Недосказанная история

Блог «Спорт и философия» вспоминает ключевой отрезок в карьере Арвидаса Сабониса, переместивший рассуждения о великом литовце в сослагательное наклонение.   Сослагательное наклонение — ряд особых форм глагольного наклонения большинства индоевропейских языков, выражающих через субъективное отношение возможное, предположительное или желательное действие. Это, возможно, не самое употребляемое, но однозначно самое любимое нами наклонение, которое, однако, так не терпит история (в общем) и спорт (в частности).Речь сейчас идет о частице «если бы», на использование которой мы тратим довольно много времени в своих мечтах, сожалениях, надеждах и т.д. А что было бы, если бы я подошел к той девушке на остановке? А что было бы, если бы я решился переехать из родного города? А что было бы, если бы я не стал вкладывать деньги в эту аферу?Признайтесь: ведь вы часто ловите себя на подобном злоупотребление частицей «если бы», ворочаясь поздно ночью в кровати от бессонницы или не зная чем занять себя в метро по пути на работу? А как часто вы применяли это сочетание слов к любимому спорту (которым, я надеюсь, является баскетбол)?В основном частица «если бы» применима к карьерам потенциально великих спортсменов, которые по определенным причинам так и не смогли реализовать свой невероятный потенциал и таланты. Вы только задумайтесь о целой плеяде игроков, которые стали жертвами роковых травм (Билл Уолтон, Грант Хилл и Яо Мин как самые элементарные примеры), собственного характера (Шак с Уилтом из-за своего разгильдяйства явно не добрали перстней и индивидуальных наград, да и кто знает, как бы сложилась карьера Баркли, если бы он не ленился держать себя в форме) или идиотизма руководства клуба (Роберт Сарвер передает пламенный привет Стиву Нэшу!). Однако в этой когорте великих, чья карьера сложилась не так, как должна была, особняком стоит человек, ставший не только жертвой травм, но и жертвой системы — Арвидас Сабонис. В отличие от большинства любителей баскетбола, являющихся завсегдатаями «Трибуны», я заинтересовался лучшей игрой с мячом лишь в 2007-м, в возрасте 16 лет. Меня, понятное дело, не было во времена легендарных для НБА 80-х, и я был еще слишком мал во время золотых для лиги 90-х, поэтому свое баскетбольное образование я получал постфактум, задним числом. Может быть, в этом и причина специфической тематики моего блога: анализ игр и текущих тенденций в НБА — это не мое. Гораздо комфортнее я себя чувствую, глядя в прошлое, где уже все ясно, где нет места догадкам и предположениям, а возможны лишь рассуждения по факту. Именно такой я первоначально и задумывал эту статью — этакий анализ карьеры Сабониса. Да вот только слишком поздно я понял, что мне практически нечего рассказать своим читателям, ибо путь Сабонису — это недосказанная история, оставившая уйму места горестным сожалениям и предположениям. Возможно, единственным, кто может действительно понять путь Арвидаса Сабониса — это Билл Уолтон. Уроженец литовского Каунаса и уроженец калифорнийской Ла Месы, чьи судьбы переплелись удивительным образом и невероятно похожи. Им обоим был дан уникальный талант, к которому не были приспособлены их тела. Вот ведь странная штука — высокие игроки, которые, казалось бы, созданы для такого вертикального вида спорта, как баскетбол, оказываются наиболее физически неприспособленны к его нагрузкам. Они оба успели показать миру грани своего дара до той самой точки невозврата, когда их тела сломались, унеся с собой их потенциал. Уолтон успел стать MVP финальной серии (выдав в ней сумасшедшие 19 очков, 19 подборов, 5 передач и 4 блока в среднем за игру), принеся родному «Портленду» чемпионство в 1977-м, а в следующем сезоне забрал с собой и статуэтку Самому ценному игроку регулярного чемпионата. Затем его ступни начали рассыпаться на куски, так и оставив нас гадать, чего мог достичь «Большой Рыжий» с его-то талантом, любовью к командной игре (Уолтон неоднократно признавался, что его любимым элементом был первый пас после подбора в защите, которым он начинал быстрый отрыв для своей команды) и пониманием того, что Билл Симмонс называет Секретом баскетбола. У обоих в жизни особенное место занимает Орегон. Впору говорить о некоем проклятии, которое преследует многострадальный «Портленд» – сколько карьер потенциально великих центровых было загублено аурой франчайза (Уолтон, Боуи, Сабонис, Оден). На жизни обоих — и Билла, и Арвидаса — повлияла политическая обстановка их времени. Пацифист и нонконформист Уолтон имел проблемы с законом в юности за свое участие в антивоенных движениях и культуре хиппи. Патриот Сабонис страдал от двуличия государственного аппарата СССР, который поставил на нем клеймо невыездного, но не стеснялся использовать его талант для демонстрации своего превосходства над Западом. Семья Арвидаса неоднократно упоминала, как плохо сказывалась на его психологическом состоянии эта печать невыездного. Искренно любивший свою Родину Сабонис чувствовал себя второсортным гражданином, и лишь гордость истинного литовца не позволяла ему отказаться от выступлений за сборную, ведь на международной арене он представлял, прежде всего, не государство, а страну. Это абсолютно разные понятия. Давайте сразу оговоримся — не любить Советский Союз позволительно. Это не изобличает в тебе непатриота и прозападного человека. Можно любить страну и не любить государство. Речь о неприятии политического аппарата как такового. Речь о великой идее социализма, которую испоганила паршивая человеческая природа. Речь о системе, которая публично ставила во главу угла какое-то эфемерное благо и теоретическое добро, и во имя этой высшей цели безжалостно перемалывала судьбы миллионов людей, чьи жизни эта система клялась облегчать и защищать. Жертвой подобной системы и стал Сабонис. Подобная ситуация никого в то время не удивляла: легендарный тренер сборной СССР Александр Яковлевич Гомельский за свою жизнь семь раз удостаивался статуса неблагонадежного гражданина, от подобного же клейма страдали все советские баскетбольные таланты (Белостенный, Марчюленис, Панкрашкин, Кюртинайтис; лишь Хосе Бирюкову удалось вырваться и уехать играть в Европу в 1985-м благодаря процессу реэмиграции и маме-испанке). Ситуацию удалось исправить лишь в 1988-м благодаря победной для СССР Олимпиады в Сеуле, и лишь ценой титанических усилий Гомельского, который заключил негласный договор со Спорткомитетом — в случае триумфа в Южной Корее всем членам сборной будет позволено продолжить карьеру на Западе. Чего только не выслушал Александр Яковлевич, когда речь зашла о Сабонисе. Бюрократы упомянули даже его происхождение, дескать, нельзя отпускать на вольные хлеба уроженца Каунаса (бывшего закрытым в годы СССР городом из-за сосредоточенных в нем предприятий тяжелой промышленности). Однако великому тренеру удалось настоять на своем, и в возрасте 24 лет Сабонис наконец-то стал выездным. Казалось бы, невелика беда. По сути, ровесник Джордана, впереди — расцвет карьеры и столько всего еще предстоит сделать. Да вот только к 1988-м его телу был нанесен непоправимый ущерб. Та же самая система, поставившая в его досье печать невыездного и по сути считавшая его неблагонадежным гражданином своей страны, недостойным представлять Родину в чужих пенатах, забывала об этом клейме, продолжая использовать талант литовского центрового в своих политических играх. Холодная война, бойкот московской Олимпиады некоторыми западными странами из-за ввода советских войск в Афганистан, натянутые отношения бюрократов по разные стороны железного занавеса. Политика высшего уровня, до которой нам расти и расти, да вот только зачем вмешивать сюда спорт? А давайте и мы бойкотируем Игры в Лос-Анджелесе. К черту спортивный престиж страны, к черту мнение великого Александра Яковлевича Гомельского, которому было под силу привести своих подопечных к золоту того турнира, к черту карьерные перспективы Сабониса и ряда других талантливейших игроков. Благо, это никак не сказалось на славе о Сабонисе — слухи о таланте дебютировавшего на взрослом уровне в 16-летнем возрасте литовце уже давно облетели весь мир. К моменту драфта НБА в июне 1985-го в копилке Сабониса была золотая медаль чемпионата мира-1982 (к которой он был фактически непричастен — Гомельский по ходу турнира не решился довериться таланту совсем еще юного центрового и держал его в запасе), звание лучшего игрока Европы 1984-го и 1985-го, золотая медаль и титул лучшего игрока чемпионата Европы-1985. И это не говоря о трех взятых подряд титулах чемпиона СССР по баскетболу в ранге лидера клуба «Жальгирис». Все причастные к НБА люди, изучавшие обстановку на мировой спортивной арене, в один голос твердили о ценности тогда еще 21-летнего паренька из Каунаса. Билл Уолтон впервые увидел Сабониса 19-летним юношей на чемпионате Европы: «В одном из матчей турнира к большому перерыву на его счету практически был квадрупл-дабл, и во второй половине игры тренер Гомельский его даже не выпускал на площадку. Мы с коллегами-скаутами из Федерации баскетбола США смотрели друг на друга с отвисшими челюстями, и тогда я сказал: «Нужно срочно переписывать правила баскетбола». Руководство «Атланты» решилось прислушаться к рекомендациям скаутов, и, невзирая на сложную политическую обстановку в мире, избрало гражданина СССР под 77 пиком на драфте-1985. НБА аннулировала выбор «ястребов» и позволила повторно использовать свой драфт-пик. «Арвидас Сабонис не соответствует возрастным критериям лиги и не может быть избран на драфте» – так звучала официальная версия офиса НБА. Спустя двадцать пять лет в беседе со своим тезкой Дэвидом Хэлберстэмом Стерн скажет: «Мы знали, что Сабонис не сможет приехать в США по политическим причинам, ведь буквально год назад СССР бойкотировал Олимпийские Игры на нашей земле». Это было лучший шанс для многообещающего литовского центрового — совсем юный возраст, огромный багаж опыта игры на международном уровне и под большим давлением, уникальный талант и не уничтоженное роковыми травмами тело. Затем наступил период 1985-1988, который стал точкой невозврата для здоровья Сабониса. Арвидас по окончании карьеры неоднократно признается в многочисленных интервью, что именно тот трехгодичный отрезок станет роковым для его карьеры — два разрыва ахиллова сухожилия и поездка на Олимпиаду-88 после полуторагодичного перерыва в игре с незалеченной травмой (от которой его отговаривала Федерация баскетбола Литвы, но на которой настоял своим молчанием ЦК и сам Сабонис в угоду своей любви к стране и своей гордости). Эта триумфальная поездка в Сеул стала для литовца тем, что американцы называют «the statement» – хромая на одной ноге, он сожрал с потрохами в полуфинале турнира Дэвида Робинсона, не дав тому ни разу поразить кольцо советской сборной, и в одиночку разбивал высокий прессинг американцев на три четверти площадки (подобная схема была разработана буквально накануне игры Гомельским, который сделал ставку на интеллект Арвидаса и не прогадал). Золотая медаль, разрешение продолжить карьеру за рубежом и травма, ставшая хронической — как противоречивый итог. «Настоящая трагедия жизни Арвидаса в том, что политические игры не позволили приехать ему в НБА тогда, когда его тело еще не было сломлено нагрузками, — в словах Билла Уолтона сквозит неподдельная грусть. – Нас всегда сравнивали друг с другом. Сабониса называли улучшенной версией меня с добавлением трехочкового броска. Это мне, безусловно, льстило, ибо мне довелось увидеть, на что был способен здоровый Сабонис. Он умел на площадке все. У Арвидаса были навыки Берда и Маравича. У него был атлетизм Карима, и при этом он мог забивать трехочковые. Он отлично двигался по площадке, пасовал, бежал в быстрый отрыв. Мы должны были еще в 80-х тайно похитить его и перевести в НБА». «Я играл против Сабониса практически с шестнадцатилетнего возраста и не уставал повторять людям в НБА, что если Сабониса удастся привезти в лигу, он станет, возможно, лучшим игроком в ее истории», — вторит Уолтону Детлер Шремпф. А Джордж Карл, который был тренером в мадридском «Реале», идет еще дальше: «Когда я приехал в НБА, меня часто спрашивали, смогу ли я вернуться обратно в Европу и выиграть, наконец, титул для Мадрида. Я отвечал, что смогу, но только если в моей команде будет Сабонис. Скаутам, которые приезжали в Европу для того, чтобы посмотреть на Тони Кукоча, я всегда говорил одно — Кукоч, безусловно, отличный игрок и подходит для НБА. Но если вы хотите побеждать — вам нужен Сабонис». В 2011-м заслуги Арвидаса Сабониса перед баскетболом были официально признаны фактом его включения в Зал Славы имени доктора Джеймса Нейсмита. Выйти на сцену и официально поприветствовать нового члена сонма великих вызвался (кто бы сомневался?) Билл Уолтон. Какой печальный символизм! Увы, природная скромность и недостаточное знание английского не позволили Сабонису побаловать ценителей игры развернутой речью (на что горестно сетуют пользователи YouTube) – поблагодарив всех причастных к его карьере людей, Арвидас сошел со сцены. Его речь, как и его игровая карьера, оставили горестное чувство недосказанности...