В ходе топ-сезона у игроков «Гомеля» проверяли тестами психологию – говорят, это помогло команде. Пробуем понять, как это работает
«Гомель» по праву можно назвать главным открытием чемпионата Беларуси-2021. Команда, имея средний состав по меркам высшей лиги, до последних туров боролась за медали и финишировала на четвертом месте, где в последний раз оказывалась в 2012 году.
Конечно, взлета не случилось бы без грамотной работы тренерского штаба Ивана Биончика. Мало кто знает, что в начале чемпионата специалист начал использовать психологическую систему тестирования футболистов. Одним из ее разработчиков стал футбольный агент Владимир Осипов.
Телеграм-канал «О, спорт! Ты – мир!» пообщался с Осиповым, который рассказал о работе программы, которую использовали в «Гомеле». «Трибуна» c разрешения канала публикует это интервью.
– Чуть более года назад мне позвонил знакомый, который сейчас работает исполнительным директором в польском филиале моего агентства. Он раньше трудился в Центре технологических инвестиций. Сказал, что есть интересная идея, но не знает, как ее правильно реализовать. Мы встретились и рассмотрели проект психологического тестирования с рабочей программой, которую ранее реализовывали в коллективах офисных сотрудников. Нам нужно было адаптировать ее даже не под футбол, а под спорт в целом.
Я сам проходил этот тест, чтобы понять, как он выглядит для офисных работников. Тогда мне стало понятно, какие вопросы могут задавать тренеры и чем такое тестирование в силах им помочь. После этого началась адаптация под спорт. Я же начал искать, скажем так, пилотный клуб, которому бы была интересна такая программа. Тест необходимо было испытать в полевых условиях.
– На сегодняшний день тест сильно изменился, если сравнивать его с первоначальным вариантом?
– Этот вопрос больше не ко мне, а к психологам из нашей команды, которые им непосредственно занимались. Насколько знаю, вопросы немного шлифовались. Больше была задача понять, как интерпретировать результаты теста в спорте.
Мы даем три вида отчетов: на совместимость, на персональную характеристику и на спорт. Поэтому больший уклон был не на то, как поменять вопросы, а на то, чтобы понять, как отчеты отражают психологическое состояние спортсменов. Очень много работы провели – отсылал тест своим клиентам и знакомым, чтобы понять, как это работает для футболистов разного уровня с учетом их позиции на поле. Получили большое количество результатов. Много интересных кейсов было в «Гомеле». Из этого формировалось понимание, как должно выглядеть тестирование в конечном варианте. Грубо говоря, мы помогали «Гомелю», а «Гомель» помогал нам, чтобы мы к 2022 году имели готовый продукт, который можем предлагать за деньги. Ведь тест можно проводить не только для футбола – он подойдет для любого командного вида спорта. Условно, где на площадке больше пяти человек играют.
– Раскроете команду, которая занималась разработкой тестирования?
– Основная команда – это Сергей Лавриненко и Олег Смагин из Центра технологических инвестиций. Они занимались разработкой теста и адаптацией его к спорту, а я больше искал, где именно применить программу в футболе.
– Что из себя представляет тест?
– Это 75 развернутых умозаключений. Например: «Вы любите, когда у вас беспорядок, или все должно быть разложено по полочкам». У отвечающего есть шкала, в которой он указывает свое отношение. Можно выбрать самый левый показатель, если человек любит беспорядок, а можно и противоположный, если все должно лежать на месте. Всего на шкале пять вариантов – можно выбрать и центр, когда аккуратность и беспорядок зависят от настроения.
На примере этого заключения видим, что тест с виду никак не связан со спортом. Там только один вопрос идет где-то в самом начале: «Как часто вы занимаетесь спортом?» Но и тут у каждого будет свой ответ. Профессиональный спортсмен скажет, что часто занимается спортом, и поставит самое левое положение шкалы. Но ведь может быть и такое, что для него спорт – это только работа, и дополнительно вне тренировок он ничего не делает. Поэтому он может не поставить самое левое положение, ведь в голове не исключает, что заниматься можно еще больше.
При этом тест всегда один и тот же, через некоторое время его сдают заново. Однако ответить точно так же даже через неделю практически невозможно. Всегда идет какое-то изменение.
С психологической точки зрения у человека есть фенотип и генотип. Последний – с рождения и не меняется. Оттого общий подход к человеку может быть понятен уже после первого тестирования. Все остальные тесты показывали, что человек чувствует в определенном моменте. Например, спортсмен получил травму. Прошел тест – и можно понять, в каком психологическом состоянии он находится. Или подписали в команду нового футболиста – тест покажет реакцию конкурентов на новичка. Кто-то, например, может поникнуть и потерять мотивацию на тренировках, а кто-то, наоборот, только получит дополнительный стимул. Реакция отслеживается как раз благодаря тесту.
– Получается, за счет этого в динамике понимаете, как изменяется психологическое состояние футболиста?
– Совершенно верно. Приведу позитивный пример (были и негативные, конечно) – Андрей Соловей. Летом его куда только ни звали, каких слухов только ни было о его будущем. Не просесть под таким давлением достаточно сложно. Но после сделанного теста нашли правильный подход к Андрею. Получается, помогли сделать так, чтобы не «поплыл» во второй части сезона из-за постоянных слухов об интересе других клубов. Но и сам парень молодец.
– Иван Биончик не боялся рисковать – все-таки новая система?
– Я с Иваном Сергеевичем знаком достаточно давно – еще со времен «Луча» в первой лиге. К теме психологии этот тренер очень близок. Насколько знаю, у него супруга работает психологом. Плюс, если помните, в «Дняпро», где он работал, он пригласил в штаб психолога. У клуба было мало денег, поэтому Биончик платил ему из своей зарплаты. И когда в клубе футболисты увидели живого психолога, многие его воспринимали как доктора, как будто они все больные, и их пришли лечить.
В целом Биончику тестирование было очень интересно. Единственное, что просил Иван Сергеевич, – чтобы никто из футболистов не видел, кто разрабатывал программу, кто анализирует данные. Не хотел, чтобы футболисты начали копаться в интернете и смотреть, что это и от кого идет.
Мы очень долго общались с Иваном Сергеевичем на разные темы после тестирования. Многое он понимал сам, но интуитивно. А когда понимание интуитивно, то не во всех решениях будешь уверен. Однако когда это подтверждено профессионалами, то становится намного легче грамотно себя вести со своими подопечными.
– Когда Биончик впервые увидел тест, много ли у него возникло вопросов?
– Предложений по доработке тестирования не возникло. Скорее, были вопросы, как и что потом применять на практике, в жизни коллектива. На первом этапе мы достаточно часто делали тесты – как вся команда, так и индивидуально. Произошел какой-то инцидент – проводили тестирование, чтобы понять, как на него отреагировали футболисты.
Вообще тестирование проходили не только игроки «Гомеля», но и тренерский штаб, включая врачей. У Биончика и его ассистента Игоря Кунаша чуть ли не 100-процентная совместимость. То есть Игорь Евгеньевич сейчас – идеальный помощник. И это тоже играет большую роль в общем успехе команды.
– Тестирование могло повлиять на какие-то кадровые решения?
– Первые тестирования мы начали в январе 2021 года, когда шли первые просмотры футболистов в «Гомеле». Случалось такое, что по итогам теста могли не взять в команду, если был выбор между двумя исполнителями на одну позицию. Но не скажу, что комплектование шло через тесты. Они больше помогают в работе уже по ходу сезона. Собирают команду, которая ментально и психологически подходит под тренера, под других игроков. Был противоположный случаи, когда подписали футболиста, не сделав тест, а парень потом плохо влился в коллектив. Затем ему пришлось раза три проводить тестирование, чтобы адаптировался в команде, чтобы начал приносить пользу. Поэтому здесь, скорее, речь должна идти не про комплектование, а чтобы игрок комфортно чувствовал себя в любой среде.
– Какую в итоге информацию получал от вас главный тренер после тестирования?
– Как уже говорил, три отчета. Если говорить очень грубо, то тренер может увидеть, какова базовая мотивация его игроков и как их нужно мотивировать. Кому-то необходим метод кнута, кому-то пряника. К каждому футболисту свой подход. Есть разница и в восприятии информации. Например, игровую схему кому-то проще показать на экране через запись действий, кому-то нарисовать на доске, а кого-то поводить за руку по полю, чтобы понял, что от него хотят. И каждый тогда воспримет необходимую информацию быстрее. Иногда игрок может не являться лидером команды, но психологически нужно, чтобы с него требовали как с лидера, как будто он ключевой футболист и без него никак. Это тоже важный психологический момент.
В последний раз Иван Сергеевич, насколько знаю, использовал тест в сентябре. Еще хотел сделать массовое тестирование под конец сезона, но кто-то заболел, некоторые ребята выпали, поэтому не получилось.
– По ходу сезона вашей команде приходилось что-то изменять в тесте?
– На самом деле, практически ничего не меняли из первоначальной версии. Это готовый продукт, который себя хорошо показывает и им все довольны.
Мы, работая с «Гомелем», накапливали опыт. Он нам в будущем позволит сделать программу полностью автоматизированной. Пока из финальных отчетов автоматизированы только два. Третий обрабатывается психологами вручную. Планируется, что потом вручную начнут рассматривать только какие-то особые случаи, а все остальное будет автоматизировано.
– Какие итоги можете подвести после года работы с «Гомелем»?
– В целом можно сказать, что многие футболисты выдали свой лучший сезон в карьере: Игорь Костров, Александр Батищев, Руслан Юденков, тот же Соловей и другие игроки – много ребят. Если бы они были молодыми, то стоили бы хороших денег по меркам беларусского футбола. Или за Соловья, будь он на контракте, можно было бы получить серьезные отступные. На самом деле, программа окупается для клуба, если там правильно построен менеджмент. И не только местом в турнирной таблице – материально можно было бы выйти в большой плюс. Хотя он и так может быть, если «Гомель» попадет в еврокубки.
Конечно, четвертое место «Гомеля» по итогам чемпионата – это не исключительно заслуга программы. Составляющих общего успеха «Гомеля» очень много: стабильное финансирование, адекватные руководители, хороший тренерский штаб, который провел гигантскую работу, добротные футболисты. Психология тоже одна из частей успеха, но не менее важная, чем все остальное. В «Гомеле» пошли на эксперимент и очень грамотно его использовали. Ведь информацию можно по-разному воспринимать. Тест может что-то показать, а тренер решит: «Блин, у меня и так до этого все неплохо работало. Сделаю как обычно». Молодцы и сами футболисты, которые хорошо восприняли новинку, не отторгали ее.
Можно сказать, что в Беларуси сегодня не существует такой уж большой разницы между футболистами. Если мы возьмем условного Батищева и Юлиуса Сзоке из «Шахтера», то в статистических показателях, на самом деле, они примерно равны: бегают примерно одинаково быстро, точность передач примерно одинаковая, по ударам то же самое. Разница лишь в том, что раньше Батищев выдавал четыре-пять хороших матчей за сезон, а сейчас так выглядел весь год без провалов. И это можно сказать почти по каждому футболисту «Гомеля». Они выдавали свои лучшие матчи на протяжении всего сезона. Программа тестирования дает игрокам стабильность. Конечно, она не может заставить бить точнее или бегать быстрее. Однако сделает так, чтобы все, что есть у футболистов, использовали по максимуму и каждый день. Это главная цель программы. Хорошее психологическое состояние коллектива и каждого спортсмена отдельно – важная часть общекомандного успеха. Часто мы видели сильный состав и «пшик» на выходе, но это точно не значит, что футболисты резко стали плохими игроками.
– Как часто в Беларуси клубы берут на вооружение спортивную психологию?
– Сегодня ни в одной футбольной команде из Беларуси нет психолога. К примеру, знаю, что в «Зените» он есть в штатном расписании. В польской Экстракласе у всех команд имеется психолог. Там называют его mental coach – ментальный тренер. Даже в некоторых клубах второго дивизиона он входит в штат. А вот в странах СНГ такое практически не практикуется.
– Слышал, в московском «Динамо» работает кандидат психологических наук, а в академии психолог взаимодействует даже с родителями воспитанников.
– Я уверен, что и в академии «Краснодара» такое практикуется, и в других топ-клубах России. Однако наличие психолога не означает, что нельзя использовать нашу программу. Это не взаимозаменяемые вещи – они только дополняют друг друга. Да и для клубов, у которых психолог находится в штате, стоимость программы вряд ли окажется космической. Одному футболисту в месяц могут заплатить в три раза больше.
К слову, иногда после обработки большого объема информации из нашей программы получали интересные выводы. Ее можно начинать использовать с 15-16 лет, и после серии тестов мы поняли, что, как правило, футболистам, у которых высокая ригидность (неподатливость, неготовность меняться, подстраиваться под ситуацию – прим.), лучше играть в защите, в атаке им тяжело. Если этот тест давать игрокам 15-16 лет, то будет еще не поздно попробовать поставить их на позицию, на которой юноши будут лучше психологически выглядеть.
– Какой спрос сейчас на вашу программу? Вырос после успешного сезона «Гомеля»?
– Мы сделали так, чтобы готовый продукт был к началу 2022 года. По сути, будем активно предлагать его только сейчас. Пока никакие другие клубы у нас не подключились. Показывали тест клубам в Польше. Там сказали, что мы попали в тенденцию – эта тема сейчас очень популярна в спорте. Но пока еще никто программу не купил. Нужно дождаться межсезонья, одобрения спонсоров и руководства. Этот процесс небыстрый. Однако все тренеры говорят, что психология очень важная вещь, и если бы они распоряжались клубными деньгами, то точно купили бы программу. Поэтому ждем.
– А если говорить про беларусский футбол?
– На самом деле, Беларусь не тот рынок, в который мы целимся. В первую очередь, у нас немного клубов на 10-миллионное население, если говорить откровенно – три дивизиона, один из которых можно считать любительским по организации дел. Плюс не забываем, что в странах СНГ своя специфика восприятия психологов: если нам предлагают помощь, то, значит, мы какие-то немощные, неправильные.
С другой стороны, такая ситуация по отношению к психологам существует не только в СНГ. Есть один польский клуб из топ-5, где, как рассказывал спортивный директор, один из футболистов категорически отказывался общаться с клубным психологом: «Вы что, лечите меня? Я здоровый. Я спортсмен, хорошо играю». Но если исходить из опыта Ивана Сергеевича [Биончика] в «Дняпре», таких игроков у нас намного больше.
– Связываете это с менталитетом?
– Конечно. У нас почему-то считается, что какая-то [психологическая] помощь предлагается ущербным. Хотя, по сути, консультация психолога – это мониторинг состояния игрока. Генотип-то не исправить – нужно просто адаптировать к тому, что есть. Если психолога приглашает тренер, то делается вывод, что он некомпетентен и не понимает, что происходит в головах подопечных, не может сам разобраться в коллективе. Однако все знать невозможно. И нужно понимать, что все топ-менеджеры работают с клубными психологами, и это считается нормой, а не недостатком. Нам необходимо поменять менталитет, чтобы дойти до передовых европейских тенденций.
– Вообще на рынке спортивной психологии большая конкуренция?
– Я ее пока не встретил. Наш самый большой конкурент сегодня – это клубный психолог. Очень сложно доказывать людям, что можно работать в тандеме, что в случае покупки программы не нужно увольнять штатного психолога. Хотя, например, для клубов третьего польского дивизиона, у которых нет психолога, это хороший выход для экономии денег. Дешевле, чем брать кого-то дополнительно в штат.
– Сколько же стоит ваша программа?
– Мы долго думали над ценой. Сначала хотели, чтобы цены зависели от страны и покупательской способности клубов. Но потом пришли к выводу, что лучше сделать единый ценник. Самый простой пакет у нас будет стоить примерно от трех тысяч евро в год.
– А если взять цену за уровень работы, какая была проведена с «Гомелем»?
– Там раз в три месяца тесты проводили для всей команды плюс делали по запросу тренерского штаба дополнительное тестирование отдельных футболистов. Поэтому сумму нужно умножать примерно на четыре.
Условно говоря, для Норвегии, где средняя зарплата по стране около восьми тысяч евро, это смешные деньги. Если там в клуб возьмут психолога, то он будет получать больше восьми тысяч ежемесячно, а по программе в год такие затраты. Для топ-клубов, где один футболист зарабатывает по 30 тысяч, это тоже не деньги. Для Польши и Прибалтики, где средняя зарплата около тысячи евро, взять в штат качественного психолога будет примерно равно годичному пользованию программой. Однако можно купить пакет поменьше, получить представление об эффективности тестов и потом со скидкой взять перетестирование команды.
– Каким вы видите развитие своей программы?
– Сейчас хотим перевести ее на самые востребованные европейские языки. Это позволит покрыть весь мир: в Африке говорят на английском и французском, в Латинской Америке – на испанском. Хотим стать системой, которая будет востребована и продаваться на всех континентах. Грубо говоря, как сейчас в футбольной статистике InStat и WyScout.
