«Тех, кто играет за сборную по пляжному футболу, презираю». Как живет врач, который рулил футболом в Гродно
Бутылка водки, чтобы успокоиться, минимальная з/п в 3 тысячи долларов.
В свое время Виктор Русин был известным человеком в Гродно, умудряясь совмещать медицину и футбол. 15 лет он отработал хирургом, не раз удостаивался наград и благодарностей, дважды был именным стипендиатом фонда Лукашенко по поддержке одаренных учащихся и студентов. Преподавал в медицинском университете. А еще возглавлял городскую федерацию футбола, был врачом в пляжном клубе «Гроднооблспорт», мини-футбольном «УВД-Динамо» и более четырех лет был врачом в мини-футбольной сборной Беларуси.
Однако летом 2022 года медика, не скрывавшего негативного отношения к режиму Лукашенко, задержали, обвинив в оскорблении тогдашнего председателя мини-футбольного «УВД-Динамо» и зампредседателя гродненского отделения БФСО «Динамо» подполковника «милиции» Евгения Дудко.
По стечению обстоятельств Русин отсидел всего семь суток за распространение так называемых «экстремистских материалов», а после был выпущен на свободу – и в тот же день покинул страну. Посадить по доносу Дудко его просто не успели.
Спустя два года после этого «Трибуна» связалась с 41-летним беларусом и узнала о его нынешних делах.
– В 2022 году «Трибуна» рассказывала вашу историю, но вы тогда не говорили, куда уехали – просто отметили, что в безопасности. Где же вы были?
– Уехал в Грузию, пробыл там два месяца, а потом перебрался в Польшу. Просто не было визы, поэтому в Европу сразу не смог попасть. А из Беларуси уехал вообще налегке: нижнее белье, шлепанцы, майка, шорты – все, что уложил в детский рюкзачок. Реально детский, мне его друг дал :).
Естественно, опасался, что не удастся выехать из Беларуси. Поэтому, выйдя на свободу, я даже домой не пошел. Отправился к знакомой, там собрал вещи и после этого рванул за границу.
– Когда приняли окончательное решение, что нужно уезжать?
– Да еще когда меня только задерживали. Только дайте мне шанс – сразу уеду.
– Вам же дали тогда всего семь суток. Не удивило?
– Удивило. Изначально мне должны были дать 7+3 по двум протоколам – за распространение экстремистских материалов и неповиновение [так называемым] сотрудникам правоохранительных органов (якобы я дверь не открывал, когда ко мне пришли). Но они не знали, как все описать, как составить протокол. В итоге в понедельник меня задержали, в четверг судили по первому протоколу, а второй еще не был готов на тот момент. Дали мне семь суток, я отсидел их, уехал – и только после этого меня, уже заочно, судили по второму протоколу. И там дали штраф. Сразу меня спасла некомпетентность «милиционеров» :).
А вообще потом через свои источники в органах узнал, что мне оформление этой статьи определенным образом затягивали. И некоторые люди таким образом просто дали возможность сбежать.
– Расскажите, как прошла та неделя в заключении.
– Задерживал меня минский ГУБОПиК при поддержке гродненского «ОМОН», с автоматами, в полном обмундировании. Выломали дверь в квартиру, положили на пол, два часа практически без перерыва избивали, синяки были по всему телу. Наручники так затянули, что у меня потом черные запястья были, два месяца лечил сухожилия. Искали что-нибудь запрещенное, но ничего не нашли. При этом забирали ценные вещи, которые находили, даже часы, ручку и туалетную воду забрали. Деньги, естественно. Они даже деньги, которые дочка накопила, забрали из ее шкатулки.
Потом отвезли в гродненский ГУБОПиК, там все оформили и перевезли в Ленинский РУВД. Посадили в небольшую камеру, где я сначала был один. Потом заходит дедок в брючках, рубашке. Я слышал, что для «комфорта» задержанных могут подсаживать разных бомжей, но дед не производил такого впечатления. И только я об этом подумал, как он залез на лавочку, лег, повернулся к стенке и начал мочиться, причем штаны не снимал. Процесс был очень долгий. Потом дед расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и начал чесаться – посмотрел на это и понял, что лучше находиться на максимальном удалении.
Просидел какое-то время, а потом меня отвезли в ИВС. Первые сутки спал на металических прутьях, постельное и матрасы не выдавали. И не кормили. В камере уже были пацаны какие-то, так они, встретив меня, спрашивают: «Ты что, доцент?» Когда я ответил утвердительно, они удивленно: «А мы думали, что зайдет какой-то мужик в пиджаке и галстуке, а тут какой-то малой пацан». Познакомились, пообщались, было чуть веселее. В четверг был «суд». Причем «судья» приехала прямо в ИВС. Политическим давали 7+3, а мне только семь суток, потому что, как я сказал, к тому времени второй протокол не успели сделать.
В общем, дали неделю за распространение экстремистских материалов, и провел я ее в том же ИВС. В камере были три человека, все политические, и тут заходит четвертый человек, лет 50. И начинает разгонять, что хотел с товарищем выпить, а до зарплаты было еще несколько часов. Не вытерпели, пошли в магазин, украли бутылку водки, их задержали и дали сутки. При этом мужик не производил впечатление алкаша, который не мог потерпеть до зарплаты. Честно говоря, сразу начал подозревать, что это «подсадная уточка». Да и мне рассказывали раньше, что такое практикуется, когда запускают людей в камеры, чтобы выведывать информацию. Потом мы начали задавать этому мужику разные вопросы, и он постоянно терялся. Например, почему не посадили с другом, а одного. Он не знал, что ответить. Потом он начинал гнать на Лукашенко, провоцировал нас на такие же разговоря, но ни я, ни другие пацаны не поддавались.
А затем, в день моего выхода, его внезапно вызывают из камеры, и он говорит: «Я помыться. Просил ведь». Какое помыться? Когда ты просил? У нас камера была два на два метра, все слышно. Ничего такого он и близко не просил. А тут за ним пришли, якобы в душ отвести. Так мужик и пошел – без полотенца, без мыла. В тот день меня выпустили, и мужика я больше не видел.
Самое интересное, он меня все время спрашивал, какие у меня дальнейшие планы, когда выпустят. Втирал ему, что выйду, буду дома ждать суда, никуда не поеду. В общем, поездил по ушам. Думаю, это тоже сыграло роль в моем освобождении. Хотя выход на свободу был не самый простой. Обычно выпускают ровно в то время, которое написано в протоколе, то есть минута в минуту задержания. Для этого заранее выводят из камеры, составляют какие-то документы, а потом выпускают. Таким образом в четыре часа дня я должен был оказаться уже на улице. Но наступило мое время, а я все еще в камере. Спрашиваю у продольного: «Почему не выпускаете? У меня уже срок закончился». Позвали начальника смены, он послушал меня, потом долго кому-то звонил, но, к счастью, выпустил все-таки. Этот начальник еще был такой интересный, просил передать привет сестре моей. Мол, она училась с его женой. Ага, первым делом я побежал передавать приветы от таких людей.
Оказавшись на свободе, пошел в магазин, потому что с пацанами в камере договорились, что передам им какие-то сладости, сигареты. Но передачи политическим не были разрешены, так мы решили, что я все передам этому мужику, которого якобы за кражу бутылки задержали. У него, кстати, во время отсидки постоянно были и сигареты, и вафли, и газеты. С нами делился, был таким добреньким, чтобы расслабить нас. Я столько никогда в жизни не курил, как во время той отсидки :). Незадолго до выхода говорю ему: «Слушай, только тебе можно передавать вещи. Какая у тебя фамилия?» Он завис, долго думал. Отвечает: «Рамоновский». Спрашиваю: «Романовский?» Он, снова зависнув, повторяет: «Рамоновский». Где вообще такая фамилия существует, что за цирк?
Потом какой-то бывший заключенный давал интервью MOST, так описывал человека, который с ними сидел, разговаривал с сокамерниками, все время что-то спрашивал. Так описание один в один с этим «Рамоновским».
– Когда вы выходили, кто-то встречал?
– Нет, и я уже один поехал к знакомой, а от нее уехал в Грузию. По дороге в аэропорт был такой нервяк, так боялся, что задержат, что за часа два скурил, наверное, сигарет 10. Я не сильно курю, но тут на нервах «пыхтел», аж тошнить начало.
– Успокоились, когда сели в самолет?
– Чуть раньше, еще до посадки, выпил бутылку водки. Как-то надо было успокоиться :). И меня отпустило. Вылет задерживался на пару часов, но я был в таком состоянии, что меня это уже мало беспокоило. Когда сел в самолет, моментально отрубился, проснулся только по прилету – и то меня будили.
– Чем занимались в Грузии?
– Пил «Киндзмараули», оформлял польскую визу, параллельно искал работу в Польше и подучивал язык через ролики в интернете.
– Когда вы находились уже за границей, поступали новости о том, что вас ищут в Беларуси?
– Да, было такое. Знаю, что многие по шапке получили за то, что упустили меня. Мое задержание ведь было инициировано [зампредседателя гродненского отделения БФСО «Динамо», председателем мини-футбольного клуба «УВД-Динамо» Евгением] Дудко, которого я якобы оскорбил в интернете. Он был очень зол, что мне мало того, что дали только семь суток, так потом и позволили уехать из Беларуси. Мои знакомые из спорта рассказывали потом, что думали, что я в местах не столь отдаленных, раз обо мне ничего не слышно, а я, как оказалось, сидел в Грузии и пил вино. Не знаю, какие были наказания тем, кто не проследил за мной, но Дудко точно был зол. Он же хотел меня посадить по «уголовке», но не успел.
Сейчас, вспоминая этого человека, просто хочу передать ему привет и пожелать здоровья. Как мне рассказывали, выглядит он неважно, потолстел, круги под глазами. А недавно некоторые знакомые ребята из гродненского спорта рассказывали, что он лежал в больнице. Так что пожелаю здоровья, потому что я лично еще хочу с ним встретиться и поблагодарить за то, что дал мне путевку в лучшую жизнь.
– Когда вы перебрались в Польшу?
– В сентябре 2022 года. В Польшу уезжал, по большому счету, в никуда, работа для меня не была подготовлена. Хотя, еще ожидая оформлении визы, обращался в какие-то фирмы по поиску работы по своей специальности. Мне сказали ехать в город Грудзёндз, там с октября 2022-го ходил в больницу и смотрел за работой коллег, пару раз меня просили ассистировать на операциях. А вот полноценно начал работать врачом-хирургом только с мая 2023-го, потому что все это время ждал министерские и местные разрешения.
Городок небольшой, 100 тысяч населения, но довольно комфортный, уютный. В больнице мне было хорошо. Если бы дали там работу, думаю, остался бы жить в Грудзёндзе.
– Пока не было работы, не было желания пойти, например, на стройку, еще куда-то?
– Нет. Был уверен, что найду, в том числе с помощью фирм, работу по специальности. Более того, понимал, что поиски работы не затянутся, потому что хирурги и анестезиологи в Польше востребованы. Работа тяжелая, специфическая, мало желающих трудиться в этой сфере.
– Как к вам относились коллеги-поляки после переезда?
– Что сразу после переезда, что затем в большинстве своем отношение положительное, никаких вопросов. Я уже поработал в нескольких больницах и заметил, что чем больше город, тем специфичнее отношение. Например, в Торуне попадаешь в больницу, так там коллеги, которые на своем месте уже лет 10, к операциям новых людей они не подпускают. Хотели заставить меня оформлять за них бумажки. Меня это не устроило, и я перешел в больницу районного масштаба. При этом на новом месте и зарплата оказалась выше, и отношение поляков совсем другое. Ремонт в больнице шикарный, по три монитора в оперблоке, все, что надо врачу, есть. К нам люди приезжают на операции со всей Польши.
– В каком городе вы сейчас работаете?
– Давайте не указывать точно, а просто скажу, что 10-тысячный городок в Куявско-Поморском воеводстве. Главные города тут Быдгощ и Торунь.
А вообще так получилось, что в Грудзёндзе я пробыл месяц, а потом благодаря фирме, которая искала мне работу, переехал в Торунь, там официально начал работать с мая, потому что, как говорил, ждал официального разрешения на работу. Поработал три месяца врачом-хирургом, понял, что не устраивает ни зарплата, ни коллектив – и переехал в нынешний городок.
– Как оформляется разрешение на работу хирургом в Польше?
– Собираются дипломы, подтверждения категорий и так далее, и отправляются в министерство здравоохранения. Пишется соответствующее заявление, и ждешь, когда тебе все одобрят. Кстати, я же все свои документы апостилировал еще в 2020-м, находясь в Гродно. Как знал что-то.
– Много ваших знакомых и коллег сейчас работает в Польше?
– Тьма тьмущая! И благодаря моей помощи люди переезжали, и сами по себе. В какой город не приедешь, встречаешь знакомых, с которыми когда-то пересекался в Беларуси или даже в Гродно. Тут наших врачей очень много. Причем кто-то уехал по политическим причинам, а кто-то в поисках лучшей жизни. В моей больнице работает четыре беларуса, два из них политические. А еще двое никак не связаны с политикой, но сказали, что больше в Беларусь не поедут. После того, как пару раз попадали на часовые допросы на границе, желание ездить на Родину отпало.
– Какой возраст у коллег?
– 50, 44, 30 лет. Ну и мне 41.
– Слышал, что вам в какой-то момент даже пришлось переучиваться в Польше?
– Нет. Мне нужно было просто подтвердить свой диплом. Сам проходишь все, что учили студенты-медики в Польше, читаешь, изучаешь, а потом сдаешь тестовое задание. В некоторых городах экзамен устный, но я сдавал тест. Он очень тяжелый. Причем вопросы совершенно разные, иногда совсем странные. Один из вопросов, например, –сколько процентов людей с психическими заболеваниями сейчас в польских тюрьмах. Специально такие задания, чтобы завалить побольше людей. Много врачей переехало в Польшу, те же беларусы, украинцы. И складывается такое впечатление, будто организаторы экзаменов боятся, что мы будем отбирать у поляков рабочие места, демпинговать, поэтому и делают такие тесты, которые сдать очень сложно.
– Сколько в этом тесте вопросов?
– В разных городах по-разному. Я сдавал в Белостоке, так надо было ответить на 150 вопросов. Чтобы сдать, нужно правильно ответить на не менее, чем 56 процентов вопросов. Это кажется, что легко, чуть больше половины, но когда выбираешь один вариант из пяти, причем вопросы иногда максимально дебильные, то на самом деле трудно. Я готовился к экзамену год, занимался минимум четыре часа в день. Есть определенная образовательная программа, с тестами. Я ее всю проштудировал. Плюс надо было сдать языковой экзамен на C1. Это тоже удалось: диктант, аудирование, чтение и собеседование. Причем все по медицинской сфере. И сейчас пишу на польском быстрее, чем на русском. Жизнь заставила.
– Сколько вы набрали баллов на тесте?
– Из 150 вопросов надо было ответить минимум на 83 – я ответил 89. На тоненького :). Это был самый важный экзамен в моей жизни. Сейчас мой диплом равнозначен польскому, как будто закончил польский вуз.
Экзамен был в среду, а результаты вывесили на сайте в понедельник. Честно, ощущения при ожидании были разные, тем более это была моя вторая попытка. При первой мне не хватило процента. Но там сам был виноват, потому что во время сдачи на некоторые вопросы думал, что не может быть так очевидно. В общем, горе от ума. Если бы не домысливал, то точно сдал бы. Вторая попытка была сложнее, вопросы труднее, но там я уже был спокойнее, отвечал так, как сразу в голову приходило.
Сейчас имею право работать в Польше врачом хоть всю жизнь. А до подтверждения диплома мне выдали разрешение на пять лет. Если по его окончании подтвердить диплом не удается – то всё, до свидания! Сейчас буду дорабатывать по своему разрешению, а потом уже стану полноценным польским врачом. С польской зарплатой, которая, естественно, гораздо больше беларусской. Сейчас я все равно получаю больше, чем на Родине, но в разы меньше, чем польские коллеги.
– О каких цифрах идет речь?
– Самое минимальное, что я тут получал, это 12 тысяч злотых (около трех тысяч долларов). А было, что и 28 тысяч злотых (почти семь тысяч долларов). Все зависит от загруженности, ставок и других факторов.
– Сколько вы получали в Беларуси?
– Если взять все мои работы (и доцентом в университете, и врачом в больнице), все ставки, дежурства, то около полутора тысячи рублей. Если посчитать часы, то в день в общей сложности работал минимум 10 часов. Плюс были дежурства. В Польше в этом плане совершенно другой мир.
– Когда у вас закончится нынешнее разрешение на работу и вы станете полноценным польским врачом, зарплата вырастет в разы?
– Конечно. В хирургии, одной из самых низкооплачиваемых специальностей в Польше, зарплаты на ставку с дежурствами более 40 тысяч злотых (больше 10 тысяч долларов). Министр выступала и говорила, что есть в Польше врачи, которые получают и по 300 тысяч злотых (более 74 тысяч долларов). Может, она это сказала для красного словца, но могу сказать точно, что тысяч 50 злотых (более 12 тысяч долларов) – это вполне обычная зарплата, далеко не самая большая. Так что впервые в жизни очень радуюсь, что я врач :).
– По вашим ощущения, где сильнее врачи, в том числе хирурги, – в Польше или Беларуси?
– И там, и там есть разные. В Польше встречал амбициозную молодежь, которая толком нифига не умеет, зато пальцы веером. Специалисты постарше ведут себя более профессионально, уважительно к коллегам, к своей профессии, многое умеют.
Но тут главная фишка в том, что специалисты имеют возможность учиться, для них делаются различные курсы, причем не только в Польше. Летают и в США, и в Великобританию. Я сам в октябре ездил на курсы в Люблинское воеводство. Больница заплатила за мое недельное обучение больше тысячи долларов. Польская медицина заинтересована в том, чтобы были квалифицированные врачи. Плюс оборудование ни в какое сравнение не идет с беларусскими реалиями. Даже в моей больнице, в 10-тысячном городке, все настолько современное, качественное... А в Беларуси устаревшее, и еще доходило до того, что нужно было записывать в журнал расходов, сколько и на что тратишь пластыри. Я как вспомню – настоящая дичь! Писать, что на то и то использовал 10 сантиметров пластыря. А тут, в Польше всё, что хочешь. Когда приехал, попал как будто на космодром.
Плюс нет дебилов-руководителей. В Гродно я работал в больнице, где главврачом был сын бывшего главного инженера мясокомбината. Он с помощью папы учился в медуниверситете в Гродно на тройки и четверки, а потом папа купил своему сыну место главврача в больнице. Мой ровесник, поймал звезду и всех оскорблял, всем хамил. В Польше такого нет, тут даже не предусмотрены традиционные для Беларуси пятиминутки с главврачом. Этот специалист отвечает только за то, чтобы у докторов были созданы максимально комфортные условия, чтобы зарплата была хорошая и вовремя. Плюс он не обязательно должен иметь медицинское образование. В моей больнице, например, специалист с юридическим дипломом. Он администратор, менеджер, в медицину не вникает. Обычный врач может даже прийти и напихать главврачу, и это в порядке вещей.
– Есть ли конкуренция или ревность со стороны польских коллег?
– Я такого особо не замечал. В больших городах крайне редко встречаются специалисты, которые недолюбливают иностранцев, потому что считают себя повыше, помудрее. Такое немного высокомерное отношение. В мелких городах все намного проще и дружелюбнее. Всегда помогут, подскажут. Я общий язык с коллегами всегда нахожу.
– Интересовались коллеги вашей историей, почему вы уехали?
– Естественно. Когда спрашивают, я отвечаю. Врачи офигевают, конечно, не могут поверить в то, что такое в современном мире вообще возможно.
– Как пациенты на вас, иностранца, реагируют?
– Тоже никаких проблем. Всегда поздороваются, улыбнутся, приветливые. В Беларуси пациенты более наглые, плюс свое дело делает дурная пропаганда, где часто рассказывают о том, что врачи – это взяточники и так далее. Поэтому люди приходят с таким ощущением, что врач им уже чем-то обязан. Не дай Бог час придется посидеть в очереди, так начинается истерика. В Польше люди ждут и по четыре, и по пять часов. И никто не пикнет, потому что врач – это Бог. Если тебе что-то на нравится – до свидания.
Или, допустим, как в Беларуси преподносится ситуация, если врачу пациент что-то дал в благодарность? Мол, это взятка уже, врач – преступник. В Польше спокойно приносят, благодарят. Причем часто в открытую шеф зовет и говорит, что пациент передал. Часто врачи даже не относят презенты домой, они стоят в шкафу в кабинете. Приносят торты, пирожные – и никто не прячется, не скрывает.
– Работая сейчас в польской медицине, как оцениваете этап работы в Беларуси?
– Жалею, что не уехал раньше, тем более подобные мысли возникали. После выборов-2010 начал понимать, что в Беларуси все идет куда-то не туда, учил английский язык, думал уезжать за границу. Но в силу разных обстоятельств оставался в Беларуси, постоянно метался между «уезжать» и «не уезжать».
– Периодически в беларусской пропаганде появляются сюжеты, где беларусские врачи, вернувшиеся из Польши, рассказывают, что там все плохо, жалуются на условия труда, на отношения коллег.
– Знаю нескольких таких врачей. Не хочу никого обижать, но о некоторых из этих специалистов на их рабочих местах отзывались как о лентяях, которые просто думали, что, приехав из Беларуси, где они занимали определенную должность, все легко сделают в Польше, все им дадут. Не будет такого. Человек, приезжая в другую страну, тоже должен себя зарекомендовать, показать. И тогда все будет нормально. Но не все готовы к тому, что во многом нужно начинать с нуля, хотят сразу на высокие должности. Надо поработать на свой имидж. Но эти «возвращенцы» не хотят, а потом едут в Беларусь и жалуются, хотя по факту проблема только в них самих. Тут любой может себя реализовать, если не будет сидеть и чего-то ждать.
– Вы же в Беларуси работали и в спорте. Может, и в Польше хотите совмещать?
– В 2023 году позвонил Илье Савичу, который играл в белостокской команде по пляжному футболу, предложил свои услуги, причем бесплатно. И вместе с коллективом занял третье место в чемпионате Польши. Это больше для души было, не хватало спортивного адреналина. Но потом сконцентрировался только на медицине.
– Остались у вас контакты с пляжниками, с представителями мини-футбола, оставшимися в Беларуси?
– С теми пляжниками, которые остались в Беларуси и которых знал, вообще не контактирую. Можете даже написать, что тех, кто играет за сборную, презираю. Когда-то выходили с белыми ленточками на матч, а потом подписали письмо за режим. Я всегда болею против них, даже обсуждать не хочется.
Из мини-футбола с некоторыми ребятами общаюсь, но фамилии, естественно, не назову. Скажу честно, остались там те, кто против режима, просто не могут говорить это открыто по понятным причинам.
– Какие у вас дальнейшие планы?
– Жить и развиваться, путешествовать. Нынешняя должность меня полностью устраивает. Стать заведующим хирургического отделения? О нет, тут особо никто не хочет им быть. Это лишняя ответственность, бумажки. В Беларуси заведующий – это царь, а тут совсем другое отношение.
Ну а если в Беларуси что-то изменится, то приеду максимум для того, чтобы посмотреть, что осталось от страны. Работать там точно не намерен. Столько лет отдал Беларуси, всегда старался, но больше не хочу. Не готов променять нынешний уровень жизни на тот, что возможен в Беларуси.
Фото: из личного архива Виктора Русина
