Ходасевич – про оскорбление от Капского: «Сразу осознал, что это не на десять лет, а на всю жизнь. Такая штука приклеивается»

– Анатолий Анатольевич Капский был импульсивным человеком. Когда я работал на СТВ, у него всегда находились замечания по репортажам, связанным с БАТЭ. Он тогда звонил Игорю Евгеньевичу Коленькову, который был своеобразным мостом между нами. И до меня долетали лишь какие-то осколки из тех слов, которые предназначались мне.

Первый мой конфликтный случай с Анатолием Анатольевичем был таким. Шел, наверное, 2007 год. Борисов тренировал Игорь Николаевич Криушенко. В понедельник у нас вышла программа, а во вторник я должен был вместе с БАТЭ куда-то лететь, может, на Кипр. Я еду в аэропорт и тут раздается звонок: «Ты не показал спорный момент с пенальти. Вот ты сейчас куда едешь?» – «Еду в аэропорт» – «А ты вообще знаешь, что никуда можешь не полететь?!» Я был молод и дерзок, не очень хорошо воспринимал подобные наезды, и поэтому сказал Капскому, что я никому ничего не должен, и если он считает, что полет с командой – это благо и уникальная возможность, то я так не думаю.

Объяснил, что еду делать свою работу. И это нормально, когда журналисты летают с командой, рассказывая о ней. Я тогда сказал Капскому: «Анатолий Анатольевич, так я сейчас разверну машину. Мне ваш полет, знаете, с таким посылом абсолютно не нужен». Он быстро отошел: «Не надо разворачивать – лети». Но для меня это был первый жесткий звонок и разговор с ним. Я приехал в аэропорт, увидел тогдашнего директора клуба Владимира Анатольевича Алейникова: «Коля, а ты чего такой расстроенный?» – «Да вот, Анатолий Анатольевич позвонил. Впервые услышал, каково это». – «Не обращай внимание. Это нормально». Он разрулил все, а потом уже сам Капский подъехал, и мы как-то замяли эту историю.

– В 2010-м БАТЭ проиграл в квалификации Лиги чемпионов «Копенгагену». Ты тогда критично высказался о Борисове. В ответ на это Капский заявил: «Для некоторых гламурных пуделей вести передачи после матчей чемпионата мира кажется очень важным и серьезным занятием…». Какой была твоя реакция?

– Конечно, мне было дико неприятно увидеть эти слова в газете. И я даже не знаю, откуда появилось выражение гламурный пудель, потому что я гламурностью никогда не отличался. Наверное, это было какое-то личное восприятие меня боссом БАТЭ. Я разложил ту историю на два момента. Первый. Он зачем-то это сделал. Анатолий Анатольевич мог позвонить мне, все сказать лично, и на этом бы все закончилось. Второй момент. После этого случая я понял, что в журналистике нет друзей. И это тоже был урок. Ведь из «Прессбола» мне тоже могли позвонить. И если бы они мне сказали, мол, Коля, мы готовим материал и тебя назвали вот так, я бы сам набрал Анатолию Анатольевичу и сказал: «Давайте уладим этот вопрос, чтобы не доходило до оскорблений». Но мне из «Прессбола» так и не позвонили. Я, кстати, потом разговаривал с руководством издания на этот счет. Все сослались на то, что был какой-то цейтнот, и на эти слова не обратили внимание. Думаю, Анатолий Анатольевич тогда хотел ударить больно.

– Так ведь и вышло. Это выражение прилипло к тебе клеем «Момент». Прошло почти десять лет, а его все равно вспоминают.

– Такая штука приклеивается. Это было оскорбление, брошенное в общественное пространство. И я сразу осознал, что это не на десять лет, а на всю жизнь, – сказал Ходасевич.