Все новости

«У Крикунова кто выжил — тот выжил»

29 января 2013, 11:28
2

Владимир Меленчук доволен тем, что в его жизни по прежнему много спорта. Недавно справивший 60-летие Владимир Меленчук более половины жизни трудится тренером, а с хоккеем связан уже почти полвека! Встретившись с корреспондентом Goals.by, заслуженный отечественный специалист вспомнил времена своей юности и зрелости, работу с Николаем Эпштейном и Владимиром Крикуновым, шайбы в ворота Третьяка, победы новополоцкого «Полимира», времена возрождения «Динамо», современный «Юниор» и многое другое. — Владимир Николаевич, сколько лет вы уже отдали хоккею? — Пришел заниматься в группу в 11 — несложно посчитать :). Хотя попытку заиграть в родном Новосибирске я предпринял еще в 10 лет. Значит, привел меня мой старший товарищ на собрание. А там помещение такое холодное было — в Сибири морозы ого-го какие! Замерз я тогда очень сильно и пошел домой, ибо было еще несколько дел. Подъехал мой трамвай. И когда я дорогу перебегал, попал под грузовик. В итоге провел год не на ледовой площадке, а в больнице.    — Но мечта все-таки сбылась? — Да, на свой День рождения записался в группу. Прошел отбор, а раньше это делалось по особой системе — надо было сразу одевать коньки и показывать, как можешь кататься. Если не соответствуешь требованиям тренера — иди на массовое катание и дорабатывай этот аспект. — Как у вас дела с катанием обстояли? — Слава Богу, для меня отбор прошел успешно. Я уже давно на льду стоял — жили мы недалеко от реки Оби, и постоянно там на коньках пропадали. Зима приходит, и начинается — хоккей, фигурное катание и прочее :). Дворовый хоккей очень помог пройти этот отбор. Определили меня в защитники, хотя, естественно, в таком возрасте рвешься в атаку. До 16 лет я играл в обороне. — Интенсивные были тренировки для детей в то время? — В «Сибири» - да. Там для ребят устраивали летние выездные лагеря — клуб был довольно состоятельный. У нас же в армейской секции тренировочный год начинался в сентябре — поигрывали с друзьями в футбольчик. С первыми морозами заливали лед, и тогда приступали к хоккею. — Не было обидно, что кто-то может ездить в лагеря, а вы — нет? — А у меня была замена лагерям — каждое лето я ездил в деревню. Сложа руки у бабушки и тети не посидишь — работы на селе много. Я труда не боялся — это же лишняя физическая подготовка. И в колхозе, где мой дядька председателем был, пришлось поработать. Особенно я лошадей любил :). И на сенокосе пришлось граблями помахать. В общем, улучшал «физуху» и небольшую денежку маме привозил. Сейчас у молодежи другие проблемы и интересы — всякие «игрушки», ноутбуки. Раньше даже в «Юниоре» в день игры к «карательным» мерам прибегал — забирал всякие такие вещи у ребят. Иногда пацаны не знают меры в этих делах. Хотя и в наше время существовали игры, которые отвлекали. Например, карты. — Как попали во взрослый хоккей? — Играл на чемпионате города, где приходилось по три матча в день проводить — сейчас пацаны из «Юниора» даже не верят, что такое бывало. И вот в одном из таких матчей наш тренер поставил меня в нападение — я тогда восемь шайб забросил. После игры мое место было только в атаке. Через некоторое время (уже в армии) попал в главную команду местного СКА. — Тяжело было одновременно и родине служить, и спортом заниматься? — Сначала я попал в обычную воинскую часть: танковый полк в городе Юрга, который находился в 180 километрах от моего дома. Три месяца карантина, два — в танковом полку, и меня отзывают в новосибирскую спортроту. Но поначалу в состав пробиться было очень сложно. На первых порах просто приходилось помогать заливщикам льда — расчищал коробку от снега. Иногда ночи проводил там, чтобы к утру площадка была в порядке. После Нового года стал привлекаться в основную команду, но постоянного места не имел. А вот уже на следующий сезон более прочно закрепился в составе — ездил на турниры, забрасывал шайбы. — Отслужили. Что дальше? — Предложили остаться в спортроте на сверхсрочную службу прапорщиком. Но друзья посоветовали с армией не связываться, потому что потом мог бы уже и не вырваться :). Да и не ЦСКА московский это был, чтобы оставаться. *** — На первенстве вооруженных сил меня заметил авторитетный тренер Николай Семенович Эпштейн. Этот специалист мог с легкостью сделать из рядового игрока второй лиги хорошего мастера для «вышки». Поговорили с ним — он предложил следующим летом переехать в воскресенский «Химик», игравший тогда в высшей лиге чемпионата СССР. Но звонка от Эпштейна все не было, а другие варианты имелись. В итоге я выбрал ташкентский «Бинокор». — В Узбекистане был нормальный хоккей? — Почему нет? В Ташкенте был хороший крытый каток. Там играло много ребят из Москвы, Челябинска, Новосибирска — неплохая команда. В итоге, тренер «Бинокора» пришел с билетом на самолет прямо ко мне домой — так я и оказался в Узбекистане. Нормально там было вполне — многие бывшие хоккеисты прижились в Ташкенте и живут до сих пор. Да и узбеки — очень доброжелательный народ. — Долго пробыли в «Бинокоре»? — Около месяца. Поехали мы на сбор в Подмосковье — в Ступино. Позвонил оттуда администратору «Химика», а он мне: «Ты куда пропал?» Объяснил ему ситуацию. Вскоре позвонил Эпштейн и сказал, что лично за мной приедет. Николай Семенович уладил все дела с «Бинокором» и отвез меня на своих «Жигулях» в Воскресенск. Провел с «Химиком» одну тренировку, и главком вынес свой вердикт: «Остаешься!» — Сложно было привыкнуть к хоккею на более высоком уровне? — Нелегко. Играл не очень много, но свои четыре шайбы забросил в первом сезоне в «вышке». Дальше легче пошло. Но в Воскресенске было неуютно — маленький город, химический комбинат... Потянуло домой в Сибирь. Эпштейн не хотел меня отпускать. Говорил, что видит во мне потенциал. Но тут вмешалась личная жизнь — в Новосибирске у меня была девушка, которая сегодня уже моя жена и мать моих детей. Любовь пересилила, хотя клуб готов был снять для нас квартиру в Жуковском. Но родители моей девушки оказались против переезда. — В клубе были недовольны таким резким вашим срывом? — Николай Семенович в сердцах бросил на стол бумагу: «На, пиши заявление!» Написал и уехал. Вернулся в родную «Сибирь», которая только вышла в высшую лигу. Начали вроде неплохо — и я играл, и команда побеждала исправно. Правда, ближе к Новому году нас поставили на место, и «Сибирь» опустилась в «подвал». Сменяется тренер, и приезжает, кто бы вы думали? — Эпштейн? — Именно. Неожиданная была встреча, но без конфликтов — старое забыли. Правда, даже Николай Семенович нас не спас. «Вышку» «Сибирь» покинула, хотя цеплялись мы здорово. — Как понимаю из ваших слов, этого тренера вы сильно уважали? — Безусловно. Тактически я многое от него перенял. Да и работалось с ним легко, несмотря на его некоторую жесткость. — А в Беларусь вы как попали? — Пару сезонов еще провел в «Сибири», и в Новосибирск прибыл администратор из Минска. Причем ехал он конкретно за другим игроком нашей команды — Борисом Барабановым. Но у меня случился конфликт с тренером «Сибири», и в минское «Динамо» отправился я. — Как в Минске приняли? — Нормально. Ни разу не пожалел, что приехал в Беларусь. На первых порах жили с женой и маленькой дочкой в гостинице «Минск». Чуть позже выделили комнату в общежитии возле «Комаровки», а перед Новым годом и вовсе квартиру дали. — Каких успехов добились с «Динамо»? — Вышли в высшую лигу — большое достижение для белорусского хоккея. Правда, там опять не заладилось. В итоге, главный тренер (кстати, тоже сибиряк) Виталий Стаин покинул команду. Пришел новый специалист из Москвы. И опять — новый конфликт на сборе в Стайках. И ведь нельзя сказать, что я прямо такой уже склочный. Но тогда реально получилась очень неприятная ситуация — не хочу вдаваться… Выслушал много неприятных слов от генерала Веселова (хоккейное «Динамо» принадлежало КГБ и погранвойскам). Короче, улетели мы со Стаиным в Новосибирск. Три года поиграл еще в «Сибири», чтобы снова вернуться в Минск. Надо же было закончить учебу — ведь я еще в мой первый приезд поступил в институт физкультуры. Уже даже возникали мысли о разрыве с хоккеем. Но все-таки решился еще поиграть в «Динамо». Тогда же познакомился с Владимиром Крикуновым — как игрок под его началом я проработал два с половиной года. Владимир Васильевич имел прекрасный трехлетний план по развитию местного хоккея, рассчитанный на привлечение молодежи. И за этот срок Крикунов вывел минчан в высшую лигу. — Владимир Васильевич уже тогда был жестким тренером? — Да. Работа была просто сумасшедшая — и по дисциплине, и по нагрузкам. Бывало такое, что в семь утра на лед выходили. В первой лиге Крикунов не осуществлял подводку к каждой отдельной игре — работа велась на протяжении всего сезона на перспективу. Кто выжил — тот выжил. — Судя по всему, при Крикунове вы и перешли на тренерскую работу? — Он мне это и предложил. Обижался ли? Нет, я понимал, что был не худшим на тот момент в команде, но нужно было омолаживаться, а мне уже тогда стукнуло 34. — Работали детским тренером или в главной команде? — С детьми 70-го года рождения — Романов, Хмыль, Бекбулатов, Свито, Шитковский. Все ребята довольно известными стали. — Из игровой карьеры что наиболее запомнилось? — Перелеты нелегкие. Это сейчас у команд чартеры есть. А раньше пользовались общегражданскими рейсами. До «хабары» с несколькими пересадками приходилось лететь, а ночевали порой в аэропортах, скрючившись на полу, на одной газетке. А когда за армию играли и вовсе в общих вагонах поездов передвигались. Тулуп одел — и попер :). Было тяжело, но мы привыкали — лучшего знать не приходилось. — Какой яркий момент выделите в карьере игрока? — Две шайбы в ворота «Химика» практически сразу после ухода из Воскресенска. Забить своей бывшей команде приятно любому игроку. Но наиболее отчетливо в память врезались голы Третьяку. Помню даже, что мы проиграли в Москве 1:10, но единственную шайбу в ворота великого вратаря забил я :). А еще в том же матче я получил травму после столкновения со знаменитым защитником Геннадием Цыганковым. Он был очень здоровый, а я тогда еще «сыроежка» :). Цыганков просто мимо проезжал, зацепил меня и «оторвал» плечо. *** — В 1987-м на базе института физкультуры в Минске появилась команда СКИФ-ШВСМ. Главным был назначен Владимир Сафонов, начальником команды — Юрий Никонов. Нашлось место и для меня — стал играющим тренером. Команда была составлена из воспитанников «Юности», не проходивших в «Динамо». Играла та дружина, как победитель одной из зон первенства среди институтов физкультуры, во второй лиге чемпионата СССР. Меня взяли, как опытного — чтобы и тренером был, и на льду мог помочь. — Кстати, что в то время было с зарплатами? — Играли «за питание». Только тренеры получали деньги за труд. Кстати, Занковец, Цыплаков и многие другие прошли через СКИФ — получали игровую практику. В принципе, в том сезоне мы неплохо смотрелись и заняли второе место. И в это время создается новая команда в Гродно, принадлежавшая знаменитому колхозу «Прогресс» и временно базировавшаяся в литовском Электренае. Кандидатов на пост главного тренера тогда было двое — Сафонов и Анатолий Варивончик, только завершивший карьеру. В итоге выбор пал на последнего, и Анатолий Михайлович позвал меня к себе в Гродно. — Как «стартанул» новый проект? — С ходу попали в первую лигу, где продолжили достойно выступать. И тут в моей жизни случился еще один крутой поворот. В Минск заехал Борис Барабанов — старый друг. Он уже в то время возглавлял «Торунь». Предложил Борька мне возобновить карьеру. В Беларуси тогда очень сложное время было. Все в Польшу рвались — что-то продать, что-то купить. В итоге ответил согласием на его предложение. С этого момента начался пятилетний период работы в Польше. Даже лучшим бомбардиром в составе «Торуни» стал. — Но в Польше вы и потренировать успели? — Да, пригласили возрождать хоккей после двадцатилетнего перерыва в Саноке. Поначалу все было в порядке. Играли за «Санок» и Леня Фатиков, и Саша Шумидуб. Но потом руководство клуба просто отказалось платить деньги. Что дальше? Суд и победа в деле, продлившемся два года, — 50 процентов мы отбили. Свою работу выполнили и просто хотели получить за нее плату. Обидно было вот так расставаться с «Саноком» после трех лет вместе. Потом еще был «Быдгощ» - тоже с Сашей Шумидубом поехали. Там я работал сразу на трех постах — в детской команде, молодежной и основной :). Зарплата была 350 долларов, а за совмещение еще 150 добавили. *** — Потом было возвращение в Новополоцк. Отдельная история. Семь лет — и все разные. От Юрия Перегудова, уехавшего в Германию, мне достался вполне боеспособный «Полимир». Как раз тогда началось становление отечественного чемпионата. Главным фаворитом виделся столичный «Тивали» - бывшее «Динамо». Минчане тогда выступали в МХЛ и все вокруг говорили, что им никто не составит конкуренции в чемпионате Беларуси. В итоге, в финал попали «Полимир» и «Тивали». Существовал пункт в регламенте, по которому можно было дозаявить на финальные игры шесть хоккеистов. Мой выбор пал на Фатикова Леонида, Гусова Андрея, Сашку Алексеева, Юру Файкова, Андрея Приму и Володьку Свито. Плюс от Перегудова остались серьезные ребята. Помню еще, что перед финалом нас простимулировали — предложили премию за победу. В итоге, «Тивали» был повержен. — Много шума наделали. — Никто не верил. Минчане сами признавались, что даже мысли о поражении не допускали в свои головы. — И условия тогда в Новополоцке были что надо. — Лев Витальевич Новожилов много сделал для хоккея в своем городе. Хотя были в Новополоцке и абсолютно противоположные персонажи, но об этом не хочу говорить сейчас. Условия были довольно неплохие несколько лет — в ВЕХЛ нормально выступали, были игры в Континентальном кубке с финнами, англичанами и норвежцами. В финал еврокубка мы не попадали, но команда в Новополоцке была крепкая. Это был хороший опыт. Особенно первые два года. Но потом случился «обвал» - зарплата в 100 долларов и 5 долларов премии. В итоге со мной не очень красиво попрощались. — Был в вашей карьере также период тренерства в сборной. — Классное время. Считаю, с Варивончиком мы довольно плодотворно поработали. Начинали мы с вывода команды в «элиту». Один из этапов квалификации проходил в Риге. Два наших соперника были вполне проходимыми, а вот с латышами была нехилая заруба. Перед матчем с прибалтами у тренеров возник серьезный вопрос: кого ставить в ворота? Сначала планировался Гавриленок, но мы чувствовали, что Сашка «подсыпался». И вот тут я первый раз узнал, кто такой Андрей Мезин. Позвали его на разговор, и он нам с ходу: «Если поставите меня, обещаю, что сыграю хорошо». И он сыграл — мы пропустили первыми, но потом забросили четыре и победили.  — С той сборной вы пробились на Олимпиаду в Нагано. — Последний этап квалификации проходил в Австрии. В итоге, мы с казахами пошли дальше, оставив за бортом хозяев и норвежцев. Попали в Нагано. Для меня это было первое знакомство с Японией, хотя Крикунов возил туда «Динамо», но меня уже в команде тогда не было. Экзотическая страна — все было в новинку, своеобразно. Но самое главное — это Олимпиада. Сидеть в столовой рядом с великими спортсменами, вроде Оле-Эйнара Бьорндалена, — незабываемое чувство. — Тогда сборная с ходу пробилась во второй этап. Ждали такого успеха? — Ни мы, ни федерация о таком даже не мечтали. Никто не думал, что мы настолько задержимся в Нагано. Впервые белорусы играли с такими великими сборными, как США, Канада, Швеция и Россия. Само попадание в «восьмерку» было успехом. — Как приняли на родине? — Очень тепло. Сам глава государства отметил результат команды, тем более Александр Григорьевич лично присутствовал в Японии. На чемпионате мира-98 мы продолжили успешные выступления — опять попали в «восьмерку» сильнейших. Пару мировых форумов мы провели очень достойных, пока на чемпионате мира в Германии не попали в досадную ситуацию — в утешительном турнире мы заняли второе место из четырех, но из-за привилегии для японцев вынуждены были покинуть элитный дивизион. Это была дикая несправедливость! Зато в том сезоне мы с Варивончиком вывели сборную на Олимпиаду в Солт-Лейк-Сити — ту самую, где было попадание в «четверку» и феноменальная шайба Володьки Копатя. — Вывели на Олимпиаду, но ту заслугу федерация наша забыла? — Все закрыли глаза, хотя мы с Анатолием Михайловичем еще вроде не старые были. Но на нас поставили, можно сказать, крест. В то же время я оставался главным тренером «молодежки» - тоже неплохой этап. Мне удалось вывести сборную из группы «С», чего четыре года не удавалось сделать. В Румынии «77-й год» победил. Вообще, та команда для меня, как первая любовь — Калюжный, Дудик, Есаулов, Сокол и другие ребята. Думаю, что тем составом мы и в группе «А» не затерялись бы. Но самое интересное было на следующий год в Польше, когда мы в группе «В» играли. Сначала выиграли у хозяев, но потом «получили» 3:0 от норвежцев. В итоге, Лев Контарович, который тогда был главой федерации, скептически посмотрел на нас, махнул рукой, подумал, что ловить уже нечего и отправился домой. Я его еще на поезд провожал. Но нам просто дико повезло тогда. В последней игре мы сыграли вничью с украинцами, которые до этого «прихлопнули» норвежцев. Ну и в итоге мы пошли дальше, где обыграли всех и попали в группу «А». — Контарович наверняка был в замешательстве. — Ну, не знаю :). Но, думаю, о группе «А» он уже не мечтал. Но в «элите» тогда мне не суждено было поработать с «молодежкой». После совместных переговоров решили, что на следующий чемпионат в Канаду сборную повезет Михаил Захаров. К сожалению, тогда удача нам не улыбнулась, и команда вернулась с последним местом. Мне опять предложили возвращать команду в «элиту». Тогда турнир проходил у нас во Дворце спорта, и мы снова победили. После этого мне дважды подряд удалось сохранить со сборной «прописку» в сильнейшем дивизионе — в Москве и в Чехии. Особенно драматичным оказался решающий матч в Пардубице против французов, когда серия буллитов завершилась на 26-м броске — Дима Мелешко наш тринадцатый (мое нелюбимое число) забросил, а француз — нет. Эмоциональная была победа. Тогда, кстати, все ребята сказали, что лучше занимать девятые места, но в «элите», чем первые в дивизионе рангом ниже. ***   — В 2003-м году в Минске началась эпопея по возрождению «Динамо». И я считаю себя непосредственным участником этого процесса. Владимир Владимирович Наумов поручил собрать команду. За две недели более-менее боеспособный состав был готов. Подготовительным этапом руководил я. Но когда команда вышла на лед, был приглашен Юлиус Шуплер. Сейчас все знают словака, как довольно жесткого специалиста. Но это уже тогда было сильно заметно. Однако не прошло и полсезона, как Юлиуса пригласили в Ярославль. Естественно, от такого предложения нельзя было отказаться. Команда перешла в мои руки. Нам удалось довольно успешно завершить тот сезон — мы вышли в плей-офф и даже прошли один раунд. После «Динамо» я некоторое время был без работы — просто оказался никем не востребован. Да и самого иногда посещали мысли о том, чтобы завязать с хоккеем навсегда. Но приглашение из «Юниора» оказалось кстати. Расолько был главным тренером, я должен был Андрею помогать. Мне было интересно поработать с начинающим специалистом, и никакого дискомфорта от того, что он намного моложе меня, я не испытывал. Позже Андрей ушел на повышение в главную команду, а ко мне перешел «Юниор». На благо этого подразделения «Юности» я тружусь уже шесть лет, на протяжении которых были завоеваны два «золота», «серебро» и «бронза» высшей лиги чемпионата Беларуси. — С этого чемпионата вы вместе с «Юниором» пошли на повышение в экстралигу. — Генеральный директор «Юности» Сергей Солонец говорил о такой возможности еще по окончании прошлого сезона. Очень благодарен руководителям, что остановились на моей кандидатуре и доверяют. Пускай, сезон получается у нас неоднозначный. Но ведь все в сентябре предрекали «Юниору» место в «подвале». Слава Богу, что получается все лучше — мы уже в плей-офф. Конечно, обидно, что не дотянули до «шестерки», но сезон у нас получается неровный — постоянная ротация и нет стабильности. — На «Юниор» оказывается меньшее давление, чем на главную команду системы? — Все хотят добиваться хорошего результата. У нас хорошие условия, и руководство вправе требовать соответствующей отдачи. Когда проиграешь, косые взгляды замечаешь. — Вы уже 36 лет трудитесь на тренерском поприще. Не устали от всего этого? — Это мое. Я — тренер-практик. Люблю это дело. Мне и самому иногда нравится стать на коньки — еще немного шевелюсь :). Как бы банально это ни звучало, хоккей — это моя жизнь. Рад, что сейчас в ней много спорта – «Юниор», команда президента, любительский клуб «Рубеж». Просто прекрасно, что у меня еще есть возможность жить этим делом. — В завершении поинтересуюсь, какого человека, с которым вам приходилось работать, вы назовете самым удивительным? — Пожалуй, Вадима Карагу. У этого парня в свое время были большие шансы заиграть на хорошем уровне — подавал огромные надежды. Но не срослось. Иногда в жизнь вмешиваются разные вещи, которые со спортом не могут быть совместимы. Вот и тут, наверное, была такая ситуация. Знаю, что Вадим сейчас где-то в Новополоцке. Но чем он там занимается, к сожалению, не представляю.