Столичное «Динамо» обожал министр – и клуб перестал проигрывать. Дело было в ГДР – гарант гегемонии отвечал за пытки и убийства неугодных, а потерял все за месяц
Чтобы заглянуть в будущее белфутбола, нужно заглянуть в прошлое другой страны. В данном случае – в прошлое ГДР, которое уж очень сильно смахивает на то, что происходит в нашей с вами Беларуси.
Политика беларусского режима, готового уже и на бессрочное нахождение чужих войск на территории страны, давно и глубоко проникла во все сферы жизни. Из белфутбола как раз приходят подтверждения – клубы так и не пустили на адекватную подготовку в Турцию, а тренерам и футболистам за то, что в прошлом минимально выступил не в такт системе, не дают контрактов, которые против всех принятых в мире принципов надо согласовывать с чиновниками министерства спорта.
Однако все новое – как известно, лишь хорошо забытое старое. Чтобы заглянуть в будущее белфутбола, достаточно вспомнить прошлое другой страны, а именно ГДР, которое уж очень сильно смахивает на происходящее в нашей с вами Беларуси.
ГДР, силовой аппарат, Штази
В 1949 году на территории советской зоны оккупации восточной части послевоенной Германии возникла «демократическая республика» – как перевели на русский язык, не немецкая, а германская, отсюда и ГДР. Еще до этого начался перевод экономики и устройства жизни на советский лад. Например, концлагеря Бухенвальд и Заксенхаузен в 1948 году переподчинили ГУЛАГу под индексами «Спецлагерь № 2» и «Спецлагерь № 7». То же было и с экономикой: в конце 1940-х началась форсированная индустриализация и коллективизация. Все это вело только к ухудшению уровня жизни. Когда в соседней ФРГ уже несколько лет как отказались от продуктовых карточек, в ГДР к 1953-му они существовали – и их даже не всегда отоваривали.
Неудивительно, что за 18 месяцев в 1952-1953 годах из ГДР в ФРГ сбежали 406 тысяч человек. Что в Беларуси? За год протестов 150 тысяч беларусов переехали в Польшу, 20 тысяч в Литву. С августа 2020 по октябрь 2021 зафиксирована 361 тысяча пересечений украинской границы беларусами (впрочем, это не означает, что все они там остались). Количество выехавших в Россию беларусов и вовсе неизвестно.
В июне 1953-го в ГДР вспыхнуло восстание. Оно началось после повышения норм выработки рабочим, которые не выдержали и объявили забастовку. К восстанию присоединилась почти вся страна – в Берлин вошли советские войска и открыли огонь по немцам. Точное число погибших до сих пор неизвестно – называют 125 человек, но известно, что власти проводили тайные похороны, чтобы занизить это число. Зато известно, что арестовали 20 тысяч человек.
После этого в Восточной Германии сделали вывод – для существования текущего строя нужно усилить силовой аппарат. Количество силовиков, тюрем и тайных сотрудников выросло в разы. Одним из важнейших столпов существования ГДР стало Министерство госбезопасности, или, по сокращению от немецких слов «государственная безопасность», Штази. В 1989 году количество сотрудников Штази составляло 102 тысячи человек в штате и еще около 200 тысяч внештатных – то есть каждый пятидесятый гражданин ГДР сотрудничал с министерством. Для сравнения, TUT.BY насчитал 260 тысяч силовиков в Беларуси – это примерно каждый 36-й гражданин.
Сотрудники Штази практиковали избиения, пытки голодом, изнасилования, электрошок и длинные периоды изоляции политзаключенных. Например, в тюрьме Хоэншенхаузен политических заключенных лишали постельного белья, не выводили в душ, сажали в камеры с водой, в которых было невозможно спать из-за риска утонуть. В камерах не выключали свет, чтобы заключенные не могли отдохнуть даже по ночам. Знакомо, да?
Штази располагало досье практически на каждого из 16 млн жителей. При этом за недонесение о любом «преступлении» могли наказать сроком до 5 лет.
Помимо физических пыток применялись психологические. Например, гэбэшники проникали в дома диссидентов и меняли сорта чая, ставили будильники на другое время, перевешивали картины, переставляли мебель, словом, всячески в мелочах влияли на картину быта. Человек не понимал, как такое возможно, накручивал себя, впадал в паранойю и постепенно сходил с ума. Многих такое доводило до самоубийства.
Хедвиг Рихтер, профессор Грайфсвальдского университета, который занимается этой темой, говорит, что постоянная возможность нарваться на чей-то донос подпитывала самый важный дисциплинарный механизм – самоцензуру. Это приводило к той самой «стабильности», которой гордились в Восточной Германии – как сейчас в еще одном очень похожем на нее государстве.
Журналист Джон Келлер в книге «Штази: нерассказанная история тайной полиции Восточной Германии» привел пример 19-летнего парня, которого осудили по статье «вмешательство в деятельность государства или общества». Он вывесил на окне плакат с цитатой Гете: «Когда право превращается в бесправие, сопротивление становится долгом». Незадолго до этого он подавался на иностранную визу – это стало отягчающим обстоятельством в суде. Парня приговорили к 22 месяцам заключения. Это, конечно, не коробка от телевизора LG, но...
Этой махиной репрессий почти всю ее историю командовал Эрих Мильке, министр госбезопасности ГДР с 1957 по 1989 годы. При этом силовик очень любил футбол и считал, что победы станут лучшим доводом в пользу пути режима в стране: «Успех в футболе еще больше подчеркнет превосходство нашего социалистического строя в области спорта».
Мильке и футбол
В начале 1950-х в Восточном Берлине (был еще капиталистический Западный Берлин, вокруг которого ГДР позже возведет стену) с футболом было не очень – более-менее успешные игроки предпочитали сбегать в ФРГ. Тогда из Лейпцига в Берлин перевезли армейский клуб «Форвертс», но этого было мало.
В 1953 году дрезденское «Динамо» стало чемпионом ГДР. Генерал-лейтенант Эрих Мильке тут же приложил все усилия, чтобы команда переехала в Берлин – что и произошло в 1954 году. Это «Динамо» (SC Dynamo Berlin) выиграло Кубок и несколько раз попадало в призеры. На его базе в 1966 году появляется BFC Dynamo – то самое берлинское «Динамо», о котором и говорят в контексте Штази.
К тому моменту берлинских болельщиков уже завоевывал армейский «Форвертс», к 1968 году шесть раз ставший чемпионом. На «Динамо», у которого спортивных успехов не было, люди не особо ходили. Поэтому глава Штази использовал все свое влияние, чтобы убрать конкурента. В 1971 году «Форвертс» уехал из Берлина в небольшой Франкфурт-на-Одере, где больше не завоевал ни одного трофея и постепенно угасал, вылетев из элитной Оберлиги.
Был в Берлине тогда еще один клуб – «Унион» – но о нем Мильке не сильно беспокоился. Эту команду не курировало ни одно из ведомств ГДР, поэтому «Унион» был «лифтом», регулярно вылетал из Оберлиги и влетал команде Штази по 0:5, а любой сверкнувший там игрок довольно быстро оказывался в рядах «Динамо». Отказ от перехода ставил крест на карьере любого перспективного футболиста, которого переставали вызывать в сборную ГДР и мешали переходу в любой другой топ-клуб.
Эрих Мильке не просто приходил на матчи своей команды. Он мог нанести первый символический удар по мячу и пригласить футболистов на ужин в «Паласт-отель», попасть в который мог не каждый член верхушки ГДР. Своих футболистов он так и называл – «мои мальчики». Те прекрасно понимали, что от всесильного министра зависит не только их карьера, но и жизнь, поэтому подыгрывали – а может, и искренне любили его в ответ.
Вскоре после создания новое столичное «Динамо» открыло для себя опыт еврокубковых игр. Причем первый блин оказался совсем даже не комом – в 1972 году берлинцы дошли до полуфинала Кубка обладателей кубков, в котором уступили московскому «Динамо». Но полуфинала было мало (тем более, что через два года «Магдебург» выиграл этот турнир). Мильке хотел не медали и полуфиналы, а трофеи. Этому мешало дрезденское «Динамо». Но в 1974 году дрезденцы проиграли «Баварии» и угодили в опалу за поражение от представителя идеологического противника.
В 1978 году Эрих Мильке на награждении футболистов из Дрездена сказал, что скоро начнется эпоха берлинского «Динамо». И она началась.
Десять чемпионств подряд с судейским душком
Доминирование достигалось не самыми сложными методами.
1) Давление на судей. Еще до матча арбитры знали, в чью пользу они должны судить. Если же каким-то образом «Динамо» теряло очки, рефери матча получали вызов в высокие кабинеты – вплоть до угроз от самого Мильке, что явно не сулило ничего хорошего. В итоге судьи назначали настолько нелепые пенальти в компенсированное время, что удивлялись и болельщики «Динамо». В немецкой википедии есть даже статья «Позорный пенальти в Лейпциге» о назначенном на 94-й минуте в ворота соперника «Динамо» 11-метровом.
2) Угрозы соперникам. Схема та же, что и с судьями – негоже футболистам отнимать очки у любимцев Мильке, тем более на его глазах.
3) Допинг. Это вообще отдельная огромная история – весь восточногерманский спорт был насквозь пронизан государственной системой допинга. Ради медалей на Олимпиадах допускались любые издевательства над организмом человека – и неважно, что ущерб здоровью был огромным. О допинге рассказал бывший футболист берлинского «Динамо» Лутц Айгендорф, но об этом парне чуть позже.
4) Административный сбор в клубе лучших футболистов ГДР. Любой лидер дрезденского «Динамо», «Магдебурга», «Ганзы» и других клубов рано или поздно оказывался в Берлине – потому что так надо.
Все это привело не только к десятилетнему доминированию, но и уникальному сезону 1982/83, который «Динамо» закончило без поражений. Впрочем, в том же сезоне непобедимый чемпион ГДР встретился с чемпионом ФРГ «Гамбургом» – и уступил 1:3 по сумме двух встреч.
С еврокубками у «Динамо» не ладилось. Гегемон ГДР постоянно влетал в ранних раундах Кубка европейских чемпионов, лишь раз дойдя до четвертьфинала. Помимо «Гамбурга» «Динамо» разок сыграло против другого чемпиона ФРГ – «Вердера» (кстати, билеты на матчи с «капиталистами» практически не продавались – их раздавали членам партии, силовикам и другой «элите»). Две недели Мильке и его подопечные праздновали победу над идеологическим соперником со счетом 3:0, но ответном матче «Вердер» победил 5:0 (даже тут есть параллели с белфутболом, ну что ты будешь делать).
Убийство за побег
Все в Оберлиге понимали, какими методами достигались внутренние победы «Динамо». За глаза футболистов из Берлина называли «11 свиней Штази». За глаза, а не открыто, потому что Эрих Мильке был довольно злопамятным – вплоть до того, что в 1983 году по его приказу убили футболиста, сбежавшего из ГДР в ФРГ.
Упоминавшийся ранее Лутц Айгендорф, которого называли «гэдээровским Беккенбауэром», был гением полузащиты. Он сбежал в Западную Германию в 1979 году после товарищеского матча «Динамо» с «Кайзерслаутерном» (кстати, после этого такие матчи в ФРГ практически прекратились). Мильке был в ярости – как из-за самого побега, так и из-за регулярных интервью Лутца о преступлениях Штази, судейском произволе и допинге в «Динамо». Оставшуюся в Восточном Берлине семью Айгендорфа взяли под наблюдение, а жену заставили публично отречься от мужа – и выйти замуж за агента Штази всего через три месяца.
Но и этого было мало. В 1983 году Лутц Айгендорф попал в автокатастрофу и скончался от полученных травм через два дня. В его крови было 2,2 промилле алкоголя (эквивалентно употреблению примерно 4,5 литра пива), хотя свидетели утверждали, что в машину он садился после одной кружки пива.
После падения Берлинской стены в раскрытых архивах Штази обнаружили записи, которые относились к Айгендорфу. Из них следовало, что агенты Штази несколько лет следили за футболистом, выявляли закономерности в поведении и подгадали момент, когда он в очередной раз будет ехать по сложной и извилистой трассе. На опасном повороте грузовик Штази включил мощный свет и ослепил Айгендорфа, который из-за этого вылетел с трассы и врезался в дерево (место аварии выглядит вот так).
В рот еще живого Лутца влили стакан водки, чтобы убийство выглядело как авария из-за алкогольного опьянения. Информатор Штази Карл-Хайнц Фельгнер в 2010 году на суде подтвердил, что получил приказ об убийстве Айгендорфа, но заявил, что якобы не выполнял его. Однако судя по документам, начальник Фельгнера подполковник Хайнц Хесс в день смерти Лутца Айгендорфа получил премию в размере 1000 марок.
Футболисты берлинского «Динамо» не могли не понимать, что с их титулами что-то не так, однако благодаря Мильке они вели праздную жизнь, недоступную большинству жителей Восточной Германии. Но слишком долго такая ситуация не продлилась.
Жизнь после ГДР
Еще в 1988 году Штази и партия были могущественны как никогда, а режим казался несокрушимым. Но буквально через год колосс на глиняных ногах рухнул.
В сезоне 1988/89 «Динамо» впервые за десять лет упустило чемпионство. Той осенью Мильке было не до футбола – 9 ноября 1989 года пала Берлинская стена. За два дня до этого он ушел в отставку из правительства. 17 ноября его лишили депутатского мандата, 3 декабря исключили из партии, а уже 7 декабря арестовали по обвинению в «нанесении ущерба экономике» и «государственной измене путем антиконституционных действий». Также его собирались обвинить в преступлениях против человечности и извращении правосудия. Позже к обвинениям добавили участие в убийстве двух полицейских в 1931 году (после этого он на 14 лет бежал в СССР и вернулся в Берлин в 1945-м).
88-летнему министру в каком-то смысле повезло с деменцией – из-за этого его приговорили всего к 6 годам заключения. Отбыв 2/3 срока, он был освобожден условно-досрочно и умер в доме престарелых в 2000 году.
Все клубы ГДР в 1990-х погрузились в пучину низших лиг объединенной Германии. Только «Ганзу» и «Динамо» из Дрездена включили в общую Бундеслигу, расширив турнир до 20 команд – но «Ганза» вылетела уже в следующем сезоне, а дрезденцы спустя четыре года.
«Унион» несколько раз был на грани краха, но его неизменно спасали фанаты. Первый раз их помощь спасла от банкротства в 1997-м. В 2004 году нужно было найти 1,5 млн евро – болельщики начали сдавать кровь, а вырученные деньги отдавать клубу, и такая акция позволила привлечь внимание и добыть деньги. В 2009 году «Унион» могли не допустить к Д2 из-за того, что стадион не соответствовал условиям лицензирования, а денег на доработку снова не было – тогда фанаты массово стали волонтерами на реконструкции арены, и в итоге клуб пошел в сезон.
А что берлинское «Динамо», которое выигрывало трофей за трофеем? В 1990 году клуб, пытаясь дистанцироваться от своего прошлого, сменил название на «Берлин». Футболисты довольно быстро разбежались по другим командам, а «Берлин» рухнул в из третьего дивизиона в четвертый. В 1999 году клуб вернул название «Динамо», надеясь сыграть на ностальгии болельщиков, но уже в 2001 году клуб обанкротился. В 2004 году берлинцы попытались начать все сначала. С тех пор клуб обитает то в пятом, то в четвертом по силе дивизионе, собирая на трибунах по 500 зрителей – да и тех болельщики немецких команд небеспочвенно считают маргиналами и неонацистами (чего стоит одна только попытка добавить на лого «Динамо» две готические буквы S, похожие на эсэсовские молнии).
Клуб, который пользовался очевидно несправедливыми привилегиями, сейчас находится на задворках футбола. Клуб, который страдал от действий партии и государства, но, несмотря на это, оставался с народом, был трижды спасен своими болельщиками – и минувшей осенью дебютировал в еврокубках.
Сами выбирайте, какой клуб (необязательно футбольный) в Беларуси стал аналогом берлинского «Динамо», какой – «Униона», «Магдебурга» или «Динамо» из Дрездена, какие министры уйдут под суд, а открытые архивы каких спецслужб помогут выявить их преступления.
Самое главное, что любая европейская диктатура заканчивается одинаково.
В тексте использованы материалы и фото из Der Spiegel, 11 Freunde, Deutsche Welle, Sport1.de, Frankfurter Allgemeine Zeitung, Marca, фильма журналиста Гериберта Швана о Лутце Айгендорфе.
