Юркевич могла выступать за Украину, но передумала. Интервью о скомканной карьере и неожиданной «бронзе» на КМ
Трудная спортивная судьба белорусской красавицы.
Дарья Юркевич – о трудной спортивной судьбе.
Летом прошлого года Дарья Юркевич закончила свою карьеру. Белорусская биатлонистка устала от постоянной неопределенности и решила, что хватит. Однако отдыхала минчанка не долго. Уже через месяц руководители федерации попросили девушку вернуться и закрыть недокомплект спортсменок, который возник после ухода из спорта Дарьи Домрачевой и Надежды Скардино.
Юркевич согласилась и пообещала помочь всем, чем может. Получилось не очень. В Кубке мира белоруска провела восемь гонок и всего раз (37-е место спринта в Солт-Лейк-Сити) попала в очки. В Кубке IBU дела шли чуть лучше: Дарья стала седьмой в индивидуальной гонке в Обертиллахе и еще дважды забегала в топ-15. В общем зачете второго по рангу кубка соревнования набрала 108 очков и заняла 69-е место.
Завершила сезон Юркевич домашним чемпионатом Европы. Спортсменка очень хотела на Родине выступить хорошо, но не получилось. В индивидуалке стала 57-й, в спринте – 46-й, в пасьюте – 28-й. После таких результатов тренеры не взяли ее на чемпионат мира, и 19 мая Юркевич опять попрощалась с биатлоном. Правда, теперь уже окончательно.
В сборную Беларуси Дарья стала привлекаться с сезона-2009/10. Дебют на КМ состоялся 20 января 2010 года в Антхольце. С тремя штрафными минутами Юркевич стала 62-й в индивидуальной гонке. Спринт вышел еще хуже – четыре промаха и 96-е место. После такого Юркевич полтора года бегала только на Кубке IBU. Лучшее достижение в карьере – третье место в индивидуальной гонке на старте сезона-2016/17 в шведском Эстерсунде. Юркевич стала единственной биатлонисткой в гонке, которая сумела отстреляться без штрафа. Также в копилке Дарьи «бронза» универсиады в 2011-м.
Андрей Масловский встретился с теперь уже экс-биатлонисткой и поговорил о жизни после биатлона, неоднократных окончаниях карьеры, отношении с федерацией и той самой бронзовой индивидуалке.
– 19 мая вы во второй раз объявили о завершении карьеры. Теперь уже точно все?
– После этого сезона уже не сомневалась, что точно все. Правда, я и после прошлого не сомневалась. Хотя внутри было какое-то чувство незавершенности. Хотелось побегать, добегать и набегаться, чтобы понимать: «Все, теперь точно хватит». И, возможно, поэтому в прошлом году, когда меня попросили помочь, согласилась возобновить карьеру. Тем более в Раубичах проходил чемпионат Европы. Хотелось закончить там, где начинала. Было желание хорошо подготовиться к чемпионату и выступить успешно, но получилось так, что бежать пришлось на следующий день после прилета из Америки. Хотелось и на мир отобраться, но молодые в приоритете. Ладно...
– На чемпионат мира вас не взяли, но при этом квоту по количеству спортсменок сборная не выбрала. Было обидно?
– Не то, что обидно. Просто насколько знаю, девочки болели, а на подстраховке не было никого. Я ведь до последнего тренировалась в Раубичах, но никто толком не мог сказать: еду я или нет. Переадресовывали друг к другу. В какой-то момент мне все стало понятно, собрала вещи и уехала домой, не дожидаясь окончания сбора.
– Почему стало понятно?
– Потому что не в первый раз.
– Кто вам не мог ничего объяснить? Главный тренер страны по биатлону Юрий Альберс, председатель федерации Андриан Цыбульский?
– Нет, тренеры. Им ничего не говорили [руководители], и они ничего не могли решить на счет меня. Так отпустите, поеду со спокойной душой и буду дома сидеть!
– Сказали тренерам, что уезжаете?
– Да. Никто не пытался удержать. Никто не сказал: «Подожди, мы сейчас решим». Да и мне так было проще.
– Почему?
– А чего сидеть и что-то выпрашивать?..
– С какими чувствами смотрели чемпионат мира?
– С обычными. Не было обид, если вы об этом. Окунулась с головой в работу, чтобы не думать ни о чем и не вспоминать. Я специально лишаю себя свободного времени, чтобы его не хватало на переживания. Утром поднимаюсь и за работу, заканчиваю поздно вечером и вырубаюсь, потому что нет сил. Времени о чем-то думать, попросту нет. Так проще.
– Чем таким занимаетесь, что у вас такой график?
– Работаю в сфере красоты :). Делаю маникюр, занимаюсь моделированием ногтей. Хочу развиваться в этой области. Сейчас активно набиваю руку и думаю, как лучше поступить: открыть что-то свое или идти работать в салон. Благо, предложения есть.
– Рисовать такую красоту на ногтях можно научиться или это природный дар?
– Рисую я с детства, но подучиваться, конечно, пришлось. Я много училась и прошла много курсов. Я же сезоны завершала рано – в феврале уже была свободна. Времени было очень много. Надо было чем-то заниматься, вот и начала.
В национальной сборной я была только в 2015-2017-м и в последний год. А в остальном работала то с юниорками, то с юношами. И если с мальчиками еще была возможность хоть как-то прогрессировать, то когда ставили тренировки с девчонками, развития не было вообще. Меня бросали от одного тренера к другому. Кто брал под свое крыло, к тому и шла – выбора особого не было. Вот и нужно было подзарабатывать. Потому что, когда ты не на ставке в национальной сборной, денег мало. Ходила на курсы и потихонечку что-то делала.
– Одно время вы любили вязать и вышивать.
– Это давно было. Сейчас попробовала вязать и поняла, что не нравится уже. Мне нужно видеть результат своей работы сразу, а не ждать пару дней пока все свяжется :).
– Вычитал на одном сайте, что вы любите наблюдать за дикими животными.
– Да, это я люблю. Папа – охотник. Он часто возил меня в такие места, где можно увидеть оленя, лося или кабана. Раньше диких кабанов было много, но сейчас их почти не видно. Когда смогла добираться сама, ездила одна. Вставала в четыре утра и ехала смотреть. Больше всего своими размерами и рогами впечатлил лось. Огромное животное просто.
– Ходили с папой на охоту?
– Нет. Но со мной животных смотреть он ездил без ружья. Я ему сказала: «Нельзя убивать».
– Стреляли из охотничьего ружья?
– Нет. Хватало моей винтовки :).
***
– Сезон-2017/18 для вас закончился в феврале. Напомните, почему так получилось.
– Вернулась в Минск после чемпионата Европы, который проходил в Италии. Основа готовилась ехать на Олимпиаду, а нам [вторым номерам] сказали: «Больше никаких поездок». Так было и в этом году, кстати.
– Не объясняли, почему?
– Нет. Может, денег [у федерации] нет. Ведь молодежи, для которой нужны эти старты, вроде хватает. Дома ведь не набегаешься и ничего не покажешь. Мы как-то все летние сборы провели в Раубичах – смысла никакого. А однообразие просто угнетало.
– Что делали после того, как вам сказали, что сезон закончен?
– Поддерживала форму «на минималках». Просто, чтобы быть готовой сорваться куда-то выступить, надо выполнять определенную программу. А мне ее никто не оставил. Неожиданно кто-то из девчонок заболевает и мне звонок: «Завтра вылетаешь». Я сперва согласилась, а потом, поразмыслив, отказалась. Позорить себя и Беларусь не захотела. После этого уже даже тренироваться перестала. Потом мне сказали, что сняли со ставки в Минспорта и Спорткомитете армии, в котором я числилась.
У меня тогда были женские проблемы. И я решила, что раз такое дело – сделаю операцию. Не буду кривить душой, думала, что если сделаю ее в апреле, то где-то через месяц начну тренироваться, и меня вызовут на сбор. Но мне никто не позвонил. Помню, сижу дома расстроенная и говорю мужу: «Представляешь, даже сейчас, когда никого нет, я никому не нужна»…
– Плакали?
– Вообще старалась стойко переносить все, но когда говорила эти слова мужу, плакала немного.
В общем, понимала, что все. Готовилась пост в инстаграме опубликовать, где сообщала, что заканчиваю. Но буквально за день до того, как собиралась сообщить, позвонили. Может, ждали, пока Даша с Надей окончательно определяться: заканчивают или нет. И когда они отказались бегать, обратились ко мне.
– Кто звонил и что говорил?
– Юрий Альберс попросил приехать в Раубичи. Я подозревала для чего. Поехала, и он попросил побегать для подстраховки. На сборе тогда был швах – Ира Кривко, Аня Сола и Динара Алимбекова после операции. Согласилась из-за того, о чем говорила вначале – не добегала. К тому же хотелось уйти после домашнего чемпионата Европы.
– Соглашаясь, были уверены в своей форме?
– Со стрельбой проблем не было, а физически, понятно, было тяжело. Но к осени я себя уже хорошо чувствовала – отбегала всю республику. Правда, считаю, что немного не пошла финальная подводка к этапам. Возможно стоило немного откорректировать работу, учитывая, когда для меня началось межсезонье. Но к чемпионату Европы я уже разбежалась хорошо. Жаль только удача на домашнем снегу не улыбнулась.
– Как отреагировал на просьбу Альберса ваш супруг – сервисмен сборной Дмитрий Шевченко?
– Вообще сперва ему позвонили и сказали: «Привези нам ее в Раубичи на разговор». Мне напрямую никто не звонил. А муж был против. Он же единственный человек, который все десять лет, что мы вместе, видел все мои слезы и переживания. Дима был против, но я как-то его уговорила. Уломала тем, что выступлю дома на Европе и потом все. Кстати, этой весной подкалывала: «Ну, все. Поеду на сбор». Он отвечал строго: «Никаких сборов». Знаете, если бы он тогда сказал категорическое «нет», я бы не согласилась. Но он так не сказал.
– Как Альберс отреагировал на ваше согласие еще побегать годик?
– Сказал спасибо... Сейчас, в конце сезона. Я недавно заезжала в федерацию, он там меня встретил и сказал: «Спасибо, что поддержала нас в трудный сезон». Хотя я особо и не поддержала :). Хотела и ожидала лучшие результаты.
– Какие взаимоотношения сложились между вами и Альберсом с Цыбульским?
– Разошлись обычно. Если я их увижу, поздороваюсь. Никаких обид с моей стороны нет. Поймите, я такой человек, который будет здороваться даже если мне кто-то сделает очень плохо. Пусть теперь он думает: «А почему это она со мной поздоровалась, если я ей плохо сделал?»
– Все это выглядит не очень красиво. Когда все хорошо – вы не нужны и вас отправляют из сборной, снимают со ставки и забывают. Как только оказалось, что Домрачева и Скардино уходят, а за спинами никого, – иди, спасай Родину.
– Есть такое, но, соглашаясь, я закрыла на это глаза. Точнее не совсем так. Я любила биатлон и эти неоднократные и непонятные завершения карьеры оставляли ощущение недоделанного дела. К тому же папа очень любит биатлон. Он всегда за меня сильно переживал. Я даже больше ради него согласилась.
– Неоднократные завершения? Были еще попытки?
– Да. В сезоне-2016/17 меня, Владимира Чепелина и Надю Писареву отправили из Контиолахти домой.
– И?
– И опять же: сидела дома, ждала весны и не знала: возьмут на сбор или не возьмут.
Всю свою карьеру я каждый год ждала апреля и думала «Что мне скажут?», «Где я буду?». Даже если я где-то и кого-то обыгрывала, все равно не была уверена, что попаду хотя бы в команду Б. Похожая история была и перед сезоном-2015/16. Тогда меня к себе взял Сергей Соколовский. Я по возрасту уже не проходила в его команду (тренер работал с молодежью – Tribuna.com), но он решился работать со мной.
– Это ужасно должно прибивать психологически. Как вы находили силы?
– Не знаю, как. Я была уверена в своей стрельбе. И мне верилось, что кто-то со мной конкретно так поработает, чтобы смогла хорошо бежать. Когда приходила к тренеру, я ему полностью доверялась, верила в его план работы, в программу. А потом начинался сезон и оказывалось, что ты полный ноль. Вот тогда начиналось расстройство.
Но с Соколовским все было иначе. Летом я чувствовала себя прекрасно. И потом нас с Динарой Алимбековой забрали в первую команду к Владимиру Королькевичу. Мы тренировались вместе с парнями. Нам было за кем тянуться. На тренировках специально создавалась атмосфера соперничества. Я от такого только разогревалась. И тот сезон у меня получился более-менее хорошим (вообще сезон-2015/16 получился лучшим для биатлонистки. В генеральной классификации КМ она набрала 102 балла и заняла 51 место – Tribuna.com).
– Александр Дорожко говорил, что иногда не попадал в первую команду, потому что у его личного тренера были разногласия с тренерами сборной. У вас были такие истории?
– Для меня всегда было важно только одно: попадаю я в команду или нет. А внутренние разборки тренеров мне не были интересны.
– Окей, если вы чувствовали, что при Соколовском начинаете прибавлять, могли бы под его руководством продолжать работать в сезоне.
– Не могла... Соколовскому сказали нас передать в команду.
– Лучший тренер, с которым вам приходилось работать?
– Мне нравилось работать с тем же Соколовским и моим первым тренером Василием Большаковым. Ну и конечно выделю Роберта Кабукова и Валерия Польховского (работали в сборной Беларуси с мая по сентябрь 2016 года – Tribuna.com). Этот дуэт был очень хорош. Причем не только в плане биатлона, но и в плане человеческих отношений. В тот период они в команде были просто идеальными. Тому же Кабукову можно было сказать: «Роберт, думаю, мне это не сильно подойдет. Давайте, что-то другое придумаем». Он посидит, подумает, и мы сделаем то, что хорошо будет мне. С ним можно было легко поговорить на любые темы. Он узнавал о спортсменках все: чем раньше занималась, кто тренировал, как складывалась спортивная жизнь и так далее. Знал характер каждой девочки, наши увлечения, проблемы. Женщины – это вообще отдельный вид. А когда их восемь, это нужно выдержать.
Мне нравилось с ними работать. Все было дружно и весело. Мы не шли на тренировку, как на каторгу. Они адекватные люди. Всегда улыбнутся, поздороваются и справятся о делах. Ко всем в команде относились одинаково и хотели результат. Поэтому мы все плакали, когда их убирали...
Понимаете, спортсмен должен чувствовать, что это тот тренер, который должен быть у него. А когда ты каждую тренировку только и ждешь, чтобы поругаться с ним, сделать ему все наперекор, это не тренировки.
– У вас был такой?
– Я всегда старалась делать то, что мне говорят. Верила в каждого тренера и в каждую методику.
– Спрошу иначе: вы каждому тренеру могли сказать так, как Кабукову?
– Когда идет перегруз нагрузки, у меня начинаются проблемы с суставами – болят плечи, не могу поднять руки и не могу спать от боли. Попадая к новому тренеру, всегда рассказывала об этой особенности. Говорила, что если так случается, нужно взять небольшую паузу, сбросить нагрузки и через несколько дней все придет в норму. Иначе будет так, что я недели две ничего не смогу делать. И были такие тренеры, которые думали, что кошу от работы и не слушали, что я говорила. В итоге у меня были бессонные ночи и, как следствие, недовосстановление.
– Вы хоть раз выходили в таком состоянии на трассу?
– Я часто входила бегать с чем-то таким. Блин, да я не пропустила ни одного старта из-за того, что мне плохо! Выходила в любом состоянии.
– Зачем?
– Мне казалось, что если я не выйду, то завтра поеду домой :). Такой вот внутренний страх. Мне надо было везде и всегда, но толку…
***
– Ваше главное достижение в карьере – третье место в индивидуальной гонке на первом этапе Кубка Мира сезона-2016/17.
– Я об этом вообще не вспоминаю. Да и никто из моего окружения тоже. Правда, когда прихожу на курсы по маникюру, иногда случаются такие диалоги с девочками:
– Ты та Даша?
– Нет, не та.
– Та, которая третьей была?
– Тогда, да – та. Но я обычный человек. Ничего не думайте.
А то люди думают, что я прям звезда из телевизора. Вот и говорю, что обычная :).
– Голова от внимания тогда не закружилась?
– Писали обо мне многовато, да. К такому эмоционально была не готова. Мне начали просто очень много названивать. И разговоры забирали столько энергии. Лучше отключать телефон и не заходить в интернет. Это все тяжело.
– Не было мысли, что сейчас попрет с результатами?
– Нет, я же понимала и трезво оценивала свое состояние в тот момент. А оно было не очень. На раскатке едва не упала при спуске и слегка поругалась с мужем из-за этого. На пристрелку пришла в расстроенных чувствах и отработала ее на автомате. 15 патронов выстрелила и ушла с рубежа. Мне показали таблицу попаданий, я не глядя буркнула «Сойдет» и пошла. Стартовала первой, качусь себе спокойно, меня все обгоняют, думаю: «О, супер». Ищу глазами мужа, который обычно выходит на трассу меня подбодрить, а его нет. Подумала, ну гад такой. Потом оказалось, что их нагрузили работой, но тогда я на него очень злилась.
Подъезжаю к стрельбищу, концентрируюсь на стрельбе и вдруг ловлю такое состояние, когда и концентрация есть, и одновременно все равно, как отстреляешься. Как-то так совпало. На стрельбище ветер, но Польховский и Кабуков научили реагировать на него и использовать в плюс. В итоге отстрелялась чисто на всех рубежах. Финишировала, подумала, что с нулем где-то в 15 попаду и ушла закатываться. И через какое-то время за мной прибежал: «Иди, награждение». Я была в шоке. Ну, а потом звонки начались.
***
– Как вы оказались в биатлоне?
– Я вообще не особо хотела. Мне нравилась легкая атлетика и особенно бег. Правда, в школе физрук каждую зиму ставил нас на лыжи. Видимо, у меня неплохо получалось, раз папа после девятого класса повез в Плещеницы на отбор в школу олимпийского резерва. Сдала тесты – бег и прыжок в длину – и вернулась. Через какое-то время звонок: «Приезжайте». Винтовку дали в первый же день. Ну и началось.
– А почему папа решил вас в биатлон отдать?
– Не знаю, что-то ему нравилось в этом виде спорта. Если честно, я у него не спрашивала :). Мне же понравились ощущения после тренировок, а когда дали винтовку, да еще и черную, внутренне согласилась.
Поначалу я проигрывала многим. Там были девочки Евпакова, Рамкова и Белякова. Смотрела на них и думала, что это вообще недосягаемые люди. Помню, на первых соревнованиях заработала 12 штрафа из 20 выстрелов. Но потом стала набирать и за счет стрельбы начала их проходить.
– Большаков вспоминал, что винтовки были ужасные.
– Что давали, с тем и тренировались. Вообще тогда приходилось буквально наскребать себе экипировку. Как-то мне продали перчатки за 10 долларов. Радости было! Да, сидела вечером и зашивала дырки. Зато у меня были нормальные перчатки, а не обычные вязанные. Так же искала комбинезон или разминочную кофту. Это сейчас малые олимпийские комбезы себе покупают, а раньше кто в чем.
– Вы в принципе довольны тем, как карьера сложилась?
– Нет. У меня же все скомкано. Перекидывания от тренера к тренеру никакого результата не дают. Хотелось хотя бы года три стабильно поработать на одном плане, чтобы понимать, где добавлять, а где, наоборот. А когда у тебя лето с одной методикой, осень – с другой, а зимой вообще непонятно что, откуда будет результат? Я это понимала, но что могла сделать? Пыталась один раз, но до конца так и не решилась.
– Что предпринимали?
– Хотела выступать за сборную Украины. Это было вскоре после моего дебюта в Кубке мира. Ой, там дебют такой. Я вообще не понимала смысла: или чтобы быстрей меня убрать, или что-то другое. Я выступаю хуже всех на IBU, а меня везут на КМ. Это как вообще? Где логика?
Вот после того сезона съездила в Украину на переговоры. Затем украинцы приехали в Раубичи на сбор. Я тренировалась вместе с ними. В стрельбе девчонкам не уступала. Мне тогда очень понравилось и украинцы были готовы меня взять. Но не знаю, почему-то не согласилась.
– Что вас удержало?
– Не до конца понимала, как это так – в легкую сменить страну. В итоге так и не получилось раскрыться до конца. Хотя мне всегда казалось, что я способная. Не хватило тренера, который смог бы меня разглядеть. И из-за этого все эти отсрочки с завершением карьеры. Все сложилось как-то не понятно и скомкано. Такая спортивная судьба...
Фото: из архива Дарьи Юркевич, biathlon.by.
