Яркую соперницу Лукашенко задерживали. Недавно мы говорили – о ледовых дворцах, цугцванге власти, зарплате врачей и спортсменов и о том, зачем ей кикбоксинг
Любит кикбоксинг и считает, что в социальном статусте медики и врачи должны быть не ниже спортсменов.
Мария Колесникова любит серфинг, а ее родственник выигрывал Олимпиаду.
Флейтистка и арт-директор культурного центра OK16 Мария Колесникова за несколько недель стала одним из главных действующих лиц президентской кампании в Беларуси. В мае Колесникова, проживающая и в РБ, и в Германии, вошла в предвыборный штаб банкира и мецената Виктора Бабарико, а после задержания и нерегистрации в июле экс-главы «Белгазпромбанка» в качестве кандидата она вместе с соратниками и командой Валерия Цепкало поддержала на выборах Светлану Тихановскую. С тех пор в стране начался парад многотысячных предвыборных митингов, главными действующими лицами которых стали три женщины: Мария Колесникова, Вероника Цепкало и кандидат в президенты Светлана Тихановская. Избиратели посвящают им картины, а писатель Виктор Мартинович происходящее назвал «бунтом трех граций».
Вечером 8 августа стало известно, что Колесникова задержана по неназванным причинам. Ее машине заблокировали дорогу, а после силой поместили в серебристый микроавтобус и увезли. Однако позже адвокат девушки сообщила, что ее отпустили.
Незадолго до этого в большом интервью Колесникова рассказала о любви к кикбоксингу, о неправильном отношении к спорту в Беларуси, о том, почему Нобелевская премия важнее олимпийского золота, и еще об игре, которую пытается вести с властью.
– Валерий Цепкало как-то сравнил нынешние выборы с хоккеем без правил. Насколько данная аллегория применима к нынешней президентской кампании?
– У нас было свое сравнение. Когда мы только начали избирательную кампанию, то говорили: «Мы играем с властью в шахматы, а она с нами – в городки». Наши оппоненты просто захотели сбросить все фигуры и начать делать этой доской непонятно что. Методы, которые использует власть для удержания самой же власти, не изменились. Это запугивание людей, дубинки, насилие. А мы живем уже в третьем тысячелетии, и у нас, как и у людей, которые нас поддерживают, совершенно другие взгляды на жизнь, на свободу, на ценности, которые проповедуем.
– Вы хоть минимально, в глубине души, верите в честность предстоящих выборов?
– Здесь вопрос не веры, а абсолютного знания. Избирательная кампания с самого начала проходит нечестно, и мы точно знаем, что ничего не изменится. Исключены самые сильные альтернативные кандидаты, у всех разный допуск к [государственным] средствам массовой информации. Один человек 24 часа вещает по госканалам, а остальных [кандидатов] на этих же каналах поливают. Поэтому ни о какой честности речи быть не может.
Очевидно, что раньше нечестность избирательного процесса была направлена на претендентов в кандидаты, а сейчас свобода и даже жизнь любого избирателя, не поддерживающего власть, находятся под угрозой. Красноречивый пример – то, что произошло на днях в Минске в КГБ. Абсолютно мирные люди приходили подавать ходатайства на изменение меры пресечения в отношении Виктора Бабарико, а их, как в 1937 году, силовики уводили в подвалы, а потом садили в автозак и отвозили в РУВД.
– У вас есть примеры знакомых, музыкантов, которые из аполитичных жителей Беларуси резко превратились в ярых противников режима?
– Таких примеров очень много. Не только среди музыкантов, но и среди айтишников и индивидуальных предпринимателей. У нас есть одна отличительная черта. Зона комфорта белоруса всегда ограничивалась пределами его квартиры. То есть мы закрывали дверь – и все, нам было комфортно, мы выстраивали свои внутренние миграции, понятный и уютный для нас мир. И то, что происходило за пределами этого мира, никого особо не волновало. Но за последние два месяца заметила, что друзья, знакомые, коллеги больше не могут терпеть хамство власти по отношению к себе. Речь идет даже не о политике, а о чувстве собственного достоинства, что сейчас массово, как вирус, распространилось среди белорусов. Люди просто больше не могут терпеть хаос, абсурд и унижения. Мало того, что они готовы идти на выборы, так многие, в прошлом аполитичные, записались в инициативные группы, чтобы собирать подписи за альтернативных кандидатов. В нашем случае – за Виктора Бабарико.
– А какова история вашей политизированности? Вы прежде участвовали в выборах?
– Понятие политизированный может быть применимо лишь в Беларуси либо в других постсоветских странах. Потому что во всей Европе интересоваться процессами, происходящими в обществе, в твоем городе, в твоей стране и за рубежом – это абсолютно нормально, и не считается маркером политизированности. Для моего окружения никогда не было секретом, что у меня всегда была четкая позиция по отношению к власти и политике в стране. Очень много читала, смотрела передачи, дебаты, и достаточно информирована в этом вопросе.
Я не участвовала в двух последних президентских выборах, потому что физически не могла сделать это в Германии, а в 2006-м, если мне не изменяет память, голосовала за Александра Милинкевича. Всегда была в оппозиции к власти, и, как себя помню, постоянно посещала акции протеста, участвовала в Чернобыльском шляхе и Дне воли.
– Анализируя ваши выступления и интервью, сложилось впечатление, что вы согласились пойти в политику лишь в знак глубокого уважения к Виктору Бабарико. Если бы не он, вошли бы в команду какого-нибудь другого кандидата?
– Думаю, нет. Главная причина, почему поддержала его – это как раз мое глубокое к нему уважение. Мне удалось с ним поработать (OK16, где работает Колесникова, является культурным центром «Белгазпромбанка» – Tribuna.com) , и я убедилась, что это та личность, которую я готова поддерживать и жертвовать многими вещами. Мое мнение не изменилось. И если бы заранее знала, что будет происходить, то все равно бы согласилась войти в его штаб.
– Что вас привлекло в Бабарико?
– Интеллект, чувство юмора, способность к самоиронии, демократичность во всех сферах – от общения с коллегами до интереса к авангардным спектаклям, которые он посещал и поддерживал. Кроме того его ценности совпадают с моими, и это, наверное, ключевой момент. Речь идет о способности идти на компромисс, о любви к своей стране и к людям, что становится очевидно с первых же минут общения с ним, когда речь заходит на такие темы. Это, кстати, стало причиной, почему на него обратило внимание так много избирателей. Уважение к себе и другим – это то, что уже 26 лет отсутствует в нашей стране со стороны властей.
– Как он относится к спорту и каким образом хотел бы его изменить в нашей стране?
– Сейчас мне сложно ответить на этот вопрос. Но знаю, что в молодости он много занимался спортом, и, если не ошибаюсь, выигрывал соревнования в прыжках в длину. И у него даже сохранились какие-то фотографии, где он запечатлен во время занятий спортом. Так что Виктор Дмитриевич был спортивным человеком. Кроме того он очень увлекается дайвингом, любит командные виды спорта, и у нас сложился такой сильный коллектив. Но более подробно о спортивных увлечениях могла бы рассказать его дочь, потому что всей его биографии я не знаю.
– Какие последние вести приходят от него из СИЗО? Как он чувствует себя физически?
– До меня письма уже не доходят, но они приходят его родственникам. Как чувствует себя физически, не знаю, но у него боевое настроение. Он и [его сын] Эдуард не унывают, их дух не ослабевает, и они нас поддерживают.
– В середине июля произошло объединение штабов Бабарико и Цепкало вокруг Светланы Тихановской, и на авансцену в избирательной гонке вышли три женщины. Вы рассказывали, что инициатива объединения возникла именно у штаба Бабарико. Интересно, что этому союзу предшествовало, и почему вы пошли на такой шаг?
– Цель штаба Бабарико – победа, замена действующей власти и свобода политзаключенным. После нерегистрации Виктора Бабарико и Валерия Цепкало мы собрались, долго обсуждали дальнейшие действия, и пришли к тому, что приоритетным сценарием для нас было бы объединение вокруг сильного кандидата при условии, что его цели совпадут с нашими. И мы поняли, что с Валерием Цепкало и кандидатом в президенты Светланой Тихановской они совпадают. Ночью, 15 июля, я позвонила Веронике Цепкало, с которой до этого ни разу не разговаривала, представилась и сказала: «Вероника, если получится, то давайте завтра утром с вами встретимся». Она сразу же согласилась. Подобный разговор состоялся и со Светланой, но ей звонила не я, а другой человек из нашей команды. Мы встретились, сначала пообщались нашими штабами. Людей собралось порядочно, многие не знали друг друга, модерировать разговор было сложно, но было важно принять решение быстро – без лишних обсуждений. И чуть позже мы действительно остались втроем, и договорились [по объединению и стратегии] намного быстрее и продуктивнее. Наш вариант из пяти принципов все единогласно приняли.
* * *
– Понял. Мария, а какое место в вашей жизни занимает спорт?
– Он всегда был мне интересен. Когда училась в музыкальном колледже, постоянно играла с мальчиками в баскетбол. Мне это дико нравилось. Огромное количество времени мы проводили в спортзале, а не в кабинетах с инструментами. Но мне часто выбивали пальцы, от чего они опухали, болели, и со временем я прекратила играть. Во-первых, времени на спорт уже было меньше, я поступила в Академию музыки, а во-вторых, это было очень опасно. Сейчас, к слову, хотела бы попробовать какие-то новые виды спорта, однако понимаю, что для рук это чревато. Я даже брала уроки по горному спуску в Германии, но несколько раз неудачно падала, и у меня остался страх падения. Боюсь повредить руки. Я все-таки музыкант.
Пару лет назад увлеклась серфингом и поняла, что для меня он намного безопаснее, чем горный спуск. Сложно, в том числе психологически, но с другой стороны – это большая разгрузка. Ты долго работаешь без выходных, а потом на неделю оказываешься с доской на океане, и у тебя остается лишь две проблемы: нужно пройти через волны и выйти в то место, где можно начать, удачно встать и не сразу упасть. Иногда на то, чтобы доплыть до берега, уходят часы, но это все равно очень здорово и интересно. Физически – дико сложно, однако это мне очень помогает психологически расслабляться.
А прошлой осенью попробовала в Беларуси брать уроки кикбоксинга, и мне понравилось. И как только у меня станет больше свободного времени, вновь продолжу им заниматься. Кроме того, последние семь лет в Германии активно занималась фитнесом. Там развивают много направлений, которые еще не распространены в Беларуси. Например, боди памп – групповые силовые занятия с небольшим весом, но с большим количеством повторений.
– Что вас заставило пойти в бойцовский зал?
– Выбрала кикбоксинг по двум причинам – хорошая кардионагрузка и психология. Я много работаю с мужчинами, и в какой-то момент поняла, что мне не хватает эмоциональной выдержки, начала искать, как можно развивать в себе смелость и умение держать удар. Ведь это важно не только физически, но и психологически. Так что решила попробовать что-то, связанное с ударами, и остановила выбор на кикбоксинге. И поняла, что это реально работает. Когда ты физически готовишься к удару, можешь его отбить или направить – это воспитывает с точки зрения эмоциональной стабильности, ты понимаешь, что не дашь себя в обиду и сможешь отстоять свою точку зрения. Это скорее soft power, внутренне состояние, когда ты знаешь, что ничто не может тебя поколебать и сбить с пути. Посетила немного занятий в клубе Moby Dcik, но недавно встретила своего тренера на улице и пообещала, что обязательно вернусь.
– Митинги – одна из главных форм выражения мысли и позиции перед выборами для вашего штаба. По затраченным силам сравнимы ли они с тренировкой в спортивном зале и насколько выматывают?
– Скажу так. Концерт для флейтиста по физическим и психоэмоциональным нагрузкам сравнима с часом или двумя тренировок. Кстати, я всегда советовала своим ученикам обязательно заниматься спортом, потому что он вырабатывает выносливость. Благодаря ей человек сможет дольше заниматься [музыкой] и быть более стрессоустойчивым. Кроме того, у музыкантов много физических профессиональных деформаций: искривленные позвоночники и зажимы в руках. Среди них практически нет здоровых людей, как и среди профессиональных спортсменов. Поэтому чтобы не доводить себя до этих повреждений, музыкантам в целях профилактики нужно обязательно заниматься спортом.
Что касается митингов, то после них мне всегда хочется есть. Как после хороших тренировок. А так чувствую себя нормально, и меня больше беспокоит, что во время переездов мало двигаюсь, и ни отжаться, ни попрыгать не могу.
– В таком насыщенном графике находится время для спорта?
– Последний раз занималась им дома в середине мая. Но, если появляется возможность, стараюсь много ходить пешком.
– На ваши митинги приходят десятки тысяч человек, как то было в Гомеле, Бресте, Гродно и Минске. Вы были готовы к тому, что мероприятия будут стадионного формата?
– Это было очень необычное ощущение. Но нас так тепло принимали, что происходящее больше вдохновляло, чем пугало. И я не испытывала перед публикой каких-то проблем и чувствовала себя вдохновлено. Волнение, конечно же, есть, однако я умею с ним справляться.
– Чувствуете в себе силы собрать стадион «Динамо» или «Минск-Арену»?
– Конечно, мы готовы. И сделали бы это с удовольствием, если бы была такая возможность.
– Во время митингов часто используются фишки, которые характерны для нашего футбола. Например, «звездное небо» можно увидеть во время матчей на стадионе в Бресте, а немного измененный заряд: «Любім! Можам! Пераможам!» – на играх сборной Беларуси. Это кто-то из организаторов внедрил в митинги или все пришло как-то инстинктивно?
– Конечно, мы этого не планировали, и, на мой взгляд, люди сами в какой-то момент начали использовать эти элементы. Своего рода импровизация. Просто у нас сейчас многие вещи происходят параллельно друг другу в различных видах деятельности, и то, что людям наиболее близко, они это начинают заимствовать.
– Ваша основная команда сейчас состоит из трех человек. Используя спортивную терминологию, кто у вас нападающий, а кто защитник?
– А мы все в разное время, в зависимости от ситуации, становимся и нападающими, и защитниками, и боевыми подругами. Мы – одна команда, и наша главная цель – победа на выборах и смена власти. Мы хорошо понимаем друг друга, всегда идем на компромисс, и точно знаем, что в непростой ситуации каждая из нас подставит плечо тому, кому оно будет необходимо. Как говорится: «Один за всех, все за одного». Если кого-то начнут обижать, то в обиду никого не дадим.
– В спорте для сплочения коллектива используют тимбилдинг. А как он проходит в вашем трио?
– Нам очень нравится вместе ходить на кофе и пить просекко. Кроме того, у нас был совместный шопинг. Это вообще кайф, потому что, наверное, впервые за несколько месяцев удалось перестать задумываться о каких-то глобальных проблемах, угрозах нашей безопасности, и мы просто наслаждались покупками. Провели в магазине полтора часа, и это было очень весело. А еще у нас были совместные фотосессии и видеосъемки, они длятся долго, но мы от этого [процесса] все равно получали удовольствие, и все вышли очень счастливыми на фотографиях. Это тоже была работа, но в удовольствие.
– Интересно, как на вас реагируют в магазинах?
– Люди здороваются, обнимают, поддерживают, желают удачи либо просят сделать селфи. К примеру, что-то похожее со мной произошло на днях, когда ночью за продуктами зашла в «Корону». И такое настроение в отношении нас ощущаю в любых городах, где мы бываем. Нас узнают на улицах, в магазинах, на заправках и даже в аптеках.
* * *
– Какие ассоциации у вас вызывает белорусский спорт?
– Знаю, что папа когда-то увлекался футболом, а мама занималась конькобежным спортом и участвовала в юношеских соревнованиях. Первое воспоминание из детства о белорусском спорте – победа одного из моих родственников на Олимпийских играх в Барселоне в гребле на каноэ. Кроме того, если не ошибаюсь, одна из наших родственниц занимала какое-то высокое место на Олимпиаде в соревнованиях по стрельбе. Так что к спорту в нашей семье всегда было достаточно хорошее отношение.
– А вы следите сейчас за нашим профессиональным спортом?
– Нет на это времени, но на какие-то победы в футболе, биатлоне, наверное, в баскетболе я обращала внимание и, конечно, радовалась этим успехам. Понимаю, что люди кладут на спорт всю свою жизнь, и достичь высоких результатов очень сложно.
Но, на мой взгляд, к спорту в Беларуси выстроено неправильное отношение. Считаю, не так важно строить ледовые дворцы, как важно точечно поддерживать талантливых молодых спортсменов и делать из массового спорта популярное хобби. Это же часть жизни людей, которая позволяет им быть физически более здоровыми.
– Вы упомянули ледовые дворцы. Считаете, это ненужная трата финансовых средств?
– Для меня это абсолютная показуха. Те деньги, которые тратят на эти площадки, можно было бы вложить в спортивное воспитание, улучшение инфраструктуры обычных детских школ, сделав там, к примеру, хорошие бассейны или построив стадионы. Чтобы дети, если хотят заниматься спортом, имели для этого возможность. Это намного важнее строительства ледовой площадки. Ее же потом тяжело оплачивать в плане коммунальных услуг. Там же набегают какие-то бешеные цифры, и финансовая нагрузка ложится на города. И это притом, что услугами ледовых дворцов практически никто не пользуется.
– Как должно выстраиваться отношение государства к спорту в Беларуси?
– Насколько пониманию, в профессиональном спорте у нас достаточно перекошенная ситуация. Спортсменам власть говорит: «Вы должны победить!» Но никто никому вообще ничего не должен. Люди должны заниматься любимым делом. Кто-то бизнесом, кто-то музыкой, а кто-то спортом. И им нужно просто дать возможность это делать, а не заставлять, угрожать, заявляя: «Вы должны привезти с соревнований 20 медалей. Если не завоюете их, то полетят ваши места». Не знаю, как сейчас, но нечто похожее в нашем спорте уже было, кого-то увольняли после поражений. Но это же полный бред. Как и в любом виде деятельности, так и в спорте, государство не имеет права таким образом строить планы на пятилетку. Оно лишь может поддерживать людей, которые готовы профессионально заниматься спортом. Вот и все.
В Германии к подобному вообще иначе относятся. Да, футбол для немцев – это вообще отдельная история, но там понятие суперпрофессионального спорта практически отсутствует. За высокие места на Олимпиаде им дают по 20-30 тысяч евро, и Игры не являются для немцев способом заработать на квартиру. Как это, например, происходит в Беларуси. Верно?
– Да, были спортсмены, которые получали после Олимпиад жилплощадь.
– И у меня сразу возникает вопрос: а почему медикам или пожарным, которые спасают жизни людей, тоже не выдают квартиры? Понятно, что спорт – имиджевое понятие для государства. Но более имиджевым понятием для страны должна быть жизнь собственных граждан, а не спортивные победы.
– На фоне маленьких зарплат учителей и работников сферы культуры наши спортсмены зарабатывают очень хорошие деньги.
– Это, конечно, безобразие. Учителя – люди, которые, по большому счету, ответственны за будущее нашей страны. От того, как они научат наших детей, зависит, какой будет Беларусь через 20 лет. И мало того, что они зарабатывают мизерные деньги, так они еще находятся в униженном положении. Их принуждают подделывать бюллетени и фальсифицировать выборы. Получается, учителя и медики не получают ни денег, ни уважения, а спортсмены, которые делают то, что им нравится, находятся в другой ситуации. А ведь от них, по сути, будущее государства не зависит. От них зависит лишь имидж на очередной Олимпиаде. Но Игры пройдут, о них забудут, а учить детей, делать операции на сердце, спасать людей нужно ежедневно. Тысячи специалистов это делают, а им даже спасибо не говорят. Никак не хочу приуменьшить значимость спортсменов, но для общества важно, чтобы педагоги и врачи в социальном статусе занимали уж точно позицию не ниже спортсменов, которые зарабатывают хорошие деньги.
– Кто из вашей команды стал инициатором обращения к Максиму Мирному, Дарье Домрачевой и Виктории Азаренко присоединиться к вашему штабу?
– Это была личная инициатива Вероники Цепкало. А так мы призываем всех, кто разделяет наши ценности и имеет смелость высказаться, не бояться этого делать – нас уже много.
– Никто из вышеперечисленных спортсменов открыто на просьбу Вероники не отреагировал. Но, возможно, кто-то поддержал вас в личной беседе?
– Нет, до меня такая информация не доходила, но знаю, что кто-то из спортсменов высказывался [в соцсетях и интервью] в частном порядке.
– Лукашенко поддерживают многие спортсмены, о чем свидетельствуют их высказывания в СМИ. На ваш взгляд, с чем это связано?
– Нельзя исключать, что они действительно поддерживают его и считают, что нынешняя власть хороша для будущего Беларуси. Каждый человек имеет право на свое мнение, и переубеждать его не вижу смысла. С другой стороны мне сложно представить, что люди, которые ходят в магазин, видят бабушек и дедушек, у которых мизерные пенсии, не замечают, что творится вокруг. Например, в системе образования. И если они не видят этого, считают, что все нормально, то это, скорее всего, уже лицемерие. В данный момент выбор лежит на совести каждого человека, и каждый персонально ответственен за будущее своей страны.
– Вы признаетесь, что любите спорт. Образ Лукашенко как ярого сторонника хоккея, лыж, советчика Домрачевой и других спортсменов, вам не близок?
– В свободное от работы время человек может делать все, что хочет. Это касается и президента. Но пускай лучше власть занимается благосостоянием и здоровьем собственных граждан, а не хоккейными игрищами.
– Вы знаете, что такое Рождественский турнир по хоккею?
– Когда работала в школе лет 13 назад, помню, что проводили какие-то хоккейные игры на призы президента, и на них сгоняли учителей. Никогда на эти матчи не ходила и никак не могла понять, почему туда ходят все остальные. Ведь, по сути, никому, кроме людей, которые организовывали эти соревнования, они были не нужны. Однако потом поняла, что люди просто боятся, что если не пойдут, их якобы лишат премий, зарплат и всего остального. Но это неправда. Всех же не могут всего этого лишить.
– Что в плане имиджа выигрышнее для страны – Нобелевская премия или олимпийское золото?
– Нобелевская премия.
– Почему?
– Обладатели Нобелевской премии – это люди, имеющие вес в обществе, к которым прислушиваются президенты других стран при решении определенных вопросов. В истории есть примеры, когда лауреаты Нобелевских премий во время своих выступлений за рубежом обращали внимание на проблемы своих стран. Со спортом чуть иначе. Олимпиада проходит раз в четыре года, она закончится, и через пару недель про нее будут помнить разве что болельщики. Олимпийские игры – это просто классный и большой ивент, а Нобелевская премия, условно говоря, по химии, литературе или физике – это достижение интеллектуального труда не только одного человека, но в том числе и всей нации. Ведь это нация повлияла на становление и развитие лауреата.
– На ваш взгляд, чем завершатся выборы?
– За два месяца в белорусском обществе случились такие перемены, которые не происходили последние 26 лет. И очень важными моментами стали коронавирус и самоорганизация помощи друг другу. Раньше у государства было право на защиту людей, но оно им не воспользовалось в самый нужный для Беларуси момент. На людей наплевали, и они взяли на себя ответственность за свою собственную жизнь. И когда зададут вопрос: «В чем была ошибка президента, и почему он проиграл?», то первопричиной назовут хамское отношение к людям во время пандемии. Они просто поняли, что про них, кроме них самих, никто не позаботится. И смена власти, на мой взгляд, дело решенное. Необратимый процесс. Вопрос времени. Произойдет это 9 августа или через месяц – уже не имеет значения.
– Вы ведь просчитываете шаги наперед. Вполне реально, что десятого числа объявят на всю страну о победе Лукашенко. Каков вариант ваших дальнейших действий?
– Долбить, долбить и долбить эту власть! Это цитата из моих выступлений, которая пользуется во всех городах большой популярностью. Нужно всячески выражать свое несогласие юридически через подачу жалоб и ходатайств, объединяться, говорить и рассказывать людям, у которых нет информации, и агитировать за Светлану Тихановскую.
Виктор Дмитриевич [Бабарико] как-то сказал: «Волю народа невозможно фальсифицировать». Когда люди знают, что электоральная поддержка не на стороне действующей власти, то можно написать все что угодно, но этому все равно сейчас не поверят. Раньше поддержка была на стороне президента, но сейчас все иначе. Власть, наверное, об этом тоже знает, и поэтому пытается действовать известными методами. Ситуация напоминает шахматы. Цугцванг. Любой ход или его отсутствие все равно ведет к поражению. Вот власть сама и загнала себя в такое положение.
ФОТО: nn.by, babariko.vision, svaboda.org
