Боец СОБРа только в 20 узнал, что такое муайтай, сейчас он – чемпион мира и один из лучших в Беларуси
Спецназ, краповый берет, бои, кровь и нокауты.
Кайфует от боев, даже когда проигрывает.
В 20 лет Денис Зуев впервые пришел на тренировку по кикбоксингу, а в 26 стал чемпионом мира среди профессионалов. С тех пор он регулярно выступает в одном из самых известных промоушенов мира, успевая совмещать тренировки с работой в СОБРе. Ниже – его рассказ о том, как ему это удается.
Я родился в деревне Чижовщизна Островецкого района, но когда мне было всего пару месяцев, наша семья переехала в соседнюю деревню Ворняны. Там мы прожили до моих 16 лет и потом снова переехали ‒ на этот раз в деревню под названием Больники. Просто мама всегда хотела иметь собственный дом, а в Ворнянах у нас была квартира. До сегодняшнего момента родители так и живут в Больниках. Но лично мне в Ворнянах очень нравилось, там все мое детство прошло. Детворы было очень много, мы каждый день проводили в компании, бегали, прыгали, плавали. Детство было очень крутое. С утра до ночи голливудили, костры палили, в игры играли. Мама не могла домой загнать поесть. Компания у нас была большая и с некоторыми ребятами мы до сих пор общаемся.Мама работает в Ворнянах на свинокомплексе. Папа восемь лет назад умер. При жизни он получал достаточно хорошую пенсию как инвалид II группы (у него не было ноги), а еще увлекался техникой ‒ был мастером на все руки. Мог из запчастей собрать телевизор, трактор ‒ вообще любую технику. Он так подрабатывал. Родители нормально зарабатывали и мы неплохо жили. По крайне мере, не голодали никогда, хоть у нас семья большая: у меня два старших брата и младшая сестра. Сестра недавно замуж вышла, ребенок уже родился. Братья в колхозе работают ‒ тоже в Больниках остались. У них семьи, дети. Выпивают. Они до этого работали в Москве, зарабатывали нормально, но сложилась у них вот такая жизнь. А я уже со школы, класса с восьмого, начал подрабатывать. Обожал ходить в лес ‒ он как раз рядом с домом был. Собирал там ягоды и сдавал. Так летом зарабатывал деньги себе на школу, на одежду, на мелочи какие-то. Траву косил, дрова колол ‒ бабули постоянно просили. С этого, наверное, все и началось. С детства был целеустремленным, мечтал путешествовать. И в спецназ всегда хотел попасть. Братья в армии служили, а я не служил, и очень мне хотелось.
Спортом начал еще в школе заниматься. Секций в деревне никаких не было, поэтому просто на физкультуре тренировался. Ядро толкал, диск метал, в высоту прыгал, с шестом, бегал ‒ практически всеми видами спорта успел позаниматься. На соревнования ездил по бегу за школу постоянно. Бегать очень любил, нравились силовые виды, в высоту прыгать. На прыжки с шестом месяц походил ‒ не получалось, ядро толкал, копье метал ‒ тоже как-то не получалось, бег с барьерами ‒ тоже как-то не то. Но при этом во всем был первый-второй. Если бы был бокс или что-то вроде того, наверное, пошел бы туда, но у нас в деревне такого просто не было. Хотя в детстве в отличии от большинства бойцов я фильмы с Брюсом Ли и Джеки Чаном не смотрел, в то время мне это не особо нравилось.
После 11 класса поступил в колледж просто от балды. Вообще не знал куда поступать, не понимал, чего хочу. Тут друг посоветовал: «Поступай туда, где я учился». Там просто по баллу аттестата брали. Он у меня был 7,0, и я прошел без проблем. Поступил в Минск в колледж ПТК УО РИПО, который на Дражне находится. Там надо было отучиться год и 10 месяцев. Специальность ‒ оператор станков с программным управлением. Отучился и меня отправили на год отрабатывать распределение в город Плещеницы. Дали трехкомнатную квартиру, компанию нашел классную, и мы отдыхали постоянно. Там было круто, я обрел хороших друзей. Практически все время проводили вместе. Это были взрослые мужики, намного старше меня, и очень хорошие. Там я в качалку часто ходил ‒ нравилось мне качаться. Проработал я в Плещеницах где-то полгода, потом мне позвонили и пригласили в армию. Меня еще до этого в военкомат приглашали, я медкомиссию проходил, и мне сказали, что в спецназ будет трудно попасть, но я ответил, что кроме спецназа никуда не пойду. И вот мне позвонили и спросили: «Пойдешь в спецназ?» ‒ «Конечно». Через три недели я был в армии. Отобрали меня в в/ч 3310 в Околице в роту спецназа.
Во время службы у нас не было нарядов ‒ заступали всегда другие роты. Постоянно проходили занятия, полевые выходы, стреляли изо всех видов оружия, марш-броски были протяженные в полной экипировке: противогазы, броня, автоматы. Такие нагрузки часто кто-то не выдерживает, а я всегда хорошо бегал, и мне марш-броски легко давались. Когда был уже заместителем командира взвода, постоянно кого-то тянул, два-три автомата на себе нес – такой сильный был.
Распорядок дня у нас был такой: в 6 утра зарядка, потом умываемся и наводим порядок на своих местах. Мы, сержанты, следили за этим постоянно, потому что в армии за беспорядок жестко наказывали. Потом завтрак. После завтрака начинались занятия: информирование, оружие изучали. Все, что нужно в армии изучать, мы изучали. Затем обед, после обеда также занятия и только потом уже какое-то личное время. В личное время я всегда старался бегать или рукопашным боем заниматься ‒ готовился к экзамену на краповый берет. Через пару месяцев после призыва я узнал, что это такое, как проходят испытания. У нас в части был один краповик, первый и единственный, который сдал, вот его пример меня и воодушевил, я по-настоящему загорелся этим.
Это было в 2008 году. Я один-единственный сдал экзамены в бригаде, отобрался и поехал на сборы на крап ‒ они проходили две недели на Валовщине. Сама сдача была в четыре этапа и проходила два дня. Первый этап: кросс три километра, спринт 100 метров, подтягивания, приемы рукопашного боя, сальто с «лягушки», прыжки в окно. Если ты все это выполнил, тебе выставляют оценку, и ты проходишь на второй этап. Но многие отсеиваются еще на первом этапе.
На второй день мы бежали марш-бросок 15 км: три литра воды в рюкзаке, автомат и противогаз, а ты в военной форме и берцах. По ходу бега выполняешь задания: ползешь, отжимаешься, прыгаешь. Рядом бегут принимающие, и если кто-то не успевает, их отсеивают. В конце кросса полоса препятствий. Там все горит, и ты ее преодолеваешь в противогазе. Это было очень-очень тяжело ‒ я чуть не задохнулся. В конце ‒ знаменитая мышеловка, где нужно ползти 100 метров, а на тебя дым идет со всех сторон, дымовые шашки, и это после 15 км кросса. Следующее препятствие ‒ стрельба из всех видов оружия: пистолет, пулемет, автомат, снайперская винтовка, ГП-25. Из всех этих орудий ты должен попасть в цель.
После этого нас отвезли в в/ч 3214 и там были спарринги. Ты уже, конечно, без сил, еле на ногах стоишь, но должен 12 минут простоять против четырех соперников, которые каждые три минуты меняются. Дают перчатки, как в ММА, экипировку: шлем, защита на корпус, на ноги. Но даже с такой защитой после кросса от нескольких ударов этих краповиков, которые не бегали и которые владеют рукопашным боем, было очень тяжело. Я на тот момент вообще только полгода рукопашкой занимался, но все равно выдержал испытание. Был единственным из нашей воинской части, кто поехал и сдал ‒ это было очень круто на тот момент. Все остальные были из в/ч 3214. В тот год, по-моему, меньше десяти человек сдали, хотя заявлялось около 80. Я был счастлив :).
Получилось, что я сдал на краповый берет, прослужив девять месяцев ‒ по среднему призыву. Если бы не сдал в первый раз, то, думаю, пошел бы еще раз сдавать ‒ по старшему призыву. Но если бы мне сейчас предложили, не знаю, пошел бы. Мне кажется, теперь это не так престижно. Да и сейчас у меня другие планы, мысли и желания.
Вот с того времени мое увлечение спортом и началось, хотя я даже не помню толком, как стал заниматься рукопашным боем. Помню, что у нас в роте каждый месяц проводились спарринги, и у меня получалось, хотя там были и боксеры, и рукопашники, и каратисты. Я не хуже их был, хотя начал заниматься только в армии.
Дембельнулся я в 21 год и хотел в ОМОН сразу после армии пойти, но когда до конца службы оставалось три месяца, мой брат с кем-то подрался, и ему дали год «химии». И все – в ОМОН на тот момент не брали тех, у кого родственники с уголовной ответственностью. Сейчас думаю: «Слава богу, что туда не попал ‒ меня дорога вела в правильном направлении». В тот же день я взял документы и поехал в в/ч 3214. Кое-кого я там уже знал, так как мы встречались на сдаче, на подготовке были вместе. Сразу к командиру бригады пошел ‒ хотел устроиться туда. Он мне, как сейчас помню, сказал: «Краповый берет – он и в Африке краповый берет. Беру». Я туда устроился на должность старшины роты. Занимался всеми обязанностями: порядок, оружие, продовольствие ‒ все на мне. Но выдержал где-то полгода, потому что из-за работы у меня почти не было времени тренироваться, а мне очень хотелось. В конце концов подошел к командиру батальона и сказал, что хочу заниматься спортом, попросил поставить меня на другую должность. Он пошел навстречу и назначил меня инструктором рукопашного боя ‒ на этой должности я проработал полтора года. Проводил в роте физическую подготовку: бег, рукопашный бой. Учил солдат и параллельно ходил на тренировки у нас в части. Всегда старался находить время на это. Там на территории находится СОБР. Мы смотрели на них со стороны и восхищались тем, как они хорошо подготовлены. Попасть туда было очень тяжело, там все были спортсменами.
У меня был контракт на два года и все это время я готовился к СОБРу. Это было моей мечтой. Попал туда на отбор, меня отобрали, потом была стажировка целый месяц. Нами занимался дядя Ваня ‒ человек, который до сих пор проводит стажировки с новым пополнением. Месяц нам пришлось прилично попотеть. Нас было трое и мы все в итоге попали в СОБР. До настоящего времени я нахожусь там [в СОБРе].
Когда еще служил в армии, у нас в бригаде проходили соревнования по рукопашному бою. Тренер Дмитрий Пекарчик в части как гражданский проводил тренировки постоянно. Он как-то приехал на соревнования, которые проходили у нас в бригаде, и увидел меня ‒ такого сильного, ярого, который все время шел вперед. Он заметил меня и предложил ходить к нему на тренировки. У него тогда уже занимался Андрей Герасимчук ‒ мы до сих пор с ним вместе тренируемся. Так я начал заниматься тайским боксом/кикбоксингом у Пекарчика. Он стал моим первым тренером. Мы раза три-четыре, наверное, выступали на любительских соревнованиях, я занимал вторые-третьи места. Больше по любителям не выступаю ‒ неинтересно.
Первый профессиональный бой был у меня на турнире «Нокаут Шоу Мустанг» в 2012 году. Пекарчику предложили, он уже передал мне, и я согласился, хоть и занимался кикбоксингом чуть больше года. Моим соперником был Фархад Ахмеджанов. Я тогда первый раз побился, мне понравилось, несмотря на то, что проиграл по очкам. Второй профессиональный бой состоялся через полтора года на турнире «Дорога в Лас-Вегас». Там была четверка, и ее победитель должен был поехать в США на крутой турнир. Мы с тренером хорошо готовились, и я выиграл. Помню, такой счастливый был, что даже не обращал внимания на то, что час пришлось сидеть во льду ‒ все ноги разбитые были. Но в итоге в Лас-Вегас я так и не попал: турнир почему-то отменили.
После этого прошло полгода, я как-то приехал на малую родину на выходные. Лето, погода шикарная, солнце светит. Позвонил незнакомый номер, я поднял, а это оказался Евгений Добротворский. Он предложил мне поехать в Китай боксировать на турнире Kunlun Fight. Я был одновременно и в шоке, и в восторге. Даже не знаю, почему он выбрал именно меня. Может, видел где-то и понял, что у меня характер очень сильный. Герасимчук Андрей ему про меня, наверное, тоже что-то рассказывал. И в июле 2014 года мы впервые полетели в Китай. Меня сразу закинули в шестнадцатку за пояс чемпиона организации. Первый поединок был с китайцем. Я выиграл у него и в целом показал хороший бой. Через три месяца проходил второй круг, и я там проиграл Мустафе Хайде из Марокко, но тоже показал достойный бой. Хайда мне нокдаун сделал, хотя там его практически и не было. Рефери все равно начал отсчитывать, и в итоге я проиграл по очкам. Но во время боя Хайда сломал руку об меня, и его выкинули из сетки. Мне повезло: позвонил Добротворский и сказал, что я в финальной четверке.
Первым соперником в четверке был известный таец Айкпрача. У него за 300 боев, он Кулебина побеждал, но мне не было страшно выходить против него. По ходу турнира наблюдал за ним и восхищался тем, какие он показывает красивые бои. Мечтал с ним побиться, и судьба нас свела.
Когда выходил на бой, прямо чувствовал, что мне кто-то помогал ‒ у каждого же есть свой ангел-хранитель. С его помощью во втором раунде я нокаутировал тайца. Айкпрача, наверное, и сам этого не ожидал, потому что потом он и его тренер сидели в раздевалке, долго смотрели на меня и поднимали большой палец вверх.
В финале моим соперником был Виктор Нагбе из Австралии. Он увидел, что предыдущий бой я закончил нокаутом, и у него уже был страх ‒ это было видно по глазам. Весь бой я шел вперед. У меня до сих пор такая манера ‒ идти вперед, как танк, не останавливаясь. И вот так все получилось. Я его чисто психологически победил.
Ощущения после победы помню до сих пор и часто их вспоминаю. Это надо вспоминать для дальнейших побед. Было очень круто. В Минске собрали журналистов, телевидение, у меня брали интервью ‒ было приятно. В деревне своей отмечал: друзей собрал, посидели в кафешке.
Через три месяца я проиграл чемпионский пояс тайцу Йодсанклаю. За две недели до поединка мне позвонил Добротворский и предложил этот бой. А мне без разницы, с кем драться, я никогда не выбирал себе соперников и не смотрел кто там и что там. Первые поединки у меня так и проходили: мне предлагают бой, и я не глядя соглашаюсь. До поединка с Йодсанклаем я не смотрел его бои и вообще не знал кто это такой, а оказалось, что это легенда :). Сам бой мы достойно провели, мне так кажется, особенно если учитывать, что готовились две недели. Пекарчик готовил: «Если бы мы готовились месяц-два, результат был бы лучше». Йод тогда мне лицо набил, конечно, капитально :). Один глаз вообще не видел, половина лица была опухшая, синяя. Тогда бой был очень крутой.
Вскоре я сменил тренера. Работать с Пекарчиком мы прекратили – у него все-таки возраст. В последнее время мы с Андреем Герасимчуком, можно сказать, сами тренировались. Мне такое не нравилось, я всегда стремился к лучшему. А я же в части служил, вот так Дима Шакута, который там инструктором по рукопашному бою работает, меня плавно и взял в оборот :). Теперь я официально тренируюсь у него.
Когда впервые приехал в Китай, он мне сразу понравился ‒ новая страна очень впечатлила. Это было моей первой поездкой за границу, если не считать Литву, но из моей деревни до Вильнюса ехать всего час. Китай поразил масштабами и красотой. Я уже пять лет в Kunlun Fight выступаю, и эта организация стала как родная. Отношение там очень хорошее, хотя в последнее время хочется что-то поменять ‒ ты становишься лучше, сильнее и начинаешь замечать нюансы всякие: денег надо больше, отношение чуть получше. Но все равно Беларусь и Китай в этом плане сравнивать нельзя. В Беларуси не умеют проводить такие турниры. У нас люди другие, мне кажется, даже болельщики отличаются. У меня сейчас уже много болельщиков собралось, ползала орет, китайские фанаты постоянно пишут в соцсетях. Уже привыкли к тому, что я не знаю китайский, поэтому стараются на русском писать :). Через WeChat еще общаемся с ними.
Enfusion ‒ единственный промоушен за пределами Kunlun Fight, в котором я боксировал. Тогда на Канарских островах все происходило. Мы с Добротворским туда полетели – жара, шикарно было. Там очень красиво, конечно, надеюсь, что еще вернусь туда. Даже кинул монетку на счастье :). Был бой у меня с Джонаем Риско. Наш первый поединок был в четверке в Kunlun Fight за три месяца до этого, я тогда выиграл у него. Наверное, реванш ‒ его инициатива, потому что в Enfusion его любят и уважают. Поединок был за пояс организации, по формуле 5х3. Так вышло, что во втором раунде я сломал палец на руке. Отбоксировал до конца, но уже после второго раунда сказал Добротворскому, что сломал или левую руку, или палец ‒ это чувствовалось. Бой мы тогда проиграли по очкам. Меня завезли в больницу и наложили швы. Больше ничего местные врачи не захотели делать.
В 2017 году снова вышел в финальную четверку Kunlun Fight. В полуфинальном поединке боксировал с известным Маратом Григоряном. Проиграл по очкам, но показал хороший бой, такие бои мне нравятся. Я бы мог у него выиграть, но не выиграл, потому что у меня нет хорошей команды. Была бы хорошая команда, хорошие тренеры, которые хотят выигрывать так же сильно, как и я, было бы все по-другому ‒ я уверен в этом. Одного моего желания мало, нужны еще тренеры, которые хотят того же. Но у нас никто не хочет так сильно, как я хочу. Пришел, лапки подержал и пошел домой развлекаться. Никто ни о чем не думает ‒ меня это просто убивает. Никаких планов у них нет. Им неинтересно, куда я еду сегодня, чем я буду заниматься, какой план тренировки на сегодня. Последнее время мы начали плотно работать с Андреем Герасимчуком и с Олегом Ивановичем Войтеком. Войтек и планы тренировок готовит, и всю подготовку расписывает ‒ он мастер, конечно, в этом деле. Но он классический боксер, а кикбоксинг ‒ это другое. В этом минус. Поэтому мы еще и с Андреем работаем. Так что насчет тренеров у нас большая-большая беда. Мне настолько все это болит... Вот я тренируюсь с 2014 года и постоянно с чем-то борюсь. В первую очередь с тренерами у меня какая-то беда, потому что они не тренируют так, как надо. Я хочу большего, желание огромное, а у них желания нет.
В конце февраля у меня снова была возможность побоксировать за пояс Kunlun Fight ‒ вышел в финальную четверку, но в полуфинальном поединке проиграл французу Маруану Туту. После этого две недели ни с кем не хотел разговаривать: тренерам не звонил, друзьям не звонил, просто был один ‒ настолько был расстроен. Готовились три месяца с Андреем Герасимчуком и Олегом Войтеком и это была лучшая подготовка за все время. Был режим, физуха у меня была такая, что был готов всех порвать, но не было психологического спокойствия из-за проблем в личной жизни. Я это ненавижу просто.
Мои тренировки во многом зависят от работы ‒ она у меня сутки через трое. Если у меня выходной, то утром я иду на тренировку ‒ в 9:00 мы с Герой практически постоянно ходим на петли TRX. Тянемся. Когда готовимся конкретно к бою, конечно, утром стоит другая тренировка. Вечером ‒ пары, лапы, снаряды. Каждый день по две тренировки.
Свободного времени у меня почти нет, но если появляется, то я книги читаю и смотрю жизненные фильмы. Сейчас читаю «Шантарам» ‒ очень круто. Я вот только начал, 50 страниц прочитал, но мне очень нравится. «Джейн Эйр» прочитал, понял, что любовь на самом деле существует и какая она должна быть. Да, я романтик :). У меня цель прочитать в этом году 200 лучших книг по версии BBC. Не знаю, получится или нет ‒ хотя бы 100 прочитать. Просто свободного времени мало: я либо на тренировке, либо на работе, либо на процедурах, либо уже появляются какие-то личные дела. Еще с детства обожаю природу, стараюсь каждый день выходить в парк гулять или книжку читать. Хочу, чтобы у меня была возможность если не жить, то хотя бы уезжать на выходные за город. Постоянно находиться там тоже не хочу – тогда просто перестаешь замечать эту красоту. Бои в свободное время я практически не смотрю. Будущих соперников могу отсмотреть, а так, чтобы постоянно смотреть, такого нет. Футбол не люблю, хоккей тоже, да и вообще любимого вида спорта у меня нет.
Все, что зарабатываю, отдаю на спорт: тренеры, питание, физпроцедуры. На «отложить» не хватает ‒ только если минимально. Сейчас на одно питание у меня уходит 400-500 долларов в месяц. Это только на еду без учета спортпита. На тренировки где-то тоже в таком районе трачу. Плюс массажист: два раза в неделю он мне делает массаж по 30 рублей. Быть спортсменом дорого. Поэтому я стараюсь развиваться, общаться с людьми, чтобы спонсоры какие-то появились. Сейчас с китайцами разговариваю, у меня есть планы на будущее, пока не буду говорить об этом, но если осуществятся, будет здорово, потому что я хочу менять что-то, здесь я никому не нужен, никто не хочет за меня браться, никто не помогает. На службе помогают тем, что освобождают за месяц до боя с работы ‒ вот этот момент мне нравится. Но все профессиональные бойцы только тренируются, а я еще и работаю ‒ в этом большом минус. Выехать куда-то на сборы возможности нет ‒ меня никто не отпускает. Мечтаю, чтобы все поменялось, и я только тренировался. Не знаю, как это будет, но если сейчас все получится с китайцами, то я, может, вообще уеду отсюда.
За свою короткую профессиональную карьеру я уже перебоксировал со всеми топами. Поединок с Григоряном мне очень понравился: был жесткий бой, я люблю такие бои. С Джабаром Аскеровым тоже неплохо было. Григорян и его тренер сказали: «You are number one. Very strong». Они победили, конечно, но все равно сказали, что я очень сильный. Мы с ними до сих пор общаемся, его тренер лайкает и комментарии пишет в моем Instagram, отмечает, что у меня характер бойцовский.
В Китае я считаюсь звездой. Я всегда смеюсь с этого, но они упрямо повторяют: «Нет-нет, ты звезда». Там меня действительно очень уважают. Мои фанаты говорят, что я лучший боец в Kunlun Fight, ни у кого нет такого характера, я никогда не сдаюсь и готов драться со всеми.
Сейчас в мире кикбоксинга очень много организаций. One Championship ‒ вообще шикарный промоушен. Мечтаю туда попасть. Они круто развиваются. В Glory хотел бы попасть. Да в любую организацию, где у меня были бы хорошие условия, я бы хотел попасть. Хорошие условия ‒ это оплата за мою работу, достойные соперники и хорошие отношения в самой организации, потому что везде обман, надоело. Мне кажется, я достоин бОльших денег. Потому что последние года два-три я развиваюсь как боец, а в финансовом плане мы стоим на месте. Хочется, чтобы чуть больше платили, чтобы я мог больше позволить себе в плане тренировочного процесса.
Сейчас мне 31 и выступать планирую еще лет пять минимум. Я начал поздно, только в 20 лет нанес первый удар перчаткой, поэтому у меня до сих пор огромное желание боксировать. Здоровье позволяет. Сил у меня очень много, характер очень сильный и голова очень крепкая :). Нокдаун был, по сути, только один раз ‒ в поединке с Мустафой Хайдой. При нокдауне я чувствую небольшое головокружение секунды две-три, но потом злюсь, собираюсь и иду дальше. Вообще, я удары держу хорошо ‒ у меня просто голова мощная :). Держать удары ‒ важное качество для бойца. Я не обращаю внимания на удары, всегда думаю, что все будет хорошо. О травмах и болезнях не думаю, сам себя лечу, настраиваю. Как-то в Китае мне стало плохо после боя, подташнивало, голова болела, виски давили. Я думал, что это из-за пропущенных ударов. Китайцы отвезли меня в больницу, мне сделали снимок головного мозга и врач сказал: «О, у тебя крепкий череп!» Может, это тоже влияет, но мне кажется, что умение держать удар больше зависит от настроя на бой, чем от строения черепа. Я не боюсь ударов, для меня бой ‒ это удовольствие. Я пропускал и по печени, и по голове, но все равно вставал. Выдержать можно любой удар, если ты по-настоящему хочешь победить.