Tribuna/Футбол/Блоги/Железный дровосек/«Вашингтон» выбрал белоруса на драфте НХЛ. Срочно читайте его большое интервью!

«Вашингтон» выбрал белоруса на драфте НХЛ. Срочно читайте его большое интервью!

Знакомимся с Алексемм Протасом.

Автор — Тарас Щирый
22 июня 2019, 22:00
11
«Вашингтон» выбрал белоруса на драфте НХЛ. Срочно читайте его большое интервью!

Знакомимся с Алексеем Протасом.

У 18-летнего форварда Алексея Протаса получился просто фантастический сезон. Парень, который еще несколько лет назад мог завязать с хоккеем, в составе «Принс-Альберт Райдерс» стал победителем WHL, одной из топовых канадских юниорских лиг. В субботу белорус получил шанс пойти на повышение – в третьем раунде драфта НХЛ его выбрал «Вашингтон» под общим 91-м номером.

На стыке весны и лета Алексей на несколько дней прилетел на Родину и дал большое интервью Тарасу Щирому – о жизни за океаном, сумасшедших болельщиках и белорусском тренере, который без мата умеет кричать на хоккеистов.

– Приехал домой отдохнуть чуть-чуть, – говорит Алексей, с которым мы встретились в Минске в одном из кафе в районе парке Челюскинцев. – Сначала пару дней пробыл дома в Витебске. Родители заранее вообще не знали, что я прилетаю. Сообщил об этом буквально за день до прилета. Меня отец встретил в аэропорту в 12 ночи. Когда приехали домой, разбудил брата: «Илья, вставай! На тренировку пора!» Он просто офигел, когда меня увидел, и очень обрадовался. Потом родители уехали в Польшу, и я в Минск приехал – к родственниками, и с вами пообщаться.

– Как вообще твое настроение?

– Сезон классный получился. Реально. Я уже очень давно не испытывал таких эмоций, как сейчас – после победы в WHL. Мы, правда, ничего не праздновали – не было времени. На следующий день была тренировка, и мы улетели в Галифакс на Memorial Сup. Уже после него было организовано мероприятие для наших фанатов, посвященное победе.

– У юношеской команды есть фанаты?!

– Они у нас, наверное, одни из лучших во всей лиге. Начиная со второго раунда, наш ледовый дворец [«Арт Хаузер Центр»], вмещающий 3300 зрителей, заполнялся полностью. Всем желающим мест не хватало, и я слышал, что для остальных собирались за воротами ставить дополнительные стулья. Чтобы было понятно, о чем идет речь, приведу один пример. Некоторые наши болельщики ночевали в палатках возле площадки, чтобы первыми купить билеты на матчи финальной серии. Повторюсь, взрослые люди, болеющие за юношескую команду, ставили палатки!

На автограф-сессии каждый игрок поставил, наверное, порядка тысячи росписей. Мы просто 45 минут сидели за столом, не поднимая голов! . А еще интересный момент произошел в самолете. Счет в серии с «Ванкувером» был 3:1 в нашу пользу. Мы летели назад вместе с соперником, они раньше нас вышли из самолета, и пилот обратился к нам: «Вы слышите меня?!» Отвечаем: «Слышим!» И тут он говорит: «Порвите их! Я учился в школе в Принс-Альберте!Удачи вам!» Это впечатлило.

Сезон сложный вышел – 95 игр. С учетом [молодежного] чемпионата мира это очень много. Я никогда столько не играл. Максимум, может, 70 матчей выходило. А тут получается, что мы играли буквально через день. Это серьезная нагрузка. Но, слава Богу, серьезных травм у нас было немного. Люди, понятное дело, вылетали, но всего на неделю или на две. Так что в этом плане все было нормально.

* * *

– Алексей, еще недавно о тебе практически никто из болельщиков ничего не знал, а сейчас ты выиграл WHL и считаешься одним из кандидатов на участие в драфте. Расскажи, откуда ты такой взялся?

– Мне было шесть лет, когда начал заниматься хоккеем в родном Витебске. Папа, а он сам когда-то играл в волейбол, очень хотел, чтобы я стал хоккеистом. Мне понравилось, и я особо возражать не стал. Играл за команду своего 2001 года рождения, а потом меня перевели к ребятам на год старше, которых тренировал Роман Антонович Юпатов. После этого с каждым сезоном я стал все больше и больше прибавлять при сильном тренере: в чемпионате Беларуси мы всегда были в тройке, и, наверное, был всего лишь раз, когда не вошли в призы. В целом выступали очень хорошо. Кроме того, у меня была неплохая успеваемость в учебе. Мой средний балл был выше 8,5. Ну а потом, после восьмого класса, меня пригласили в Америку.

– Как вообще возник этот вариант?

– 2015 год. Помню, что это было 9 мая, и мы участвовали в параде в Витебске. Когда все закончилось, мы сели в автобус, мне позвонила мама и сообщила, что меня зовут в США – позвонил генменеджер команды «Колорадо Эволюшн» Василий Ларченко и рассказал, что собирает новую команду, в которую приглашают много русских и белорусов. Как я понял, меня предложил один из напарников по Витебску. Родители сказали, что, конечно, нужно ехать и прочувствовать эту жизнь. Кроме того, в финансовом плане это была не совсем тяжелая поездка – основные затраты на себя брала принимающая сторона, – поэтому меня отпустили.

– Что это за команда? Никогда про нее не слышал.

– Частный клуб. Базируется в Денвере. На тот момент он играл в TripleA – в одной из сильнейших юношеских лиг до 15 лет в США. Но мы ставку делали больше не на сезон, а на различные турниры. А сезон состоял в том, что было четыре команды в дивизионе из одного региона, которые играли постоянно друг с другом. Лучшая команда выходила на региональный финал, а оттуда – на национальный.

– Не боязно уезжать в 15 лет на другой континент?

– Покидать родной дом в таком возрасте было немножко страшно и грустно. Но все равно Америка была мечтой, поэтому съездить туда мне очень хотелось. Первые дни тосковал, а потом уже все хорошо сложилось.

– Какими были первые ощущения от Америки?

– Культура и ментатилет меня, конечно, поразили. При любой ситуации все выглядят жизнерадостными, улыбаются и спрашивают: «Как дела?» Не знаю, может, это где-то фальшиво, но все стараются быть приветливыми и позитивными. Это мне сразу же бросилось в глаза.

Кроме того, североамериканцы вообще не парятся в плане одежды. Могут придти на встречу в грязном. Приведу пример из недавнего. У нас был в Канаде тимбилдинг на озере. Нам нужно было что-то таскать, и по итогу вымазали всю одежду. Вернулись домой, я все постирал, прихожу на тренировку, а один из парней заходит во всем том же – в грязном. Американцы вообще могут ходить в дырявых носках, и на этот счет не заморачиваются. Им пофиг. Это может показаться забавным и смешным, но, с другой стороны, там людей не оценивают по одежде, и не обращают на это внимание.

Полных в США очень много. И если ты хочешь подняться в Канаде или Америке, то открой какую-нибудь бургерную. Тогда точно будешь в порядке, потому что фастфуд – это их тема. Но я бы не сказал, что «Макдональдс» в тренде. Есть очень много не менее популярных мест. Например, BurgerKing или A&W. Куда бы ты не зашел, везде есть посетители. Правда, богатыми я бы их не назвал. В подобных ресторанах сидят преимущественно люди с маленьким достатком.

Понятно, что языковая среда была для меня новой, но в команде хватало русских ребят и белорусов: Игнат Белов, Артем Шумейко, Андрей Ничипорчик. Поэтому адаптация в команде мне легко далась. Примерно через месяц чувствовал себя уже более-менее нормально.

Денвер – это довольно большой город. Классно было то, что в нем базировалась команда «Колорадо Эвеланш», и мы иногда ходили на матчи НХЛ. Кроме того, в Денвере большой центр города, там есть, где прогуляться. Правда, мы нигде особо не ходили: почти все время тратили на тренировку и учебу. А так могли побродить по какому-нибудь торговому центру, купить поесть, и на этом все.

– С кем ты жил?

– Поначалу у генменеджера, а потом, для поднятия уровня английского языка, нас [легионеров] расселили по семьям. Меня, например, подселили к отцу моего партнера по команде. Он жил в обычном двухэтажном доме.

– Что такое жить в доме с американцем?

– Это довольно-таки интересно. Я никогда не видел до Америки, что человек, если зевает, то извиняется. Зато если он отрыгнется, то не извинится. Такие вещи меня удивили. Кроме того в Беларуси не принято по дому ходить в кепке, а там это в порядке вещей.

В силу семейных обстоятельств этот мужчина – Родни Флойд – развелся со своей супругой, и мой одноклубник жил три дня в неделю у папы, и четыре дня у мамы. С Родни я особо не общался – рано уходил в школу и возвращался назад в девять вечера и ложился спать. Мы могли вместе с ним хоккей посмотреть, он интересовался, откуда я приехал, про жизнь в нашей стране. Про Беларусь он ничего не знал. Как и остальные американцы. Не только молодежь, но и взрослые люди. О том, что это за страна и где она у них ноль информации. И это, если честно, иногда немножко напрягало. При этом меня всегда называли не русским, а белорусом. Что касается Родни Флойда, то он хороший человек, и много мне помогал.

Кто еду готовил?

– Флойд готовил. Он мог купить говяжьи котлеты, хлеб, сыр, овощи и сделать бургер. Мог сварить макароны, а на утро – блинчики. Он не работал, уже на пенсии, ему нечего было делать, поэтому он и готовил.

– Какой резон Флойду брать себе под бок молодого хоккеиста?

– Благодаря этому он платит меньший налог. Но есть еще один момент. Он обязательно должен мне понравиться. Если я напишу на него жалобу, скажу, что он не очень чистоплотный, и мне с ним не очень комфортно, то в отношении него могут применить разного рода санкции. Но, честно говоря, таких историй я не слышал.

– Родительские деньги расходились быстро?

– Родители мне деньги пересылали, но это были небольшие суммы. И если мы с ребятами куда-то ходили, то я не замечал, как они тратились. Кажется, ценник невысокий, а потом смотришь карточку – опа! – а денег уже нет. Родители видели мои траты, иногда предупреждали, что денег остается не так много на счету, но не сказал бы, что они делали это часто. Сейчас я уже ничего у родителей не беру.

– Где ты учился в Денвере?

– Школа называется NewAmerica, если не ошибаюсь. Там учатся только иностранцы. Обучение было направлено на то, чтобы подтянуть свой английский. На первом занятии мы просто читали книгу 15 минут, а потом отправлялись на другие уроки. Не сказал бы, что было сложно. Все учителя помогали, были добры к нам и понимали, что с языком нам сложновато.

Обучение выстраивалось, согласно твоему уровню языка и знаний. Если у тебя были хорошие оценки, то тебя переводили на более высокий уровень. Все оценки – это А, B, С, D, E, F. Если преподаватели видели, что математика у тебя, к примеру, второго уровня, то могли поднять сложность. У меня не было своего класса, как принято в Беларуси. И бывало такое, что сидели в помещении по одному, а где-то по трое или по двое. Получается, что ты один путешествуешь по школе. У меня было свое расписание и своя программа, и я практически каждый раз оказывался с новыми людьми. За месяца два я к подобному привык.

Как у тебя было с историей США?

– Такого предмета не было. У нас были уроки чтения, язык, математика, природоведение. На нем мы узнавали о том, какие бывают облака, разбирали вулканы. Где-то сложный был предмет, но интересный. Всего в день было шесть уроков. Во время второго кушали прямо в классе – хлопья или еще что-то в этом роде. В Канаде что-то похожее. Я вместе с Сергеем Сапего ходил чисто на уроки английского, и прямо во время занятия могли налить себе воды или лимонада. Это классно, на самом деле. Так принято, наверное, везде.

Я бы не сказал, что эта школа что-то добавила мне в плане знаний. Она, наверное, больше для общего развития, но зато помогла подтянуть мой английский.

– Что самое неприятное произошло с тобой в США?

– Это хоккей. Сезон получился провальный.

– Твой витебский тренер Роман Юпатов рассказывал, что ты вернулся в ужасных кондициях.

– Да, я там деградировал, и вернулся домой очень слабым. Родители даже планировали, чтобы я заканчивал с хоккеем, но об этом узнал уже намного позже от Романа Антоновича. Не знаю, как так произошло, но сезон не получился. Возможно, где-то был и сам виноват, но возвращаться и копаться в том, что было, у меня нет никакого желания. Перед плей-офф поставили лимит на легионеров, и я оказался в числе тех, кто не играл, сидел на трибуне, и Америку я покинул гораздо раньше положенного срока – в начале марта. Взял билет из Денвера, меня проводил Флойд, мы пожали друг другу руки, и я улетел. Ему пришлось чуть-чуть переплатить за багаж, но эту сумму мы ему потом перевели.

Вернувшись в Витебск, сам для себя уяснил, что со следующего сезона нужно в два, а то и в три раза больше всех работать. Мне, если честно, казалось, что приехал в неплохой форме, но на самом деле сбавил во всем. У меня щеки знатные были! Но потом, попав в «Юность» к Игорю Филину по совету Юпатова, начал переворачивать все в лучшую сторону. За полгода я вернул форму и меня пригласили в юниорскую сборную (команда на тот момент выступала в Д2 чемпионата Беларуси – Tribuna.com).

– Слышал историю о том, что тебя туда даже брать не хотели.

– Возможно, так и было. Было мало народу, и меня сначала пригласили, а потом, в конце сезона, оказалось, что сборной не нужен... Я уже был готов начать сезон в фарме «Витебска», однако тут мне звонит Роман Антонович: «Ну что, ты завтра в сборной?» – «В какой сборной? Ха, смешно!» – «Если не веришь, то давай поспорим». В итоге я пришел домой, и мама мне действительно сказала, что вызвали в сборную по моему году рождения. Утром мне уже нужно было проходить медкомиссию. Мы с отцом проснулись в районе пяти часов утра, чтобы к девяти приехать в Раубичи. Быстро взял документы и последним подсел к ребятам, которые на микроавтобусе ехали на медкомиссию.

Я хорошо набирал форму, но в первых десяти матчах так и не смог заработать очков. И, что любопытно, первый гол забил лишь тогда, когда к нам приехал фарм «Витебска». Несмотря на это, у меня все равно что-то не шло. Опять думал о том, чтобы уехать, но тут мне предложили попробовать себя в защите – в матче с «Энергией» из Электреная. Я сыграл, мне понравилось. И со следующего матча я начал играть в первой или во второй паре защитников постоянно. Возможно, именно это и стало поворотной точкой в развитии моей карьеры. После этого мне пришел вызов из U-18 Павла Перепехина для участия в DzurillaCup в Словакии в 2017 году. Он жесткий тренер. Это сразу было видно. Если ты запорол, то может многое высказать. Но самое интересное то, что он ругался на нас без ненормативной лексики, и это было очень интересно. Свою вину мы понимали и без мата. Видно, что грамотный и начитанный тренер.

 Тот турнир для меня не задался, а в последнем матче со Швейцарией я и вовсе травму получил. По дороге домой думал, что меня в команде не оставят, а это ведь был такой шанс выбраться на чемпионат мира. Я очень расстроился, что провалил турнир. Мы приезжаем в «Раубичи», нас распустили на выходные, и по дороге в гостиницу встретил [ассистента главного тренера] Евгения Владимировича Летова, который сказал, что меня включили в расширенный список сборной. Я был очень и очень рад!

Вновь стал играть в атаке. В одно звено ко мне и Илье Казьянину поставили Вову Алистрова, и у нас очень неплохо начало получаться вместе. Они, могилевские, хорошо чувствовали друг друга, а я им помогал. Появилась химия. Павел Викторович, судя по всему, это заметил, и мы этой тройкой попали на чемпионат мира в России. Для нашей тройки, как и для всей команды, турнир получился классным и сложился удачно. Все здорово себя проявили, и мы смогли пробиться в четвертьфинал! Мы смогли задать хорошую планку для будущих сборных. Со всеми там играли на равных, но с теми же финнами полностью провалили один период, пропустив три шайбы, а закончили матч со счетом 2:5.

– Как на тебя в прошлом году вышли из «Принс-Альберт»?

– Попробовать свои силы в этом клубе мне предложили после чемпионата мира. Сергей Сапего, а он уже играл там, сказал, что коллектив очень хороший. Я сказал: «Почему бы и нет? Давайте попробуем». Потом на меня вышли менеджер и доктор, который попросил заполнить медицинские бумаги. Со мной заранее обсудили, какой хочу номер, прислали билеты, и я улетел. Если в первый раз мы с родителями не знали, что за лига, куда я лечу, то сейчас прекрасно понимали, куда приглашают. WHL – одна из сильнейших юниорских лиг Канады. Так что пробовать себя там нужно было по-любому. На тот момент про НХЛ я даже не задумывался. Думал лишь о том, что нужно развиваться.

Прилетел в Канаду, начались тренировки. Поначалу подумал, что где-то могу выехать на таланте, но главный тренер [Марк Хабшайд] мне сразу же, буквально через дня три, жестко сказал: «Все выглядит так, будто ты на расслабоне работаешь. Давай! Нужно тренироваться!» Я даже немного испугался его. Хотел ему ответить, что-то объяснить, но ему это не понравилось. Он разозлился, наверное, из-за того, что перебил его, и ушел. Но вскоре мы с ним объяснились, и больше обиды на меня он не таил.

Алексей Протас и Марк Хабшайд.

И тут начались товарищеские игры. По ним совершенно нельзя было сказать, что мы станет чемпионами. Практически все были проиграны. Одержали лишь одну победу. Встречались, например, с «Реджиной» и «Саскатуном», который рядышком находится. И, как я уже тогда понял, это самый заклятый враг нашего клуба. «Саскатун» ненавидят в нашем городе, они нас тоже. 

– Реально?

– Да. Когда мы приезжали играть к ним в плей-офф, наших фанатов забрасывали банками и еще чем-то. А одного болельщика вообще избили в туалете. На самом деле все очень жестко. Хоккеисты тоже не любят друг друга. В товарищеском матче наш Зак Хэйс сцепился с главным провокатором «Саскатуна». Мерзкий тип. Мог и по ногам сзади ударить, и по рукам, и зацепить кого-нибудь кулаком, проезжая мимо нашей скамейки.

Так вот, проиграв все матчи, мы подумали: «Е-мое, что же будет?!» Но сезон начался и, если говорить об игре, то мы начали всех раскатывать. Стало ясно, что есть все шансы добраться до финала. С «Саскатуном» в сезоне провели, если не ошибаюсь, шесть матчей, и лишь в одном уступили. Я понимал, что работать в Канаде нужно не каждую минуту, а секунду. Мне об этом напоминали несколько раз на протяжении сезона. Постоянно хотели, чтобы я катил, был в движении, и повторяли: «Ты можешь еще лучше! Добавляй!» Было сложно, но я старался. 

– Что такое Принс-Альберт после Денвера?

– 30-тысячный городок. Но, на самом деле, там есть все, что мне нужно. Утром уроки английского в школе, потом – в час – тренировка и тренажерный зал.  Сезон получился сложный, поэтому нас в нем не грузили. Мне, в принципе, ничего и не надо было. Я туда в хоккей играть поехал.

– Вам деньги платили?

– Да. Где-то 200 с хвостиком американских долларов. Это была стипендия. Пацанов там еще содержат родители, и эти деньги для них – сходить покушать. Лично мне много денег не нужно было. Семья, в которой я жил, обеспечивала меня всем необходимым. Для этих людей – Роджера и Ким Паже – я стал чуть ли не родным человеком. Как только приехал, сразу начали обо мне заботиться, интересоваться моей жизнью. У них у самих две дочки. К старшей, а ее зовут Бруклин, постоянно приезжал парень...

Алексей вместе с семьей Паже.

– Ревновал к тебе?

– Мне кажется, нет. Поводов не было. Да и она не в моем вкусе :). Кстати, Кейли, младшей, 15 лет, и она уже работает: после учебы в школе сидела с детьми в продленке. Она молодец.

– Для твоей команды победа в WHLсуперсобытие?

– Это большая победа. В этом турнире «Райдерс» не побеждали с 1985 года. У нас, как я уже говорил, была просто сумасшедшая поддержка. Некоторые люди чуть ли не последние деньги отдавали на то, чтобы посмотреть на нас. Как-то перед одной игрой к нам обратился тренер: «Ребята, пришел мужик в кассу и просто высыпал все монеты, которые у него были. Последние. Он пришел ради вас. Играйте!» Мы ощущали всю эту поддержку, накал, видели, как нас встречали после гостевых матчей и как провожали на них.

Когда мы отправлялись в Эдмонтон на финальную серию, нас, став вдоль дороги, провожали, как мне кажется, человек сто. Помню, мы, наверное, уезжали в Галифакс на MemorialCup, было 7:30 утра, шел дождь, и нас все равно столько же человек провожало! Для нашего городка команда – это все. Это главное развлечение. Там особо ничего не посмотришь, поэтому местные действительно любят хоккей и приходят на наши игры. Благодаря победе на нашей арене, наверное, в ноябре пройдет матч между звездами WHL и молодежной сборной России.

– Что ощущал, когда узнал, что, возможно, попадешь на драфт?

– Это было безумно классно. Я видел, что прогрессирую, и в этом списке поднимаюсь все выше и выше. Когда только приехал в Канаду, никто не знал, кто я такой. И горд тем, какую работу проделал за этот сезон. 

– Если взглянуть объективно, какой шанс, что тебя задрафтуют?

– Честно говоря, не знаю, что будет. Мне рассказывали, что произойти может все, что угодно. Могут вообще не выбрать. Но я надеюсь, что все будет хорошо.

– Ты в курсе, какие команды могут тебя выбрать?

– Нет. Владислав Еременко рассказывал, что «Нэшвилл» с ним ни разу не контактировал, но по итогу выбрал на драфте. Хотя бывает и такое, что клубы заранее начинают общаться с хоккеистом.

– Может, из минского «Динамо» на тебя выходило с предложением?

– Нет, мы не общались.

– Кстати, кто у тебя любимый белорусский хоккеист?

– Честно говоря, такого нет. Я следил в целом за матчами сборной. А так мне нравится  стиль игры Евгения Малкина. Что касается команды, то это «Сан-Хосе Шаркс». Мне в 7-8 лет мама купила кепку зимнюю с ушами и эмблемой «Шаркс», и из-за прикольного лого с акулой я стал за ними следить.

– Теперь понимаю, в какой команде ты хочешь оказаться после драфта.

– Конечно.

– Как я понял, ты полностью собираешься сконцентрироваться на карьере за океаном.

– На данный момент да, тем более у меня из Европы нет никаких предложений. Если будут варианты, то мы их обсудим, но пока полностью сконцентрирован на клубе,  в котором провел последний сезон. Мне там все нравится.

– Каким видишь развитие событий?

– Конечно, хочу, чтобы меня задрафтовали. Если так получится, то буду два года приезжать на кэмп своего клуба НХЛ и доказывать, что достоин подписания контракта. Вероятность того, что я останусь в «Райдерс», достаточно высока. На меня там рассчитывают в следующем сезоне, поэтому я пока там. Контракт у меня действует еще года три. Но если возникнет какой-то интересный вариант, то, думаю, проблем мирно разойтись не будет. Играть в этой лиге я могу до 21 года.

– И последний вопрос. Он мучил меня на протяжении всего интервью. Тебе 18 лет, но ты уже вымахал до 195 см. В кого ты такой высокий?

– Рост у папы 190 см, но его уже его перерос. Я уже, возможно, 197 см. Надеюсь, больше расти не буду, потому что не успеваю набрать мышечную массу под рост. Но я не боюсь, что рост может повлиять на мою карьеру. Есть яркие примеры Здено Хары (рост – 206 см – Tribuna.com) и Марко Антиллы, который был капитаном сборной Финляндии на последнем ЧМ и забрасывал шайбы. Если привыкнуть, то проблем быть не должно. Нужно просто научиться пользоваться габаритами.

ФОТО: из личного архива Алексея Протаса

Лучшее в блогах
Больше интересных постов

Другие посты блога

Все посты