«Повторяем что-то из прошлого»

Для Павла Перепехина воспитанник, заигравший на высоком уровне, важнее медали Павел Перепехин импонирует своей открытостью и умением смело рассуждать на серьезные темы. Встретившись с наставником нашей хоккейной молодежки незадолго до нового года, корреспондент Goals.byпоговорил со специалистом о его семье и карьере, молодежи и ее проблемах, развитии и совершенствовании, Спиридонове и Наумове, работе в минском «Динамо» и «Шахтере», а также узнал, почему тренер так и не стал хоккеистом и как из хоккеиста получился тренер. — Как чувствуете себя в последние недели? — Уже отошел. Хотя все равно возвращаюсь к чемпионату мира, прокручиваю в голове некоторые моменты. Думаю, над чем-то можно было поработать более основательно. — Например? — Над большинством. Не скажу, что оно было у нас слабым, но мы не забрасывали, а значит, делали что-то не так. Игра в неравных составах — один из основных элементов современного хоккея. Без него становится намного сложнее обыграть кого-либо, даже если ты сильнее. — После чемпионата вам пришлось отчитываться за результат на исполкоме ФХРБ. Было непривычно? — Можно и так сказать. До этого доводилось выступать только на тренерских советах, а туда всегда приезжал в хорошем расположении духа — провели два турнира, оба выиграли :). Здесь же попал в другую ситуацию. Всем нужен результат, а его у нас не оказалось. Тем не менее, отчитываться все равно было несложно. Заметил, что членов исполкома не очень-то волновали вопросы, связанные с «молодежкой». — Традиционно только Юрия Никонова. — Юрию Владимировичу всегда интересно, что происходит в нашем хоккее, вот он и задавал вопросы. Это нормально. Думал, что спрашивать с меня будут больше и строже. Но помог Ворсин :). Евгений Николаевич был на чемпионате, поэтому кое-где сам отвечал, анализировал. — Как вам предложение «Динамо» о подготовке со следующего сезона «молодежки» на базе команды МХЛ? — Сложный вопрос, который еще предстоит обсудить коллегиально. Пойдет ли это на пользу? Есть свои плюсы и минусы. Нужно время и терпение, чтобы в них разобраться. Необходим серьезный анализ: кто и где играет, на каких ролях, как на игроках скажется переход. В общем, пока я склоняюсь к тому, что для начала стоит очертить круг кандидатов, посмотреть их перспективы в следующем сезоне, а уже после решать, собирать или не собирать базовую команду. — У нас же был подобный опыт «Шинника» в ОЧБ, но проект свернули. — Да, терпения не хватило. Нужно было продолжать и смотреть на результаты. Тогда, возможно, мы бы уже играли в элите. Кстати, интересно будет посмотреть, как выступят на чемпионате мира латыши, у которых процентов 80 хоккеистов играют в МХЛ (команда вылетела в дивизион «В» – Goals.by). Мы в прошлом году оба раза соседей обыграли. — Какие плюсы видите у базовой команды? — Как минимум возможность наиграть тактику, наработать схемы. Но тогда с командой и сборной должен работать один человек, потому что в ином случае вся затея теряет смысл. Здесь много нюансов, которые, как обычно, решатся не раньше весны. Хотя решать их нужно уже сейчас. — Не кажется ли вам, что организовываться все же необходимо немного ниже? То есть не думать о базовой команде, а работать, прежде всего, с детьми. — Это наша система. Как раз на детском уровне в стране есть очень сильные ребята. Но к молодежному или даже к юношескому возрасту их навыки куда-то исчезают. Им тяжело перешагнуть на ступень выше. Наблюдается нехватка где-то «физики», где-то техники, хотя этим составляющим внимание нужно уделять постоянно. А у нас это уходит на второй план. Вырастили парня и пустили в свободное плавание. Сам парень тоже думает, что многого достиг, хотя, наоборот, должен расти и совершенствоваться. Если взглянуть на датчан или норвежцев, то они с 17 до 20 лет очень сильно прогрессируют. — За счет чего? — За счет отношения к себе. Они понимают: если хочешь чего-то добиться, надо работать, прибавлять. Оттого и взрослеют раньше. — Получается, все дело в самих хоккеистах? — У нас такая среда. Ребятам нужна постоянная мотивация, а мы порой ослабляем вожжи. Можно и так, и сяк. Вроде играем — и здорово. Не нужно работать над катанием, техникой. Команды появляются, хоккеисты нужны. Здесь не подошел — там взяли. Многих все устраивает, а потом, после 20-ти, задумываются, почему не получается трудоустроиться, и начинают больше работать. Но на юношеском и молодежном уровне мы сильно отстаем. — Давайте подробнее про нашу среду. — В МХЛ, высшей лиге и даже экстралиге получается так, что тебя не заставляют быть очень быстрым, сильным. Все идет своим чередом, всех все устраивает. В своей команде я еще могу заставить игрока выполнять большой объем работы, но где-то этого нет. И хоккеисты об этом знают. Должна быть одна система, одни требования для всех. Так давайте заставим ребят больше работать, больше кататься, сделаем так, чтобы они росли! Как-то высчитали, что для гола игроку требуется сделать около 150 технико-тактических действий. Мы иногда и 50 не совершаем. Чем больше агрессии, движения, тем быстрее будут расти игроки. Им нужно вариться там, где действительно тяжело. В этом плане понимаю Артура Гавруса, который решил поехать обратно в Канаду. Все-таки это совсем другая среда. — Что нужно сделать, чтобы изменить нашу? — В первую очередь, повысить требования. Инициатором должна стать федерация — собирать тренеров, проводить семинары, говорить о том, что это нужно. Ведь везде в Европе, по сути, играют по одной системе, просто кто-то делает это лучше, кто-то хуже в зависимости от технической оснащенности хоккеистов. — Андрей Гусов как-то говорил, что в Беларуси всем сборным стоит работать по одной системе, и тогда переход из возраста в возраст для игроков станет проще. — Это хороший совет. Сейчас можно посмотреть на швейцарцев, у которых Шон Симпсон тренирует и молодежную, и национальную сборные, а также входит в штаб юношеской. Примерно то же самое было в 2011-м у немцев. В этих странах одна общая система. Юношеская команда работает для молодежной, а молодежная — для национальной. Причем особенно важно сохранить азарт и агрессивность у самых младших, потому что с каждым годом этого в игроках будет все меньше и меньше. В Казани я видел юношескую сборную Швеции, составленную из парней 90-го года рождения. Это было круто! Азарт, напор, множество ТТД — там защитника от нападающего было не отличить! Да, они не взяли «золото», зато после чемпионата с полдесятка человек из той команды попали на драфт и сейчас выступают в НХЛ. В общем, одна схема для всех команд система действительно нужна, просто к каждому возрасту необходимы свои, немного разные требования. Это правильно. Мы так сделать пока не можем. Или не хотим. — Хотим все и сразу. — Да! Выиграли — значит, все правильно делаем. Не выиграли — поменяем. — Вы рассказывали про европейские системы, но россияне также хороши в молодежном хоккее. — В России очень сильные и одаренные хоккеисты, которые здорово оснащены технически, и их много. На них и строится вся игра. Они умеют обыграть, сделать хороший пас, принять нестандартное решение. Но могут столкнуться с проблемами, когда против них на лед выходит очень организованная команда. Впрочем, это россияне. Мы такими никогда не будем. Поэтому перенимать их опыт, по-моему, не наш путь. Хотя бы потому, что мы никогда не найдем столько хоккеистов хорошего уровня. У нас они есть, но это единицы. — Необходимо ориентироваться на Запад? — Не стоит бездумно что-то копировать. Нужно выбрать правильную систему, которая бы максимально нам подходила, адаптировать ее, а затем совершенствоваться, как это делают европейские страны. Там ведь также нет ничего сугубо национального. И шведы, и финны, и все остальные постоянно перенимают позитивный опыт и наработки других хоккейных стран, если считают нужным. Нельзя зацикливаться на чем-то одном. Люди не сидят на месте, анализируют: броски стали другими, тактика чуть поменялась и так далее. Нельзя смотреть на 50 лет назад и делать все так, как было тогда. — А у нас хватает методической базы, чтобы делать по-другому? — Нам вообще не мешало бы создать свой хоккейный институт, где люди занимались бы анализом и развитием системы подготовки, перенимали положительный опыт. Но пока мы до такого дойдем, пройдет лет 20, все уже поменяется :). Что ж, тогда нужно самим учиться — ездить по миру, посещать семинары, самим их организовывать. — В Беларуси они нечасты? — Увы. Есть Высшая школа тренеров, но что там дается по современному хоккею, я затрудняюсь сказать. Просто повторяем что-то из прошлого. — В общем, по методической части в стране провал? — Думаю, да. Мы неоперативно реагируем на какие-то изменения. Нам нравится, как играют американцы, но мы ничего не делаем для того, чтобы стремиться к такой же игре. Защитник у нас — это защитник, нападающий — это нападающий, и ни шагу в сторону. А потом начинается игра, и выходит, что функции должны пересекаться. Но как они могут пересекаться, если учили совсем по-другому? В детстве у нас примечают ребят, которые умеют бросить, подключиться к атаке, но впоследствии просят их действовать проще и сосредотачиваться на основных функциях. В итоге хоккеист не совершенствует свои навыки, переключаясь на выполнение основных ролей. — Что-то с ходу и не вспомнишь сейчас белорусских атакующих защитников высокого уровня. — Разве что Рому Граборенко. Но он-то уже поиграл в Канаде и понимает, что там от хоккеистов его амплуа требуют не только защищаться. Да, его основная обязанность — отбор, оборона своих ворот, но помимо них ты должен уметь и кое-что еще. Тем более если у тебя это получается. Мы же пока заставляем только обороняться. Кстати, на чемпионате мира скаутам понравился наш Дима Заламай. Опять же, своими активными действиями: помогает атаке, может обыграть, бросить. Его сразу приметили. Теперь нужно эти навыки развивать. — Что сейчас лучше для Заламая — остаться в Беларуси или уехать за океан? — Не могу говорить, что лучше. Но мое личное мнение — Диме стоит уехать, если у него будет такая возможность. Хотя бы для получения опыта. — К слову, после возвращения из Франции вы обмолвились, что вам импонируют игроки, стремящиеся вырваться за границу. Почему? — Там попросту другая среда. Тебе постоянно нужно доказывать, что ты лучший, что ты хоккеист, который может расти. Нет недостатка в мотивации, большая конкуренция. Сбавишь обороты — твое место займет другой парень. Поэтому игроки, которые уезжают, либо начинают прогрессировать при наличии стремления и характера, либо возвращаются и занимают нишу где-то здесь. В общем, в плане роста заокеанские условия намного полезнее. — Интересно ваше мнение о возрастном лимите в чемпионате. Он как-то способствует прогрессу молодежи? — Ограничения по возрасту могут быть, но все же не во взрослой лиге. Национальный чемпионат должен быть конкурентоспособен. Можно ограничить количество легионеров, вратарей-иностранцев. Именно ограничить, идти к этому постепенно, а не резать на корню. Что касается возрастных лимитов в экстралиге, то они как-то не очень смотрятся. Считаю, ни одному молодому игроку мы ими не поможем. Да, играет много молодежи в «Витебске», «Могилеве», «Бресте», но утверждать, будто они вырастут, я не могу. Все равно у кого-то нужно учиться, а не быть самым сильным хоккеистом в команде. Не нравятся мне эти возрастные лимиты. Да и к легионерским нужно подходить с умом. Если вспомнить, лучше всего мы выступали на чемпионатах мира в то время, когда большинство хоккеистов представляли национальный турнир. А сейчас и в КХЛ вроде играем, а результаты все хуже и хуже. — Расскажите о себе. Вы семейный человек? — Да. — Давно? — Довольно давно. — Дети? — Дочка, четыре с половиной года. Очень живенький ребенок, подвижный. Минута с ней за день идет. К сожалению, папа очень редко ее видит. — Спортивная, наверное, будет. — Возможно, хотя пока особо ничем не занимается. — А в будущем? — Попробуем, например, теннис. Хотя для спорта нужно терпение. У нее терпения нет. Пока. Посмотрим, как дальше все сложится. Не вижу смысла зацикливаться на спорте. Главное, чтобы ребенку занятие нравилось. — Как вы попали в хоккей? — Отец у меня военный, мы жили на Дальнем Востоке. Еще там я начинал кататься. Затем отца перевели в Беларусь, семья переехала. И где-то через годик, в десятилетнем возрасте, я решил всерьез заняться хоккеем. Пришел в СДЮШОР к Валерию Евдокимову и пытался там играть. — «Пытался»? Значит, не сильно получалось? — Ну, где-то получалось, где-то не очень. До молодежного уровня поиграл, а затем решил это дело оставить. — Почему? — Были кое-какие несерьезные травмы, а после сам осознал, что едва ли смогу себя проявить. — Не захотели оставаться средним игроком? — Можно и так сказать. Больших высот в хоккее добиться было невозможно, поэтому решил вначале доучиться, а затем сменить род деятельности. — Как это произошло? Вы проснулись в один день и решили: «Все, завязываю!»? — Нет, все шло постепенно. В то время в Беларуси было-то всего четыре команды серьезного уровня: «Юность», «Тивали», Гродно да Новополоцк. Я играл в Минске. Был момент, когда решил закончить, однако после попробовал себя в «Тивали». Выступал недолго. Со временем понял, что ничего не выйдет, и сосредоточился на учебе. — Любовь к хоккею, тем не менее, осталась? — Конечно. Но каждому свое — у кого-то получается играть, у кого-то нет. А просто так заниматься, обманывая себя, не хотелось. Если не можешь что-то делать хорошо, зачем вообще тратить на это время? А хоккей всегда нравился. По сути, оставил ему все детство: спецкласс, две тренировки в день — было интересно. Но приходит время, когда нужно выбрать что-то одно. Не пошло, и я абсолютно не жалею о том, что завязал. — Сразу поняли, что хотите стать тренером? — Вовсе нет. Тогда даже мыслей таких не было. Закончил институт, помогал отцу, сам работал. А уже после позвонил Николай Беспрозванных, который тогда стал директором СДЮШОР и набирал молодых тренеров, с предложением попробовать себя. Я не стал отказываться. — Чем занимались между окончанием института и переходом на тренерскую работу? — Много чем :). Там небольшой промежуток получился, всего полгода. Подрабатывал. — Был ли у вас пример, идеал, который вдохновил на тренерскую работу? — Наверное, нет. Просто хотелось себя попробовать, поработать с детьми. Мне это дело нравилось! — Чем? — Как минимум новым опытом. Мне определили группу детишек, с которыми занимался, но, в то же время, нужно было и самому учиться: как тренировать, чему уделять внимание. Институт вроде закончили, а, столкнувшись с реальностью, поняли, что многое нужно делать по-другому. Приходилось много читать, учить, что-то выискивать. — Стажировки? — В то время их не было. Впервые съездил через два года на семинар в Финляндию. Вот там реально увидел, как нужно работать. Хотя мы и сами тогда к этому приходили. Развитие, прежде всего, хоккеиста, а не голы, места, результаты. К сожалению, у нас это всегда было главным показателем. И проблемой. — Сейчас главными проблемами у детских тренеров называют маленькие зарплаты, отсутствие условий для работы и способов повышения квалификации. В ваши времена это также было актуально? — Даже очень актуально :)! — Что-то конкретно или все три пункта? — Все... Проблем хватало. Хотя нельзя сказать, что сейчас они прям везде остались. Кто-то идет вперед, развивается. И в этом развитии должна быть заинтересованность. Дайте тренерам зарплату, а затем спрашивайте. А то разговор короткий: «Где результат?» – «А где условия?» У нас фактически все построено на «фанатиках». Но это неправильно. Тренер должен развиваться, потратить кое-какие финансы на свое обучение. Чтобы это сделать, нужно иметь обустроенный быт, отрешиться от мирских проблем. Тогда появится возможность больше времени уделять саморазвитию. — Можно ведь дать человеку нормальные условия, а затем, если он не справляется, попросить. — Все верно. Тогда и тренеры будут совсем другие, поменяется их отношение к работе. Исчезнут выражения вроде «скажите спасибо, что я вообще пришел и что-то делаю!» Мы хотим сильную сборную и результат, но не можем уделить должного внимания основанию пирамиды, с которого все и начинается. Не говорю за всех, но в большинстве случаев так и происходит. Детский тренер в Беларуси зачастую — это какая-то общественная нагрузка. — Хобби. — Да. Занимается с детьми и параллельно где-то подрабатывает, чтобы обеспечить себя и свою семью. — Долго проработали в СДЮШОР? — В общей сложности года четыре. Затем мне предложили перейти в фарм-клуб минского «Динамо», которое в те времена только возрождалось. Главным работал Александр Гавриленок, я стал его помощником. Но со временем пришлось перебраться в «Гомель». — Каких-нибудь игроков того «Динамо» сейчас вспоминаете с особой теплотой? — В то время в клуб пришла целая плеяда россиян, которые впоследствии получили белорусское гражданство. Кто-то сейчас играет в КХЛ, кто-то в ОЧБ. Больше остальных запомнился Сергей Демагин. — Наверное, своим броском? — Знаете, тогда в клубе появилось много новых ребят, сразу разглядеть в них что-то было сложно — все одинаковые :). К тому же, в прежних клубах они, как правило, недополучали игровую практику. Но Сергей действительно выделялся своим умением бросить, постоянно отрабатывал этот компонент, а со временем подтянул и остальные. Вообще, здорово, что мы дали ребятам возможность проявить себя. Многие из них впоследствии заиграли на приличном уровне. — Вы перешли в «Гомель», когда там трудился Алексей Костюченко. — Да. В городе над Сожем создали хорошие условия, пригласили меня на работу детским тренером. Но там я пробыл всего полгода и вернулся в «Динамо». Вскоре началась реорганизация, клуб пошел в КХЛ. На базе «Шинника» создали фарм, куда мы вместе с Василием Панковым отправились в помощь к Спиридонову. Через полгода Василия Петровича пригласили в «Динамо», и он взял с собой меня. — Работа с лучшим тренером Беларуси прошлого сезона отложилась в памяти? — Безусловно. Василий Петрович сам по себе очень интересный человек, с которым всегда приятно пообщаться, а его методы приемлемы для наших хоккеистов. Спиридонов требователен, хоккеисты видят это и стараются тренера лишний раз не злить :). Он отличный мотиватор, постоянно старается подстегнуть игроков, завести. Сейчас видно, что ребята, которые раньше особо ничем не выделялись, демонстрируют хороший хоккей. В этом, считаю, большая заслуга тренера. Василий Петрович может в каждом игроке найти изюминку, раскрыть его и заставить подняться на ступень выше. — Что еще помните с тех динамовских времен? — Работать было интересно, но достичь результата сложно. У клуба поменялась политика, ставка делалась на белорусов. Было тяжело, однако все равно боролись, выигрывали, хотя от зоны плей-офф остановились далеко. — С Владимиром Наумовым пересекались? — Да. Большой фанат хоккея — этого у него не отнять. Может, что-то делал неправильно, но очень за все переживал. Считаю, Владимир Владимирович немало пользы принес белорусскому хоккею. — Кажется, Наумов был чересчур импульсивным. — Наверное, все руководители такого уровня должны быть импульсивными. К каким-то моментам Владимир Владимирович относился очень строго, но быстро отходил. Эмоции его не захлестывали. Что немаловажно, Наумов всегда мог найти немалые деньги под свои проекты. И сборная при нем хорошо выступала, и чемпионат был сильный, и в КХЛ мы попали. — Наумов же и в «Шахтер» вас пригласил? — Да, тогда организовывался фарм-клуб, в котором мне и предложили работать. Понимал, что идти главным еще рано, и с удовольствием согласился на роль помощника. С тех пор началась моя жизнь в Солигорске. — Через «Динамо» на заре кахаэловского существования прошло немало хоккеистов. — Да, постоянно кто-то приходил, кто-то уходил. Из легионеров здорово показывали себя Хювенен, Линтнер, Клаймер. Да и белорусы были на ведущих ролях. Михалев, Мелешко, Чуприс справлялись не хуже приезжих. Подключались и молодые — Развадовский, Михайлов. — Кстати о последних. Почему им в итоге не удалось выйти на приличный уровень? — Со временем возросли требования к команде, пришли более сильные легионеры. Этих ребят спустили в «Шахтер», дали возможность поиграть в ОЧБ, ведь эта ступенька, можно сказать, прошла мимо них — в «Динамо» они приходили из «Шинника». А в дальнейшем многое зависело от самих хоккеистов. — Можно ли сказать, что они так и не доросли до команды КХЛ? — В уровне ребята, несомненно, прибавили, но его оказалось недостаточно для дальнейшего продвижения. Наверное, стоило более требовательно относиться к себе. Может, чуть позже эти игроки еще о себе заявят, ребята-то талантливые. Здесь можно вернуться к разговору о среде. В Беларуси вроде бы условия всех устраивают. Сложно постоянно находить мотивацию. Да, есть цель выиграть чемпионат, завоевать медали, но не подняться на ступеньку выше. Впрочем, об этом лучше у игроков спросить. — Часто слышится, что им мешают хорошие деньги. — Это немаловажный фактор, но, опять же, не будем чесать всех под одну гребенку. Хороший пример — Артем Демков, который, жертвуя деньгами, уезжает за океан, где еще есть шанс пробиться куда-то выше. Он понимает, что здесь всегда успеет заработать. В этом плане Артем молодец. А кто-то, наоборот, уже успокоился. И едва ли за это стоит осуждать. — Вы часто говорите о развитии и совершенствовании. Как сами этим занимаетесь? — Стараюсь по возможности посещать семинары, хотя это не всегда удается. Что-то черпаю со стороны — сейчас существует множество как платных, так и бесплатных программ, специализированных сайтов. Смотрим матчи, анализируем, подмечаем, что происходит в современном хоккее. Вот как-то так — по-другому у нас сложновато учиться. — Судя по всему, получается неплохо, раз ваша команда — лидер высшей лиги. — Подобрался хороший тренерский коллектив — и в первой команде, и во второй. Стараемся держаться вместе, друг другу помогать, подсказывать. Да и ребята хорошие — с целью, с мотивацией. Хотят чего-то достичь. В фарме, прежде всего, работаем на перспективу. Нет задачи во что бы то ни стало взять «золото». В этом году получается и перспектива, и результат — здорово! Но победа любой ценой — не наш путь. Основная задача — воспитание игроков для первой команды. В клубе обо мне будут судить именно по этому показателю. — То есть приятнее для вас не медаль чемпионата, а воспитанник в хорошем клубе? — Безусловно. Хотя для престижа клуба важны места и медали. Поэтому стараемся держать марку по всем направлениям. — Охарактеризуйте себя как тренера. — Строгий. В чем-то даже диктатор. Дисциплина всегда должна быть на первом месте. В то же время мои требования предъявляются не просто так. Это нормальное отношение к современному хоккеисту, в моем понимании оно поможет ему в дальнейшем. Для меня это важно. Игрок должен не просто выйти на лед, но и совершить на нем какое-то количество определенных элементов, технических или тактических. Если он что-то не делает, могу отругать. Хоккеист должен расти. Я своим говорю: «Такого я тебя не продам :)» — А провести время с игроками в неформальной обстановке можете? — Это сложно, потому что в команде собраны хоккеисты разного возраста. Да и субординацию все же нужно поддерживать. Старший должен смотреть за младшим, младший — учиться у старшего, а тренер — тренировать. Ко мне без проблем можно подойти после игры или тренировки, но во время — диктат и никаких вариантов. Если на зеленое сказали, что это черное, — значит, черное. — Можно ли утверждать, что тренерство для вас — это навсегда? — Думаю, да. Может, в будущем попробую стать менеджером, заняться какой-то организационной работой — хочется проявить себя и на этом поприще. Но пока я тренер и другого не вижу. Мне нравится моя работа. — И насколько далеко простираются ваши тренерские амбиции? — Со сборной очень хотелось выиграть чемпионат мира. Работая же в фарм-клубе, прежде всего, думаешь не об амбициях, а о том, как лучше подготовить игрока. Амбиции могут только помешать. Нельзя делать все и сразу. В сборной у нас была цель занять первое место. Мы к ней шли, ради нее работали. Тренер сборной и должен быть нацелен на результат, как и наставник команды экстралиги. В фарме, все же, немного другие приоритеты.

«Думал, спрашивать с меня будут больше и строже»

«Понимаю Гавруса, который решил уехать»

«Как-то высчитали, что для гола игроку требуется сделать около 150 технико-тактических действий. Мы иногда и 50 не совершаем».

«Нельзя делать так, как было 50 лет назад»

«Мы такими, как россияне, никогда не будем. Поэтому перенимать их опыт, по-моему, не наш путь. Хотя бы потому, что мы никогда не найдем столько хоккеистов хорошего уровня».