Сергей Канашиц: «Ангажированности в «СБ» ничуть не больше, чем в какой-нибудь другой газете»

Самый атакуемый тренерами спортивный журналист Беларуси в интервью Никите Мелкозерову вспоминает, как получил по лицу от разгневанного читателя, и рассказывает о том, можно ли оставаться честным, работая в издании администрации президента.

– В последнее время ты популярен.

– Слава обрушилась на меня совершенно неожиданно :).

– Как это произошло?

– Я работал гандбол в Сербии. И вот как-то вечером Игорь Петрулевич говорит, что у вас на сайте про меня много всего. Я со старта и не понял, о чем речь. Не было времени тотчас же посмотреть текст, потому залез и прочитал только в середине следующего дня.

Почему-то сразу подумал, что в мой адрес высказался Солодовников. Да, Сергей Витальевич. Предполагал: быть может, он когда-то принял на свой счет мою защиту Артема Быкова. После известного конфликта главный тренер «Немана» сказал: «Такого футболера, как Быков для меня больше не существует». Ну и так далее в не самых лицеприятных выражениях. В эфире у Коли Ходасевича я прокомментировал ситуацию: «Если Быкову, молодому человеку, простительно сказать что-то в запале, то тренеру делать такие заявления и опускаться до оскорблений не пристало». Вот и показалось, будто Сергей Витальевич вспомнил о том случае и решил сгоряча мне ответить. А оказалось, я стал объектом гнева Юрия Крота…

На тот момент своей жизни меньше всего думал о ФК «Слуцк». Вообще не думал. И о Юрии Кроте, кроме того, что он тренер этого самого «Слуцка», ничего не знал. Честно тебе скажу, если бы кто-нибудь еще пару недель назад упомянул бы в разговоре фамилию этого человека, я бы завис на какое-то время, чтобы сообразить, о ком ведется речь. Ну а тут вдруг…

Я понимаю, у человека проигранный матч, эмоции, то да се. Но не понимаю, откуда в этом перфомансе взялась моя фамилия. Мало что ли в стране других интересных журналистов? Ну, Юрию Михайловичу захотелось потыкать пальцем в меня. Ладно. Я допускаю, может, ему не понравилось мое поведение в эфире программы «Время футбола». Может, ему не понравился мой внешний вид. Трудно судить.

А если говорить об эмоциональном уровне, то, конечно, неприятно, когда в тебя прилюдно тыкают пальцем. Мне кажется, это не от большой культуры. Если тренер не умеет контролировать свои эмоции (а оказавшись на пресс-конференции, этому стоит уделить внимание), то, наверное, надо искать пути выхода из ситуации и как-то успокаиваться после матча в раздевалке. Не знаю, оставаться наедине с собой, швырять графины в стену, медитировать, еще что-то делать. 

Я искренне полагал, что эта история финишировала после Юрия Крота «Прессболу». Проехали. Но по прошествии матча с «Гомелем»… Мне показалось, тренер искал и провоцировал конфликт. То есть, из произошедшего можно сделать вывод, что для Юрия Крота точка в этой истории еще не поставлена. Более того, снова покоробил тон, интонации и манера поведения. Провокации, адресованные людям, которых, как я понимаю, тренер впервые видел. Раньше так на районе где-нибудь в Серебрянке так вели себя гопники. Оцениваю этим сравнением не человека, прошу заметить, а именно манеру поведения.  

– Как бы ты себя повел в той ситуации на месте пресс-атташе?

– Парень был достаточно мягок и дипломатичен, к нему претензий нет. Он, как умел, попытался направить диалог, вернее – монолог тренера в конструктивное русло, вернуть мысль к игре. Не думаю, что разговоры, будто пресс-атташе как-то спровоцировал тренера, имеют смысл. Ничего подобного. Существует стандартная практика: первым высказывается гость. Это, в конце концов, демонстрация уважения к нему.

– Ты ведь работал пресс-атташе.

– И в «Шахтере», и в минском «Динамо». Тренеры бывают всякие, настроения – соответственно тоже. Но на моей памяти нет случаев столь пренебрежительного поведения именно по отношению к журналистам. К тем людям, к которым ты пришел в пресс-центр в гости. Ты пришел им что-то рассказать, а не наезжать. Изначально тебя никто не собирается как-то унижать. Люди собрались, чтобы узнать твое компетентное мнение об игре. Потому я думаю, послематчевая пресс-конференция – не самый подходящий повод для эпатирования публики.

– Каким пресс-атташе ты был?

– Никудышным :). Работая в «Шахтере», понял, что пресс-атташе – не мое призвание. Тогда главным тренером команды был Юрий Вергейчик. 2005, кажется, год. Я уже работал в «СБ. Беларусь Сегодня». Мы прекрасно ладили с Юрием Васильевичем. Но случились очередные еврокубки… «Шахтер» проиграл команде «Нистру» из славного молдавского города Атаки. И почему-то мне так это запало в душу, что на следующий день  я написал в «СБ» колонку о случившемся. Что есть Солигорск, что есть Атаки, что есть белорусский футбол. Я задавался вопросом: «Как можно проигрывать команде, которая из себя вообще ничего не представляет?»

Публикация вышла. На следующий день поутру мне позвонил Вергейчик. Такого отборного мата с тех пор я, наверное, больше не слышал. Юрий Васильевич – очень заводной человек. Но давай я тут оговорюсь. До сих пор считаю Вергейчика прекраснейшим тренером, умелым руководителем и хорошим человеком. Сколько его уже задевали журналисты или кто-то еще – и не сосчитать. Но уверен, что и сейчас Васильевич отреагирует просто. Позвонит, нормально выругается, отведет душу – и успокоится. Но один на один. Он не позволяет себе никаких публичных эскапад.  

В общем, я слушал его минут пять. Трех-, семиэтажный мат. Немножко лирики с общей сутью в духе «какого хрена». Претензия была простая: «Ты же работаешь в команде! Зачем ты ее бьешь?» В принципе, я принимаю те претензии Вергейчика. Другое дело, что это порочная практика. Хорошо, что мы отходим от совмещения постов в газетах и пресс-службах.

– Но не полностью ведь.

– Не полностью. Последние прецеденты, когда клуб подписывает контракт с газетой об информационном партнерстве, это, на мой взгляд, не есть правильно. Но давай вернемся к нашей теме. Пресс-атташе никак не может параллельно работать в газете. Потому как изначально в таком случае не способен на объективность. Кто бы меня ни убеждал в обратном, я не соглашусь. Ты получаешь деньги в клубе, получаешь деньги в газете. А если еще и в клубе получаешь больше, то вообще – ты не журналист, а PR-менеджер команды, клубный специалист по работе со СМИ.

И вот Вергейчик. Его звонок. Я ему ответил: «Юрий Васильевич, вы высказались. Я все это принял. Но пройдет время, вы остынете, и, может быть, поймете, что я тоже в чем-то был прав». Вергейчик отреагировал: «Хорошо… Может, так и будет… Но ты уволен!» :) Я не расстроился.

***

– Ты конфликтовал с Кротом, Ковалевичем…

– У меня нет конфликта с Кротом. Зачем ругаться с людьми, которым не хватает культуры поведения? Проще уйти от конфликта – и все.

С кем еще у нас случались недопонимания… На самом деле много с кем. На заре своего профессионального становления я работал в газетке… Даже не газетке, а в приложении для газеты «Спортивная панорама». Футбольное приложение, которое выходило по пятницам. Предтеча еженедельника «Всё о Футболе». Евгений Львович Веснин был главным редактором. И вот там я писал такую херню, что вспоминать страшно. Упражнялся на обзорах второй и третьей лиг в словоблудии. Естественно, на меня нападали тренеры и игроки этих самых вторых и третьих лиг. Был такой арбитр Филатов из Могилева. Он даже пытался в суд на меня подать. 

Много обижались в федерации футбола. Однажды даже исполком мне посвятили. Тогда я уже работал во «Всё о Футболе». Директором предприятия-учредителя газеты был Валерий Петрович. Инспектор высшей лиги. Он меня и пригласил. Потому как работники федерации были не в восторге от идеи моего привлечения. Им хотелось, да и сейчас хочется, чтобы информация подавалась более мягко, красиво, в розовой фольге, без брутала. Им корреспондент вроде меня был не нужен. Но Валерию Исидоровичу я чем-то нравился. Он меня держал в редакции.

Я писал на последней полосе заметочки типа фельетонов. Чистая развлекаловка. Стиль «Убить время и поржать». Подписывался странными псевдонимами вроде Томатик, Крем-Брулевич, Чупа-Чупсович. И вот однажды кто-то из работников АБФФ обалдел от моей фантасмагории. Специально по этому поводу были собраны важные люди. Они все расселись, стали смотреть на меня осуждающе и говорить: «Ай-ай-ай, что ты себе позволяешь». Я отбивался словами о творчестве. Так мы и провели время.

Однажды я написал текст, в котором сравнил белорусский футбол с клиникой. Это было в «Спортивной панораме». Решил закосить под Чехова, под «Палату № 6». Мол, белорусский футбол – это одна большая палата. Сидит доктор. К нему подходят пациенты. Пациенты – это клубы. Подходит минское «Динамо». Доктор его осматривает, ставит диагноз. По игре, по ситуации внутри клуба. И так далее. Акшаев на меня после очень сильно обиделся. С тех пор Вячеслав Евгеньевич не общается со мной. Хотя, когда я работал в «Прессболе», послематчевые интервью он давал. Но как-то я звонил Акшаеву за комментарием, уже будучи сотрудником «СБ. Беларусь Сегодня», и Вячеслав Евгеньевич ответил: «Извините, Сергей, но с вами по многим причинам общаться я не буду». Сказал культурно, за что я этого человека очень уважаю. И всегда готов пожать ему руку.

– Тебя били когда-нибудь?

– Однажды. Я неудачно пошутил, работая в газете «Автодайджест». Тот творческий период подразумевал описание автогонок. А автогонки – это очень специфичная вещь. Понимаешь, в деле в основном замешаны серьезные ребята. Вид спорта рискованный и дорогой. Они сами собирают свои автомобили, вбухивают в механизмы все имеющиеся деньги. Это не спорт, это lifestyle, это полное погружение. Очень крутая вещь. На самом деле я очень уважаю автогонщиков, потому как они классные ребята.

И вот я неудачно пошутил. По молодости. У моих репортажей был легкий стиль. Но не все понимали юмор. Как-то ребята отыскали автодром под Витебском. Любые гонки – это отдельная жизнь. Заезд на два-три дня и постоянное соревнование. Уровень атмосферности очень высокий. Я поехал смотреть. Ходил себе, ходил, искал что-то интересное. Стандартная репортерская работа.

Пацан совсем был. Тут ко мне подходит какой-то дядька. Откуда-то он узнал мой face. Это сейчас ввиду соцсетей отыскать фотку человека легко. А тогда было проблематично. Дядька спрашивает: «Это ты – Канашиц?» А я в полной уверенности, что у меня сейчас возьмут автограф, улыбаясь, разворачиваюсь и говорю: «Да». Ну и все. Он мне пык разочек, я с копыт – хрясь на землю. Все. Загораю :).

– Что за конфликт у вас случился с Сергеем Рутенко?

– Каким-то я скандальным получаюсь :).

– Просто ты долго в профессии.

– Ну, смотри, что получилось с Рутенко. Наверное, я первый журналист, который проинтервьюировал Сергея. Это случилось накануне молодежного ЧМ. 2002 год. Рутенко тогда был совершенно не похож на себя нынешнего. Худой. Длинноволосый. Мы сидели на берегу озера в Стайках и общались. Все вышло чудесно. И, такое бывает, подружились. Мы созванивались, пока Сергей выступал в Словении. Когда Рутенко приезжал в Минск, всегда встречались. Я делал интервью для «Прессбола».

Плюс мы пересеклись в Словении, когда я ездил туда на футбол. Наши сборные играли в Целе. Но базировалась белорусская делегация в Любляне. Сергей приехал ко мне из Целе, забрал к себе домой. Прекрасно пообщались, я сходил к нему на тренировку. В общем, все было чудно. Это, кажется, происходило весной.

Наступило лето. Сергей приехал в отпуск домой. В клубе «Овертайм» проводилась какая-то веселая презентация для спортсменов. Рутенко позвали в качестве приглашенной звезды. Там оказался и я. Думаю: «Надо к Сереге подойти». А он, как будто меня не замечает. После мы пересеклись в коридоре с Денисом Рутенко. Я говорю: «Денис, а чего это Серега не замечает меня?» В ответ: «Ты что, он злой на тебя, лучше не подходи». – «А в чем причина?» – «Да ты что-то там про него написал».

Я решил все равно подойти, разобраться в ситуации. Подошел. Рутенко – большой, я – маленький. Серега конкретно на меня наехал с использованием ненормативной лексики. Сказал: «Что ты там написал про сорняки?! Почему мы – сорняки?! Какие мы сорняки?!» Я стал копаться в подшивке газеты, но так и не нашел той своей публикации. Припомнил позже, что писал когда-то колонку о спортсменах, которые меняют гражданство и выступают за другие сборные. Но фразы про сорняки, честно говоря, не припомню, хотя допускаю, что нечто подобное мог себе позволить. Суть заключалась в том, что я выражал надежду на возвращение Сергея домой и возобновление его выступлений за сборную Беларуси. В принципе, так и вышло. Так что не особо я оказался не прав по смыслу, а по форме подачи… Возможно, стоило быть чуточку осторожнее в словах. Но это с опытом приходит. 

Мы не помирились. И не пересекались с того времени. Но я продолжаю считать Рутенко классным спортсменом и хорошим человеком.

– Подобного рода конфликты – издержки профессии?

– Наверное. Я вообще считаю, что по большому счету не существует дружбы журналиста и спортсмена. Слишком разные интересы у этих людей. Они, так или иначе, пересекутся.

Знаешь, если говорить о профессии дальше, мне не нравится нынешняя тенденция, при которой многие спортсмены, особенно представители избалованных деньгами видов спорта, воспринимают журналистов некими ребятами из обсуживающего персонала, шутами, паяцами, гаерами. Типа журналисты должны плясать для них по малейшему щелчку пальцами. У меня порой возникает ощущение, будто людям из хоккея и футбола СМИ нужны только для того, чтобы однажды взять газету и пойти к спонсору со словами: «Посмотрите, как о нас хорошо пишут! Какие мы классные и хорошие!». И они искренне считают, что такая ситуация – в порядке вещей, что именно в этом задача журналистов и их призвание. Поэтому любой негативный тон, который в основном представляет собой правду, вызывает бурную неадекватную реакцию.

– Тебе когда-нибудь предлагали взятку?

– Нет. Я вообще слабо представляю себе, что такое покупка журналиста в нашей стране. Да, есть хорошие отношения. Когда тебя звонят знакомые и просят попридержать информацию, пока они решают вопрос. Можно подождать, если тебя все равно никто не опередит. Это нормальная практика.

А в остальном. Ну, многие говорят о журналистике как о второй древнейшей профессии, как об обслуживающем персонале. Думаю, от этого весь сыр-бор с Кротом. Общий посыл такой: «Как эти недостойные журналюги смеют что-то там говорить о тренере?!» Хотя в моем понимании это просто защитная реакция организма на правду. Вот смотри, ты любишь стейк?

– Люблю.

– Стейк бывает двух видов: вкусный и невкусный. Тут все очень просто. И вот ты кушаешь его в ресторане, и тебе не вкусно. Конечно, можно себя убедить, будто все в порядке – это мясо нормальное: сочное, ароматное. Но это внутренняя реакция. Она просто поможет тебе съесть неудавшееся блюдо с меньшим напрягом, получить хоть какое-то наслаждение и не париться на счет потраченных на него денег. Правда, если ты дашь попробовать этот стейк кому-то другому, то получишь подтверждение изначального вердикта: «Слушай, старик, – это дерьмо, а не стейк. Ни хрена не вкусный стейк».

Это, как наши еврокубки. Мы можем сколько угодно убеждать себя, что все нормально… Но надо просто научиться жарить стейки лучше, а не заставлять себя верить, будто все окей.

Многие говорят: «Какой футбол, такая и журналистика». Но это разного поля ягоды. Это как сравнивать холодное с красным. Это совершенно не пересекающиеся вещи. Да, мы пишем о футболе. И при этом порой преподносим его в гораздо более выгодном свете. Да, есть ироничные материалы. Но это тоже попытка привлечь болельщиков на трибуны. Анализ тактических действий «Слуцка» в матче с «Минском» привлек бы больше болельщиков на стадион, чем некий юмор и интересная подача? Нет, конечно! Можно написать хоть оду в стихах о матче «Минск» – «Слуцк». И допустим, после прочтения человек заинтересуется, пойдет на стадион. Но там увидит, что описанный футбол оды не стоит и начнет думать: «Что за херня?! Почему журналисты мне врут?» После этого он больше никуда не пойдет. Нужно смотреть правде в глаза. Зачем врать?   

***

– Ты действительно работал водителем?

– Действительно. Работал таксистом. 1997 год. В «Спортивной панораме» престали платить. Тяжелые времена. Хотя, думаю, газете и сейчас не легче. Она, такое чувство, существует исключительно в тяжелом времени. Правда, странно – министерское-то издание. А влачит столь жалкое существование. При этом «Физкультурник Белоруссии», предшественник «СП», был классной газетой. Ходил в библиотеку как-то, листал подшивку – прекрасно.

В общем, мне перестали платить. Решил пойти работать в таксопарк. «Автотаксосервис 081» проводил набор на трехмесячные курсы по получению водительских прав для подготовки новых сотрудников. Группа насчитывала 30 человек. Обучение окончили 15. А после первого месяца в таксопарке осталось человека три. Все остальные как-то не вошли в ритм. Я проработал чуть дольше. Помню, даже кепочку себе купил, чтобы быть на таксиста больше похожим :).

Но работал я с приключениями. Сказочное время. Ноябрь. Ударили нежданные морозы «-20». А мне дали машину, в которой не закрывались форточки, не горела ни одна фара по причине отсутствия нормального аккумулятора. Черная «Волга», такая глазастая. На ремзоне я проводил все свое время. А для починки требовались деньги – не подмажешь не поедешь. Выходило, что я весь заработок тратил на ремонт государственной машины.

Колеса были лысые, как моя голова нынче, в форточки дуло, я отчаянно мерз. Машина по большей части стояла колом, я вызывал эвакуатор, меня тянули в парк. В общем, сумасшествие совершеннейшее. Недолго я поработал. В ноября пришел, после Нового года ушел.

Однажды купил газету «Автодайджест». Старался быть настоящим водителем, потому читал тематическую прессу. И вот увидел в «Автодайджесте» объявление о поиске журналиста. Завелся – и прямо со стоянки такси поехал в редакцию. На этом моя автоэпопея закончилась.

– Тебя кидали пассажиры?

– Кидали. Работая таксистом, можно увидеть весь срез нашего общества. Веселая профессия. Если бы поработал чуть больше, смог бы, наверное, написать хорошую жизненную книгу. А кидали меня раз пять-шесть. Я по натуре человек доверчивый. А тут приезжаешь, пассажир говорит: «Ой, блин, нету денег. Посиди немножко. Сейчас домой сбегаю за денежкой». А в итоге ни фига из этого не выходит.

Помню, один мужик не хотел расплачиваться. Пьяный совсем вышел, показал мне сто баксов. Говорит: «Вот сотка, но я тебе ее не дам. Поехали кататься». – «Куда я с тобой поеду?» – «Поехали за город». Ну, поехали. Я веду, смотрю, впереди едет машина ГАИ. Фарами ей поморгал. Гаишники остановились. Говорю: «Вот какой-то крендель платить не хочет». – «А деньги у него есть?» – «Есть сотка». Ребята разобрались в ситуации прекрасно. В обиде не остался ни я, ни они :). Крендель заплатил в итоге по полной программе.

– Еще ты работал грузчиком.

– Подрабатывал. В гастрономе. Я ведь учился в высшем училище электроники. Странная история. Знал, что буду журналистом, но почему-то в мою светлую голову не пришла мысль поступать на соответствующий факультет. Целое лето я провел на даче, наслаждаясь жизнью и природой. Потом сдал физику, еще что-то – и поступил в училище. Какие-то резисторы, кондиционеры. В общем, все, что никогда не было мне близко. Выучился на наладчика электронного банковского оборудования. Получил распределение на «Интеграл». Но сказал, что никуда не пойду. Меня спросили: «А куда ты пойдешь?» Я ответил, что в журналистику. – «Давай, чудачок, иди :)». И вот я остался без работы после этого. Ходил по редакциям и пробовал устроиться. Мне в основном отвечали: «Шел мимо, так и иди мимо». И чтобы пропитаться, я немножко подрабатывал грузчиком.

Ничего веселого. И приятного мало. Таксистом быть веселее. Но в итоге меня приняли в «Спортивную панораму» на полставки.

– А потом был «Прессбол».

– Крутой опыт. Я работал с 2000-го по 2003-й. Понимаешь, оказаться в отделе футбола под Сергеем Юрьевичем Новиковым – это как оказаться под катком. Он просто плющит тебя :). Ты ведь приходишь туда и думаешь: «Какой же я сам по себе классный. Как я много всего знаю». Тебя цепляет сам факт твоей причастности к «ПБ». Ты наслаждаешься его осознанием. Но в ходе работы оказывается, что ты никто. И что учиться надо много. И вот опытные товарищи начинают лепить из тебя журналиста. Тогда все происходило именно так.

Дмитрий Ильич Беленький, если ты писал ему интервью, для интерфутбола звонил, чтобы проверить каждую мелочь. Представляешь, редакционный телефон. И тут напротив плашки «Беленький Д.И.» загорается кнопочка. Он звонил раз по 20: «Тут у тебя написано, что он забил 15 раз. Это точно так?» – «Да». Снова звонок: «Тут у тебя написано, что они проводили сбор на Сардинии. Ты проверял?» – «Да, Дмитрий Ильич, проверял». И так постоянно. На подкорке откладывалось в итоге, что надо проверять любую информацию, любую дату. Это ценно.

Новиков же поступал по-другому. Отдав ему текст, ты становился совершенно не нужен. Юрич никому не долбил мозг. Все делал сам. По твоему тексту просто проходилась рука Бога. Мы это так называли. Если кто-то сдавал дерьмо, Новиков спокойно его переписывал. Назавтра в газете под твоей подписью выходил материал Сергея Юрьевича Новикова. Классно выписанный. Ты читал это и сгорал со стыда от того, что ты такой говнюк и что не смог сделать все нормально. Это, во-первых. А во-вторых, подобные мастер-классы мотивировали предельно.

Еще помнятся ночные дежурства по туру. По прошествии всех матчей мы собирались в редакции и готовили тексты к печати. А после ночных марафонов шли с Серегой Кайко и Володей Пирогом, которые теперь управляют газетой, пить пиво. Вовка, кстати, пишет классные стихи на белорусском языке, который у него, на мой взгляд, просто идеален. Я все предлагал Пирожку издать сборник, а он отказывался. Зря.

– Что ты думаешь о нынешнем «Прессболе»?

– В прошлом веке у меня была возможность сравнивать. И я предпочитал российскому «Спорт-Экспрессу» белорусский «Прессбол». Работа со словом, креатив, стиль – ПБ был прекрасен. «Спорт-Экспресс» и тогда выглядел академичным, и сейчас. И мне обидно, что ныне «Прессбол» в Беларуси, это как «Спорт-Экспресс» в России. Это не та романтическая газета из 90-х. Может, виной произошедшему корпоративные особенности «Прессбола». Ребята из этого издания живут, будто других СМИ не существует, сами себе. Хотя сейчас, когда Серега Кайко возглавил газету, думаю, она станет более творческой и веселой.

***

– «Золотая литера», полученная тобою в 2013-м. Что это?

– Это премия. Не скажу, что она для меня совсем ничего не значит. Ведь любая награда, кто бы что ни говорил, тешит самолюбие. Министерство информации проводит конкурс с кучей номинаций. Я так понимаю, участвуют только государственные СМИ. Что касается спорта, раньше члены жюри принимали, на мой взгляд, довольно странные решения. Года три подряд, например, меня откровенно прокатывали. Премия отдавалась ребятам из газет, на чьих полосах раз в неделю выходила заметулечка о спорте. Поэтому когда справедливость восторжествовала и премия досталась мне, я был доволен.

– Ты считаешь себя лучшим спортивным журналистом от государственных СМИ?

– Пожалуй, да.

– Издание, в котором ты работаешь, – это главный бумажный проводник государственной идеологии в стране.

– Да. С этим можно согласиться.

– Ты разделяешь государственную идеологию?

– Конечно, разделяю. Как я могу ее не разделять, работаю в таком издании? Но что есть идеология по сути своей? Это не некая доктрина, не правила пионерской организации, мол, пионер предан, Родине, партии и коммунизму. Нет. У нас не обязательно ходить строем. Вполне допускается столкновение взглядом, разные точки зрения – это есть. Это есть и в редакции газеты «СБ. Беларусь Сегодня».

Конечно, существует некая политическая линия. Это нормально. В любой стране государственная или партийная пресса выдерживает эту линию. Что касается, отдела спорта нашей газеты, то он вообще не ангажирован. Абсолютно. Я могу сказать, что некоторые издания, которые считают себя независимыми, гораздо более ангажированы, чем спортивный отдел «СБ». У кого-то хорошие отношения с каким-то клубом, у кого-то в учредителях федерация футбола. Мы же можем смотреть на многие темы своими глазами.

– Об ангажированности. Перед предпоследними президентскими выборами «СБ» опубликовал специальный вкладыш с фото действующего руководителя страны среди жита на передовице и твоим текстом про то, как все здорово в белорусском спорте.

– Я сделал выборку моментов, которыми действительно можно было гордиться. Ситуация идет, жизнь меняется. Но и тогда проблемы со спортом существовали. Ясно ведь, что Беларусь не Монако. Тогда спорт был заявлен как социально очень значимое направление в политике. Туда вбухивалось огромное бабло. Другой вопрос – как оно распилилось впоследствии. То есть, тогда государство действительно поддерживало спорт. Сейчас делает это по-другому, увидев, что необходимой отдачи не случилось.

– Погоди, но ты писал текст, делая акцент только на позитиве. Это не ангажированность?

– Своего рода да, конечно. У журналистики ведь есть много задач. И некоторые из них определяются спецификой момента. Иногда можно и нужно поддержать ту или иную точку зрения. Любой человек идет на компромиссы: и в жизни, и в работе. Не существует бескомпромиссных людей. Каждый должен быть в некотором роде политиком, проявлять гибкость.

Это мой жизненный опыт, а не причастность к газете «СБ. Беларусь сегодня». Я был вынужден идти на компромиссы и во время работы журналистом «Всё о Футболе», «Прессбола» или «Спортивной панорамы», и во время работы таксистом. Это нормально. А ангажированности в нашем издании ничуть не больше, чем в каком-нибудь другом. Просто «СБ» стала для определенной категории людей красной тряпкой. Некоторые люди в отношении нашей газеты действуют по принципу «не читал, но осуждаю». В их понимании, если «СБ», значит, сразу крамола. Ребята, ну вы откройте ее, почитайте, каким слогом там пишут, на какие темы… Очернение без проникновения в суть не то что бесит, но крайне расстраивает.

Что касается политики в глобальном плане, «СБ» – безусловно, как ты выражаешься, «зашная» газета. Она – «ЗА». За порядок, за правильность. А как по-другому? Почему газета администрации президента должна быть не «зашной»?

– Тебе нормально живется в компромиссных условиях?

– Я не лезу в политику. Не думаю о ней, не говорю. Меня вполне устраивает то, что происходит у нас в стране. Перемены глобального толка – не мои заботы. Я курирую конкретный участок, и, как могу, стараюсь делать свою работу честно и правильно. И на компромиссы с совестью не идти.

Естественно – как гражданина – меня волнуют некоторые моменты. Я не со всем согласен. Это нормально. Но ведь мое несогласие не заставляет брать в руки кол и идти бастовать. Устраивать Майдан я не собираюсь. Любая революция в себе ничего не несет. Одни меняют других, а смысл остается прежним. Кроме разбалансировки умов и ситуации ничего не происходит.

– Еще мнение о работниках «СБ», которое тебе не понравится, мол, ребята идут на компромисс с совестью, за что получают хорошие гонорары.

– Я вообще не могу понять, на какие компромиссы можно идти, работая в газете «Советская Беларусь»? Это просто газета, просто журналистика. Знаю, в свое время на работу в «СБ» приглашали ныне покойного Серегу Олехновича. Он сказал, что имеет другие политические взгляды и отказался. А я аполитичен. Я в газете «СБ» вижу, прежде всего, возможности для профессионального роста.

Я ушел из «Прессбола» в силу некоторых обстоятельств. После мы с Женей Павлиной делали программу «Не только о футболе» на ОНТ. Потом перестали. Были варианты продолжения карьеры. Первый – идти в «Прессбол», но мне не хотелось возвращаться. Не хотелось из-за жестких рамок. Мне надоело каждый год переживать дежавю, подготавливая тексты об одном и том же. В «СБ» же я видел больше возможности для творчества. Больше видов спорта, больше свободы. Мне тут замечательно. К тому же я получил школу Павла Изотовича Якубовича. Мне очень жаль, что он сейчас в силу своей занятости меньше занимается творчеством. Он крутой мастер, да и о жизни много знает. Даже простой разговор с Якубовичем полезен для собеседника. Это как прикоснуться к источнику.