Tribuna/Футбол/Блоги/Футбол 2.0/ До Чижа «Динамо» владел один из влиятельнейших бизнесменов 90-х в Беларуси. Вот его большое интервью

До Чижа «Динамо» владел один из влиятельнейших бизнесменов 90-х в Беларуси. Вот его большое интервью

Александра Сманцер - о «Динамо», больших деньгах и Лукашенко.

Блог — Футбол 2.0
14 июня 2019, 16:21
38
 До Чижа «Динамо» владел один из влиятельнейших бизнесменов 90-х в Беларуси. Вот его большое интервью

Сманцер – о «Динамо», больших деньгах и Лукашенко.

Главным действующим лицом в минском «Динамо» до Юрия Чижа был Евгений Хвастович. Несколько лет назад Tribuna.com пообщалась с эмигрировавшим бизнесменом и опубликовала серию из шести материалов (раз, два, три, четыре, пятьшесть) о его роли в истории белорусского футбола. После развала СССР именно Хвастович ассоциировался с клубом и был его главным спикером.

Однако оказалось, что у Хвастовича было лишь около 20 процентов акций «Динамо». Контрольный пакет принадлежал куда более крупному бизнесмену – Александру Сманцеру. В 90-х значительная часть торговли с Россией шла через него. Кроме того, Сманцер владел несколькими банками, маргариновым заводом, первыми белорусскими независимыми газетами «БДГ» и «Имя» и еще много чем.

В 2002 году против него было заведено уголовное дело за незаконную предпринимательскую деятельность, связанную с БМЗ. Органы оценили причиненный ущерб в 84 миллиона долларов. Сманцер был приговорен к двум годам лишения свободы. Затем судебные решения несколько раз пересматривались. После того, как Сманцеру удалось выйти на свободу, он покинул Беларусь. С 2006 года в родной стране он ни разу не был.

Про Сманцера мало писали в 90-е – он сторонился публичности. Мало пишут и сейчас. Обычно про него вспоминают государственные средства массовой информации, когда дело доходит до связей с оппозицией. Как утверждали в одиозном фильме БГТРК, именно Сманцер в 2010 году призывал Статкевича садиться в кресло Сидорского и нажимать на кнопки.

В интернете всего несколько фотографий Сманцера. Одна из них скан паспорта уже после того, когда он покинул Беларусь.

Сегодня Сманцер живет в Киеве. Мы поговорили с опальным бизнесменом про первых белорусских олигархов, малиновые пиджаки, Кебича, минское «Динамо», про то, какой Беларусь была при СССР, и про то, какая она сейчас и чем отличается от Украины.

Капский, малиновый пиджак, Бережков

- Как вы познакомились с Хвастовичем?

– Нас познакомил мой партнер по бизнесу Владимир Эфрон. Затем в конце 80-х сблизились на теме с переводными рублями. Их было на предприятиях много. Если все правильно делать, можно было хорошо заработать. Что-то складывали, что-то вычитали. 

Фото: «Прессбол»

- Потом вы стали акционером «Динамо». Как это случилось?

– Хвастович преподносил мне с Эфроном футбол как бизнес-проект. Придумывал схемы, продавал футболистов, телеправа, еще что-то. У него формула такая была интересная. Дать возможность футболисту уйти бесплатно, а затем пересчитать компенсацию по нормам УЕФА. По этой схеме получили деньги от какого российского клуба, но на Англии с трансфером Качуро тут же прокололись. Там была какая-то тяжба, но при Хвастовиче она не закончилась.

Со временем расширились в Беларуси до четырех клубов: «Динамо», «Динамо-93», «Молодечно» и «Атака-Аура». Еще и с брестским «Динамо» вели переговоры. Кроме того, приобрели «Хапоэль» из Иерусалима. Хотели раскручивать игроков через этот клуб тоже. Было несколько других прожектов. Хотели приобрести тот же «Расинг».

- Какова была ваша роль в клубе?

– С 1991 года был основным спонсором. Помогал деньгами, когда такая необходимость была.

- Сколько у вас было акций?

– В «Динамо» – около 60 процентов. В какой-то момент мне перешли акции моего партнера по бизнесу Эфрона, когда у него начались проблемы. В других наших клубах – «Динамо-93» и «Молодечно» – пакет акций был еще более внушительным.

- Интересовались футболом?

– Вообще нет. Футбол точно не моя жизнь. Всеми футбольными вопросами занимался Хвастович. Он был главным инициатором и организатором всего процесса. Я на футбол даже не ходил. 

- Не были ни на одном матче?

– Ну, может, на одном или двух был. Но можно сказать, что не был. 

- В советские времена вы на футбол тоже не ходили, и «Динамо»-82 прошло мимо вас?

– Да не, я сторонник немножко другого – культуризма. Культуризм я понимаю, а это…

- Как вы увлеклись культуризмом?

– С детства нравился. В 90-е минимум четыре раза в неделю ходил в зал. Был крепкий-здоровый, но квадратный. Весил 122 килограмма. Потом попала в руки литература. Придумал себе схему и безо всяких диет, только на сочетании минералов и витаминов, сделал 86 килограммов – и прорисовался. 

- Сколько максимум жали?

– Больших рекордов у меня не было, но 140 килограмм жал. В полтинник в зале показывал результаты лучше племянника, которому 25 лет. Заниматься бросил только лет пять назад, когда упал и получил травму плеча. Года полтора боли были такие, что не передать словами. Спал на одной стороне. Чуть пошевелишься – глаза вылезали на лоб. Сейчас рука работает, но мышц уже нет. Вешу килограммов 80.

- Другие акционеры увлекались футболом: Эфрон, Лещенко, Цыбулин, Калинин?

– Черт его знает, чем они увлекались. Может быть, Цыбулин, но Эфрон, Лещенко и Калинин – точно нет.

- Вы были в курсе футбольных вопросов?

– Ну, смотри. Хвастович руководит предприятием, а завтра наступает момент, когда нужно принимать важное решение. Вот тогда он ставил вопросы: будем или не будем, давай или не давай. Помню, как-то был в Турции. Разговаривали с «Бешикташем» по трансферу Маковского. Турки предлагали 3 миллиона долларов, но я был против. 

- Маковский рассказывал, как вместе с Байдачным пришел на встречу к Хвастовичу и увидел там очень могучего человека в малиновом пиджаке и с килограммовой золотой цепью. И он тогда еще велел Хвастовичу подкинуть пацанам зерна. Это про вас?

– Да. Только там есть неточность. Цепь, может, и была, но малинового пиджака – точно нет. Понятно, для чего это было сказано. Определенный символизм того времени, чтобы жути нагнать. К Хвастовичу в принципе не мог прийти в пиджаке. Для меня костюм – проблема. А галстук – вообще за гранью понимания. Иногда приходится, конечно, но это три раза в год. Хвастович точно в это число не входил.

- В итоге Маковского продали в Киев дороже 3 миллионов?

– Мы его в итоге отдали в аренду. За Киев массу сильно тянул Байдачный. Я тогда ему сказал: ты ничего не попутал, герой? Понятно, что свой интерес у него был: то ли дали, то ли пообещали.

Фото: dinamo-minsk.by

- До клуба деньги за аренду Маковского и последующий трансфер дошли?

– Сомневаюсь. Тогда уже началась борьба с федерацией. Суркис был готов платить, но нужно было выслать трансфер футболиста из федерации. А кто его мог выдать с учетом отношений с федерацией?

- Собрания акционеров «Динамо» проводились?

– Ну, там как было. Хвастович и его компашка прекрасно знали, кто я такой: если у меня было мнение, ушатывать  было бесполезно. Когда собирались акционеры, и были попытки раскачивать лодку, то я высказывал свое мнение, и собрание тут же заканчивалось. Потому что у меня было 60 процентов. Все прекрасно понимали, что к чему.

- Очень громкой была история вокруг «Атаки-Ауры». Помните?

– Шапиро тоже думал, что он герой. Взял 400 тысяч за «Атаку», а буквально завтра сказал, что никто никому не должен. К нему приехали и объяснили, что так делать нельзя. Бережков тогда в прессе много писал про это. Пришлось в какой-то момент предупредить. Сказал: «Родной ты мой, еще чуть-чуть – и нос у тебя будет смотреть из затылка». Публикации прекратились.

- Вы были в курсе, что Капский забрал к себе всех футболистов «Атаки», погасив перед ними все долги?

– Какие долги? Мне он ничего не гасил.

- Речь о футболистах.

– Я тогда Капскому все высказал: мол, если ты влезаешь куда-то, то знай, куда влезаешь. Он потом два или три месяца где-то прятался.

Фото: fcbate.by

- А дальше?

– Потом понеслись дела, связанные с администрацией [президента]. Скажем так, было не до него. Я всегда готов воевать и готов воевать до упора. Но кто-то должен находиться за плечами и заниматься тем, что я отвоевал. А когда Хвастович уехал, такого человека не стало.

- Сколько вы всего вложили в минское «Динамо» с 1991 года?

– (после паузы) Не знаю, миллиона два долларов, наверное. Или больше. Деньги были безнальные. А кто их считал?

- Вы когда-нибудь получали дивиденды от клуба?

– Нет.

- Подождите, зачем вам тогда нужен был клуб?

– Говорю же: Хвастович преподносил это как бизнес, он умел зажигать. Было интересно. Ну и к тому же деньги зарабатывались. Их тоже ведь как-то нужно было тратить. Не матрас же из них шить.

- У вас не было желания избавиться от этих акций?

– На тот момент, честно говоря, не задумывался.

Баня, Кебич, выборы 

- Власти положили глаз на «Динамо» в момент, когда у команды начались задержки зарплат. Почему так произошло?

– Послушайте, по той части зарплат, которую закрывал я, никаких проблем не было. Возможно, были проблемы со второй частью, которая шла через клуб. Но ей занимался Хвастович, мне сложно что-то сказать. 

Фото: «Прессбол»

- До вас доходили сведения, что государство хочет забрать «Динамо»?

– В основном месседжи посылались через Хвастовича. Со мной они не разговаривали, потому что знали, что сразу пошлю на три буквы.

- Хвастович рассказывал, что в какой-то момент Заметалин (на тот момент вице-премьер Беларуси – Tribuna.com) предлагал купить «Динамо». Речь была якобы о 10 миллионах долларов. До вас доходили эти разговоры?

– Это было мое предложение, когда Хвастович рассказал, что возник такой вопрос. Объявил: хочу 12 миллионов. Хотя оценивал «Динамо» на то время в миллионов 20.

- Как это было? Вы объявили эту цену на встрече с какими-то государственными людьми?

– Пойми правильно: мне не было никакого резона общаться с ними. Эти государственные люди знали, даже если я кашляю. Все мгновенно доносилось. 

- То есть Владимира Заметалина и Александра Григорова (в ту пору – заместителя министра спорта, якобы предлагавшего за «Динамо» 10 миллионов долларов – Tribuna.com) никогда не видели?

– Почему? Видел того Заметалина раз или два. Но такие меркантильные вопросы со мной не обсуждали, потому что знали, что меня не подвинуть.

- Какая реакция на вашу цену была с той стороны?

– Реакция вникуда. В очередной раз ребята из Управления быстрого реагирования при Совете безопасности угрожали: если Сманцер такой хитрый, мы его посадим. 

- Власти могли озаботиться «Динамо» именно по политическим мотивам? Хвастович говорил, что давление началось после того, как он не поддержал второй референдум 1996 года. И даже объявил команде, что если референдум состоится, то команда заявлена на новый чемпионат не будет.

– Честно говоря, не помню этого момента. Знаю, что я был против. 

- Но все же политика могла быть здесь замешана? Хвастович рассказывал про связь с тем же Красовским и Гончаром...

– Красовский для меня – это вообще чудо в перьях. Работал у меня в «Магнат-банке», выгнал его из-за определенных моментов.

А с Гончаром – это были мои отношения. Хвастович-то там где? Его не видно было. Да, они были знакомы. Возможно, были какие-то общие встречи. Но личных отношений между ними не наблюдал. Эти вопросы все равно без меня не решались. Хвастович общался больше с Карпенко.

- Ваша связь с Гончаром могла повлиять на желание власти отжать «Динамо»?

– На тот момент – не думаю. Было какое-то общеполитическое движение, но вряд ли это было связано с Гончаром. Во всяком случае, я этого не ощущал.

- После пропажи Гончара и Красовского вам не было страшно за свою жизнь?

– Чтоб ты понимал, в бане я тоже должен был быть. И меня тоже должны были хлопнуть. Просто вечером я зашел по каким-то делам к [главному редактору «Советской Белоруссии» Павлу] Якубовичу и до бани не доехал.

- Потом были какие-то попытки вас устранить?

– Все время были. Сначала не прислушивался. Но чем дальше все заходило, тем все более осторожным приходилось быть. Потом начали заводить уголовные дела. В 2006 году после Нового года был в Украине, добрые люди сказали: возвращаться тебе не стоит. С тех пор в Беларуси не был.

- Знаменитое совещание у Лукашенко, когда он сказал, что «Динамо» нужно забрать из рук жуликов, – вы восприняли те слова на свой счет?

– В том числе.

- Вы знали Лукашенко лично?

– Общались. Но в качестве президента он не устраивал совершенно. Совершенно. Перед вторым туром мы, человек 12, ходили к Кебичу и настойчиво предлагали сняться с выборов. По законодательству на тот момент, если бы Кебич взял самоотвод, то Лукашенко тоже пришлось бы сниматься. Безальтернативных выборов быть не могло. Но Кебич уже столько обязательств раздал россиянам, что дать заднюю не смог. Ну, а народ голосовал против Кебича. Лукашенко обещал отобрать коттеджи у богатых и раздать рабочим. Вернуть государственный контроль над экономикой. Было понятно, что у Кебича никаких шансов.

Владимир Заметалин и Вячеслав Кебич

- Что это были за 12 человек?

– Зампрел КГБ Сурганов, госсекретарь безопасности Данилов, один из основателей партии коммунистов Лашкевич. Были приличные люди.

- Что было потом?

– Когда Лукашенко и его сподвижники пришли к власти, то быстро поняли, что на многих предприятиях торчат мои уши. Позже случился референдум 1995 года. Я был против. Накапливались вопросы. В общем, это не у Хвастовича и «Динамо» были какие-то проблемы с Лукашенко, а у меня. Но я никогда ни перед кем не юлил. Никогда никому не был должен. С протянутой рукой не стоял. С детства как-то так воспитался: либо ты говоришь и отвечаешь, либо не говоришь вообще.

«Динамо», Чиж, трон

- После того, как Хвастович уехал из страны, на вас не пытались выходить новые собственники «Динамо», чтобы решить вопрос с правопреемственностью?

– Возможно, месседжи какие-то и были. Но, во-первых, невразумительные. А во-вторых, со мной бесполезно было разговаривать. Какие-то заходы они предпринимали, но я сказал «нет» – и все.

- А от кого исходила инициатива?

– Озвучивал, кажется, Вергеенко.

- Для вас все-таки было удивительно, что «Динамо» с новым юрлицом продолжило чемпионат и сыграло в Лиге чемпионов?

– Понятно, что в рамках закона этого сделать было нельзя. Стало ли это для меня новостью? Да, стало. Для них это новостью, конечно, не было.

- Сразу после того, как «Динамо» отобрали, предпринимались попытки с вашей стороны восстановить справедливость?

– Сразу – какие-то были. Через [агента] Герда Бутцека пробовали договариваться с известным швейцарским адвокатом в спортивной сфере. Но там формула простая. С одной стороны, это оплата почасовая. А с другой – они рассчитывают на победу в процессе и свой процент. Тогда этот адвокат стал в стойку. Сказал: «Суд-то я выиграют, но из Беларуси все равно ничего не получу». Так история и закончилась. 

- С оставшимися акционерами вы обсуждали ситуацию?

– Они только прибегали и предлагали выкупить их акции. Но им, конечно, ничего не заплатил. 

- Вы поддерживали связь с Хвастовичем после того, как он уехал?

– Да, периодически.

- Вы что-то знаете про встречу Чижа и Хвастовича в Швейцарии?

– Хвастович рассказывал. Но я к этой истории не имею никакого отношения.

- У вас были разговоры с Чижом?

– Нет.

- Вы допускаете, что после того, как у Чижа забрали клуб, кто-то из акционеров «Динамо» развернет деятельность по восстановлению справедливости?

– Хвастович – допускаю. Лещенко – он сам по себе такой парень, что вряд ли. Цыбулин  для меня человек-загадка, не знаю, что у него в голове. Калинин? Принципиально не тот человек. Когда ему принесут трон и скажут взбираться – он заберется. Но бороться за этот трон, чтобы к нему хотя бы подойти, он не будет. 

- Короче, все сводится к вам.

– И к Хвастовичу.

- Вы обсуждали какие-то совместные действия на этот счет?

– Хвастович достаточно специфичный товарищ, как и все мы :). Он живет в иллюзиях, которые сам себе придумал. Помню, как-то сказал мне: 15 лет прошло – буду возвращаться. Говорю: «Женя, возвращайся. У меня один вернулся. Дали 22 года в плечи».

- Как так получилось, что вы, будучи главным акционером «Динамо», вообще никак не фигурировали в прессе тех лет? Вы специально сторонились известности?

– Да. Никогда не любил публичности.

Philipp Plein, Forbes, Jaguar

- Расскажите про свой бизнес. Откуда деньги на «Динамо»?

– Чего только не было. Начиналось все с переводных рублей. Потом сидел на химии: калийные удобрения, карбамид, азот. В какой-то момент очень значительная часть всего клиринга между Беларусью и Россией были подо мной. И по щелчку очень многие предприятия либо делали, либо… Но чаще, конечно, делали :). Вообще до 97-го года в Беларуси решал все на раз-два. Достаточно было захотеть. 

У меня была личная квота калийных удобрений – 500 тысяч тонн в год. Схему, которую я придумал тогда, до сих пор никто не смог повторить. Многие хотели, но пока что-то ничего не видно.

Был банк, который сейчас называется «Белгазпромбанк», тогда он носил название «Экоразвитие». В свое время его купил [Александр] Пупейко. Потом сделали еще один – «Магнат-банк». 

Был БМЗ. Завод пришел ко мне с минусовой рентабельностью. За восемь месяцев я им сделал рентабельность в 40 процентов. Все эти схемы до сих пор на БМЗ работают. Думаешь, они сами что-то придумали?

Те же «БДГ» и «Имя» – это же были мои газеты. С Петей Марцевым дружил со школы.

- Зачем вам были еще и газеты?

– Тогда все было несколько по-другому. Были места, где со всего Минска кучковались люди. На этих сходках и возникали разные посылы: давай попробуем то, давай вложимся в это. Пойми, ты живешь, знаешь тысячу людей. Кто-то предложил – решили делать. Но бизнесом это в итоге не стало. 

- Вам льстило, что вы владели, по сути, первой независимой белорусской газетой?

– Я к этому ровно относился. Это больше льстило Пете. Рассказывал: представляешь, мне 30 лет, а я уже делаю свою газету. Нравилось – и отлично.

- «БДГ» могла что-то про вас написать?

– Нет. Говорю же: никогда не любил публичность. 

- «Динамо» – единственный бизнес, которого вы лишились в Беларуси?

– Нет. Тот же «Магнат-банк» повалили на ровном месте. В какой-то момент Лукашенко проехался по всем заводам, которые брали у нас кредиты, и сказал, что он все всем прощает.

Торговый дом «Белмена», тот же маргариновый завод. У меня было 60 процентов акций. Тогда была пора дефицита. Очереди на загрузку выстраивались на километр-два. Ну и кроме того, майонез условно стоил рубль, а его готовы были забирать по 1,2-1,3 рубля. Но ввели золотую акцию – и все. 

- По сути, вы первый и главный белорусский олигарх.

- Олигархия – это же связь капитала с властью. А я от власти никогда зависим не был.

- В Беларуси не было олигархов, потому что нечего было делить?

– Да. Не было поводов, по которым нужно было договариваться в властью. Я помню только одного олигарха – Сергей Брюкер. Когда нынешние российские олигархи еще билетами торговали возле Большего театра, он уже очень уверенно стоял и складывал миллионы. Но в 91-м году, когда нужно было определяться с премьер-министром независимой Беларуси, [председатель Госплана] Кебич уговорил [председателя Госснаба] Негериша отдать всю полноту власти ему. Это разрушило весь бизнес Брюкера. В 91-м году он уехал. И вывез в Польшу столько, что еще лет 10-12 продавал. Тракторы уходили тысячами.

- Первым белорусским миллионером называют Владимира Эфрона. Вы второй?

– Вова при Союзе зарабатывал фотографиями, это был основной вид его бизнеса. Потом придумал формулу расчета налоговыми платежами. Например, какое-то время поставлял таким образом большие такие ксероксы. Их тогда не было, а они всем были нужны. Были и другие направления, которые быстро отмирали. А с 89-го года, когда начались переводные рубли, все уже висело на мне. Не помню ситуацию, чтобы Эфрон заработал хоть одну копейку. Деньги зарабатывал я. Вова умел удачно тратить. И хотел сидеть на всех стульях сразу. Он был председателем федерации конного спорта, еще чего-то. Ему нравилось ходить, говорить, давать интервью, занимать какие-то «пасады». Чтобы все говорили: Вова, у тебя рост не 160, а 185.

- Тогда и Эфрона убираем. Вы – главный бизнесмен Беларуси 90-х. Формулировка верная?

– На своем уровне в Беларуси я не видел никого. Потому что все эти «чижи» на тот момент делали пластиковые окна или торговали машинами на Маяковке. Воробьи пробовали складывать и вычитать в Новополоцке. А де-юре все, что они выпускали, по клирингу принадлежало мне.

- Как к 30 годам выбраться в топы в стране?

– Мне в свое время подфартило. В 23-24 года попал в силу разных обстоятельств в пул цеховиков. И в 88-89 году я уже знал все входы и выходы. Это помогало быстро ориентироваться.

- Вы знали тех, кого теперь в России и Украине называют олигархами?

- Был в очень хороших отношениях с [Владимиром] Винградовым, это глава «Инкомбанка» (один из первых коммерческих банков России – Tribuna.com). Через него шли все расчеты по задолженностям Советского Союза. Виноградов стоил как пол-России. Вот это была фигура. Плюс человек приятный. Правда, кризис 98-го года его срубил. Умер в обычной двухкомнатной квартире. Все-все-все продал, но со всеми рассчитался. Глыба.

Из тех, кого сегодня называют олигархами в России и Украине, многих помню с очень давних времен. Со многими периодически общаемся.

- Бизнес в 90-х был связан с криминалом?

– Когда находились мудрецы, которые брали и не отдавали, были люди, которые к ним приходили и напоминали, что долги лучше отдавать, как в случае с тем же Шапиро. А так криминала как бизнеса у меня не было. 

- Во сколько вы оценивали свое состояние на пике?

– Хватало и на хлеб, и на масло, и на икру. 

- Если бы в 95-96 году Forbes составлял список самых богатых людей Союза, могли бы войти в топ-100?

– Скажем, пораньше мог быть представлен. В 92-м году был в Америке, во многом случайно попал на какую-то большую встречу, было много послов, политиков. Один из них назвал меня белорусским Трампом. Он уже на тот момент считался американской мечтой. Сумел выбраться наверх, нарушил все каноны для богатых людей. 

- На какой машине ездили?

– Jaguar XJR Sport. В Союзе новый такой был один. Потом чего только не было: и Range Rover, и «мерседесов» штук 6-7. Две-три машины всегда были одномоментно.

- А сейчас?

– Q7. Сейчас езжу спокойно, хватает.

- На вас джинсовка Philipp Plein. Вам важно быть модным?

– Это мой любимый бренд. Но вообще моду не люблю и не понимаю ее. Мне говорят – о, модная тема. А мне до фонаря, что она модная. Внешним видом жена чуть-чуть занимается – пусть…

 Дубинал, Зеленский, зеленые человечки

- Чем сейчас занимаетесь в Украине?

– Балдею. 

- В Чернигове?

– Нет, в Киеве. Чернигов – это было давно. У меня там был ресторан, бар, казино. Но после 2010 года это потеряло смысл. Чернигов – дотационный регион. Все пошло на спад.

- У вас в Киеве какой-то бизнес?

– Говорю же: балдею. 

- Что думаете про победу Зеленского на выборах?

– Ничего хорошего. Сегодня что ни движение – нарушение конституции. При Зеленском – не думаю, что Украину ждет что-то хорошее.

- Почему Украина может, а Беларусь и Россия – нет?

– Люди другие. 

- Сейчас, когда приезжаешь в Украину из Беларуси, кажется, что попадаешь в 90-е. Говорю про бизнес и про то, как он здесь работает,  У вас нет такого ощущения?

– В Беларуси такого не было даже в 90-е. Например, у нас еще при Союзе всегда знали: совершил преступление – сядешь. Несмотря на то, кто был твой отец или сколько у тебя денег. Садили и тех, у кого отцы были зампредами КГБ. И Козлова – внука того самого, в честь которого названа улица. Того же Тихановича, хотя у Поплавской отец был прокурором. Правила были едиными для всех.

В то же время в Минск на тусовки приезжали козырные украинцы, у которых случались проблемы на родине. Но они пересидят полгода-год, ситуация уляжется – возвращаются назад. А в Беларуси – неважно, будут искать до конца дней. 

Да что говорить? В Беларуси в 87-м году посадили Фэттера. В Украине если скажешь что такое возможно, тебе не поверят. Фэттер – это был папа цеховой мафии Союза. Он в день зарабатывал по 3-5 миллионов рублей при зарпалте 150-170. Чтобы понимать масштаб фигуры: Фэттер платил за то, что ты менял ему мелочь на 50- и 100-рублевые купюры, 20 процентов. Дает сумку, в которой миллион, меняешь и получаешь 200 тысяч. Так вот, его в Беларуси посадили. Такого просто не могло быть ни в одной советской республике.

- Сейчас у вас есть ресурс поддерживать ту же белорусскую оппозицию?

– Кому-то помогаю, скажем так.

- Это большие суммы?

– Ну смотри: если дать какой-то большой ресурс, то это кого-то обогатит. Но не решит никакой проблемы. 

- Нет человека?

– В первую очередь у общества нет запроса. Потом уже человек. Потому что когда есть запрос, тогда понятно, кого народ хочет. Как в случае с тем же Зеленским. Был запрос поменять Порошенко. В Беларуси общество «памяркоўнае» в силу разных обстоятельств. И оно выйдет на улицы, грубо говоря, если только жрать будет нечего. Как это было в 90-х. Отлично помню, когда мы из офиса маргаринового завода на Козлова смотрели, как народ валил. Это ж не теперешние «хатние» демонстрации. То шествие надо было видеть: идут в серых робах, злые. Менты пробовали их остановить, два трамвая поставили на пути. Они эти два трамваи даванули и порулилил ровно дальше.

- Сколько даете Лукашенко времени?

– Вопрос не в Лукашенко. Одного человека сломать можно. Но когда дело имеешь с системой, то в рамках этой системы каждый от каждого что-то теряет. Каждый будет тебе мешать. И в результате ты борешься не с одним человеком, а с машиной.

- А есть люди, на которых можно было бы сделать ставку?

– Оппозиционеры пыжатся, но среди них фигурантов нет. Помню такой случай. В 1999 году, когда у Лукашенко заканчивался срок полномочий по Конституции 1994 года, у одного лидера фракции спрашиваю: а вы почему не решаете судьбу страны? Говорит: а я не дурак, чтобы дубиналом по голове получить. Понимаю, что дубиналом по голове никто не хочет получить, но и действия все же нужно какие-то предпринимать. А логика простая: дайте кресло – я в него сяду. Поднести это кресло, посражаться за него – этого нет. 

- Ссут?

– В большинстве – да. А те, кто прошел горнило власти, вообще сразу заднюю включают.

- Почему так получается?

– Беларусь с 1939 года потеряла очень большой пласт населения: репрессии, война. Огромное количество людей просто было стерто из истории страны. После войны эти ниши начали занимать кто? Те, кто дома не был востребован. Ну, зачем оставаться и восстанавливать разрушенный Минск, если у тебя в какой-нибудь Твери все в порядке? В какой-то момент нарушились связи, передача опыта, знаний. 

- Ваш прогноз: что будет, если зеленые человечки придут в Беларусь?

– Белорусам не важно, какого цвета человечки: синие, зеленые или оранжевые. Главное, чтобы было хорошо. Если человечки придут, выгонят белорусов из домов и скажут ютиться под кустами – вот такое может не понравиться. В ином случае все может быть очень тихо и мирно.

- Вас белорусские органы пытались достать в Украине?

– В первое время – очень сильно. Однажды еще в Чернигове милиция остановила под каким-то смешным предлогом. Пришлось подключать Киев, чтобы разрулить ситуацию. Разрулили. Сейчас уже оставили в покое. Если не считать вымышленной фотографии со Статкевичем. Когда Коля приезжал в Киев, он был тут неделю, но по своим делам. Перед отъездом заехал ко мне в офис. Мы пообщались. То, что мы нигде не сидели, даю миллион процентов.

- Вы допускаете, что можете вернуться в Беларусь? Или только после смены власти?

– После смены власти – допускаю.

- Если вдруг доведется встретиться с Лукашенко, руку пожмете?

– Нет. Ни при каком раскладе.

Перепечатка текста без разрешения редакции запрещена: by@tribuna.com

Другие посты блога

вирус
2 апреля 2020, 17:49
Все посты