«Мы многое прошли с парнями» - Хоккей на BY.Tribuna.com

Супруга Артура Рекшты порой видела мужа реже, чем игроки команды и тренеры, в том числе и Брендон Бови Экс-начальник команды «Динамо-Минск» раскрывает секреты своей работы. Артур Рекшта вспоминает, как помогал Дьюи Уэскотту разобраться с пограничниками. Как гулял с Владимиром Наумовым от «Минск-Арены» до Чижовки. Как динамовские коучи реагировали на прессу. Как улыбается Збынек Иргл и настраивается на игру Андрей Мезин. Как прошел полет до Новокузнецка и многое другое. — Артур, что за должность такая «начальник команды»? — Начальник команды — связующее звено между игроками и руководством клуба. По большому счету, это специалист, который отвечает за бытовые вопросы коллектива, контролирует работу, связанную с комплектованием экипировкой, всем необходимым для профессиональной деятельности команды. Круг обязанностей самый разный. Случаются и непредвиденные ситуации, из которых надо суметь выкрутиться. Кратко, это работа 24 часа в сутки 7 дней в неделю. — Сложно ли было поначалу? Ведь, если правильно понимаю, такой специальности нигде не учат. — Верно, все азы постигал самостоятельно на практике. Это потом в университете физкультуры начали готовить менеджеров в спорте. Многое перенимали у иностранцев, которые к нам приезжали. Тот же Глен Хэнлон дал неоценимый опыт: у него учились все, начиная от массажистов, заканчивая административным персоналом. Причем у Глена не было мелочей, он рассказывал, казалось, банальные вещи: как правильно составить расписание, как утром прийти с улыбкой к команде. — Вы попали в хоккей с университетской скамьи, к этому виду спорта имели отдаленное отношение. Завоевать уважение ребят было непросто? — Помню, у Джима Хьюза пару игр стоял на скамейке и переводил игрокам его слова. Знаете, наши хоккеисты даже просили: «Ты лучше ничего не говори». Они просто из моих уст ничего не воспринимали. Хотя я высказывал не свои мысли, а мысли тренера! Кто я для них такой? Если человек пришел в структуру без заслуг, медалей, авторитета, не прошел хоккейную школу «от» и «до», мало кто будет брать его в расчет. — Но вам все же удалось стать своим. — Мы многое прошли с парнями. Чего скрывать, были моменты, когда и они меня испытывали, следили, как я реагирую на острые шутки, наблюдали за моим поведением, случись непредвиденная ситуация. Когда что-то идет не по плану, они всегда смотрят на твою реакцию. Поскольку я начальник команды, и в аэропорту, и на арене, и еще где-то представляя интересы команды, иду вперед, то они смотрят и на меня. И раз удержался на этом месте — значит, все получилось. — Работа в клубе, как вы говорили, предполагает занятость «24/7». Выходит, вам и заболеть нельзя? — Получается, так. Меня в этом году, к счастью, вирусные заболевания, миновали. За что отдельное спасибо нашей медслужбе. Они заботятся не только о здоровье хоккеистов, но и персонала, ведь мы неотъемлемая часть команды, от которой многое зависит. В этом сезоне с работы отпрашивался лишь однажды — поднялась высокая температура, да и то, прежде чем уйти, выполнил свои обязанности. — Артур, трудно ли подобрать ключ к любому человеку? — Все люди разные. Иногда приходится многое терпеть, какие-то моменты в себе подавлять. Бывает нелегко. Коллектив команды — одни мужики, у каждого свой характер, свои трудности. К одному лучше подойти с серьезным лицом, вникнуть в проблему, дать понять, что ты ему хочешь помочь, поддержать, ко второму нужно подойти и быть в хорошем настроении. Где-то нужно проявить жесткость или поставить на место, ничего страшного в этом нет. Приходится постоянно менять маски и подстраиваться под каждого человека. При этом не потерять свое истинное лицо. С кем проще найти общий язык — с иностранцами или нашими? Ответить однозначно не берусь. Особенность менталитета накладывает сильный отпечаток на человека. В некоторых вопросах проще с одними, в некоторых — с другими. — Как ребята ведут себя после матчей? — Бывает, очень эмоционально реагируют, если что-то не удалось, могут сломать клюшку о стену. За годы успеваешь их хорошо изучить и знаешь многие нюансы. Например, к Андрею Мезину в день игры лучше вовсе не подходить, не обращаться, ничего не спрашивать. «Табу» никто не рискнет нарушать. Лаланд — другой. С Кевином можно шутить вплоть до выхода на лед. — Один мой знакомый утверждает, хоккеисты — словно маленькие дети. Не чувствуете себя нянькой? — В некоторых моментах однозначно чувствую не только я, но и другие сотрудники. Такие мысли, надо признать, возникают. Ты ведь им помогаешь решать абсолютно любые задачи… — Никогда не подсчитывали, сколько часов проводили вместе с ребятами? — В день? Персонал команды очень рано приезжает на работу. Самый первый на месте всегда Павел Головацкий. К восьми утра подтягивались и остальные, даже если сбор у игроков в 10-11. После завершения матча, часов в 11-12 вечера, появляешься дома. И когда домашней игры нет, а лишь утренняя тренировка, кто-то может себе позволить уже после обеда уйти. Я же стабильно до 6-7 вечера на Арене. — Получается, с хоккеистами вы общались больше, чем с собственной семьей? — Сынишке скоро исполнится два года, у нас молодая семья, замечательная жена. Не скрою, иногда приходилось очень сложно. Особенно когда выезды. Да и в Минске во время домашних игр в полвосьмого утра ухожу на работу, ребенок еще спит. Возвращаюсь к двенадцати, малыш снова спит. — Вы, полагаю, знаете ребят даже лучше, чем их собственные жены или подруги. — В некоторых моментах — да. Конечно, у ребят, как и у всех, есть свои секреты, но все это остается в раздевалке между нами. Много ли хоккейных секретов в моей голове? Так сходу и не припомню. Но он на то секрет, чтобы о нем знали всего два человека. — Рассказывая об администраторе «Динамо» Степане Хачатряне, ребята вспоминали, что порой ему удавалось невозможное. Например, тот как-то заказал самолет за полчаса, прямо как такси. — Было очень много интересных моментов и в моей практике. Помню, когда в «Динамо» играл Дьюи Уэскотт, мы чартерным рейсом перелетали из Астаны в Уфу на игру с «Салаватом Юлаевым». У канадца было два паспорта, и действующая виза стояла в старом «нерабочем». По местным законам при пересечении границы у человека должен быть на руках только один документ с визой. Возникли вопросы с пограничным контролем. Как мы только не пытались уладить ситуацию. Звонили даже в «Салават Юлаев», просили посодействовать, ведь такой именитый клуб имел хорошие связи. Нам ответили, мол, ничем не можем помочь. Парню грозила депортация. А команда ведь не могла ждать, у ребят — завтра игра. Уэскотта оставили в комнате для задержанных, а я на такси помчался в представительство МИД РФ. К счастью, там вникли в ситуацию и оперативно сделали новую визу. К ужину с игроком присоединились к команде. — Раз уж затронули тему самолетов, помню, вы говорили, что чех Петр Сикора очень боялся летать на Як-42. — После трагедии в Ярославле, думаю, число хоккеистов, у которых развилась аэрофобия, увеличилось. Хотя никто открыто об этом не говорил. Каждый переживал трагедию в себе. Во время полета, если возникали какие-то моменты, на лицах ребят чувствовалось напряжение, эмоций не было. А ситуации разные случались. Один раз летели в Новокузнецк. Темнело. А там очень холмистая местность и маленькая удаленность от земли. Система в кабине начинает сигнализировать — надо садиться… Подбирали время, чтобы сесть в светлое время суток. Один раз даже вылетели в 8 утра, но с учетом разницы во времени и протяженности полета, снова прилетали только к вечеру. Командир вызывает и говорит: очень маленькая видимость, туман и посадку не разрешают. Надо было принимать решение. С Мареком Сикорой советовались, ребятам не говорили. Просили экипаж: даже если есть мизерная доля неуверенности, давайте лететь в соседний Новосибирск, топлива хватит, гостиницу найдем, как-то выйдем из ситуации. Благо все завершилось удачно. — Артур, вы рассказывали, что у каждого игрока свой характер. Интересно, а кто в «Динамо» самый веселый? — Однозначно — Саша Кулаков. Здорово получалось шутить и у Теему Лайне, и у Ярослава Обшута. Самый скромный (это мое личное мнение) — Дима Мелешко. Он весьма серьезный парень. Такой же и Дима Коробов. Хотя и Кулакова того же весельчаком не назовешь, просто у него превосходное чувство юмора. К числу «серьезных» можно отнести и Вову Денисова. Иногда кажется, некоторые шутки он может неправильно воспринять, отнестись к ним с недоумением. Что их связывает с Каралахти? Они сразу нашли общий язык, да и оба такие брутальные парни, что ли. Не могу утверждать, что Збынек Иргл большой шутник или, наоборот, чрезмерно строгий. Он очень улыбчивый. Когда вижу его улыбку, он мне напоминает Адриано Челентано, особенно, когда небритый. Лукаш Крайчек всегда был близок к Ярославу Обшуту, они держались вместе. Не сказал бы, что он — одиночка. Скорее про Игрла можно сказать, что он сам по себе. Каралахти хоть и дружит с Денисовым, но он более самостоятельный. — Сколько хоккейных контактов в вашем телефоне? — Ух! Думаю, две сотни наберется. Хотя нет, гораздо больше. Всех всяких под тысячу будет. — Среди них есть те, кому вы можете позвонить даже тогда, когда покинете «Динамо»? — Хорошо ладим с Александром Андриевским, с Олегом Шибеко, со всеми нашими администраторами, врачами. Павлу Головацкому недавно звонил, передавал привет и желал удачи на чемпионате мира. С хоккеистами нормальные отношения. Запросто могу набрать Сашу Кулакова, поинтересоваться делами. Наша молодежь очень хорошая, дай Бог, чтобы они не испортились. Евгений Николаевич Попихин — замечательный человек, находим с ним общий язык, да и с тем же Мареком Сикорой у нас добрые отношения были. — После отъезда не общались, кстати, с чехом? — Нет, и пока не хочу его беспокоить. Надо дать человеку время забыть о хоккее. У пана Сикоры были хорошие планы — отдохнуть, провести время вместе с семьей, он ведь и к операции готовился. А к концу лета обязательно его наберу, интересно узнать, как у него дела. — В «Динамо» вам довелось поработать с разными тренерами: и американцами, и европейцами, и нашими… — Да, хорошо всех помню: и Хьюза, и Гарднера, и Хенлона, и Андриевского, и Сикору, и Спиридонова… Пол задержался совсем ненадолго, это был очень открытый позитивный человек. Джим немного другой — более импульсивный, эмоционально реагировал на какие-то колющие вопросы со стороны медиа, и, как мне кажется, не был уж слишком открыт для журналистов. Глен же в силу работы в НХЛ имел четкую установку: прессе не отказывать. Насколько я помню, он всегда шел на контакт. Александр Андриевский немногословен по натуре, зато всегда говорит по существу. А Марек Сикора, сами знаете, никогда не говорил «нет», хотя, по правде, иногда очень злился на вашего брата. — На ваш взгляд, чей уход из «Динамо» был потерей для команды? — Могу высказать исключительно личное мнение. Вот, например, тройка Спиридонов — Глазачев — Штумпел. Но скажу так: есть тысяча аспектов, которые болельщики не видят. Поэтому, зная ситуацию из глубины, уход этих ребят не считаю большой потерей для клуба. Пелтонен — другое дело. Он был отличный капитан и отличный игрок. Помните, когда к Вилле поставили в напарники Платта, как канадец стал набирать очки, показывать результат? Слежу за судьбой бывших «динамовцев». Всегда интересно узнать, куда их привел хоккейный путь. — Артур, в хоккейную жизнь вы влились, будучи студентом второго курса иняза. Помните, как все начиналось? — Конечно! Со спортом я по жизни: сам играл в хоккей в «ночной лиге», постоянно покупал «Прессбол», следил за событиями. Как-то в газете наткнулся на объявление: шел набор волонтеров на юниорский чемпионат мира в группе А. Интервью проводил главный редактор «Прессбола» Владимир Бережков. После нескольких вопросов меня попросили приехать в федерацию хоккея. Там уже дела обстояли серьезней. Тогдашний генсек Александр Францевич Лещик вместе с Бережковым тестировали по-английски. Прошел отбор, и меня поставили работать с финской делегацией. Когда чемпионат мира завершился, федерация предложила внештатное сотрудничество. Начинал с самого примитивного: учился отправлять факсы, переносить информацию, написанную от руки на электронные носители, составлять письма. Затем был договор подряда. И уже потом Святослав Киселев предложил полноценный контракт на должность менеджера национальных сборных. — Заветная мечта сбылась? — Мне очень хотелось посмотреть всю хоккейную кухню изнутри. Я ведь за сборную Беларуси переживал еще со школы, даже как-то ездил встречать нашу команду. Как сейчас помню: с мамой в 7 утра поехал на поезде на вокзал. Фотографировался с Андриевским, со Скабелкой, Шумидубом. — В «Динамо» вы начинали помощником нынешнего директора ХК «Шахтер» Леонида Фатикова, который тогда был начальником команды. — В «Динамо» я с 2008 года, с первого сезона как команда вошла в КХЛ. Тогда бывший председатель федерации хоккея и председатель ХК «Динамо» Владимир Наумов предложил из федерации перейти в клуб на должность помощника генерального директора. Фатикову я помогал скорее на общественных началах. Многому от него научился. До сих пор общаемся, недавно, к примеру, поздравлял его с днем рождения. — Кстати, о Наумове. Сколько раз с ним ходили в пеший поход? — Очень много! Шону Симпсону, спортивному директору, вообще приходилось несладко — они постоянно ходили пешком по Минску. Никогда не забуду, когда в жару летом, в туфлях, брюках, рубашке от федерации хоккея и до ЦУМа с ними «прогуливался». А помните акцию, когда больному мальчику собрали деньги на операцию? Я тогда с Владимиром Владимировичем прошел от Арены до самой Чижовки. — Больше ваши пути с бывшим боссом не пересекались? — Нет. Были разговоры, что он может появиться на хоккее, когда минское «Динамо» играло в Москве. Но так мы, к сожалению, ни разу и не встретились. Прекрасные воспоминания остались о работе с ним. — Если бы вам пришлось написать кодекс чести начальника команды, какие бы туда вошли «постулаты»? — Выдержка, трудолюбие, исполнение своих обязанностей в любой ситуации. Даже когда ты можешь развернуться и уйти и будешь прав, с профессиональной точки зрения ты должен идти до конца. И оставаться всегда человеком — это самое главное. — Представляю, как знакомые и родные пользовались вашим положением. Наверняка то и дело клянчили автографы игроков… — Не то слово! «Лидировали» подписи Мезина, Лаланда, Платта, Михалева и Каралахти. Просили и фото сделать, и «сувенирку» раздобыть. У самого тоже есть большая коллективная фотография с автографами всех ребят. — Неужели за четыре сезона не было ни одного игрока, к которому так и не удалось подобрать ключ? — Со всеми были отличные отношения, с кем-то, может, более закрытые в силу того, что игрок мало находился у нас или просто по своей натуре был необщительный. Но расставались только на хорошей ноте. Тот же Денни Гру. Когда он уезжал, у него на руках были двое маленьких детей, жена и еще две собаки. Мы его семье оперативно сделали российские визы, билеты на самолет, проводили до аэропорта. За что Игорь Ларионов искренне поблагодарил. Возможно, кто-то обижался на решения руководства, они не могут быть хорошими для всех. Но на нас — вряд ли. Мы старались сделать так, чтобы ребята покидали клуб с мыслью о том, что здесь работают профессионалы. — Артур, позвольте узнать: с подобной должностью так просто не расстаются? — Все верно! И мне решение оставить «Динамо» далось нелегко. Поверьте, созрело оно не сиюминутно. Однако в силу семейных обстоятельств другого выбора у меня не было. Не знаю, будет ли моя новая деятельность связана с хоккеем. Поживем — увидим. — Свою жизнь без хоккея представляете? — Нет. Не жалею ни об одном дне, проведенном в «Динамо». Были разные ситуации, когда было трудно, хотелось зарыться, скрыться, убежать, все бросить. Но, поверьте, завершается сезон, хочешь поскорее со всеми расстаться, а проходит всего две недели, и начинаешь скучать по работе.