Спортивного менеджера из Беларуси война застала в России. Он наблюдал, как пропаганда меняет людей: от молчания к оправданию, но в рейтинг Путина не верит

«Русские уверены, что во всем виноват Запад».

Война в Украине, развязанная Россией при посредничестве Беларуси, длится уже более 40 дней. Хотя, как бравурно прогнозировали некоторые «специалисты» (в том числе Александр Лукашенко), должна была продлиться всего пару суток – именно столько на словах отводилось российским войскам, чтобы захватить Киев. После оккупации Украину обещали денацифицировать и демилитаризировать, однако в последнее время разговоров на этот счет стало сильно меньше.

Россия уже потеряла тысячи своих солдат убитыми и ранеными. Во имя чего? С каком целью убивается мирное население Украины, бомбятся ее города? Госпропаганда РФ убеждает, что так надо, и хватает людей, которые поддерживают эту точку зрения. Верят в то, что НАТО готовилось напасть на Россию, и что нацисты в Украине убивали людей, и теперь простые украинцы жаждут освобождения (а может, и не жаждут, но только потому, что не понимают своего счастья).

«Трибуна» пообщалась со спортивным менеджером из Беларуси, которого начало войны застало в России, где он работал в одном из клубов. Менеджер мог наблюдать настроение обычных россиян до начала военное кампании, а также за тем, как оно постепенно менялось.

– Какой была обстановка в России перед войной? Говорили ли о том, что возможны военные действия в Украине?

– И по ТВ, и в обществе говорили только о том, что в Беларуси проходят военные учения и ни о какой войне речи не идет. Армия просто стоит, ничего страшного, скоро все закончится. Даже сторонники власти не верили, что возможно то, что мы сейчас видим. Больше говорили об информационной войне. И то, что Украина говорит о некой опасности со стороны России, о том, что война все-таки возможна, все считали украинскими выдумками. Настроения в обществе были нормальные, все были уверены, что подобные политические игры ни к чему не приведут и какого-то столкновения точно не будет. Все решится на словах.

– У россиян было враждебное настроение к украинцам?

– Нет, я такого не заметил. Ни один человек, с кем я общался, ни разу не отозвался плохо об украинцах. Более того, ни те, кто поддерживает власть, ни ее противники не позволяли себе даже употреблять слово «хохол».

– И пропаганда до начала войны не включалась?

– Российскую пропаганду я не смотрел, поэтому не могу на 100 процентов утверждать, что о возможной войне там не говорили, но по словам тех, кто постоянно смотрит телевизор, подобной риторики по ТВ не было. По телевидению поднималась тема Украины, но точно не в контексте каких-то боевых действий.

После того, как произошло признание ЛДНР, многие подумали, что что-то может произойти, что-то тут не так. Когда пошли скачки валют, народ заохал, но все равно никто не думал, что возможна война. А если и будут какие-то боевые действия, то только на территории Донбасса, то есть последует продолжение тех событий, которые случились за восемь лет до этого. Единственное, возможно, с неким новым витком агрессии. Повторюсь, о полномасштабном вторжении никто не говорил, об этом никто – ни в обществе, ни по телевидению – не думал.

– Что случилось 24 февраля?

– Однозначно могу сказать, что даже пропаганда не сразу сработала. Даже те люди, которые для системы создают информационную войну, не были готовы к такому повороту событий, они не сразу включились в повестку дня. Помню, что сторонники режима в первые дни тупо молчали, не понимали, что происходит. Они опускали голову, всем видом давали понять, что они не хотели такого развития событий, они надеются, что скоро все урегулируется. Да, проскакивали такие фразы, что это вынужденная мера, но все равно люди прямо говорили, что не хотят продолжения боевых операций. Воинствующих настроений точно не было.

Глядя на все это, я вспомнил события августа-2020 года в Беларуси. После выборов мы пришли на работу, а вокруг все молчали, никто не понимал, что творится. Была абсолютная тишина, у людей – эмоциональное потрясение. Все понимали, что происходит нечто ужасное, поэтому не было ни эмоций, ни каких-то шуток. Каждый переживал всё в себе.

Но через несколько дней, когда уже включилась пропаганда, когда людям в уши начали лить определенную информацию, у части общества как будто начала вырисовываться своя картина мира. Мол, в Украине нацисты, которые восемь лет убивали на Донбассе русских, плюс НАТО все ближе к России, поэтому нужно защищаться. Такие настроения я начал замечать на третий или четвертый день войны. Даже те, кто поначалу молчали и всё переживали в себе, начали говорить о вынужденной спецоперации.

– Люди повторяли то, что услышали по телевизору, но такой точки зрения изначально не имели?

– Именно. Поначалу они молчали, потому что не знали, о чем вообще говорить. Когда включились в пропаганду, когда началась полноценная информационная война, люди стали повторять риторику пропаганды. А еще они говорили: «Да, я не поддерживаю войну, всю жестокость, но действия России – это вынужденная мера, в Украине нацисты, поэтому нужно от них защищаться». Говорили исключительно штампами телевидения.

– Ты пытался людям доказать, что это не какая-то спецоперация, а настоящая жестокая война?

– После августа 2020-го я понял, что таким людям ничего не докажешь, поэтому просто прекратил общение с ними. Когда человек на протяжении 10 лет смотрит пропагандистские каналы, за один или несколько разговоров переубедить его невозможно.

– Ты понимаешь, почему российская пропаганда настолько глубоко проникла в умы русских?

– Есть одно предположение. Когда я приехал из Беларуси в Россию, сразу заметил различия в уровне интеллекта общества. В Беларуси, например, попав практически в любой коллектив, было четкое понятие, что, если ты пошутишь на какие-то политические темы, тебя адекватно воспримут, посмеются вместе с тобой. Потому что люди прекрасно все понимают. А вот в России… Вроде, смотришь на человека, он тебе кажется вполне адекватным, образованным, но как только начинаешь с ним говорить на политические темы, от него сразу идут слова о том, что Запад плохой, хочет захватить Россию. И я до сих пор не понял, почему так хорошо сработала массированная пропаганда, почему она так захватила людей. Наверное, потому что в этой стране жителей, которые смотрят и доверяют только телевизору, гораздо больше, чем в Беларуси.

– В твоем кругу общения события в Украине называли как – война или спецоперация»?

– Самое интересное, что даже те, кто поддерживал нападение на Украину, не называл эти события спецоперация. Все прекрасно понимали, что это настоящая война.

– Часто ли ты слышал слова о том, что подающаяся с украинской стороны информация – это фейк?

– В том и прикол, что многие россияне банально не смотрят ничего, кроме государственных СМИ. Поэтому они не могут сравнить альтернативные точки зрения с тем, что говорит российская пропаганда. Да, по ТВ могут сказать, что то и то – якобы фейк, и люди верят этому, потому что так сказала пропаганда. А что на самом деле говорит украинская сторона, люди не знают, потому что просто не интересуются этим.

– На кого пропаганда действует сильнее – на жителей крупных городов или периферии?

– Тут нужно говорить не о жителях каких-то городов, а о самих людях. Пропаганда действует на людей с более низким доходом, уровнем интеллекта. Плюс пропаганда влияет на людей более старшего возраста, на тех, кто постоянно смотрит телевизор и ничего другого.

– Пропагандистская символика до войны встречалась или она появилась неожиданно, после вторжения в Украину?

– Так она и после начала войны не сразу появилась. Пропаганда не сразу включилась, символика не сразу появилась. Как будто прошло какое-то собрание, на котором обсудили, как сделать общество идеологически выверенным. Придумали буквы Z и V, и пропаганда решила это представить как некий бренд.

– Россияне постоянно говорят, что события в Украине сплотили народ, что все они теперь за Путина. Это реально так?

– Полная ерунда. И того уровня поддержки, о котором заявляют те, кто проводит некие социологические исследования, нет и в помине. В России люди запуганы, они живут в своем мирке, сидят тихо, потому что уверены, что ни на что повлиять не могут. И даже те, кто против войны, на предложение высказаться так в ходе опроса, откажутся. Они скорее скажут, что ни за чем не следят. Уровень напуганности еще не дошел до беларусского (в Беларуси народ шугали все-таки дольше), но он все-таки есть. Каждый думает о своей шкуре и обсуждает события на кухнях.

– Но есть же и те, кто выходит на улицы и выступает против войны.

– Такие люди для меня – это исключения из всего российского общества. Как уже сказал, в России есть люди за Путина, а те, кто против него, просто молчат, потому что боятся. Все говорят, мол, зачем эта политика, пусть политики в ней разбираются, а мы будем где-то в стороне. Даже молодые люди, которые ничем не обременены, имею в виду нет у них семьи, работы, того, что можно потерять, все равно не высказывают свою позицию, не проявляют инициативу. Такое ощущение, что эту самую инициативу в России убили.

– Поэтому власть спокойно контролирует все действия народа.

– И поэтому в том числе. Когда люди ничего не могут сказать против, ими легче руководить.

– Лица пропаганды искреннее верят в то, что говорят по ТВ, или у них свои корыстные интересы?

– Российские [пропагандисты] как раз всё делают из-за денег. В Беларуси, например, я верю, что Азаренок искреннее убежден в своих словах, потому что за свою небольшую зарплату (а она, вроде бы, достигает и пары тысяч рублей) он не будет отстаивать чужую точку зрения. Посмотрите на карьеру того же Соловьева. Раньше был вполне адекватным журналистом, не был связан с пропагандой, имел демократические ценности. Но потом резко изменился. Уверен, за свою пропаганду он получает хорошие деньги.

– Что в голове у людей, которые поддерживают войну, имея при этом родственников в Украине?

– Понятия не имею. Они только и умеют повторять, что в Украине нацисты в руководстве, что Россия все сейчас исправит, ситуация нормализуется. А призывы посмотреть, что стало с городами после российского вторжения, на них вообще не влияют. Это яркие жертвы пропаганды.

– Каких итогов россияне ждут от этой войны?

– А вот никто не говорит о целях. Сначала были разговоры, что нужно все в Украине поменять, и тогда всё будет хорошо. Видимо, главная цель – поставить пророссийского президента, чтобы Украина фактически вернулась под руководство России, чтобы все было, как в начале 90-х. Но, очевидно, этого не произошло. Поэтому никто уже ничего не говорит о целях.

– Россияне реально уверены, что их страна великая и могучая и все делает для блага народов?

– Определенные имперские амбиции есть у части людей, им кажется, что всем есть дело до России, что их страна влияет на все мировые процессы, что это сильный игрок на мировой арене. Когда им говоришь, что доля ВВП в мировой экономике у России всего один процент, никто слушать этого не хочет. Снова повторяют, что все хотят Россию завоевать.

Самое интересное, что поднятие цен, скачки курса валют – это все, по мнению части общества, не вина правительства России, а вина Запада, который вводит санкции. Мол, это именно западные политики всё делают для того, чтобы россияне умирали с голода. Какое-то отторжение реальности. Если я получал раньше 500 долларов, а сейчас – 250, то в этом виноваты только западные санкции. А почему они вводятся, об этом никто не задумывается. И уж точно не говорят о вине российского руководства, которое начало беспощадную войну. Умом Россию не понять – вот точная фраза об этой стране.

– Ну и коль ты работал в спорте, можешь объяснить, что движет спортсменами, в первую очередь беларусскими, которые продолжают играть в России, которая напала на Украину?

– Я так понимаю, что деньги. Они движут миром. Спортсмены понимают, что они больше нигде не нужны, они больше таких денег нигде не заработают. Поэтому и сидят на своих местах и молчат. Они, может, и против войны, но ради своего блага предпочитают не высказываться. Впрочем, как и в Беларуси.

Фото: delfi.lt