Пара новых историй о тренере, который принуждал Тимановскую вернуться в Минск: не защищал своих, были странности с выдачей формы, уже ставил на чужую дистанцию без спроса
Агата Климович не может молчать.
Рассказ экс-бегуньи сборной о том, как устроена легкая атлетика в Беларуси.
Беларусская бегунья Агата Климович сейчас живет в США, но продолжает следить за ситуацией на Родине. Она болела за наших спортсменов в Токио. В частности, за подругу Кристину Тимановскую. Сама Климович в начале «десятых» являлась членом национальной сборной Беларуси по легкой атлетике. Девушка бегала 400 метров и участвовала в эстафете на этой дистанции.
Последние годы Агата живет в Лос-Анджелесе. Первое время за океаном она продолжала заниматься легкой атлетикой, несколько раз выиграв первенство США среди колледжей, но затем повесила шиповки на гвоздь. Сейчас деятельность беларуски далека от профессионального спорта. Климович даже успела попробовать себя в роли кинодокументалиста и вместе с братом сняла фильм «Правило Кубертена», в котором рассказывала о большой допинговой проблеме у российских спортсменов.
Климович имеет опыт сотрудничества с Юрием Моисевичем – нынешним главным тренером сборной Беларуси по легкой атлетике, который заставлял Тимановскую досрочно вернутся в Минск из Токио. Экс-спортсменка согласилась вспомнить о нем, а также поделиться своим взглядом на олимпийский скандал, который разгорелся из-за прокола чиновников, заваливших процесс сдачи допинг-проб и лишивших таким образом нескольких человек возможности выступить на Олимпиаде.
– Как отреагировали на новость, что эстафета 4 по 400 метров осталась без двух девушек из-за нехватки допинг-проб?
– Меня это, безусловно, шокировало. Но на самом деле такой беспорядок был в легкоатлетической федерации всегда. Я сама находилась в национальной сборной, и это не первая подобная история. Но когда такие случаи происходят на важных соревнованиях – это, конечно, ужасный беспредел. Поразилась, как можно было такое проворонить? Потерять двух девочек для эстафеты, поставить туда Кристину, не предупредить ее об этом. Разве так можно?
Конечно, истории с заменами случались и раньше – это нормальная практика. Любой атлет может травмироваться, не приехать по другим причинам. Но проблема ведь не в этом. Спринтеры в теории могут пробежать эстафету 4 по 400 метров. Однако, извините меня, когда все происходит в таком виде, когда это Олимпиада, когда у тебя есть две девочки, которые отобрались на нее, которые мечтали и сделали все для того, чтобы там быть. И вы просто так пропускаете допконтроль, не следите за датами, когда он должен проходить. Абсолютно халатное отношение и к спортсменам, и к своей работе.
Давайте не будем забывать и про Марию Жодик, нашу молодую прыгунью в высоту, которая по той же причине не поехала на Олимпиаду. А она, между прочим, могла бы быть в восьмерке лучших. А руководству-то что? Ничего! А для нее это, возможно, единственная Олимпиада в жизни, так как спорт очень непредсказуем. Отвратительным образом отняли мечту.
Поймите, это не чемпионат Беларуси и даже не чемпионат Европы. Это Олимпийские игры – соревнования, которые проходят раз в четыре года, в этот раз вообще пять лет минуло с предыдущих Игр. И вы допустили такую историю... А потом пошли и где-то кого-то заявили, никому об этом не сказав. Как всегда подумав: «Ничего страшного, сейчас мы кого-нибудь заявим, пробегут, нас прикроют». Конечно же, нет! Так не делается. Сколько можно терпеть такое отношение к спортсменам и спорту?
Кристина поступила максимально правильно. Это круче, чем любая медаль. Она могла бы пробежать эти 400 метров – у нее бы корона с головы не свалилась. Но не с таким подходом и не в этот раз. Потом приходят, общаются таким мерзким похабным образом, мат-перемат с молодой девушкой, с одной из лучших легкоатлеток Беларуси. С какой стати вообще?! Так не делается. Поэтому Кристина все правильно сделала, поступила героически. Таких людей я считаю настоящими спортсменами! Спортсмен – это не только про физическую силу, это про силу воли, стойкость характера, человечность и справедливость.
Кристина Тимановская
– Как оцените результат беларусской эстафеты 4 по 400 метров?
– Это было ожидаемо. Встать и пробежать 52 секунды без подготовки невозможно, ну только если ты не какой-то уникальный человек. Я ничего не имею против девочек, Например с Юлей Близнец мы много раз выступали вместе. Я рада, что она доросла до Олимпиады, и мне очень обидно, что их [девчонок] как команду лишили возможности показать достойный результат. Они приехали со временем 3.28, а в итоге пробежали 3,33. Конечно, это не суперрезультат. Мы в свое время бежали 3,36, но нам было по 17-18 лет. Поэтому очень жаль девчонок. И даже если бы Кристина бежала, то толку никакого бы не было. В итоге эстафета получилась как “затычка» внутреннего беспредела, а не как эстафета, от которой можно было ожидать крутого и достойного результат. Я уверена, что будь Анна Михайлова и Кристина Мулярчик на Олимпиаде, они бы показали прекрасный результат! Но увы, судьба распорядилась иначе. Вернее, руководство [так распорядилось], давайте не будем судьбу винить.
– Согласны с мнением, что 400 метров – это точно не дистанция для спринтеров?
– В 90 процентов случаях да! Я сама бегала 400 метров и понимаю, насколько это тяжелая дистанция. Очень особенная, узконаправленная. Ребята, бегающие короткий спринт, могут совмещать 60, 100 и 200 метров на соревнованиях. Точно так же у стайеров: 800-метровики могут сочетать свою дистанцию с 1500 метрами.
При этом 400-метровики в большинстве своем бегают только эту дисциплину, поэтому что здесь одновременно симбиоз скорости и выносливости. Спринтеру преодолеть 400 метров – это все равно, что марафон пробежать. Серьезно. Абсолютно другие нагрузки. 400 метров считается чуть ли не самой тяжелой дистанцией в легкой атлетике после марафона. Да и тактика здесь совершенно иная. Когда бежишь 400 метров, с тренером заранее проговариваешь временную раскладку: сколько должно быть на первых 200 метрах, 300 метрах, финишной части. Спринтеры же привыкли преодолевать дистанцию на максимальной скорости. Поэтому на 400 метрах последнюю «сотню» они умирают – даже могут пробежать ее за 17-20 секунд, потому что не знают, как правильно распределять усилия.
Уверена, если бы Кристина вышла на 400 метров, то она бы, конечно, финишировала, но вопрос в том, как бы она после этого восстанавливалась. Кристина тренировалась у австрийского специалиста – он мой друг. Я примерно знаю, как они готовятся – их занятия точно не предполагают старты на 400-метровке. Если бы Кристина пробежала эстафету в Токио, то толку бы от этого по результатам не было. Секунды получились бы точно не те, по которым команда отобралась на Олимпиаду. В принципе, это бессмысленная история со всех сторон. Оттого она мне кажется ужасной. Если бы к Кристине пришли заранее с просьбой (всякое ведь случается), но когда делают все таким образом... С какой стати спортсмены в очередной раз должны прикрывать косяки федерации, которых и так полно? Со времен моих выступлений ничего не изменилось. Да и Олимпиада – это ведь не первенство двора.
– В годы ваших выступлений случались подобные проколы?
– Знаю схожие истории. В сборной я была больше десяти лет назад. На Олимпиаде не выступала, хотя с тренером планировали бежать в Лондоне-2012. Но я участвовала в чемпионатах мира и Европы. Когда ездили на ЧМ, у нас произошла похожая ситуация. Как раз тогда с нами был Юрий Моисеевич. Получилось, что на 800 метров поставили девушку, которая изначально должна была бежать исключительно 4х400 метров. И об этом тоже не предупредили.
Для спортсмена это огромный стресс. Подготовка всегда идет к определенным видам, намечается выход на пиковую форму. Конечно, когда тебе сообщают о подобной ситуации буквально за несколько дней до старта, тяжело что-то показать. Скорее даже не физически, а ментально. Понятно, первый момент важен, но на таких соревнованиях больше влияет психологическая составляющая. Это ментальная игра – не каждый справляется с давлением. У атлета может потеряться фокус из-за смены вида или дополнительного старта, к которому вообще не готовился. Это сложно.
Подобные ситуации происходили ранее. Такой беспредел, скажем так, случался довольно часто. И во времена моих выступлений с этим главным тренером и другими его приближенными из федерации. На мой взгляд, их не сильно интересует успех спортсмена и команды. Они всегда преследуют свою выгоду.
– Например?
– В 2011 году проходил чемпионат мира в южнокорейском Тэгу. Я тогда тренировалась у Игоря Владимировича Захаревича. Он был лучшим тренером Беларуси в этой дистанции и в эстафете 4 по 400 метров. Вообще, беларусская эстафета на протяжении 10-12 лет была в мировой элите. Она взяла три медали на чемпионатах мира, проходила в олимпийский финал, завоевывала награды чемпионатов Европы. Где это все сейчас?
Игорь Захаревич и его воспитанники. Вторая слева – Агата Климович
Так вот, в тот момент он также тренировал Юлию Юреню, которая была одной из лучших в Беларуси на 400 метрах. Она должна была ехать на чемпионат мира – уже было все оговорено. Юля прошла трудный подготовительный сбор. Это было за год до Лондона – как молодой бегунье ей и команде этот старт был важен. Однако, несмотря на все договоренности, Юреня на мир не поехала. И, вероятнее всего, это из-за того, что такие как Моисеевич моего тренера не любили и, несмотря на то, что он был лучшим специалистом в этом виде, ему постоянно пытались навредить. Собственно, поэтому теперь Игорь Владимирович персона нон грата в легкой атлетике. Моисеевич и его команда на славу постарались.
Игорь Владимирович всегда героически отстаивал интересы своих спортсменов. Всегда нам выбивал сборы, и только благодаря, в хорошем смысле, его назойливому характеру наша группа в те времена чувствовала себя более-менее комфортно. Вот таких людей нужно ставить на должности главных тренеров. Они болеют своим делом и делают все во благо спортсменов и для успеха сборной. А сколько раз были различные проблемы с суточными, формой… Даже начинать не хочется.
Агата Климович и Юлия Юреня
В Токио тренерам нужно было прикрывать свой очередной абсурдный косяк. Состояние спортсменов их очевидно не интересует. Я не знаю, кто точно накосячил с допинг-тестами, но это общая история командного менеджмента. Нельзя допускать такие промахи, особенно перед Олимпиадой, когда молодые ребята готовятся к ней годами. Тем более для всех спортсменов выдался очень трудный год – пандемия, отмена многих стартов. Для атлетов это огромная нагрузка. Ребят выводят на пик формы, а соревнования отменяют. Организм испытывает серьезный стресс. А тут самый главный старт в твоей жизни, но тебе говорят, что ты никуда не едешь. И не по спортивной составляющей, а из-за прокола функционеров. А что руководству? Им-то что? Им до спортсменов вообще фиолетово: что они чувствуют, как они переживают. Косяки бы свои прикрыть и зарплату получить. Для них и шестовик может пробежать. А какая разница? Ведь по каким-то причинам они не понимают, какая это вообще нагрузка не только физическая, но и психологическая. Когда бежишь эстафету на глазах у всего мира, то тебе ведь не хочется сзади где-то ковылять.
Например, посмотрите на поступок американки Симоны Байлз, многократной олимпийской чемпионки в спортивной гимнастике. Она снялась с финала, чтобы сфокусироваться на своем психологическом здоровье. И ее многие поддержали. Повторюсь, если вы не профессиональный спортсмен, то даже и представить не можете, какое психологическое давление мы испытывай перед соревнованиями, в особенности такого уровня. Я даже есть не могла перед стартом, просто выворачивало, настолько нервничала. Так про что можно говорить, когда ты попадаешь в такую ситуацию, как Кристина?
– А как у вас складывалось сотрудничество с Моисевичем?
– Когда Кристина начала разоблачение, я вспомнила такую. В 2010 году мы летали в канадский Монктон на чемпионат мира среди юниоров. Я выиграла чемпионат Беларуси по юношам, но поехала на соревнование среди юниоров, где соперничала с девчонками постарше – мне было 16 лет. Это был мой первый большой старт. Для спортсмена такие соревнования – невероятные эмоции. Старт всегда ждешь, волнуешься, переживаешь. Даже не могу себе представить, каково выступать на Олимпиаде. Особенно, когда от тебя ждут результат. Все рассчитывают на определенное место, но никто не задумывается, что переживает спортсмен внутри.
Так вот, история произошла, когда нам выдавали форму перед Монктоном. Некоторым спортсменам почему-то полагающиеся комплекты не выдали. Я не знаю почему. Скорее всего, ее либо украли, либо на выделенные деньги не купили. Классика. В итоге нам дали просто огромную форму размерами XXXL, какие-то ужасные тяжелые кроссовки, в которых не то чтобы бегать невозможно, в них ходить было нельзя. И сказали идти в этом на парад. Например Кении или Эфиопии – странам третьего мира – условно, носки даже выдавали.
Я тогда не надела ту форму. Знаете, выходишь на арену, представляя свою страну, испытываешь непередаваемые эмоции, счастье. Хочется прилично показать Беларусь в нормальной красивой форме. Тем более, когда ты 16-летняя девочка. Помню, как сильно расстроилась. Понятно, форма – это мелочи и не добавит быстрых секунд, но все равно она часть спортивного ритуала.
Самое смешное, что эти огромные костюмы нам нужно было вернуть по приезде. При этом знаю, что сын Моисевича на тот момент ходил в фирменном костюме сборной. Каким образом у него появилась форма, а у нас не было – мне непонятно. Потом еще ходили слухи, что эту форму продавали на рынке возле стадиона «Динамо». Мне недавно несколько человек подтвердили [что такая ситуация имела место].
Другой случай был на чемпионате Европы. Мало того, что моего тренера не повезли (он должен был ехать, но по каким-то причинам его не взяли), а без тренера спортсмену очень тяжело морально, особенно когда тебе 16. Тогда попала в финал с пятым или даже четвертым результатом, но меня поставили на восьмую дорожку. Это было нечестно, ведь по правилам на нее и на первую дорожку ставят бегунов, которые попали в финал с худшим временем. Для 400-метровики восьмая дорожка – самый страшный сон. По сути бежишь всю дистанцию один. Понятно, что «плохому танцору яйца мешают», но это не по правилам, и Моисеевич должен был пойти выяснять этот вопрос. Опять же – во благо спортсменки и команды! Но он не посчитал необходимым, и уже когда я бежала в финале, он мне с самого старта кричал “Быстрее! Быстрее!”. Тогда почти по личному рекорду пробежала 200 метров, но нужно же все 400 добегать. В общем, последние 100 метров я шла пешком. Именно поэтому 400 – очень сложная дистанция. Неопытные и неподготовленные бегуны просто будут ползти до финиша. Это все к тому, что ставить спринтера на 400 метров да еще на Олимпиаде – гиблое дело.
Благодаря поступку Кристин, такие Богом забытые спортсмены, как я, вспомнили вот такие неприятные истории, которые были десять лет назад. Сидишь и думаешь: «Ну как так? Почему?» Мне начали писать спортсмены из других видов – бадминтонисты, велосипедисты, синхронное плавание. К сожалению такое происходит во многих федерациях. Когда я уехала учиться и выступать за американский университет, то первое, что мне бросилось в глаза, – подход к тренировкам и атмосфере в команде и группах. Здесь все строится на позитиве, у нас же все на тотальном негативе. Тебя гнобят, тебя хейтят, обзывают, вечно какие-то разборки. Спортсмены друг с другом не здороваются. Ходят с надменными лицами. Зачем? Со мной не здоровались девочки, которые бегали со мной в одном забеге. Беспричинно. А это все влияет на результат. И это следствие проблем в системе, которые, конечно же, начинаются с верхушки. С руководства. Спортсмены находятся в чаше негатива, поэтому они такие загнанные. Пашут-пашут, а большинству на них вокруг наплевать. В итоге и получается, что каждый сам за себя.
Я закончила со спортом пять лет назад, из белорусского спорта ушла десять лет назад. Ничего не поменялось. Плюс после профессионального спорта все атлеты уходят с травмами. Почему федерация не может хоть как-то поддержать своих атлетов? Иногда это доводит до слез. Сильно обидно, что в нашем спорте такое творится. Бедные ребята столько сил отдают и, главное, здоровья: синхронистки по восемь-десять часов из бассейна на вылазят, легкоатлеты много времени на тренировках проводят. И потом такие как Моисеевич говорят: “Ладно, ты пока посиди, поплачь. Мне нужно за суточные отчитаться. Верни мне 150 долларов». Что за бред? Ну не стыдно?
Юниорская сборная Беларуси. В центре – Юрий Моисевич. Вторая справа в нижнем ряду – Агата Климович
– По вашему мнению, чем закончится вся история с Тимановской? МОК начал процесс по ее делу.
– Надеюсь на изменения в нашей федерации и приход компетентных людей, которые болеют душой за спорт и спортсменов. Будут поддерживать их, а не по-хамски общаться и давить. Хочется, чтобы все причастные к этому инциденту с Кристиной – кто проворонил пробы, кто разговаривал с Тимановской – покинули свои должности. Почему они занимают свои посты? Что они сделали? Организовали прекрасные схемы по тому, как себе жизнь улучшить?
Тяжело говорить. Сейчас такая ситуация и в Беларуси, и в мире... Надеюсь, справедливость восторжествует, и виновные покинут свои места. А Кристина однажды сможет защищать честь и гордость нашей прекрасной страны.
– Следили за Олимпиадой?
– Конечно. Правда, после завершения карьеры я на некоторое время не интересовалась легкой атлетикой, настолько было большим разочарование, что не сумела достичь тех результатов, о которых мечтала, и не полностью раскрыла свой потенциал. Поэтому я почти не знаю молодых атлетов, и у меня не было фаворитов, как раньше.
Но я следила за легкой атлетикой, синхронным плаванием и другими видами, если было время. Считаю, все, кто приехал на Олимпиаду, уже чемпионы. Я проходила через это, знаю, какой адский труд стоит за каждым спортсменом. Когда ты уже на Играх, то там идет борьба не физических способностей, там все плюс-минус на одном уровне, и это больше mental game – кто справится со своими эмоциями. У меня такое не раз было: выходила на старт физически готовой, а в голове – нет. Поэтому я радуюсь успеху каждого. Порой плакала, потому что видела трогательные эмоции. Знаю, сколько ребята ждали этого момента, как работали для медалей.
Про Кристину диванные критики говорили, что она провалила старт на 100 метров. Во-первых, у нее основания дистанция 200 метров. Во-вторых, как так вообще можно говорить? Там все чемпионы.
Плюс эта Олимпиада вообще историческая из-за переноса на год. На трибунах нет зрителей – для спортсменов поддержка очень важна. Всегда чувствуешь многотысячную поддержку на стадионе. Сейчас этого нет. Многие говорили, что была очень поникшая атмосфера. Однако спорт – это праздник, и я с удовольствием провела эти две олимпийские недели.
– Кроме Кристины кто из знакомых выступал в Токио?
– В тройном прыжке Дональд Скотт, который занял седьмое место. Мы вместе учились и тренировались, в одной команде выступали в США. Тренер был – не мой, но хорошо общались. Вообще много знакомых и приятелей. Поэтому с удовольствием смотрела Олимпиаду и радовалась, что ребята дошли до нее. Когда на год переносят такой старт, плюс три-четыре месяца не было возможности полноценно тренироваться из-за локдауна... Спортсмены же привыкли к отпуску после сезона на несколько недель. И то все равно в нем двигаешься – где-то пробежал, где-то потянулся. А когда тебя закрывают дома на несколько месяцев... Поэтому повторюсь: на этой Олимпиаде все герои.
– Нет разочарования, что беларусы завоевали всего семь медалей? В Минспорта явно рассчитывали на большее.
– Меня больше разочаровала ситуация в стране и отношении федерации к нашим спортсменам. А если кто-то награду не завоевал, то это меня точно не разочаровывает.
Эти истории с планированием медалей вообще странные. Понятно, существуют очевидные лидеры, и то – даже они не всегда выигрывают. Как, например, Лола Джонс в Пекине. Упала на последнем барьере, а должна была взять золото. В принципе, что-то обещать – мне немного непонятно, это слишком давит и, наоборот, мешает достижению спортивных высот. Я выступала на международных стартах. Когда ты приезжаешь на такого уровня соревнования, если не справляешься со своими эмоциями, то каким бы быстрым и сильным ни был – ничего не добьешься. Тот же Скотт прыгает зa 17.40 и со своим личным рекордом 17.74 спокойно мог бы быть в тройке, однако в Токио всего дважды получилось прыгнуть за 17 метров.
Вы просто не представляется, что в этот момент у спортсменов в голове происходит. Это выброс адреналина. Реально побеждает тот, кто сильнее эмоционально. Все плюс-минус на одинаковом уровне, не считая явных лидеров. Поэтому разочарования по количеству медалей не испытываю. Хотя, что происходит в нашей стране помимо пандемии... Вы лучше меня знаете, какая в Беларуси атмосфера. Как там можно к чему-то готовиться?
Недавно к нам приезжала Светлана Тихановская. Я ходила на встречу с ней и даже там прочувствовала состояние беларусов. Очень грустно. Получился тяжелый год как для Беларуси, так и для всего мира. А спортсмены в такой атмосфере отбирались и поехали в Токио. Кому-то вообще пришлось заново нормативы выполнять – это же настоящий кошмар. Поэтому лично мне тяжело было какие-то ожидания по медалям строить.
Встреча Светланы Тихановской и беларусов Лос-Анджелеса
Плюс в сборных у нас никогда не видела суперпозитивного отношения к спортсменам. Когда на тебя еще эмоционально наседают, то что вообще можно показывать? Нужно менять не только главных тренеров, руководителей федерации, но еще и подход с точки зрения психологии. Тяжело, когда ты сражаешься, а тебя поливают грязью: «Ты такой-сякой, жирная, дура, тупая». Утрируя, необходимо создавать позитивную экосистему. Спортсменам и так тяжело.
Например в РЦОП всегда выделялись какие-то средства на подготовку национальной сборной. Но каким-то чудным образом они не доходили до спортсменов. Я уже говорила про своего тренера Игоря Владимировича. Нашей группе с ним несказанно повезло, и он нам всегда старался выбить деньги. Но не у всех были такие тренеры, поэтому приходилось брать деньги извне. Так и сейчас. В нашей стране трудно быть спортсменом, а без какой-либо поддержки ждать крутых результатов невозможно. Моя близкая подруга Саша Отченашко мечтает выступать в тяжелой атлетике. Она за год выиграла чемпионат и Кубок Беларуси, у нее рекорды мира в пауэрлифтинге, но она не может себе позволить только тренироваться. Работает целыми днями и в перерывах тренируется. О каких медалях и результатах может идти речь, если у нее нет времени на восстановление, ей работать нужно, чтобы жить на что-то? Грустно, что перспективных ребят у нас очень много, а надежд на поддержку нет. Жаль, а ведь можно [работать] иначе.
– Вообще, удается следить за ситуацией на Родине?
– Конечно! У меня сердце кровью обливается. Это все нечестно и несправедливо. Так нельзя. Да, мир несправедлив, но это переходит все грани допустимого. И очень грустно оттого, что если у человека существуют хоть какие-то амбиции, то приходится уезжать за границу. Как это сделала я в свое время. В Беларуси почти нет шансов для нормального развития. Со всех сторон ограничивают и всячески пытаются отобрать возможность иметь достойную жизнь. Я бы хотела жить на Родине, но увы. А у нас очень много крутых специалистов. Не раз работала с беларусской IT-компанией FLO, приложением номером один в мире в сфере женского здоровья. Это потрясающая компания, и я всегда всем рассказываю, на каком уровне у них все сделано. И это беларусы! Представляете, если все эти таланты будут работать на Родине, какая у нас может быть страна?!
За этот год я еще раз убедилась в том, какой у нас невероятный народ. В Америке уже чаще начали понимать, что такое Belarus и что мы за ребята такие :). Раньше мне надоедало объяснять, и я периодически говорила, I am from Russia. Но я так больше не делаю. С гордостью говорю I am from Belarus, small country next to Russia. Мы хоть и маленькая страна, и нас не так много, но нашему беларусскому характеру позавидуют многие! Я безумно люблю свою Родину, своих людей. И мне тяжело наблюдать за всем происходящим – и я не могу молчать. Особенно в такой ситуации, когда пострадала моя хорошая приятельница, моя коллега по спорту, когда такая ситуация произошла в спорте, которому я посвятила пол своей жизни – 11 лет.
Не знаю, возможно, я что-то не понимаю, возможно, это какие-то глупые мечты и максимализм, но уверена, что мы можем быть мощной страной, и у нас достаточно для этого ресурсов! И я благодарна таким людям, как Кристина, которые, вопреки своим мечтам и упорной работе придают огласку всему происходящему.
