Как Тимановскую убеждали сняться с ОИ, изобразив травму – вспомнили дьявола, гангрену, суицид и 1812 год, а еще посчитали бегунье сутки
...
Новый беларусский спортивный скандал – попытка отправить на Родину вместо запланированного старта в квалификации бега на 200 метров Кристины Тимановской. Это произошло вслед ее публичному возмущению от назначения в эстафету на непрофильные 400 метров (там образовались две вакансии из-за того, что чиновники не обеспечили основным эстафетчицам допинг-тестов с положенным интервалом). Легкоатлетку прополоскали в госСМИ (как же, кто-то посмел отойти от принципа «партия сказала «надо» – комсомол ответил «есть»), а 1 августа поставили перед фактом высылки. Обо всех подробностях спортсменка, нашедшая защиту у полиции в аэропорту Токио, рассказала в эксклюзивном интервью «Трибуне».
А чуть позже канал «Ник и Майк» опубликовал запись разговоров Тимановской с представителями легкоатлетической сборной – главным тренером Юрием Моисевичем и старшим тренером Артуром Шумаком. Первая сессия, судя по деталям, прошла 31 июля, вторая – уже 1 августа. Моисевич и так уже чуть не плакавшую от несправедливости спортсменку изобразить травму убеждал через православную веру, разговор о суициде и войну 1812 года (серьезно). Шумак же просто заявил Тимановской, что она обвинениями в адрес людей, которые не проследили за тестами, могла сломать их судьбы – что некомпетентность этих людей может сломать судьбы не попавших на ОИ легкоатлеток, тренер почему-то не вспоминал. Оба коуча еще напирали на свой возраст и «народные мудрости».
Приводим диалог (хотя участие Тимановской в нем минимально) с незначительными сокращениями.
31 июля: Моисевич убеждает не злить «высшее руководство» и что «сделать ничего нельзя»
Моисевич: Понимаешь – я не боюсь уже [говорить], мне уже седьмой десяток, – придет «оловянный солдатик», у которого будет «Есть, разрешите выполнить». Он почистит так нацкоманду, что только перья будут лететь. И потом ты войдешь в историю: вот это началось с Тимановской, она эту всю заварила кашу – сменить руководство, навести порядок в команде. Понимаешь?
(долгая пауза) Ну что, послушаешь меня последний раз? Мою просьбу выполнишь?
Тимановская: Я думаю, это ничем хорошим не закончится для меня.
Моисевич: Ну а что тебе закончится хорошим, что ты останешься?
Тимановская: В любом случае это закончится одинаково.
Моисевич: Нет, поверь мне, нет. Мне министр сказал. Понимаешь? Это уже будет неподчинение. Ты хочешь войти в историю? Сегодня подвешен не только я, подвешен даже [глава беларусской делегации на ОИ, вице-президент НОК Дмитрий] Довгаленок. И он тоже за, чтобы [ты] была [на Играх] до конца, но уже когда тема развилась до такого варианта, что уже невозможно... Он меня попросил поговорить с тобой по душам. Я еще думал, что, может, министр, но, видишь, не все от него зависит уже, к сожалению. Вот выброшенное слово, понимаешь? «Слово не воробей», – это же народная мудрость, тысячелетиями складывалась.
Все успокоится, понимаешь? Все успокоится, высшее руководство успокоится, пойдут дальше дела, дай Бог, медали, и все это забудется. Если ты останешься вопреки воле, ничего хорошего не будет. Потому что сегодня это рассматривается как прецедент, мешающий команде дальше выступать. Ты понимаешь, о чем я говорю? (долгая пауза) Ну ради команды ты можешь это сделать? Ради нас? Ничего тебе не даст бег на 200 метров уже, ничего не даст. Это не та ситуация, чтобы ходить и доказывать, понимаешь? Она уже против нас направлена. Сейчас единственное, что мы можем – только пойти тем путем, которым нас направляют, понимаешь? Подчиниться тому, как оно должно быть.
Кристина, послушай меня. Вот ты опять наступишь на те грабли. Это очень далеко ушло, на все виды спорта. Я вот иду сегодня – идет представитель какой-то команды, меня не знает, и начинает обсасывать: «Это ж надо, ##### [блин], такие вещи заявлять!». Понимаешь? Это как камень бросить в воду – круг пошел уже далеко. Напряжение было, [оттого что] медали не было, так сегодня спасение – медаль [батутиста Ивана Литвиновича] немножко нивелировала. Но это надо сделать, Кристина. Я тебя просто прошу это понять и принять. Вера православная говорит так: смирись. Смирение растет человека, понимаешь? Смирись. Не выставляй свою гордыню. Она начинает опять – круговорот дьявола! – брать и крутить тобой, понимаешь? Вот так люди суицидом заканчивают, к сожалению. Их дьявол захватывает и говорит: «А ты должна доказать кому-то! Выпрыгни с балкона! Как они будут сожалеть потом, что довели!». Знаешь, что самое интересное? Что народ скажет: «Ну дура, могла бы жить». Кому ты что доказала?
Давай я сейчас пойду к Довгаленку, мы красиво снимемся по травме, и ты спокойно поедешь домой. Я тебе даю голову на отсечение, Кристина, что с тобой будет все нормально. Ты слышишь меня? Вот своими детьми клянусь. И мы загладим этот инцидент. Такова воля сегодня, понимаешь? Надо смириться. Для спасения остальной ситуации надо смириться. (слышны всхлипы Тимановской) Успокойся, все будет хорошо, я тебе обещаю. Я не за свою задницу трясусь, а за команду и за всю обстановку здесь. Ты просто не представляешь, я не все тебе говорю. Лучше тебе сейчас сесть и уехать. Все будет спокойно, завтра сядешь, уедешь и забудешь, на время отвлечешься. Потому что в такой моральной обстановке тебе нельзя оставаться даже просто, понимаешь? Ну нельзя оставаться. Ты этим никому ничего не докажешь, просто усугубишь ситуацию. Мужа и родных не ставь в известность. Ты сильный человек.
Понимаешь, сила человека – это отступить. Ты знаешь, почему французов победили в 1812 году? Потому что был мудрый руководитель – Кутузов. Было Бородинское сражение, оно не закончилось ничем – встретились, набили друг друга, отступили. Кутузов говорит: «Надо отдать Москву». Ты знаешь, какой был там переполох? Но русские войска сожгли Москву и ушли за нее. А ты знаешь, почему Наполеон не победил? Потому что его войска в Москве награбились, накушались – а дальше уже это не воин, который награбился, он уже думает, как бы выжить и домой это все завезти. Вот понимаешь, что такое ход назад? И Кутузов вошел в историю как человек, который мудро победил французов. Поэтому когда бывает такая ситуация – это как в дзюдо, знаешь, использовать силу соперника. Он на тебя прет – а ты уходишь, и его своей же силой валит. Это ситуация, когда надо поступить мудро. Я тебя прошу послушать меня.
Вот видишь, даже хорошо получилось, что я вот... И хорошо получилось, что ты извинилась перед министром. Сегодня он будет боец за нас, понимаешь? Он при любой ситуации скажет: «Она вот позвонила, извинилась». Ты сделала такое большое дело. Но это первый шаг, а надо сделать второй, который просят, понимаешь? Мы тебе не угрожаем, не приказываем, не пугаем – мы просто просим тебя сделать так, послушать нас. Довгаленок там ждет – и он тоже душой за спортсменов, душой за тебя, но он понимает, что уже сделать ничего нельзя. Надо вот это сделать, понимаешь? Правильно поступить. Мы спокойно подаем в оргкомитет, что у тебя травма, решаем этот вопрос, и ты спокойно уезжаешь. И я тебе обещаю, что ты останешься в легкой атлетике.
Тимановская: Я не верю в это.
Моисевич: Кристина, ну понимаешь, другой путь еще хуже, поверь мне. Сегодня нам надо сгладить ситуацию, убрать раздражающий момент, понимаешь? Если мы не послушаемся, мы его оставляем, и тогда вообще отходных путей нет у нас. Знаешь если гангрена – отрезают полноги, иначе не спасти весь организм. Да, жалко ноги, но тогда оставайся с ногой и умирай.
Ну ты же умная девочка. Ну ты же понимаешь. Я же вот сердцем тебя чувствую. Я настолько к тебе отношусь – ты даже не представляешь. И настолько мне тебя тоже жалко. И я знаю, что у тебя внутри творится. Но ты поверь, я не свою жопу спасаю и не жопу кого-то. Просто мне уже седьмой десяток, я уже многие вещи понимаю как и что, понимаешь? Мы ничего не докажем. Раз нам предложено так – мы должны подчиниться и поступить так, понимаешь? Подчиниться и поступить так.
Давай, ты можешь тут еще немножко поплакать, а я пойду Довгаленку скажу, что все нормально, мы согласны на это решение.
Тимановская: Я не сказала, что я согласна.
Моисевич: Ну сколько тебе надо подумать? У нас времени нет.
Тимановская: (долгая пауза) Вы думаете, если я сейчас так сделаю и вернусь домой, я захочу дальше заниматься спортом, если даже вы меня оставите?
Моисевич: (недоуменно) А почему нет? Подожди, ты дальше доказываешь? Кому и что? Кому и что?
Тимановская: Да я хочу просто пробежать, при чем тут «доказываю»?
(запись обрывается)
1 августа: Шумак доказывает, что глупость и вина – в освещении проблемы, а не в факте ее наличия...
Артур Шумак справа
Шумак: Такая ситуация возникла, как-то надо ее разрешать, по-другому никак не получается. Поступило такое указание: ты сегодня улетаешь домой. Выслушай до конца только, не делай поспешных выводов.
К тебе очень большая просьба: ты приедь домой – нигде ничего не пиши, не комментируй. Я тебе передам слово в слово так, как мне сказали. Если ты хочешь выступать дальше за Республику Беларусь, то послушай то, что тебе рекомендуют. Приедь – и просто поедь домой, к родителям, куда угодно, и просто отпусти эту ситуацию. Иначе, чем ты больше будешь дергаться... Знаешь, когда муха попадает в паутину, чем больше она крутится, тем больше она запутывается, вот и все. Так жизнь устроена. Мы совершаем глупости. Ты совершила глупость, я надеюсь, ты это понимаешь. Из нее надо как-то выходить.
Тимановская: Понимаете ли вы, что вы тоже совершили глупость? Или вы считаете, что ничего не сделали?
Шумак: Я ничего не сделал.
Тимановская: То есть не надо было меня в известность ставить [о включении в эстафету]?
Шумак: Я тебе еще раз объясняю: ты прежде всего должна... Ты выступаешь за команду Республики Беларусь. Ты должна была заступ...
Тимановская: Ну понятно все, я виновата.
Шумак: Ты виновата в тех обвинениях и комментариях, которые ты давала. Ты на всю страну обвиняешь людей, не разобравшись, в чем и как. Ты это должна понять. И твоя глупость – она могла повлиять знаешь на что? Люди потеряли бы работу. У людей есть семьи. Понимаешь или нет? Своей глупостью ты могла сломать судьбы людей, Кристина. Но люди тебе прощают это.
Мы хотим тебе помочь, чтобы эта ситуация забылась и закончилась. Каждый человек в своей жизни совершает ошибки, понимаешь? Не сообщали тебе, потому что никто не планировал, что ты побежишь. Тебя просто кто-то подначил, кто тебе прислал эту картинку, а ты поддалась на эти эмоции. Прежде чем это делать, надо было дождаться, пока я смогу с тобой связаться или Юрий Викентьевич [Моисевич]. У меня не было просто физической возможности. У меня нет интернета по всей Японии. А ты просто поторопилась. Вот в этом ошибка твоя, понимаешь? Как говорят в народе, с мыслью надо ночь переспать. То есть когда эмоции схлынут, тогда человек принимает трезвое решение, а когда поддается эмоциональному порыву – совершает глупости. Никто не исключение из этого правила.
Просто мы хотим тебе помочь, чтобы эта ситуация утихла, погасла. Ты сама прекрасно понимаешь, что в таком эмоциональном состоянии ты не сможешь успешно выступить.
Тимановская: Я выиграла Универсиаду в таком же состоянии.
Шумак: В данный момент эта ситуация – она вышла из-под контроля.
Моисевич: Это все уже, понимаешь? Оно вылетело. И чтобы это успокоить, нужно просто замолчать и уйти из эфира. Дальше это будет просто ковыряние против тебя, в первую очередь, против нацкоманды. Тебя потом будут плохим словом вспоминать.
Шумак: Мне почти 60. Я в жизни тоже совершал глупости. И если раньше я считал, что в какой-то степени был прав, то сегодня на эти вещи смотрю совершенно по-другому. Мы можем адекватно оценить свои поступки, только когда проживем какой-то отрезок времени. В молодости мы горячие все, я такой же был, поверь ты мне. И я за это очень сильно поплатился. И обижался на людей долгие годы, а сегодня только спасибо хочу сказать тем людям, которые со мной поступили жестко, понимаешь? Никто не собирается тебя здесь судить, казнить. Мы хотим помочь тебе выйти из этого положения. Самое лучшее лекарство – это время.
Совет искренне желающего помочь тебе человека: оставь эту ситуацию, не подбрасывай дров в огонь. Он погаснет. Будешь подбрасывать – он будет разгораться еще больше. Обожжешься. И все обожгутся.
Моисевич: Вот эта болячка еще не зажила – а ты опять ее ковыряешь, понимаешь? Оставь в покое. Говорят люди: полюби болезнь, и она тебя отпустит. А не злись, что у тебя там что-то, понимаешь? Это мудрые вещи. Люди ведь тысячелетиями наживали такие мудрые выводы, понимаешь? Не за десять [лет], не за сто, а веками!
Шумак: Я знаю, что в твоей голове думы, что тебе там кто-то там желает плохого, мстит тебе или там какие-то там политические моменты. Это полный бред. Запомни это раз и навсегда. Это полный бред! Кристина, вот если ты веришь кому-то – я тебе говорю, ты вспомнишь мои слова. Честно, Кристина, ты просто не понимаешь серьезности этого момента. Вы молодые просто, глупые. Не обижайся, Кристина. Честно тебе говорю!
...а заодно со спортсменки требуют вернуть деньги
Моисевич: Кристина, я тебя попрошу, мне надо отчитываться, и там получается 350 долларов за семь дней надо тебе сдать, потому что это подотчетные деньги, суточные, которые ты не добудешь. Ты должна была до восьмого [августа]...
Тимановская: Я должна была пятого [августа] улететь.
Моисевич: А почему у меня тринадцать дней стоит суточных?
Тимановская: Потому что я прилетела двадцать четвертого [июля].
(Шумак и Моисевич начинают считать сутки Тимановской в Токио, сбиваются, но все-таки насчитывают 13 суток от 24 июля до 5 августа)
Моисевич: Кристина, 150 долларов дай мне. Если что не так, я тебе верну. Слышишь? (долгая пауза) Кристина, я опаздываю.
Тимановская: Да вы классно прикрыли все свои задницы.
Моисевич: Мне надо отчитаться, 150 долларов отдать! Это ж не мои деньги!
Полная запись
