У Мироновича стокгольмский синдром, Бровко еще можно спасти, а Рутенко – заложник ситуации, в которую сам себя загнал. Экс-игрок СКА – о поддержке Лукашенко своими коллегами
А также о том, как модерирует письмо свободных спортсменов.
А также о том, как модерирует письмо свободных спортсменов.
На прошлой неделе основатель и директор ГК «Витязь», а ныне исполнительный директор Беларусского фонда спортивной солидарности Александр Опейкин разместил на своей странице в Facebook пост, который привел к эпичной битве в комментариях. Представитель БФСС отреагировал на слова олимпийского чемпиона в прыжках на батуте Ивана Литвиновича, который после своей победы, отвечая на вопросы СМИ, заявил, что события в Беларуси его не касаются, его они не затронули, поэтому они ему не интересны. В FB Опейкин написал, что после таких слов чемпион уйдет в забвение, как Дарья Домрачева, Сергей Рутенко и Александр Богданович, а его золотая олимпийская медаль – уже просто картонка.
Пост привлек внимание экс-гандболиста СКА и сборной Беларуси Ивана Бровко. Нынешний заместитель председателя минского клуба, как и еще 28 человек из системы ГК, осенью 2020-го подписал письмо в поддержку Лукашенко, поэтому попытался оспорить суждения Опейкина. Получилось довольно эпично и не без взаимных упреков и оскорблений.
Диалог быстро привлек внимание еще нескольких человек, среди которых оказался другой экс-игрок СКА Роман Абраменко. 46-летний россиянин обвинил Бровко в том, что своим автографом он поддержал убийц, хотя мог промолчать и отказаться подписывать письмо. После обмена несколькими репликами и взаимными упреками Абраменко предложил помощь, в том числе финансовую, Бровко, если тот захочет изменить свою жизнь, и вышел из разговора (точнее, как оказалось, Романа забанили в FB).
После этого диалога «Трибуна» связалась с Абраменко, который с 2015 года тренирует мужскую сборную Ирландии. Будучи гандболистом, Роман поиграл в семи европейских странах, в том числе в Беларуси – защищал цвета СКА с 1997 по 1999 годы. И сейчас, живя и работая в Ирландии, Абраменко все равно активно вовлечен в дела нашей страны – именно он практически с начала основания письма свободных спортсменов является его модератором и, например, пополняет его новыми именами.
В большом интервью Абраменко рассказал, как начиналась история с письмом за честные выборы и против насилия, как он отнесся к появлению письма провластного, изменилось ли его отношение к Спартаку Мироновичу после того, как тренер СКА подписался за Лукашенко. Также Абраменко объяснил, почему Бровко и Рутенко-старшего не стоит винить в их лояльности режиму, а также поразмышлял, когда власть в Беларуси все-таки поменяется и почему сейчас не стоит активно протестовать.
– Недавно исполнился равно год с тех пор, как появилось письмо за честные выборы и против насилия. Какие воспоминания у вас о тех днях, когда начиналась эта история?
– Немногие знают, но я был и до сих пор являюсь модератором этого письма, по-прежнему принимаю подписи. А начиналось все очень просто. Когда после выборов творилась жесть в Беларуси, я написал пост в Facebook, что помогу, чем смогу, беларусскому сопротивлению. Несмотря на то, что родился и живу не в Беларуси, воспринял все события, как очень важный и серьезный процесс, и сразу же начал искать возможность, как могу оказать свою посильную помощь. Куда-то пожертвовал деньги, кому-то написал. В общем, не сидел на месте.
Когда появилось письмо свободных спортсменов за честные выборы и против насилия, я спросил, могу ли его подписать, и мне сказали, что да, конечно. Хотя и сомневался, ведь я не какая-то звезда или серьезный спортсмен в истории Беларуси.
Потом мне поступило предложение стать модератором письма, то есть собирать подписи, отвечать за их достоверность. И заодно модерировать чат в Telegram, где между собой общаются спортсмены, также в большинстве своем выступающие против режима. Предложили, потому что до меня не добраться :). Естественно, я согласился, для меня это было честью.
– В первые недели люди очень активно подписывали письмо, количество имен росло каждый день. Вы думали, что будет такой поток?
– Даже не предполагал. Спортсмены – это обычная трусливая и инертная часть общества, если говорить откровенно. Для нас же главное – это возможность тренироваться, играть. И никто не будет этим рисковать. Потому, повторюсь, не ожидал, что именно спортивная часть Беларуси окажется такой активной. По-моему, это яркий показатель того, что действительно огромная часть общества хочет перемен и выступает против насилия. Я не думаю, что в какой-то стране спортсмены так активно до этого выступали против действующей власти.
– Первым подписантом стал призер олимпийских игр в многоборье Андрей Кравченко. Почему он?
– А я не знаю, потому что когда я стал модератором, было собрано с десяток подписей. Самые активные свои подписи уже оставили.
– Вы думали, что выражение гражданской позиции таким образом может привести к увольнению атлетов, лишению их зарплат и мест в сборной?
– Мой твердый ответ: да. Я родился и вырос в СССР, жил какое-то время в России, и понимал, что в постсоветских странах такое развитие событий после выражения гражданской позиции практически неизбежно. Поэтому, когда проверял подписи людей, пожелавших открыто выразить свою точку зрения, не скрывал своего восхищения их смелости, уважения. По-хорошему, надо было бы предупредить спортсменов, чем они рискуют, но я уже не хотел быть адвокатом, как-то влиять на решение спортсменов. Поэтому просто принимал подписи, благодарил людей и восхищался ими.
Сейчас, конечно, количество подписей практически не растет. Да, недавно подписались легкоатлетка Кристина Тимановская и ее муж, еще пару человек (не помню, правда, кто). Но за год уже, мне кажется, все, кто хотел, определился со своей позицией, выработал ее. Я бы не ждал серьезных изменений и громких имен в списке. Сейчас очень немногие будут решаться продемонстрировать свое отношение к власти, подписав письмо.
– Почему?
– Есть такая интересная психологическая книга «Mistakes Were Made (But Not by Me)». Там написано, что каждый человек склонен оправдывать свои ошибки. И чем больше мы погрязли в своих ошибках, тем больше мы придумывает для нее оправдание. В конце концов меняется реальность, то есть человек начинает жить в том мире, который сам себе придумал, чтобы оправдать ошибку.
И вот если говорить о ребятах, например, из гандбола, которые подписали письмо в поддержку режима Лукашенко, то они будут все глубже и глубже погружаться в мир, который оправдывает их ошибки. Будут погружаться, пока не произойдет какое-то действительно глобальное потрясение, способное поменять их сознание. Но сами люди не изменятся, потому что это будет означать одно: они сами себе признаются, что совершили подлость.
– Появление чьей фамилии под письмом вас особенно порадовало или даже удивило?
– Если говорить о персоналиях, то я очень обрадовался, когда письмо подписал Максим Лапицкий, по-моему, единственный игрок ГК СКА. Ну а так рад был увидеть беларусских гандболистов, которые не побоялись выразить свою точку зрения. Я обращал внимание на них, потому что все-таки больше знаком именно с гандболом.
В этой связи, кстати, вспоминаю забавную историю. Когда еще не было общей формы, чтобы оставить подпись, люди мне писали лично. И вот приходит сообщение от Мелитины Станюты: «Я – Мелитина Станюта, хочу подписать письмо». Я ей отвечаю: «Напишите, пожалуйста, свои заслуги, регалии и так далее». Да, имя такое я слышал, но так как не живу в Беларуси, то всех звезд спорта не знаю. Но чтобы понять, откуда я слышал это имя, загуглил и все понял – можно было даже фамилию не уточнять :). Потом пообщался еще с Мелитиной, так она посмеялась, все нормально.
– Как вы относитесь к тем, кто сначала ставил свою подпись под письмом за честные выборы, а потом отзывал ее.
– Таких спортсменов было меньше десятка. Не могу точно сказать, но реально единицы, которых можно посчитать по пальцам. Признаюсь, процесс отзыва подписи я сделал не таким уж гладким, взял на себя наглость и спрашивал у людей, почему они приняли такое решение.
– Что отвечали люди?
– Были разные причины. Понятно, что озвучивать имена я не буду, но один человек, например, сказал, что он работает на государство, ему предложили хорошую должность, но для этого он обязан отозвать свою подпись. Пара молодых ребят сказали, что не видят, куда все сопротивление движется, поэтому не хотят больше быть его частью. Были те, кто просто говорил, что решил отозвать, без объяснения причин. Просто захотел. С такими людьми я разговаривал, старался им помочь. Но люди все равно отозвали свои подписи.
Я никому ничего не советовал, не давил ни на кого, понимал, что это решение каждого, и люди будут жить со своей совестью. Я просто говорил спортсменам, что пройдет время, вы, изменившие свое решение, забудете о спорте, о сборных, но ваш поступок потом напомнит о вас всем. Вас идентифицируют, и мнение о вас уже будет сформировано. Так что лучше сейчас остаться со своей совестью, а если что-то угрожает, то уехать из страны. Я говорил с людьми мягко, ни на кого не давил. Как уже сказал, меньше десятка человек все равно отозвали свои подписи.
– Яркая история произошла в семье легкоатлетов Дарьи Борисевич и Дмитрия Дюбина. Оба сначала поставили свои подписи, но Дмитрий под давлением руководства отозвал ее спустя какое-то время. Дарья осталась при своем мнении.
– Вы знаете, не очень хорошо помню эту историю по персоналиям, поэтому что-то сказать по этому поводу не смогу. Но разве первый раз мы видим, когда в семье разные мнения на ситуацию? А то, что тверже оказалась девушка, то это в Беларуси уже не в новинку. Вы вспомните, какой характер проявляли беларусские женщины в течение этого года. В том же спорте гандбольный тренер Наташа Петракова оставила подпись, даже несмотря на угрозу увольнения из сборной. И ее подпись стоит до сих пор. Противоположный пример – мужской ГК СКА – бессловесные бесхарактерные люди, несмотря на то, что мужчины. Они поставили свои подписи за режим. И вот сейчас я восхищаюсь Наташей, а стыдно мне за СКА.
– Недавний пример по отзыву подписи: глава профсоюза футболистов Беларуси Александр Сверчинский заявил, что забирает свою подпись из-за того, что Тимановская в одном из интервью не ответила на вопрос, должен ли Лукашенко уходить в отставку, а потом подписала письмо. Как прокомментируете этот момент?
– Во-первых, в письме, к моему большому сожалению, напрямую не говорится о том, что Лукашенко должен покинуть свой пост. Там четко обозначены два момента: за честные прозрачные выборы и против насилия, убийств. И человек подписывается именно за это. Поэтому претензии Сверчинского выглядят очень странными.
Более того, подавать это таким образом, что кто-то поступил не так, как ты хотел, поэтому ты обиделся и отозвал свою подпись… Очень странная позиция. Ты свою подпись ставишь потому, что это твое решение, твоя гражданская позиция. Только твоя. И на это поведение кого-то другого никак не должно влиять.
Пока Сверчинский мне ничего не писал. Но если напишет, аргументировано объяснит, почему принял решение отозвать подпись, я вынужден буду это сделать. Это его право, ему жить с этими последствиями.
***
– Спустя несколько месяцев после появления письма свободных спортсменов появилось провластное письмо, в поддержку режима Лукашенко. Это было ожидаемо?
– Конечно. У системы нет фантазии. Все диктатуры, авторитарные правители, как правило, очень глупые. Умные люди в таком режиме не задерживаются. Поэтому было ожидаемо, что наша идея будет слизана. Помните, как начали появляться митинги в поддержку Лукашенко? Только после того, как свое мнение на акциях начали высказывать сторонники перемен. Та же история с письмом – все было очень ожидаемо.
– Как вам текст письма?
– Не поверите, но я до сих этот бред не читал. Мне рассказывали, слышал что-то, но сам не вникал. Не вижу смысла в этом. Есть вещи, в которые просто бесполезно вчитываться. Извините, может, нам еще всерьез воспринимать Лукашенко с автоматом или переговоры Ника и Майка? Это же бред сивой кобылы.
Слышал, что провластное письмо – это голос «настоящего спортивного сообщества Беларуси». Мы такое уже проходили еще во времена СССР, точно такое же происходит сейчас в России. То есть те, кто против диктатуры, это предатели. Ничего нового.
– Среди подписантов хватает гандболистов, в частности, 29 человек из структуры СКА. Вас это разочаровало?
– Очень сложные и смешанные чувства, потому что у меня было безграничное уважение к [тренерам] Спартаку Петровичу [Мироновичу], Александру Владимировичу [Каршакевичу], Игорю Папруге, начальнику команды Олегу Лебедеву. Я к ним всегда относился с искренней симпатией, потому что они мне импонировали еще, как люди. Но когда они поставили свои подписи под тем письмом, мне было очень неприятно. Хотя и ожидаемо, если честно.
– Почему?
– Спортсмены – это такие люди, которые готовы сделать все, что угодно, чтобы и дальше заниматься любимым делом, оставаться в спорте. Это, как наркоманы. И атлетов (не всех, конечно) довольно просто развести на все, что позволит им остаться в своей сфере. Но, честно, я думал, что Спартак Петрович окажется мудрее, он просто съедет с темы. Миронович – это такая глыба, которую не посадишь, не уволишь, не отберешь пенсию, и он мог придумать любую причину, чтобы не подписывать. Я очень надеялся, что он поступит именно так, но в глубине души понимал, что это вряд ли случится.
Очень сильно расстроился из-за того, что среди подписантов оказался еще Папруга. Я к нему отношусь с искренней симпатией, до недавнего времени мы с ним тесно общались. Но после всех этих событий общение как-то само собой прекратилось.
– Вы можете понять, почему они оставили свои подписи?
– Можно сказать, что эти люди сейчас в заложниках системы. И когда они начинают оправдывать свой поступок, мне кажется, что у них еще и стокгольмский синдром. То есть их режим изнасиловал, но люди все равно не критикуют его. Ну, реально, никто в здравом уме, прочитав про пытки в тюрьмах, про убийства на улицах, ничего такого, как данное письмо, никогда бы не подписал.
– Пусть они в заложниках, но как же вопросы совести?
– В той же книге, о котором говорил выше, описывался интересный момент. В США провели один эксперимент. На электрическом стуле сидел актер, а людям предложили добавлять напряжение по 5 В. И люди дошли практически до 300 В. Если бы им сказали, что могут включить сразу 300 В, то они бы, конечно, отказались, потому что это реально большая цифра. А когда предложили добавлять по чуть-чуть, то никто не отказался. И подписанты провластного письма похожи на таких людей. Они, наверное, думают: «Я ничего же такого плохого не делаю – просто промолчу». Потом им поднесли письмо, подумали: «Ну что тут такого, тоже подпишу – ничего страшного в этом нет». А дальше – больше. Будут делать все по чуть-чуть, и в итоге это закончится напряжением в 300 В. Обратной дороги нет. В том числе потому, что сейчас такие тренеры и спортсмены подписывают приказы чиновников, которые не иначе, как расстрельными, не назовешь.
Понимаете, эти люди изначально, может и не были подлецами, но они поступили подло, подписав письмо, и мнение о них сразу же поменялось. Когда подписался Спартак Миронович… Взять и испортить такую репутацию, утратить уважение, совершив такое. К сожалению, сейчас Спартака Петровича запомнят именно по этому поступку.
– Вы хотели с ним связаться, спросить о мотивах его поступка?
– Мы не были настолько близки, чтобы общаться на таком уровне. Да, во времена моего выступления за СКА он обращал на меня внимание, давал играть, потом я старался тренера как-то отблагодарить. Но я не из той категории людей, которые прошли с ним полжизни и имеют право сейчас давать советы.
Более того, я ни с кем из СКА не пытался говорить, кроме Вани Бровко. Да и то потому, что завязалась с ним переписка в Facebook под постом Саши Опейкина. А если бы написал, что они бы мне сказали?
– Может, привели бы свои доводы, почему подписали письмо, вы бы их поняли.
– Они воссоздали себе такую реальность, в которую сами и верят. Как я сказал, они заложники, их режим изнасиловал. Но вместо того, чтобы сражаться против своего насильника, у людей развился стокгольмский синдром. Поэтому я прекрасно понимал, что услышу от них, если позвоню. Решил избавить себя от лишнего расстройства и не лезть к ним. Плюс, если честно, я не верю, что они вернутся обратно и откажутся от своего выдуманного мира.
– А если захотят вернуться, то общество их не примет?
– Нет, общество как раз примет и даже простит. В этом и разница между нами и ними: мы не пытаем, не убиваем, не лжесвидетельствуем. Для нас ценности куда важнее победы. А у сторонников режима все по-другому.
– После того, как Миронович поставил свою подпись под письмом, он дал большое интервью, в котором высказался о ситуации в стране.
– Я читал его. Погрустил… Спартак Петрович старался выкрутиться, не говорил, что он за Лукашенко, что протестующие – смутьяны и их нужно избивать. То есть Миронович не ярый лукашист. И он все старался быть на какой-то третьей стороне: и не вашим, и не нашим. Но в данной ситуации нет третьего: ты или на этой стороне, или на той. Миронович пытался себя как-то оправдать. И делал это не для читателей, а для самого себя. Со стороны это выглядело не очень красиво и приятно… К тому же он делом – подписью под письмом – а не словами показал свою позицию.
– Миронович уже не в списке людей, которым при встрече вы пожмете руку?
– Теперь никому из СКА я не смогу пожать руку, к большому сожалению. Ведь это значит пожимать руку Лукашенко, режиму.
– С Мироновичем вы после этого не общались, у Папруги не пытались выяснить его мотивы. А вот с Бровко даже поспорили, причем в комментариях на Facebook.
– Да, довольно резко отреагировал на одно Ванино сообщение под постом Опейкина. Потом меня в FB забанили, и мы с Ваней перешли к личному общению. Диалог получился неплохим, и у меня появилось убеждение, что этот человек еще может вернуться. Вы понимаете, о чем я говорю. Конечно, это очень редко бывает, что люди, подписавшиеся за режим, переходят к нам, но я очень надеюсь, что в своих надеждах не ошибаюсь.
– Но в публичной переписке показалось, что добрых диалогов у вас уже быть не может. И уж тем более не было видно, что он еще может вернуться, как вы говорите.
– Меня задели его слова, адресованные Опейкину: «А кем ты останешься в памяти?» Потом Ваня резко отвечал на сообщения. Меня это задело, поэтому я решил тоже встрять в диалог. Да, он назвал меня жополизом, но, признаюсь, на такой ответ я его сам спровоцировал, назвав Бровко таким же словом.
– А вообще вы ожидали, что Бровко таким образом прокомментирует пост Опейкина?
– Да. Случай с комментариями Вани похож на интервью Мироновича. Сказанные слова – это попытка оправдать самого себя, свой поступок. И можно было предсказать, что рано или поздно Бровко поступит таким вот образом. С другой стороны, что бы вы делали на его месте? Он понимает, что совершил очень нехорошую вещь, и сейчас находится в отчаянии. Поэтому пытается себя как-то оправдать. Нет, он не преследует цель обелить себя в глазах общественности. Главная цель – это оправдать самого себя. И необходимость в самооправдании зашла так далеко, что человек не удержался и в довольно резкой манере начал писать комментарии на FB.
– Зачем ему это?
– А каково жить с мыслями о том, что ты выбрал подлую позицию, поступил некрасиво? Я уверен, что у Вани есть совесть, он понимает, что поступил подло, подписав это письмо. И сейчас его изнутри просто разрывает, поэтому и он совершает такие шаги, как комментарии в соцсетях.
– Его поступок можно оправдать тем, что он тоже является заложником системы?
– Вы знаете, тут какая-то странная ситуация. Если Игорю Папруге, например, довольно трудно по разным причинам переехать, например, в Германию и тренировать тамошний клуб, то Ваня – молодой человек, прекрасно владеет немецким. Он мог бы спокойно уехать на Запад и устраивать там свою жизнь. Но он решил подписаться за режим. Наверное, испугался чего. И, по-моему, очень зря.
– В комментариях вы обменялись с Бровко оскорблениями. Но почему даже после всего этого вы предложили ему свою помощь?
– Господь не хочет убийства грешников. Он хочет их обращения. То есть записать на свой счет хотя бы одну спасенную душу дорогого стоит. Объективно, если есть возможность пробудить в человеке совесть, подтолкнуть его к хорошим действиям, то нужно пытаться это сделать. А я вижу, что Бровко еще можно спасти. Увидел это и благодаря личным беседам.
А вообще я хочу сделать заявление. Любой человек, который публично скажет, что с этой гадостью, с режимом, ничего иметь не хочет, который будет стремиться выехать из страны, чтобы учиться, строить новую жизнь, я такому человеку помогу выбрать университет и займу денег, если, конечно, в ВУЗ он поступит. Чтобы человек мне после учебы и после того, как построит новую жизнь, отдал эту сумму.
– Вы говорите, что разочарованы в тех же гандболистах, которые встали на сторону режима Лукашенко, но при этом добавляете, что готовы им помочь.
– Потому что человек ошибается, колеблется. Я верю, что любого можно спасти. Если есть возможность переубедить человека, его нужно спасать. Да, я разочарован во многих спортсменах, но я не говорю, что это плохие люди, что они погибли для общества. Мы должны трудиться над тем, чтобы они перешли в наш лагерь.
– В своих комментариях в FB вы упомянули Сергея Рутенко и сказали, что он умер для беларусов. Вы в нем разочаровались так же, как в Мироновиче?
– С Сергеем немного другая история. Когда он пришел в СКА, я уже там играл, плюс был постарше его, на шесть лет. Я был для Сергея таким старшим товарищем: мы сблизились, общались, я его поддерживал, как мог, помогал в чем-то, хотя он сам уже тогда был личностью. Даже в гостях у него был. Сергей на меня всегда производил впечатление толкового, вполне совестливого человека, стремящегося к знаниям. То есть такой правильный пацан. Так сложилось, что когда мы разъехались по разным странам, общение не поддерживали, а вот пообщались уже после того, как он закончил карьеру. Мы с ним списались, и в процессе разговора я ему сказал: «Сереж, ты бы шел учиться. Ну, не будет добра, если ты будешь работать на диктатуру и помогать ей. Когда ты будешь от нее зависеть, то ничего хорошего в итоге не выйдет». Сергей ничего мне на это не ответил, съехал с темы. И после мы уже не общались.
А сейчас я смотрю на него, на его поступки, слушаю его… Мне кажется, он сам себя загнал в ловушку диктатуры. Сделал несколько необдуманных шагов, которые привели его к ситуации, из которой нет выхода.
– Сейчас, выступая на телевидении, давая интервью, он всячески старается показать, что поддержка режима – это его осознанный выбор и позиция.
– Опять же, уверен, что он в своих глазах оправдывает себя и свои поступки. Как и Бровко, как и Миронович.
– Вы не верите в искренность взглядов Рутенко-старшего?
– Нет-нет, он говорит совершенно искренне. Но, как я уже сказал, такие попытки оправдать себя приводят к созданию своего мира и желанию жить в нем. И Сергей искренне верит в то, что говорит. Просто он уже зашел так далеко, что выдуманный им мир поселился буквально в нем.
Спортивные достижения не говорят о человеке ровным счетом ничего. Кроме, наверное, того, что он талантлив или упорно трудился на тренировках. Но не надо делать из таких людей кумиров, потому что главное – это все-таки человеческие качества.
– А вот родной брат Сергея Рутенко Денис, напротив, выступил против режима Лукашенко, подписал письмо за честные выборы и против насилия.
– Это, скорее, подтверждения моего предположения, что Сергей сам себя загнал в ловушку, сам создал себе мир и пытается как-то сейчас оправдаться перед собой за сделанное. А Денис поступил по-другому. У него нет никаких бизнесов в оккупированной стране, и ему было проще принимать решение, на чьей стороне быть.
– Как думаете, какие у братьев взаимоотношения сейчас?
– Думаю, нормальные. На месте Дениса я бы простил такой поступок родному брату и просто лимитировал бы общение с ним, чтобы ябатьковского бреда не слышать. И сам шел бы своей дорогой.
***
– Рутенко-младший не побоялся пойти против системы, открыто выразить свою позицию. Может, в лагере сторонников власти также есть люди, которые уже разочаровались в режиме Лукашенко, но просто боятся говорить и как-то сопротивляться, находясь в Беларуси.
– Как я писал в FB: «Не надо идти со шпагой на мясорубку». Нужно понимать, что в режиме – убийцы, упыри. И если они на улице достанут нож, то убьют нас, не задумываясь.
Поэтому я хочу сказать одно: не надо никуда ходить, не надо протестовать. Надо сидеть тихо и ждать момента. Максимум, что можно сейчас делать, это, например, если ты сидишь в кафе, а туда зашел лукашист, то просто встань и выйди. Если страна начнет делать так, это спровоцирует серьезное движение. Но на улицу, повторюсь, ходить не надо. Опять же, потому что режиму ничего не стоит убить, посадить.
Тем, кто остался в Беларуси, я бы просто порекомендовал банально не общаться с лукашистами, не сотрудничать, не пересекаться. Сейчас идет партизанская война. И нужно занять свою позицию, ждать своего момента.
– Но система только этого и добивается, чтобы люди сидели дома и боялись выйти, молчали.
– Да, понимаю. Но у системы есть оружие, есть пытки. Поэтому не стоит лишний раз лезть на рожон. Я для себя давно сделал один вывод: если есть возможность уехать из Беларуси, то нужно ею воспользоваться. И уже за пределами Родины нужно пытаться всеми способами душить режим, призывать к санкциям, вести пропаганду. Открыто выступать внутри страны – это просто самоубийство.
Знаю, что украинцы, глядя на Беларусь, говорят: «Вот, нужно было не с цветами выходить на улицы, а бить ментов». С одной стороны, может, они и правы, но бить ментов нужно, когда у тебя есть для этого возможности, средства и силы. Ты же не пойдешь бить батальон головорезов в одиночку. Пока нет такой возможности, сиди дома и жди момента. А он обязательно наступит. Конечно, хочется все изменить побыстрее, но слишком много людей погибнет, если идти на режим силой.
– Вы говорите, что нужно сидеть и ждать момента. А сколько ждать?
– Не протестовать на улицах – это не значит вообще ничего не делать. Те, кто уехали, могут вести пропаганду, бороться за санкции, бороться за то, чтобы лукашенковский режим обложили со всех сторон. Те, кто остался в Беларуси, могут тоже бороться: например, уходить от налогов, саботировать систему. И проявлять неприятие системе. То есть я не говорю о том, что нужно просто сесть дома и ничего не делать. Бороться можно разными способами, просто сейчас идет партизанская война. Так можно избежать большого количества жертв.
А сколько она продлится? Надо настраиваться на годы. Ничего не поделаешь. Это стайерский забег, а не спринт.
– И все же, сколько этот забег может длиться?
– Я надеюсь, что он закончится в скором времени, даже завтра. У меня для этого даже бутылка шампанского припасена. Я своим ребятам в команде говорю, что всегда нужно готовиться по серьезному, на долгий срок, но и не бояться, что все закончится уже завтра. Сколько Лукашенко лет? 66? Думаю, протянет еще до 70 с лишним. Среднюю продолжительность жизни в Беларуси ведь никто не отменял.
– Последнее время Лукашенко дает понять, что если покинут свой пост, то все равно намерен удерживать власть в своих руках, через тоже Всебеларусское народное собрание.
– По примеру Казахстана, правда? Но все это иллюзия. Те, кто потом оказываются на троне, быстро забывают свои обещания, роли. Когда Лукашенко уйдет со своего поста и лишится жесткой абсолютной власти, то его пошлют на хрен сразу же. Он заблуждается, думая, что если попытается удерживать власть, не будучи на своем нынешнем посту, его кто-то будет слушаться.
Ну а, с другой стороны, дотянет ли он до этого всего? Недавно он общался со СМИ, а потом вышел из-за стола, и передвигался совсем не как выдающийся хоккеист.
– Кстати, большие пресс-конференции Лукашенко – это его попытки убедить народ, что он еще все контролирует?
– Нисколько. Это та же история, как с Мироновичем, та же история, как с комментариями Бровко. Лукашенко сам себя убеждает, что ему не страшно. Может, кто-то его и слушает, но даже самый упоротый ябатька понимает, что Лукашенко сейчас несет бред, что он поплыл. Кто-то на видео после общения со СМИ кричал «Браво»? А ты попробуй не покричи в том зале. Но не думаю, что это искренне.
Я думаю, что Лукашенко просто храбрится. Он – единственный адрес своих же слов. Говорит, чтобы самому себе доказать, что он еще что-то может, что он еще что-то контролирует и не боится.
– Вы как человек, родившийся и долгое время живший в России, как относитесь к мнению, что Лукашенко будет находиться у власти, пока его поддерживает Россия?
– Если бы за спиной у Лукашенко не было Путина, то он бы не решился на пытки, убийства и избиения. С другой стороны, он сейчас пешка, разменная монета. Если завтра Вова решит, что Лукашенко ему надоел, то все на этом закончится. Да, Путин дает ему силы, уверенность, это факт. Но сколько это будет продолжаться? Да и что с Путиным будет дальше – тоже вопрос. Все они не вечные, и говорить об эти двух людях, как о чем-то незыблемом, я бы не стал. Все может закончиться и через 20 лет, а может закончиться и завтра. Тот же Лукашенко может заболеть, или тромб оторвется. Ничего исключать нельзя.
– А что скажете о возможном присоединении Беларуси к России?
– Я в эти спекуляции не верю. В том числе потому, что россияне в своем большинстве не поддерживают Лукашенко. Все, кого я знаю, почему-то против него. Мне кажется, не поддержат россияне оккупацию Беларуси. Впрочем, все это только наши разговоры, теории.
***
– Вы давно были в Беларуси?
– А вот как уехал из СКА, где-то в 2000 году, так и не был.
– Почему так переживете за нашу страну и беларусов?
– Для меня это не чужая страна, я к ней очень тепло отношусь. Плюс у меня там друзья, знакомые. И, конечно, мне не нравится, когда людей прессуют, над ними издеваются и пытаются навязать свою волю. Где я могу, стараюсь с этим бороться.
– Что говорят о Беларуси в Ирландии, где вы сейчас живете и работаете?
– Когда все началось, в августе 2020-го, Ирландия, как и весь нормальный мир, отреагировала очень резко. Невозможно оправдать действия диктатора. Тут была демонстрация в поддержку беларусов, пришли на нее в том числе те, кто уехал из Беларуси. Присоединились украинцы. Мы стояли с плакатами, в том числе перед представительством Европарламента. Подали письмо в ирландский парламент о признании беларусского режима диктатурой, о разрыве всяческих связей. И там приняли такую резолюцию.
Спустя время шума стало поменьше, все утихло. Но если сказать слово «Беларусь», то будут вспоминать Лукашенко, крутят пальцем у виска, говорят о насилии над людьми. Я уверен, что цивилизованный мир должен установить наднациональную юрисдикцию, провести суд на Лукашенко. И любой человек, который участвовал в пытках, должен быть идентифицирован, задержан и осужден. А когда это все будет? Это пока самый трудный вопрос. В любом случае нужно делать все для победы.
Фото: Фэйсбук Романа Абраменко, sportarena.by, ska-minsk.by, handballfast.com
