«Знаю тех, кто был за власть, но ни за что забирали их родных, друзей». Экс-футболист – про оболочку, которая накрыла Беларусь
Кажется, всё ок, если не читать новостей.
Телеграм-канал «О, спорт! Ты – мир!» продолжает серию разговоров о трансформации Беларуси. Своим мнением об идущих (или застопорившихся) процессах делятся известные спортсмены и яркие люди, связанные со спортом.
Очередной собеседник проекта - экс-футболист нескольких беларусских клубов, а также бывший игрок юношеской сборной Юрий Юрченко. В 2013-м спортсмен завершил футбольную карьеру и круто изменил жизнь: посвятил себя триатлону, а параллельно стал музыкальным видеоблогером под псевдонимом Піліп Беспамылковы. Беларус делал смешные и даже сатирические клипы на собственные песни, а после событий августа-2020 активно проявлял свою гражданскую позицию. Не изменил он ей по сей день – совсем недавно записал мощное стихотворение «Обращение к триатлету», где поднял тему войны в Украине и выразил непонимание, почему значительная часть общества никак не реагирует на происходящее.
В интервью телеграм-каналу «О, спорт! Ты – мир!» Юрченко-Беспамылковы рассказал о творческом порыве, о поездках в Беларусь и о том, как люди меняют свое мнение.
– Расскажи, как пришла идея записать такое обращение и какой твой главный посыл?
– Стихотворение написал буквально за ночь. Точнее, написал скелет, а потом за пару дней довел до ума. А идея проста: поднять вопрос войны в обществе, в том числе спортивном. Поэтому и называется «Обращение к триатлету». При этом кого-то конкретного я не имел в виду – это обращено ко всему спортивному сообществу. И даже к людям, которые никак не относятся к спорту. Молчание многих о войне, о том, что сейчас происходит в Украине, и побудило меня написать стихотворение.
На самом деле я еще в феврале испытал шок, когда война только началась. Поэтому основной посыл – именно эти события. Шокирован и тем, что сейчас творится в России, как на все реагируют многие люди. В стихотворении поднимал и другие темы – отношение к западным ценностям, к ЛГБТ – но это просто, скажем так, дорисовал для произведения. Основа же – война, отношение к ней и молчание.
– Отзывы уже были?
– Да, причем достаточно много. Многие писали в личные сообщения, делали репосты видео в Instagram, на YouTube. Когда был на соревнованиях, люди походили, хвалили, благодарили. Что говорили? А просто благодарили за позицию, за такое стихотворение, за обращение. И подходили представители разных стран. Что интересно, было много положительных отзывов от россиян. Причем не только тех, кто покинул Родину в связи с нынешними событиями, но и от тех, кто приехал на соревнования, а потом собирался вернуться в Россию. Помню, одна девушка рассказала, что хотела даже сделать репост в Instagram, уже почти нажала кнопку, но потом остановилась – просто испугалась последствий, которые могут быть после возвращения в Россию.
– Тебе было удивительно получать такую реакцию от россиян?
– Нет, хотя бы потому, что я общаюсь с россиянами, которые прекрасно все понимают, это люди умные. Скажем так, других россиян в моем окружении нет.
– Негативные отзывы были?
– Да, но только в комментариях, в сообщениях. Потому что сказать что-то негативное в глаза тяжело. Писали, чтобы я не лез в политику, мол, у меня спортивный блог, поэтому нужно заниматься спортом. Было еще что-то негативное, но я, честно говоря, уже даже и не помню. Могу лишь сказать, что меня такая реакция особо не расстраивает – понимал, что и такое будет.
– А какое вообще мнение о войне у триатлонного сообщества, в котором ты крутишься?
– Встречаются разные, даже противоположные, мнения. Просто дело в том, что я пересекаюсь и общаюсь с теми, кто понимает всю правду, кто не поддерживает войну. Но хочу сказать, что даже те, кто выступает за нее, не выражают свою активную позицию на зарубежных стартах, где я был.
– Не боишься своим стихотворением привлечь излишнее внимание в Беларуси?
– Начнем с того, что сейчас я нахожусь в Турции, поэтому могу что-то смело говорить. Где я буду через неделю или даже через несколько дней – этого даже сам не знаю. А боюсь или нет... На самом деле с 2020 года я много раз был в Беларуси, уезжал оттуда, возвращался. И довольно часто меня спрашивали, почему это меня еще не приняли, учитывая, что я никогда не скрывал свою позицию, снимал клипы, делал посты. Поэтому стихотворение воспринимаю как просто еще одну капельку для внимания ко мне со стороны властей Беларуси. К чему это приведет, посмотрим.
– Ты так спокойно об этом рассуждаешь.
– А что делать? Просто я знаю людей, которых в Беларуси забирали просто так. Имею в виду, что эти люди молчали, вообще нигде не светились, ничего не комментировали, но все равно их арестовали и предъявили какие-то обвинения. Мне кажется, все эти задержания – это какой-то рандом.
– Есть вероятность, что ты можешь не вернуться в Беларусь до наступления перемен?
– Все может быть. Долгосрочное планирование сейчас – это такая ненадежная штука, сложная. Вот у меня будет старт в воскресенье, а что будет после него, пока не знаю.
– С какими чувствами ты возвращался в Беларусь из-за границы в течение последних двух лет?
– На самом деле двоякие ощущения. С одной стороны, в Европе было хорошо, общался с друзьями, много чего видел, плюс не думал о всей жести, что сейчас творится на Родине. С другой стороны, когда возвращался, окунался в определенный негатив, потому что нужно было заботиться о своей безопасности, я отписывался от каких-то чатов, СМИ. Но даже при этом понимал, что возвращаюсь домой, в страну, где я родился и прожил большую часть жизни. От этой мысли было хорошо.
– Тебе комфортно было возвращаться в Беларусь и видеть то, что там происходит?
– А что значит «видеть»? Если едешь по Минску, вроде, ничего не происходит, кажется, что идет обычная жизнь. И меня это немного удивляло. Может, я ожидал увидеть что-то другое, когда приезжал из-за границы, но, реально, как будто все спокойно. Но стоит только залезть в телефон и почитать новости, там, оказывается, совсем другая жизнь, другая реальность. Такой удивительный контраст.
Помню, как ехал по центру, и просто наблюдал за людьми: все идут куда-то, сидят в кафе, все, вроде бы, спокойно, нет бусиков, как раньше, никто никого не гоняет. Действительно, как будто обычная жизнь. Но стоит углубиться, залезть в интернет, начинаешь понимать, что все совсем по-другому.
– Это внешнее спокойствие?
– 100 процентов. Ведь в реальности все иначе: на Окрестина нет мест, в пабликах пишут о разной жести, постоянно читаю, что кого-то из знакомых задержали. Репрессии продолжаются и, такое ощущение, только нарастают. При этом в стране, в обществе сохраняется какое-то внешнее спокойствие. Я бы сказал оболочка, которая дает некое ощущение безопасности.
– Появление такой оболочки – это все ожидаемо и предсказуемо?
– Думаю, да.
– Беларусы перевернули страницу?
– 100 процентов нет. По крайней мере по тому, что я вижу в круге своего общения, по людям, с которыми пересекаюсь. Просто все понимают, что беларусская повестка – уже не на первом плане. Куда важнее тема войны. Пусть наши протесты немного отодвинулись в сторону, но у людей сохранились прежние мысли и надежды. Более того, я даже не понимаю, по каким причинам люди должны переворачивать страницу. Разве стало лучше жить? Нет.
– У тебя есть знакомые, которые были за власть, а сейчас за перемены?
– Знаю тех, кто был за власть, но они в итоге столкнулись с репрессиями. Забирали их родных, друзей, причем ни за что. Думаю, после такого у людей меняется картинка жизни в Беларуси, представление о нынешней власти. Им казалось, что, вроде бы, все закончилось, все спокойно, репрессии не коснутся, но как только ситуация меняется, это сильно влияет на восприятие реальности.
Люди живут по принципу «кого волнует чужое горе, когда у меня все хорошо». Ну а как только касается – все, взгляды совсем другие.
– Знаешь таких, кто был за перемены, но сейчас поддерживает власть?
– Нет, таких точно не знаю. Да и не вижу предпосылок, почему нужно поддерживать власть после того, когда ты выступал за перемены? Жизнь лучше не становится. За счет чего у власти должно быть больше сторонников? Я никаких причин не вижу.
– Как бы ты охарактеризовал беларусов, которые сейчас находятся на Родине?
– Если характеризовать как-то собирательно, я бы назвал их партизанами :). Мне кажется, часть людей живет и просто ждет своего момента, чтобы снова выйти на улицы, громко высказаться. Какой это будет момент и когда – вопрос. Но есть часть беларусов, которая все равно продолжает действовать. О них мы читаем много в новостях – о тех, кого задерживают за какую-нибудь партизанскую деятельность. А о скольких мы не читаем… А сколько еще продолжает действовать, и они молодцы.
Так, в целом, уверен, что большинство людей в Беларуси не смирились, они просто немного притихли, потому что ждут своего шанса. И он наступит.
– По сравнению с 2020-м беларусы изменились?
– Думаю, нет. Сейчас звучит много разговоров, правильно ли мы всё делали в 2020 году, может, стоило действовать по-другому, чтобы сместить режим, но, в целом, мне кажется, что все было верно. Беларусы просто поняли, что мы что-то можем, у нас есть голос, сила. И в Беларуси много людей, которые на светлой стороне.
– Но беларусы сейчас больше запуганы.
– Так и есть, беларусов очень сильно запугали. Даже внутри Беларуси чувствуется атмосфера страха, постоянных репрессий. Просто если раньше все эти запугивания, жесть со стороны власти была на виду, мы наблюдали, как людей на улицах избивали, задерживали, то сейчас это все делается тихонечко – забирают многих и не обо всем говорят.
– Когда ты возвращался в страну, не боялся за свою безопасность?
– Были такие мысли, но понимал, что ничего плохого не сделал, никого не убил, ничего не украл. В то же время не забывал, что таких, кто ничего не сделал, много за решеткой. Однако волков бояться – в лес не ходить :).
– В Беларуси ты оглядывался?
– Нет, никогда так не делал, потому что просто не вижу в этом смысла. Если меня пасут, если на меня накинутся, я же не Рэмбо – не раскидаю всех. Что тогда делать? Морально быть готовым к задержанию, мне кажется, очень сложно, но я просто не исключал вероятность того, что меня могут принять. Мне кажется, этого не исключает абсолютно любой человек, который находится в Беларуси прямо сейчас. И в то же время, повторюсь, я понимал, что ничего плохого не сделал. Хотя кого это волнует…
– Ты говоришь, что на людей влияет информация в интернете, в пабликах. А ты сам откуда получаешь новости?
– В первую очередь из независимых медиа. Что касается пропаганды, то, признаюсь честно, подписан на пару провластных телеграм-каналов в России. Просто интересно и забавно, как преподносятся там разные события. С одной стороны – смешно, с другой – неприятно от того, как искажаются многие факты, как переворачивается все на 180 градусов. С сожалением понимаю, что все это хавает народ.
Недавно ездил в Словакию на соревнования, общался там с украинцами. Понятно, какие темы разговоров у нас были. И вот когда слышишь [о войне] от людей, которые сами столкнулись с войной, это, конечно, ужасно. Они пару дней назад были на Родине, все видели своими глазами, поэтому ты понимаешь, что все именно так, как они рассказывают. А если потом это сравнить с тем, что говорит российская пропаганда, то становится очень грустно. И страшно, что народ этому верит. Страшнее всего, что это хавают многие молодые, тем, кому около 30. Был недавно в Москве и видел это своими глазами – люди говорят именно то, что им вливает пропаганда.
– Почему, по-твоему, и беларусы, и россияне верят пропаганде?
– Давай сначала определим, что беларусов и россиян не стоит объединять, особенно в контексте войны. В Беларуси пропаганда, наверное, действует на людей более старшего возраста, пенсионного. У них, может, и есть интернет, но люди не умеют им пользоваться или просто не хотят, поэтому постоянно смотрят телевизор, где понятно, что рассказывают. Более молодые беларусы, уверен, в большинстве своем против войны. Они адекватно все воспринимают.
Что касается России, то, честно, я испытал шок. Люди, которым 30-40 лет и даже моложе, те, у кого есть айфоны последней модели, имеют доступ в интернет, могут сравнивать и анализировать информацию из разных источников, – они почему-то слепо верят пропаганде. Надо полагать, причины этого кроятся еще в детском садике, в школе – как россиян там воспитывали и что говорили.
– Ты говоришь, что нельзя объединять беларусов и россиян.
– Конечно, потому что мы очень разные. Когда общался с россиянами, у них в разговорах сквозит «мы – русские, такие классные, нас должно быть много и везде. Почитай историю, ты не прав в своих суждениях, в своих взглядах. На нас нападали». В общем, все в таком роде. У беларусов такого нет: мы – другой народ, другая нация. Мы – спокойные, всем рады. Нам чужого не надо, но и своего не отдадим.
– Может, беларусы похожи на какой-то европейский народ?
– Сложно сказать, потому что, путешествуя по миру, я не особо много общаюсь с местными – в основном кручусь в спорте. Так что объективно не могу ни с чем и ни с кем сравнивать.
Но вот что хочу сказать насчет путешествий. Их главный плюс – это возможность посмотреть, как живут другие люди, как устроен быт в других странах. Мне кажется, возможности увидеть это всё не хватает россиянам. Согласно статистике, у 70 процентов россиян нет даже загранпаспортов. Соответственно, у них нет возможности выехать за границу и узнать, как там живут люди. У 30 процентов есть паспорта, но большой вопрос, многие ли из этих людей пользовались шансом посмотреть мир. Я это к тому, что огромное количество россиян не бывало за пределами России, они не понимают, как живут люди за рубежом. И вот это настоящая беда. Страшно, когда слышишь от россиян: «Ну, вот, ввели санкции, лишили шенгена. А нам пофиг, мы все равно никуда не ездим». Блин, это настолько узко, просто жесть. Я сам езжу по миру, вижу, где лучше, где хуже, чем в Беларуси или России. В этом главный плюс путешествий.
Был в этом году на футболе в Германии, на каком-то заурядном матче Бундеслиги. Вроде, «Вердер» с кем-то играл. Начало сезона, задач у команд особых нет, но 40-тысячный стадион забит под завязку, атмосфера топовая. И недавно был на матче «Динамо» Минск – «Энергетик-БГУ» на стадионе «Трактор». Там, как мы помним, шла борьба за медали, может, даже за золотые. Но атмосфера такая, что просто невозможно сравнивать с увиденным в Германии. Вот ради того, чтобы сравнивать, чтобы понять, к чему нужно стремиться, и необходимо ездить по миру.
– Такая атмосфера, как на матче «Вердера», когда-нибудь возможна в Беларуси?
– Конечно. Даже если мы говорим о чемпионате Беларуси. Просто нужно, чтобы был грамотный менеджмент, чтобы им занимались люди, которые умеют привлекать зрителей. А не те специалисты, которые крутятся в виде спорта сейчас. При этом, что интересно, разницы в качестве футбола я не заметил. В Германии игра была ни о чем: рядовые команды, поперечные передачи, тыр-тыр. Но там футбол – это все равно праздник, люди идут на стадион, чтобы насладиться атмосферой. И дело не в самой игре, а именно в том, как продвигают в стране вид спорта, как привлекают болельщиков. Если в Беларуси начать работать таким же образом или хотя бы делать что-то похожее, то даже с нынешним уровнем игры наших команд можно создавать праздник. Уверен, что даже матч между «Энергетико-БГУ» и «Динамо» получился бы шикарным. А так… Вроде, интрига есть, много голов, удаление, но посмотришь на «Трактор», на количество людей, которые сидят на грязных сиденьях, и становится грустно. Много и многих нужно менять в беларусском футболе.
Хотя, кстати, матч мне все равно понравился, получился прикольным. Может, потому что я болел за «Энергетик-БГУ» :).
***
– Многие беларусские болельщики плюнули на чемпионат страны, а ты пошел. Зачем?
– Ходил с папой – он увлекается футболом. Плюс хотелось поболеть за «студентов». Мне очень симпатична эта команда, ее тренирует Павел Родненок, с которым мы поработали в сборной. У меня об этом специалисте остались самые приятные впечатления. Поэтому и пошел – было интересно понаблюдать за «Энергетиком-БГУ».
– Расстроился, что команда не стала чемпионом?
– Конечно, хотелось, чтобы так случилось :). С одной стороны, круто, что команда взяла медали, но, с другой стороны, это яркий показатель того, насколько опустился уровень футбола в Беларуси. Команда, наверное, с одним из самых маленьких бюджетов в высшей лиге до конца борется за чемпионство. А «Динамо» с огромным бюджетом вообще остается без медалей. Так что футбол в стране стремительно деградирует.
– В стихотворении, о котором мы говорили в начале, ты обращался в том числе к молчащим футболистам?
– Это обращение ко всем людям, независимо от того, футболисты они, триатлеты или гандболисты. Если ты молчишь, то это стихотворение обращено к тебе.
– С событий августа-2020 прошло больше двух лет, сейчас идет война, а из беларусских футболистов по тому или иному поводу высказались единицы. Молчат, потому что смирились?
– Во-первых, считаю, что не имею морального права сейчас обсуждать и тем более осуждать тех, кто находится в Беларуси. Я же сейчас в Турции. Если бы ты мне задал такой вопрос, когда я находился бы на Родине, то ответил бы как-то иначе. А во-вторых, молчание спортсменов – да, это неприятно видеть. Но люди находятся в Беларуси, а ты сам понимаешь, что там происходит.
Однако спроецирую на себя – я был несколько раз в Беларуси за последние два года, приезжал на Родину. И все равно не молчал. Поэтому то, что футболисты никак не реагируют на события, мне неприятно. Особенно давай вспомним ситуацию с Васей Хомутовским, которого знают, мне кажется, все, многие с ним работали в одной команде. Но это молчание… Меня это убивает.
А еще вспоминаю, как в какой-то футбольной программе на «Беларусь 5» [защитник «Шахтера»] Сергей Политевич, с которым я успел поиграть в сборной, давал комментарий. Не помню, что что он говорил точно, но посыл был такой: «Жалко, что «националка» не играет в Беларуси». Я хотел бы спросить Сергея, а понимает ли он, почему команды не играют в Беларуси. Задумайтесь и тогда поймете причины. И еще у меня вопрос к таким футболистам: вы молчите, потому что боитесь что-то сказать? Тогда это объективно – в Беларуси все запуганы. Либо вы молчите, потому что вообще не понимаете ничего? Не осознаете, почему сборная не играет в Беларуси, почему введены эти санкции? Тут много вопросов, но футболисты продолжают молчать.
***
– Вернемся к пропаганде и Западу. Как думаешь, почему пропагандисты, в том числе в Беларуси, постоянно твердят, что за границей жить плохо, а у нас все прекрасно?
– А что им еще говорить? Нужно же своему электорату показать, как за границей ужасно, что там делать нечего. Лучше быть в Беларуси – у нас все хорошо, стабильно и безопасно. И электорат этому верит, потому что просто не знает, что на самом деле происходит на Западе. Им говорят, что в Беларуси изобилие в магазинах, а в Европе – пустые полки, хотя на самом деле это не так.
– Пропаганда пользуется доверием беларусов, которые просто не могут выехать и сравнить?
– Конечно. А еще пользуется доверчивостью тех людей, у которых относительно узкое мышление и мировоззрение. Тех, кому проще прийти с работы и посмотреть телевизор, чем что-то еще почитать, проанализировать, узнать новое.
– По-твоему, люди, верящие пропаганде, это опора режима?
– Нет. Опора режима – это силовой блок, тут все очевидно.
– Посмотрев мир, ты можешь назвать беларусов толерантными?
– Мне кажется, многое зависит от контекста. Если взять глубинку, какую-нибудь деревню, где, условно говоря, 10 избушек, а в одной из них будет жить семья из двух мужиков, тогда вопросы к ним будут. О толерантности мы [в таком случае] не говорили бы – люди просто живут стереотипами, не понимают, как устроен другой мир, не видят ничего кроме своей деревни. Случись нечто похожее в Минске, то к такой паре вопросов, наверное, не возникло бы. В крупных городах, в столице люди более разносторонние. Плюс многое зависит от возраста человека. Люди старшего поколения живут в совсем другом мире, им неприятно осознавать, что где-то два мужика могут держаться за руки.
– Толерантны ли в целом беларусы к представителям ЛГБТ?
– Опять же, в зависимости от географии и возраста. Плюс если человек имеет возможность путешествовать, смотреть на мир, на то, как живут другие люди, тогда толерантность будет присутствовать.
– В Беларуси силовики продолжают снимать видео с задержанными. Эти ролики как-то влияют на общество?
– Думаю, что на тех, кто смотрит, влияет. Другой вопрос, кто их смотрит. Я, например, таким не занимаюсь. Может, пару штук посмотрел, но давно. Что чувствовал, когда смотрел? Было неприятно, задавался вопросом, зачем вообще все это делается. Внутри была некая агрессия, потому что, объективно, такого в цивилизованном обществе быть не должно.
– Раньше людей заставляли признаваться на камеру в нетрадиционной сексуальной ориентации. Для чего?
– Наверное, чтобы своему электорату показать, что те, кто против власти, вот такие вот. И, значит, они плохие, против них нужно сражаться. Но, мне кажется, люди, которые толерантны, наоборот, только злятся на систему, появляется больше желания свергнуть режим.
– Беларусь является единственной страной в Европе, где до сих пор сохранена сметная казнь. Как считаешь, на нее нужно вводить мораторий?
– На мой взгляд, смертной казни быть не должно. Но это должен определить народ.
– По-твоему, беларусы готовы выбирать руководителей городов и областей, или все нужно оставить, как есть, когда эти вопросы решает один человек?
– Естественно, один человек не должен контролировать абсолютно все, как это происходит в Беларуси. Если ты не разбираешься, условно говоря, в астрономии, так и не лезь туда. Для решения вопросов есть более квалифицированные люди. Плюс нужна сменяемость – это самое главное. Мы же видим, что ни к чему хорошему не приводит та ситуация, при которой один человек долго находится у власти. И, мне кажется, беларусы уже готовы выбирать тех, кто будет руководить городами и областями.
– С чего начинать строительство нормальной Беларуси?
– Смотря с какого эпизода смотреть. Если к моменту начала строительства нормальной Беларуси не будут выпущены все невиновные, то, конечно, сперва нужно их освободить, а потом уже решать другие вопросы. Их достаточно много, но среди беларусов хватает людей, которые могут их решить максимально грамотно и компетентно.
Фото: Instagram Юрия Юрченко
