебя к нему отношение?
– Максимально негативное, потому что считаю его одним из убийц беларусского баскетбола. Он возглавляет федерацию, но при этом упорно гробит вид спорта. Во-первых, многие шаги в клубе, в том числе далеко не самые популярные и адекватные, делаются с подачи Рыженкова. Не удивлюсь, если Рыженков и настоял на названии «Минск». А Шакола Рыженкова будет слушать беспрекословно.
Если говорить непосредственно о спорте, то о былых результатах, которые показывали «девчонки Буяльского», приходится только мечтать. Сборные проваливаются, клубы проваливаются. О каком развитии при Рыженкове можно говорить? Системная работа проводится неверно. Ну и эти санкции – это заслуга Рыженкова и его позиции по отношению к власти. Все справедливо, но о развитии вида спорта можно забыть.
– Учитывая близость Рыженкова к Лукашенко и провластную позицию «Цмокаў», можно сказать, что беларусский баскетбол – зашкварный вид спорта?
– Я бы сказал так: играть и заниматься баскетболом – это не зашквар. А вот то, что мы наблюдаем сейчас в виде спорта в Беларуси – вот это в прямом смысле зашквар. Поддерживать команду, которая на стороне нынешней власти, – тоже можно назвать этим словом.
– Людям в нынешней Беларуси интересен спорт, как и раньше, или больше мыслей о том, как прожить, а не развлекаться?
– Развлекаться – громко сказано. На некоторых стадионах козырька нет, туалетов, инфраструктуры. Вряд ли туда приходят за развлечениями. Но люди сидят под дождем, болеют и переживают за игроков. Даже не знаю, что ими движет.
– Как отделить спорт от политики?
– Да никак. Мы сейчас живем в мире, когда спорт и политика – это, по сути, единое целое. Я вообще считаю, что спорт от политики нельзя отделить, пока финансирование клубов будет идти от государства. Хозяин – барин, а если хозяин – государство, ты обязан следовать той политике, которую тебе укажут сверху. Пока в Беларуси происходит именно так, мы никак не уйдем от тесной взаимосвязи политики и спорта.
Фото: bc-tsmoki.by
