Цуркин об отъезде Герасимени: «В какой-то момент пребывание Александры в Минске стало не совсем безопасным. Происходили странные вещи»

Белорусский пловец и супруг главы Фонда спортивной солидарности Александры Герасимени Евгений Цуркин рассказал об отъезде супруги в Литву.

– Решение о переезде Александры в Литву было сложным для вашей семьи?

– Естественно, все это далось болезненно и сложно. Было тяжело отпускать человека, который стоит в слезах.

– Как быстро принималось это решение?

– Быстро, скорее за вечер, чем за недели. В какой-то момент пребывание Александры в Минске стало не совсем безопасным и нецелесообразным. Но у нас до последнего были опасения, дадут ли Саше совершить этот переезд.

– Почему? После истории с задержанием в аэропорту Елены Левченко?

– В последнее время происходили странные вещи. Например, мы замечали, что закрывали дверь в квартире на два замка, а по возвращении обнаруживали, что она закрыта только на один.

Или, бывало, Саша оставляла на парковке машину, возвращалась к ней, а ключ не срабатывал, машина не реагировала – оживала только через несколько минут. И таких совпадений было много.

В какой-то момент Александра поймала себя на том, что даже за рулем постоянно оборачивается, потому что люди в капюшонах начинали напрягать.

– На вопрос, страшно ли Александре оказаться на Окрестина или в Жодино, в недавнем интервью она ответила: «Абсолютно нет». Как вы реагировали на такие ее заявления?

– Такие разговоры возникали не просто так. Все видели, что людей, которые ходят на митинги, задерживают, а публичных — в первую очередь. Поэтому мы уже с улыбкой обсуждали эту тему. Если она час не брала трубку, я писал: «Тебя что там, забрали?»

Но Александра действительно была готова к тому, что в один прекрасный день придут «доблестные парни» и все это закончится административным арестом.

– Сейчас вам спокойнее, когда Саша в Вильнюсе?

– Конечно. Я выдохнул. Теперь мы общаемся по видеосвязи. Как там в песне пелось: «Папа FaceTime, папа WhatsApp» (улыбается).