«Захаров все говорит в лицо» - Хоккей на BY.Tribuna.com

Сейчас Николай Стасенко думает только о чемпионате мира. Защитник сборной Беларуси и хабаровского «Амура» Николай Стасенко рассказал о своем детстве, о переезде в Беларусь, о легком выборе спортивного гражданства, о причинах, по которым нынешний сезон в КХЛ прошел для него не слишком удачно, о возможности вернуться в «Юность», а также о прямоте Михаила Захарова. — Николай, что представляет из себя населенный пункт Рощино, в котором ты провел детство? — Это таежный поселок. В советское время там работало много геологов, находились лесоперерабатывающие предприятия. Население было около пяти тысяч. Хоккеем я начал заниматься в Рощино. Мой папа — тренер. Готовил команды на «Золотую шайбу». Во время одного из турниров меня заметили и пригласили в Хабаровск. В 12 лет я уехал от родителей. Мама боялась меня отпускать в таком возрасте, но отец настоял. Он, к слову, по-прежнему работает тренером в Рощино. — Ты заходил на свою страничку в википедии? Не смущает, что в месте рождения у тебя указано белорусское Рощино, находящееся в Витебской области? — Ну и Бог с ним. Исправить это я не пытался. :) — Годы, проведенные в Хабаровске, не сделали из тебя рыбака? В тех краях, пожалуй, поудить рыбку любит каждый второй. — Неа. Меня рыбалка никогда не привлекала. — Как тебе дальневосточная природа? — Она действительно очень красивая. Хотя я бы не сказал, что в Беларуси природа хуже, она просто немного другая. — А как ты вообще оказался в Беларуси? — В 16 лет я переехал из Хабаровска в Москву в ЦСКА-2 и уже из ЦСКА меня пригласили в Минск в «Юность». Все решалось через агента. Со мной никаких переговоров никто не вел. Если честно, я даже не знал, в какую команду ехал. Но когда прибыл в расположение моего нового клуба — был сильно впечатлен. Тогда «Юность» по составу была сопоставима с командой российской суперлиги: Алексеев, Микульчики, Копать, Шитковский, Скабелка, Угаров, потом еще Цыплаков с Грабовским. — Гражданство белорусское тебе сразу предложили принять? — Полтора года выступал за «Юность», как россиянин. А потом сменил паспорт. Это решение далось легко. Во-первых, это надо было для того, чтобы продолжать выступать за минский клуб. Во-вторых, свое будущее к тому времени я связывал с белорусским хоккеем. — Знаешь, многие шутят, что тем, кто прошел школу Захарова, уже ничего не страшно. — Михаил Михайлович — человек своеобразный, конечно, но он, по крайней мере, всегда все говорит прямо в лицо. Никогда при нем не будет каких-то шушуканий за спиной. А бывает, что тебе ничего не говорят, ходят, улыбаются, а ты ничего не понимаешь. — На ситуацию в «Амуре» намекаешь? — Нет, я не провожу никаких параллелей. Просто рассказываю, как бывает в хоккее. — А почему все-таки в этом сезоне ты не всегда попадал в состав «Амура»? — Смена тренера. Наставника, который мне доверял, сменил специалист, который был о моих способностях не столь высокого мнения. Я никого не виню, но сезон действительно выдался для меня не самым лучшим. — «Амур» в хоккейных кругах называют «космонавтами». Территориальная отдаленность действительно сильно сказывается на игре? — Да. Это не пустые слова. Чуть ли не после каждого перелета надо акклиматизироваться. — Остаешься в «Амуре» на следующий сезон? — Пока не знаю. Агент прорабатывает варианты. Я же до завершения чемпионата мира не хочу думать о клубных делах. — Странно, что будучи кандидатом в сборную, одним из самых перспективных наших защитников, ты не оказался в минском «Динамо». — В первом сезоне я был на просмотре в «Динамо», но не подошел Хьюзу, который тогда возглавлял клуб. Во втором сезоне я хотел играть за «зубров», но Хэнлон отказался от моих услуг. — Кстати, не обижаешься на североамериканских наставников нашей сборной, которые игнорировали твой талант и не брали на чемпионаты мира? — Раз так происходило, значит, моего уровня было не достаточно. Да и как можно обижаться на тренера — перед ним стоит задача, ему виднее, кто из хоккеистов способен ее выполнить. — Мыслей о том, чтобы вернуться к Захарову в «Юность» у тебя нет? — Этот разговор можно вести, если минчане все же заявятся в КХЛ. На мой взгляд, «Юность» действительно переросла ОЧБ и достойна КХЛ. Я выступал за этот клуб и знаю, о чем говорю. Не в каждом клубе КХЛ в плане организации есть то, что есть у «Юности». Уверен, что со временем чемпионы Беларуси способны стать крепким кахээловским клубом. — А что вообще для тебя «Юность»? Можешь ли ты назвать ее родной командой? — Отвечу так: когда я еду в Минск, я еду в «Юность», с которой работаю до начала тренинг-кэмпа сборной. Если мне негде жить, «Юность» дает мне квартиру. Думаю, этим все сказано. — Главным событием в твоей спортивной жизни, наверняка, стала Олимпиада в Ванкувере. Какие остались воспоминания от этого турнира? — В целом, позитивные, даже несмотря на то, что не удалось войти в восьмерку. Но мы делали все, что могли, очень старались. Уверяю, в сборной Беларуси нет равнодушных людей, все борются изо всех сил. Олимпиада проходила на маленьких площадках. За те встречи, которые я провел в Ванкувере, понял, что на заокеанском типе площадок мне больше нравится играть. Хоккей на них более быстрый, силовой. — К слову о силовом. В середине сезона мы с тобой говорили о твоих бойцовских навыках. Сейчас у меня только один вопрос: откуда в тебе столько силы? — Не знаю. Я целенаправленно не занимаюсь ударной техникой, не бью грушу. Может, мне просто везет в боях на льду. :) — Вернемся к Олимпиаде. Над словами Захарова о женской финской сборной многие посмеивались, подвергали Михаила Михайловиче критике. — Зря. Нас «заселили» в массажный кабинет от женской раздевалки. Это правда. Помещение совсем маленькое, душное, стулья крошечные. Женщин я не видел, но факт остается фактом. Швейцарцы же были в полноценной раздевалке. Хотя я не считаю, что это может служить оправданием нашего поражения…