«Тренер меня прямо спросил, ходила ли я на акции. Конечно, нет! Что за бред?» В Беларуси уничтожают лыжницу, а она даже не понимает за что
Подробности рассказывает Светлана Андриюк.
Морально убитая Светлана Андриюк.
Уже несколько недель лыжные гонки в Беларуси вовлечены в неприглядную историю. Отечественная федерация сперва не заявляла молодых спортсменок 22-летнюю Светлану Андриюк и 17-летнюю Дарью Долидович на соревнования в России (хотя обязана заниматься вопросами заявки), а после деактивировала FIS-коды лыжниц, а без этого принимать участие в официальных стартах невозможно. Ни федерация, ни Национальный олимпийский комитет, куда обращались тренеры, случившееся никак не объясняли и комментировали.
Сергей Долидович, работающий с дочкой Дарьей, связывает действия спортивных функционеров с тем, что никогда не скрывал своей позиции насчет власти и не голосовал на выборах-2020 за Александр Лукашенко.
Впрочем, что примечательно, Андриюк никакого отношения к Долидовичу не имеет (ее тренирует Вячеслав Зайцев). В каких-то публичных политических активностях она замечена не было. Но это не уберегло девушку от репрессий.
Тренеры искали правду в Международной лыжной федерации (FIS), но там поначалу дали понять, что во внутренний конфликт спортсменок и беларусских функционеров влезать не будут. И лишь после того, как ситуация получила огласку в зарубежных СМИ, FIS начала разбирательства. Спустя время к процессу подключился Международный олимпийский комитет. Впрочем, чем бы история не закончилась, сезон для девушек уже окончен, и Светлана Андриюк, мечтавшая отобраться на Олимпиаду, в Пекин точно не поедет. Телеграм-канал «О, спорт! Ты – мир!» пообщался со спортсменкой, чтобы зафиксировать подробности того, как она оказалась в такой ситуации.
– Для более четкого понимания ситуации давайте вернемся в осень, когда все только начиналось. Вспомните момент, когда стало понятно, что что-то идет не так.
– Все началось еще в октябре. 20 числа я должна была с национальной командой уезжать на сборы в Россию, но за неделю до этого моему тренеру Вячеславу Зайцеву начали поступать претензии, что он тренирует оппозиционерку, руководство федерации говорило, что я за БЧБ. Тренер меня прямо спросил, ходила ли я на какие-то акции, высказывалась ли где-нибудь. Конечно, нет! Что за бред? Я же еще в МЧС работала диспетчером, и, естественно, не могла где-то высказываться и участвовать – за этим следят и наказывают, если что. Плюс я была на сборах за границей. Но в мой адрес все равно начали поступать обвинения, что я оппозиционерка.
Тем не менее до дня, когда мы должны были вылетать, ничего не происходило, я по-прежнему тренировалась. И вот день отлета. Мы должны были выезжать из «Раубичей» в три часа дня, но в 10 утра мне звонит тренер и говорит, что мне не подписали бумаги для вылета, потому что я якобы оппозиционерка. Я вообще в шоке была, если честно, ничего не понимала. Но ничего не оставалось кроме как остаться дома. Проплакала несколько дней от непонимания ситуации.
Потом мне сказали, что я все равно поеду в Финляндию на сбор вместе со своим тренером, но попозже. Тренировалась, работала, но меня вдруг снова прокинули, при этом ничего не объясняя. Тренер не поехал с командой в Финляндию, решил работать со мной, чтобы я участвовала в отборочных соревнованиях на Олимпийские игры.
Спустя какое-то время мы с Зайцевым поехали в Кировск (Россия – прим.), где уже работали Сергей Николаевич и Даша [Долидович]. Мы планировали принять участие в соревнованиях. В России нам приходилось заявляться самим, хотя это прямая обязанность федерации – заявлять на международные соревнования спортсменов. Наша федерация этого не делала.
– Но были надежды, что, раз поехали в Россию за свой счет, то никто вас трогать не будет и вы спокойно выйдете на старт?
– На самом деле были опасения, что давление продолжится. Тем не менее мы надеялись, что посоревноваться все-таки удастся. Но… Получается, по крайней мере мой сезон закончен, причем не по моей воле. Работа в этом направлении со стороны федерации началась еще в октябре, как я уже рассказывала, а в декабре, когда деактивировали FIS-код (допуск от Международной федерации лыжного спорта к соревнованиям – прим.), все закончилось. И я до сих пор не понимаю, в чем виновата, потому что никто ничего не объясняет.
– Долидович говорил, что вы обращались за разъяснениями и в НОК, и в федерацию.
– И никакого ответа, вообще полнейшее молчание. Наверное, они просто не могут придумать никакого ответа, поэтому тупо не отвечают на наши запросы. Так ладно бы мне позвонили в октябре, объяснили бы: «Мол, Света, такая вот ситуация, ты не в наших планах, на сборы и соревнования не поедешь. Поэтому, если хочешь, тренируйся дальше». Но нет же! Дотянули фактически до последнего, а потом сделали все, чтобы у меня сезон закончился уже в декабре.
– Вы сами пробовали выйти на разговор с представителями федерации?
– Честно говоря, были планы по возвращении из России перед Новым годом пойти в федерацию, поговорить и узнать, что происходит. Но когда мне деактивировали FIS-код и таким образом фактически закончили мой сезон, то я подумала, что с руководством федерации уже не о чем разговаривать.
– А какого вы ответа ждете от федерации в нынешней ситуации?
– Да хоть какого. Хоть как-то объясните, почему вы со мной так поступили. Я 13 лет посвятила лыжному спорту, никогда ко мне не было претензий. Я летом получила травму, когда ехала на велосипеде. Потом месяц восстанавливалась. Но за месяц до соревнований встала на ноги, начала активные тренировки, тренер со мной работал индивидуально, приняла участие в соревнованиях – во втором этапе летнего чемпионата Беларуси по кроссу на лыжероллерах, где заняла первое, третье и четвертое места на различных дистанциях, но ко мне такое отношение... За что?
– У вас вообще был хоть какой-то разговор с председателем федерации Александром Дороховичем и главным тренером сборной Андреем Коваленко?
– Мне в глаза никто ничего не говорил, никаких разговоров с руководством не было. Все – через каких-то других лиц. Мне конкретно никто не говорил, что я якобы оппозиционерка. Самое интересное, что когда тренеру говорили, что Света – БЧБ, добавляли, что есть еще фотографии, доказывающие это. Вячеслав Николаевич просил показать эти снимки. Но никто, естественно, ничего не предъявлял, потому что ничего этого и нет.
– Понятно, что с Дороховичем найти контакт вам сейчас нереально. А вы пробовали через других людей из федерации узнать, что вообще происходит?
– Мы уехали в Россию, и у нас начались проблемы. Возможно, складывайся ситуация чуть иначе, я бы попыталась узнать в федерации, что происходит, но когда мне деактивировали FIS-код, фактически лишив возможности участвовать в соревнованиях, которые являются квалификационными для Олимпийских игр, я поняла, что разговаривать бесполезно.
– Депутат российской Госдумы Светлана Журова высказала мнение, что вы хотите воспользоваться ситуацией, чтобы через Олимпийский комитет попасть на Игры.
– Понимаете, тут же главное дело в том, что меня вообще лишили всяческих шансов побороться за путевку на Олимпиаду. Если бы никто не мешал проводить подготовку к сезону, не было бы нервотрепки, то я бы поборолась за лицензию 100 процентов. Но нет, этого я лишена. Более того, меня даже с работы уволили [из МЧС], тоже предъявили обвинения, что я оппозиционерка. При этом, снова, никаких доказательств – просто слова.
– Рассматривали возможность тренироваться не под руководством Зайцева и Долидовича, чтобы как-то исправить ситуацию и, возможно, всё поменять?
– По сути, у меня уже и выбора не было. Мы два месяца находились в России за свой счет, работали там. Тренер [Зайцев] все сделал для меня: отвез, кормил, тренировал. В таком случае мне ничего не оставалось, как попытаться даже в непростом психологическом состоянии выступать и бороться за поездку на Олимпиаду.
– Сейчас к разбирательству по ситуации подключился МОК.
– Если честно, мы думали, что МОК как-то отреагирует еще раньше. Потому что было же известно, что FIS на наши запросы и письма никак не отзывается. Что ж, только сейчас началось какое-то движение, уже хорошо. И пусть даже оно ничего не решит, но люди услышат всю правду. Мы с Дашей не заслужили такого отношения со стороны федерации.
– Долидович говорил, что в FIS сказали, что это ваш внутренний конфликт, поэтому разбирайтесь сами.
– Да, так и было. Нашим представителям удалось дозвониться до FIS, и там сказали, что письмо получено, но было принято решение на него не отвечать. Естественно, это вызвало шок. Не понимали, почему чиновники не хотят нам помогать. Но когда начали появляться материал о ситуации в зарубежных изданиях, в FIS решили начать проверку.
– Как реагировали коллеги и тренеры из других сборных на вашу ситуацию, когда вы были в России?
– Да все были в шоке.
– Но вам от этой поддержки вряд ли было легче.
– Да конечно. Каждый день появлялись какие-то неприятные новости, становилось все хуже и хуже. А мне реально хотелось выступить, не подвести тренера, себя. Но некоторые люди, видимо, преследовали цель убить меня морально. И, мне кажется, у них это получилось.
– Но вы же не задумываетесь о завершении карьеры?
– Если честно, уже задумывалась, чем мне заниматься после лыжных гонок. Но словила себя на мысли, что внутри присутствует чувство незавершенности. Не хочу завязывать со спортом. У меня большое желание тренироваться и соревноваться. Сейчас отойду от коронавируса, даже несмотря на прививку, сделанную два месяца назад, начну кататься на лыжах и вернусь к привычному ритму. Но сезон у меня все равно закончен, причем, что самое обидное, вообще не по моей воле.
– Была какая-то реакция со стороны коллег из сборной Беларуси?
– С того момента, как меня сняли с самолета, ни с кем из спортсменов сборной не общалась и не общаюсь до сих пор. Меня поддерживает Даша [Долидович], у нас общие проблемы. Даша старается, чтобы я к ситуации относилась позитивно, как-то отвлекает меня. Понятно, что ничего непонятно, мы расстраиваемся из-за того, что с нами так поступили, но стараемся окончательно не унывать.
Ну а самая большая поддержка идет со стороны тренера [Зайцева]. И когда меня сняли с самолета, и потом всегда находит слова, чтобы как-то приободрить. Но видно, что Вячеслав Николаевич сам в шоке от происходящего. Сколько он намучился, сколько нервничал, но нам этого не показывал, старался не рассказывать, но мы все равно понимали, что тут что-то не так, и расстраивались. И Вячеслава Николаева по приезде домой тоже уволили с формулировкой «прогул».
– Есть планы выступать за сборную другой страны?
– Еще в России с Сергеем Николаевичем [Долидовичем] мы разговаривали на эту тему, но сейчас я об этом не думаю. Потому что нет ни физических, ни моральных сил это планировать. Из меня высосали всё. Нужно восстановиться и со свежей головой заниматься спортом. А потом, если будет желание перейти в другую сборную, начну думать об этом. Потому что, объективно, в Беларуси шансов вернуться в лыжные гонки у меня уже не осталось.
– Даже если международная федерация и МОК встанет на вашу сторону.
– Конечно. Точка невозврата пройдена. Если мы, условно говоря, победим, правда окажется на нашей стороне, беларусская федерация найдет способы, чтобы как-то еще испортить нам жизнь.
– Вы не опасаетесь сейчас за свою безопасность?
– Если честно, когда начали выходить материалы, где рассказывается о ситуации, стало немного беспокойно. Но я хочу быть дома, я хочу жить в Беларуси, у меня замечательная мама, я люблю свою страну и семью. Но, если честно, становится страшновато.
– Как ваша семья отреагировала на ситуацию?
– Мама вообще в шоке, она очень плакала в тот день, когда меня фактически сняли с самолета. На протяжении недели постоянные нервы, слезы, она не понимала, что происходит. Даже хотела в министерство спорта пойти, но, если объективно, что она там услышит? Сейчас мама переживает и не хочет, чтобы я завязывала с лыжными гонками. Столько делала для Беларуси, посвятила спорту 13 лет, а со мной так поступают…
Фото: из личного архива Светланы Андриюк
