«Мы – не наглый народ, спокойный, добрый. И, к сожалению, очень терпеливый». Игрок в мини-футбол – о том, каково быть беларусом во Франции (жалость и озабоченность)

Как в 40 вынужденно начать жизнь заново.

Уже год один из лучших беларусских мини-футболистов Сергей Подалинский живет во Франции, куда переехал с семьей после того, как перед ним закрылись все двери на Родине из-за гражданской позиции. Вскоре спортсмен начнет второй сезон в команде «Тулон Элит Футзал», но уже всерьез задумывается о тренерской карьере.

Во Франции Подалинский не сконцентрирован только на спорте – нашел себе дополнительную работу, причем такую, где надо на французском общаться с клиентами. При этом спортсмен остается беларусом, следит за событиями на Родине и мечтает вернуться жить в свой дом.

Телеграм-канал «О, спорт! Ты – мир!» поговорил с Подалинским о том, чем Франция похожа на Беларусь, а французы – на беларусов. И еще о том, каково это в принципе сейчас – быть беларусом.

– Сейчас у нас только закончилась предсезонка, поэтому говорить о том, на каком уровне будет чемпионат, что представляют из себя все команды, пока рановато. Все покажет сезон. Но вообще хочу сказать, что футзал во Франции развивается очень приличными темпами. По сравнению с Беларусью средний уровень далеко впереди. Я не говорю о ведущих коллективах, а просто о среднем уровне соревнований. Что уж говорить, если сейчас в товарищеских матчах вторая команда Франции обыгрывала победителя Лиги чемпионов «Спортинг». Так что уровень футзала в стране растет быстрыми темпами.

– А что насчет твоего физического состояния? Выдерживаешь уровень?

– Недавно сдавали тесты – по всем физически показателям я оказался в топ-3 в команде. Так что запаса хватает, все, что нажито непосильным трудом, позволяет держаться на плаву :).

Тем не менее в новом сезоне я, наверное, буду упор больше делать на какие-то тренерские моменты. Уже работаю с группой детей до 15 лет, парни участвуют в своем чемпионате. Так что буду присматриваться к планшету и свистку. Как ни крути, возраст все-таки дает о себе знать. А во Франции футзал больше индивидуальный, и мне в 40 лет уже тяжеловато показывать класс в этом плане. Хотя у нас тренер-итальянец поражается, как я вообще могу в своем возрасте играть. Он закончил в 32, потому что уже было тяжело выступать, а я выхожу на матчи в 40.

– Ты можешь стать в своей команде играющим тренером?

– Тяжело говорить о чем-то в этом плане. Существуют какие-то разговоры с руководством по поводу дальнейшего сотрудничества, но дело в том, что в команде есть тренер, у него действующий контракт. Так что я заявлен как полноценный игрок. Хотя тренерскую лицензию высшей категории имею.

– В ноябре тебе исполнится 41 год. От мини-футбола по-прежнему получаешь удовольствие?

– Сказать, что удовольствие такое же, как раньше, не могу. В силу того, что играю не так много времени, как хотелось бы, а всю свою карьеру я был на ведущих ролях в коллективах, чувствовал ответственность. Сейчас такого нет. В этом плане, психологическом, немного неуютно. Но на тренировках по-прежнему получаю удовольствие от работы, когда выхожу на площадку и играю. Нет такого, что мини-футбол для меня стал рутиной. Любимое дело, которым занимаюсь всю жизнь, не может надоесть. И если получится плавно перейти к тренерской работе, будет вообще замечательно.

Но я хочу сказать, что сделать это не так просто. Во Франции что-то самому получить очень тяжело. Постоянно нужно оформлять какие-то бумажки, а их в соответствующих учреждениях перекладывают, долго оформляют. Как по мне, процесс той же легализации обычных граждан выстроен как-то не так. Во Франции проще попросить политическое убежище, получать деньги от государства, чем самому работать, добиваться чего-то, зарабатывать что-то, ничего у правительства не прося. Поэтому, наверное, в стране столько мигрантов – пользуются ситуацией.

– Ты столкнулся с бюрократическими проблемами?

– Откровенно говоря, да. Вид на жительство еще не дали, идет процесс легализации, поэтому нам постоянно выдают бумажку, дающую право находиться во Франции на законных основаниях. Это не ВНЖ, а просто документ, где сказано, что наш вопрос на рассмотрении. И эту бумажку продлевают не первый месяц. Может, все так затянулось, потому что мы подали три досье, от всей семьи. Вроде бы, можно жить спокойно во Франции, но во многих права тебя ограничили. И когда все решится, неизвестно. При этом в городе нас уже все знают, все хотят помочь. Но ситуация особо не двигается. Мне вообще кажется, что поеду делать в Польше гуманитарный ВНЖ, так как устал от этой ситуации.

Просить политическое убежище во Франции сам не хочу. Да и, наверное, это не выход. Хочется на общих основаниях со всеми тут работать, платить налоги, а не сидеть на шее у государства и получать социальные выплаты. Да и к таким людям, кто получил политическое убежище, в дальнейшем, наверное, будет больше вопросов. Кстати, я общаюсь со многими французами, так они выражают недовольство политикой государства в отношении мигрантов – слишком много беженцев содержится за счет бюджета. Так что, повторюсь, мне хочется сделать все по закону, легализоваться и быть на равных с французами.

– Клуб тебе как-то помогает?

– Конечно, насколько может. Если нужны какие-то документы, подтверждения, все оформляется в течение часа. У меня сложились хорошие отношения с президентом клуба, со спортивным директором, поэтому все мне стараются помочь, насколько могут.

– Помимо спорта и решения вот этих бюрократических вопросов чем еще занимаешься?

– Нашел работу в компании, которая занимается бассейнами. Учитывая, что живу на юге Франции, тут практически в каждом частном доме есть бассейн. Компания разработала и продает автоматизированные системы, оборудование, чтобы люди с помощью компьютера могли следить за водой в бассейнах, решать еще какие-то моменты. Но Франция – страна консервативная, поэтому не каждый может понять, что сейчас все может сделать компьютер, даже добавить необходимую химию в воду.

– Что входит в круг твоих обязанностей?

– Заказываю оборудование, просчитываю, кому и что надо, делаю предложения, с клиентами обсуждаю сотрудничество. Если все хорошо, то люди у нас приобретают оборудование. Скажу честно, после того, как начал сотрудничать с компанией, свободного времени вообще не осталось.

– Получается, с французским языком у тебя уже все в порядке?

– На разговорном уровне все хорошо, могу с людьми пообщаться без проблем.

– А как ты нашел эту работу?

– У меня есть знакомые, которые этим занимаются. В какой-то момент я сам изучил потребности французов, ну и знакомым сказал, что мне было бы интересно этим заниматься. Так попал в эту сферу.

– Семья обустроилась во Франции?

– Конечно. У меня дочка школьного возраста, ей здесь очень нравится. Появилось много друзей, подруг. Не так давно отмечала день рождения, пригласила в гости 11 детей. Для нас это стало приятным шоком, что она за год жизни во Франции стала спокойно общаться со сверстниками, с одноклассниками, дружит с детьми. При этом приезжала и не знала ни одного слова на французском. Очень положительный момент в бытовом плане. Думаю, через год дочка вообще будет свободно общаться. Она и так мне говорит, что у меня не очень красивый акцент – нужно еще стараться, учить :).

Жена по-прежнему связана с туризмом, организовывает поездки людей в разные европейские страны, если надо, сопровождает. На протяжении последних 10 лет она сотрудничала с одной французской компанией, а после переезда открыла сама ИП и занимается этим видом бизнеса.

– Несмотря на то, что ты уже довольно давно во Франции, за событиями в Беларуси следишь?

– А как можно не следить? Каждое утро просыпаюсь и читаю новости с Родины, по вечерам тоже в новостях. Общаюсь с людьми, которые в Беларуси. Новости о том, что задержали одного, второго, третьего, задержали друзей или знакомых – если честно, я даже не знаю, каким словом это описать. Такое ощущение, что власти хотят посадить в тюрьмы всех людей, которые просто не согласны с режимом. Преследуют беларусов с другим мнением. Это какой-то треш, ненормально. Не знаю, кто и как это сейчас может изменить.

– С бывшими партнерами по команде общаешься?

– Связь поддерживаю со многими ребятами. Некоторые мне звонили в конце прошлого сезона и спрашивали, как им уехать во Францию или в другую европейскую страну. Банально просили совета, как им убежать от всего, что творится в Беларуси. Я им всем объясняю, что первая и одна из главных проблем – это визы, как их получить. Потом уже нужно смотреть по ситуации. В итоге люди, когда слышат о том, что могут возникнуть определенные сложности, предпочитают оставаться в Беларуси и жить там дальше.

Хотя я знаю, что они так же в шоке от событий в РБ, как и я, но вынуждены молчать, чтобы прокормить семьи.

– Изменилось к тебе отношение во Франции после начала войны?

– Нет, потому что люди из моего круга общения прекрасно знают, почему я переехал, понимают мое отношение ко всему. Но тут все в шоке от того, что в XXI веке началась война. У народа откликается это очень сильно.

Французы к беларусам относятся нормально и понимают, что они, наверное, заложники ситуации в своей стране. Потому что у того же Лукашенко никто мнения спрашивать не будет – хочет он поддерживать Россию или нет. Грубо говоря, его поставили в такое положение, что он просто обязан поддерживать тот треш, который происходит в Украине. Вот так французы видят эту ситуацию.

Постоянно говорят мне, что нужно как-то забрать родителей из Беларуси, потому что они ведь живут по соседству с Украиной. Да и с территории Беларуси было движение техники, летели ракеты. Самое интересное, что мои родители живут в Пинске, родители жены – в Бресте. А это очень близко к Украине. Вот мне во Франции многие и говорят, что нужно забрать родных. Но нужно понимать, что даже просто приехать к нам в гости – это уже не самый приятный квест, не говоря о переезде.

– Тебе не приходится объяснять, что многие беларусы против войны, и ко всем людям не стоит относиться одинаково?

– Повторюсь, мой круг общения состоит из понимающих людей. Плюс мы тут общаемся с украинцами, с россиянами, которые вместе с семьями покинули страну, потому что осуждают все, что происходит. Со всеми мы находим общий язык. Если что-то нужно объяснить, то говорим. Что касается французов, то иногда они спрашивают, откуда я. Отвечаю, что из Беларуси. В ответ: «А, ПутИн?» Я им тогда говорю: «Нет, у нас свой ПутИн. Точнее, друг его». В общем, объясняю, что и как происходит в Беларуси, тогда люди все понимают.

Вообще, Франция – это такая страна, где национальная черта – выражать озабоченность. Помнишь, как в 2020 году они выражали озабоченность? Со временем ничего не поменялось. Условно говоря, они могут заявить, что сожалеют, что не могут дать вид на жительство, но очень хотят это сделать. Сожалеют, что у нас такая ситуация в Беларуси, сожалеют, что война. Но при этом ничего не сделают. Такая вот черта французов – сопереживать и выражать озабоченность, но вместе с тем не делать какие-то шаги навстречу. Тут все размеренно, привычно, и никто не будет ничего менять.

– Французы сильно отличаются от беларусов?

– Это совершенно разные народы. Французы стараются получать удовольствие от жизни. У них обед в два часа – все происходит красиво, идет общение, никто никуда не спешит. Вот если я буду спешить куда-то в городе, опаздывать, то никаких нервов не хватит :). Все очень медленно, все друг друга пропускают, благодарят. Когда еду на машине и пропускаю на переходе человека, кажется, что он готов подойти и лично руку за это пожать, сказать спасибо.

Плюс во Франции пенсионеры чувствуют себя, наверное, самым лучшим слоем населения. Люди могут позволить себе чуть ли не каждый день ходить в рестораны, часто путешествуют. Когда приезжаю для решения вопросов с бассейнами на виллы, вижу, что хозяева – в основном пожилые люди. Просто зависть берет от того, в каких условиях живут пенсионеры Франции. Они не жалеют денег на то, чтобы оборудовать бассейн автоматическими системами, потому что это комфортно. Реально, вопрос цены не обсуждается.

Рабочий день во Франции – семь часов. И нет такого понятия, что ты пришел уставший с работы. Устал? Так поменяй работу. Иначе что это такое, если ты не получаешь от нее удовольствие, а устаешь? Надо все делать в кайф. Так живут и пожилые, и молодежь, и даже дети. В той же школе всё проходит в удовольствие. Чтобы ты понимал, в школах есть аниматор, который развлекает детей. Как-то был на линейке у дочки, так там для детей были организованы конкурсы, развлечения, установили тир, чтобы дети стреляли по фотографиям директора и учителей :). Свой диджей в школе. Родители могут купить напитки, угощения, и тогда вообще будет настоящий праздник. Все заточено на то, что дети должны чувствовать себя расслаблено. В никакое сравнение не идет с тем, как построено обучение в школах Беларуси.

Дочка год отходила в школу и ни разу не сказала дома, что ей что-то не понравилось или ей тяжело. Никогда не жаловалась, что чего-то не понимает на уроках. Кстати, по математике мой ребенок, наверное, один из лучших в классе. И это учитывая то, что в Беларуси дочка отучилась в первом классе, а во Франции пошла сразу в третий. Правда, математику она делает с папой, поэтому мы отличники :). Но и все остальное подтягиваем.

– Ты во Франции ощущаешь себя беларусом?

– Да, в том числе потому, что мне каждый день приходится говорить, что я беларус. Не русский, не еще кто-то, а именно беларус. У меня и мыслей нет, что я стал кем-то другим. Я просто поехал играть в другую страну, получать новый опыт. А в Беларуси у меня остался дом, продавать его не собираюсь, потому что планирую вернуться туда и жить. Вопрос лишь, когда это случится. Но рассуждать об этом очень сложно.

– Ты подробно рассказал о французах, а беларусы тогда какие?

– Сложно дать какую-то характеристику, кроме как стандартного памяркоўныя. Могу еще выделить такие черты, как доброта и отзывчивость, желание прийти на помощь, если попросят. Беларусы – не наглый народ, спокойный, добрый. И, к сожалению, очень терпеливый.

– Нужно какие-то черты в беларусах менять?

– Говорить о том, что нужно менять, что нравится или не нравится, мне, беларусу, сложно. Это нужно спрашивать тех, кто смотрит на нас со стороны.

– Среди беларусов есть люди, которые готовы унижать и даже убивать своих же соотечественников. Как к ним относиться?

– Можно сказать, что в семье не без урода, но слишком много у нас оказалось людей, которые делали то, что делали, имею в виду всю эту жесть. Возможно, это проблема их образованности. Их годами прокачивали, а глупыми людьми легче манипулировать. Слушай, даже если ты искренне считаешь, что перед тобой враг страны, это не дает тебе право унижать человека, бить его. Тем более задерживаемые по политическим причинам не оказывали сопротивления. Так зачем с ними так жестоко обходиться? Пускай тебе дали приказ, но нужно же оставаться человеком. Помню, когда меня задерживали, были пять-шесть человек, готовые с удовольствием ударить. Но нашелся среди них один, который меня выслушал, поговорил, даже не заламывал руки, когда переводил из автобуса в автозак. Вот такая у меня привилегия была. Возможно, есть и среди них люди, уставшие от всей жести, но по разным причинам они остаются в системе.

А как относиться к беларусам, о которых ты говоришь... Да никак. Для меня этих людей нет. Проявлять такую жестокость к людям, которые, по сути, являются будущим нашей страны… Нужно спрашивать у тех, кто выполняет подобные приказы, о чем они думают. В моем окружении были представители силовых структур, но, к счастью, уже два года я с ними не общаюсь и знать не хочу.

– Что тебе напоминает о Беларуси во Франции?

– Недавно мой товарищ, который работает дальнобойщиком, ехал из Беларуси. Привез мне несколько баночек рогачевской сгущенки, которые передали родители. Сгущенка есть и во Франции, достаточно вкусная, но вот это ощущение, что она своя, родная... Тут еще есть русские магазины, где продают знакомые пельмени, еще какие-то продукты, которые ел на Родине. Если что-то хочется, можно прикупить. Ну а так, по сути, больше ничего о Беларуси и не напоминает.

– Каких бы ты назвал беларусов, чтобы рассказать французам о Родине?

– Все диалоги в моем круге общения – это политика или спорт. И те люди, которые сейчас, к сожалению, на слуху, их не хочется выделять. Так уж сложилось, что за рубежом много знают именно о тех, кто проявил себя в Беларуси с нехорошей стороны. Лишний раз их рекламировать не хочется.

– А если брать исторические фигуры?

– Некоторые во Франции знают о Кастусе Калиновском, о Франциске Скорине. Это такие исторические личности, которые хоть как-то на слуху.

– Может, ты посоветуешь какие-то книги, которые помогут понять, что такое Беларусь и ее культура?

– Если честно, я не так уж много читаю. Но вспомню «Дзікае паляванне караля Стаха» и «Полесские робинзоны».

– Какие места обязательно стоит посетить в Беларуси путешественникам из-за рубежа?

– Если быть искренним, то когда я путешествовал по Франции, вообще не понимал, как французы могут еще куда-то ездить, ведь у них так красиво и интересно. Год пробыл тут, а Лазурный берег посмотрел на процентов 10, и то каждый раз восторгаюсь. Когда мы привозили туристов в Беларусь, они что видели? Лес, поле, ровная дорога и аист. На самом деле что им показать? У нас есть два замка, но они обложены гипсокартоном, так отреставрированы. А в той же Франции замки настолько красивые, что вызывают культурный шок. Так что французов в Беларуси точно ничем не удивить, они могут лишь сказать, что в нашей стране широкие чистые улицы. Но это так, ради приличия.

– А есть места, по которым ты скучаешь?

– Скучаю по своему дому. Даже, наверное, больше по тому комфорту, условиям, в которых мы жили. Во Франции живем в квартире с прекрасным видом на море, но все равно не хватает прежнего комфорта. Скучаю по родным, родителям, которых вижу только по видеосвязи.

– В последнее время многие беларусы начали общаться на мове. Почему, как думаешь?

– Кстати, когда я здесь говорю, что из Беларуси, многие начинают переводить в приложениях с французского на беларусский. Но мне стыдно признавать, что дома мову мало кто знает, почти никто на ней не общается. Это пробел в нашей культуре, истории, и его мы должны убрать, вернуться к беларусской мове. Хотя мне самому сложно на ней общаться, пусть я все понимаю. В моем окружении люди говорят на русском. Но я уверен, что без своего языка не бывает нации.

– Ты много путешествуешь по Европе, общаешься с разными людьми. Может, беларусы на кого-то из европейцев похожи?

– Максимально похожи мы, наверное, на поляков и прибалтов, а дальше уже заметны сильные отличия в менталитете. К тому же с соседями нас многое объединяет и исторически, и географически.

– Беларус – это сейчас звучит гордо?

– Сложный вопрос. Для нас звучит гордо, а в Западной Европе наша национальность сразу вызывает чувство жалости и сочувствия. Но потом люди восхищаются смелостью и солидарностью нашего народа, который после августа 2020 показал всему миру, кто такие беларусы!

Фото: varmatin.com