Украинец, что тренировал чемпионский «Шахтер», вернулся к работе с фронта – рассказал о войне и службе в 56, показал крутое свежее тату и разнес россиян (много ярости)
...
Футбол в Украине, прерванный с началом войны, развязанной Россией с использованием территории Беларуси, возвращается к жизни: все профессиональные турниры страны, в том числе и УПЛ, собираются возобновить уже в августе. Возвращается к своей непосредственной работе и экс-тренер солигорского «Шахтера» (работал с конца 2019-го по середину 2020-го, ему передали чемпионскую медаль за сезон-2020) Юрий Вернидуб – он в июне возглавил новичка УПЛ «Кривбасс» из Кривого Рога. В 50 километрах от города начинается линия фронта.
До «Кривбасса» с февраля 56-летний украинский специалист был на передовой – сразу после начала войны покинул шумевший осенью в ЛЧ «Шериф», вернулся в Запорожье, где живет его семья, и в рядах вооруженных сил отправился на фронт, который, как уже сказано, был совсем недалеко.
«Кривбасс» готовится к сезону в Кривом Роге, в команде – сын Юрия Виталий Вернидуб, а также игравшие в ЧБ украинцы Алексей Хобленко (чемпион-2019 с брестским «Динамо») и Роман Дебелко (провел в «Шахтере» первую половину 2021-го). А в конце июня к тренеру наведался канал «ПРОФУТБОЛ Digital», да не с пустыми руками – с помощью донатов подписчиков для военной части Вернидуба из Латвии пригнали внедорожник для выполнения боевых задач, которые тренер вскоре передал своим товарищам по оружию.
Почему Вернидуб поехал воевать и как вернулся в профессию сейчас? Правда ли мог уехать работать в Азербайждан? Из-за чего набил татуировку, которых всю жизнь избегал, и что теперь думает о России, где играл в конце прошлого века? Обо всем этом тренер рассказал на видео – а мы пересказываем текстом.
Вернулся в тренерство по просьбе человека, который помог его подразделению
Когда Вернидубу предложили возглавить «Кривбасс», он сначала не понял, как это возможно, если он служить в вооруженных силах. Но его «убедили, что нужно заниматься своим делом, тренерством», а потом договорились о переводе в Кривой Рог. Теперь Вернидуб, работая с командой, каждую неделю посылает в местный военкомат свой план местонахождения, а по звонку должен вернуться к службе – и пару раз на короткое время это уже делал.
«Кривбассу» Вернидуб не мог отказать еще и по личной причине. «Когда нас забросили на край, оказалось, что нет некоторых вещей – нужных для определения координат, для охраны в ночное время. Я позвонил президенту «Кривбасса» Константину Караманицу и спросил, может ли он как-то помочь. Он сразу отозвался. Буквально за десять дней привезли все необходимое. Все были в шоке. Это была большая помощь. Очень благодарен ему за это. При этом мы с ним просто были знакомы. А есть люди, тренеры и президенты, с которыми я много проработал – и хоть бы раз кто-то спросил, нужно ли чем-нибудь помочь на войне. Потом, когда уже пошел разговор о том, чтобы тренировать, то я сказал Караманицу: «Кому-кому, а вам точно никогда не откажу». Здесь даже разговоров не может быть о зарплате, деньгах и прочем», – объяснил тренер.
Также Вернидуб подтвердил, что им интересовался азербайджанский «Нефтчи» – но заявил, что сразу объяснил представителям клуба, что во время войны не собирается покидать Украину и допускает предложения только от местных команд.
Сегодня при «Кривбассе» есть штаб гуманитарной помощи для военных. Лично Вернидуб тоже помогает своим сослуживцам, чем может.
В армии подносил снаряды (очень тяжелые) и имел позывной «Тренер»
От решения Вернидуба вернуться на Родину и воевать в 56 лет близкие были в шоке – и только жена сказала, что так и знала. Вернидуб получил тяжелый опыт, но говорит, что «ни на йоту не пожалел» о том, что сделал такой выбор.
Тренер сначала хотел попасть в тероборону Запорожья, но там ему по телефону не сказали ничего конкретного. Тогда Вернидуб обратился в местный военкомат – и его приписали к артиллерийскому подразделению. Конечно, стрелять из тяжелого оружия тренер не умел, поэтому входил в группу «подносчиков снарядов» – по его рассказам, их нужно было загружать и разгружать, а между этим тщательно мыть соляркой. Снаряды сами по себе тоже тяжелые – однажды группе за день пришлось перетащить в пересчете около 50 тонн. При этом тренер рисковал жизнью наравне с артиллеристами, ведь постоянно находился у позиций, которые в любой момент могли «накрыть» ответным обстрелом. В некоторые моменты группа успевала отходить буквально за несколько минут до этого. Ничем другим, кроме как помощью ангелов-хранителей, Вернидуб этого объяснить не смог. За время работы Вернидуб скинул восемь килограмм – теперь снова набирает.
При переводе в «Кривбасс» тренер сдал оружие, но остальные нужные вещи на случай вызова на фронт хранятся в специальной армейской сумке. Вернидуб показал ее содержимое – много рабочих перчаток, аптечка, футболки, обувь, форма (на кофте уже немного затерся позывной Юрия – что логично, «Тренер»).
Бронежилет Вернидуб тоже сдал, но ему «пацаны подогнали новый» – легче предыдущего, «килограмм 12» вместо 18.
Сделал патриотическую татуировку, чтобы в России называли «нацистом»
Вернидуб всю жизнь имел консервативные взгляды на татуировки, то есть совершенно их не принимал. А теперь удивил всех – на его плече появился рисунок с госсимволикой и надписью «Слава Україні».
Вернидуб сделал тату прямо в своем подразделении, где его свели с мастером.
– Я 56 лет прожил и не разрешал ни жене, ни детям делать тату. А когда пошел в ВСУ, может, что-то сработало на фоне патриотизма. В России кричат, что те, у кого есть тату [с украинской символикой] – «нацисты», «фашисты». Мне захотелось быть одним из этих «нацистов» и «фашистов» – украинцем. Пусть [в России] меня так же называют. Когда сделал, жена была в шоке, – рассказал тренер.
Много сказал о россиянах – чувствует к оккупантам огромную ненависть, считает «русский» позорным словом, при звонках бывших сокомандников не поднял трубку
Вернидуб за время интервью несколько раз мощно высказался о России и россиянах. Первый раз – когда у тренера спросили, работало ли его подразделение с западным вооружением (оказалось, что нет, пока только соседние).
– Чем скорее и больше вооружения нам поставят наши друзья, тем скорее мы эту мерзость заставим отойти на свои позиции. И [будем] жить так, как мы хотим, а не так, как они хотят. А то будут рассказывать, как нам жить, и все отжимать и говорить, что это их. Зерно как крали, так и крадут. У них ни совести, ни стыда. Разве так могут прийти освободители? «Освобождают» от всего: от зерна, от овощей, фруктов. У меня начинает перемыкать – во мне столько ярости, столько ненависти к этим людям, что ты даже себе не можешь представить. Только я, наверное, знаю, что у меня внутри происходит, когда я думаю про этих гадов. Они уже не могут ничего сделать, так решили по нашим мирным людям просто стрелять и уничтожать, – негодовал тренер.
Снова прошелся по теме тренер, когда рассуждал о непроходе сборной Украины на ЧМ – предположил, что ее там и не очень хотели видеть, потому что в стране идет война.
– У нас военное положение. Хотя после того, что [27 июня] произошло в Кременчуге, я даже не могу россиян армией назвать – террористы чистые. Усама бен Ладен и другие террористы хотя бы брали на себя ответственность за то, что творили. А читаешь сейчас, что в России пишут (режим Путина и прорежимные медиа каждый раз пытаются заявлять, что в уничтожении украинских домов и гражданской инфраструктуры виноваты украинские войска, которые якобы стреляют по своим и тому подобное – прим. Tribuna.com)... Скабеевы, Соловьевы, Киселевы (фамилии российских пропагандистов – прим. Tribuna.com), Захаровы, Лавровы (фамилии сотрудников министерства иностранных дел России – прим. Tribuna.com) – как они с этим живут? Как они спать ложатся, как они просыпаются? Если они такие вещи говорят, что это действительно больные люди. Даже не люди, просто какая-то болезнь. А про тех, что в интернете даже не хочу говорить. Какие они, такая и страна их. Я не хочу оскорблять, но не могу даже найти выражения в адрес этого российского народа. Я понимаю, что там есть и нормальные... Для меня там уже нет никого нормального. Что вообще в голове у их верхушки и у тех людей, которые радуются, что погибли дети, женщины, родители, пожилые люди? Радуются! Ну как так может быть? Куда бы ни пришла Россия, всюду горе, смерть, слезы. И разруха еще – от «русского мира» и «освобождения». Они называют нас фашистами, нацистами – вы посмотрите на себя. Мы обычные люди, которые хотят жить подальше от вас, не видеть вас и не слышать, делать у себя то, что мы хотим, и никого не бояться. А они уже про ядерное оружие говорят. Они ж пусть поймут, что [при его применении] их тоже не будет. Хотя у них Путин и Лавров могут и без этого тапки откинуть. Чем быстрее это случится, тем лучше для нас. Хотя там, может, вообще никого нормального нет, – изложил коуч.
Есть у Вернидуба и личные истории с россиянами. Его двоюродная сестра, давно осевшая в Санкт-Петербурге, после начала войны позвонила ему и сказала: «Вы не переживайте, все будет хорошо, мы вас придем защитим». Тренера это разъярило: «От кого защитите? Зачем ты мне звонишь, что ты говоришь? Ты же приезжала каждый год сюда и видела, что мы жили нормально, у нас все было. На любом языке говори – к тебе относились нормально, 90% людей было вообще все равно». Высказался Вернидуб и про друзей, остававшихся со времен игры в «Зените» в 1990-х: «Теперь друзей там у меня нет. Было несколько звонков от тех, с кем я там играл. Не знаю, что они хотели, я даже трубку не брал. Неинтересно. Про что говорить? Услышать их слова сочувствия? Пусть они его засунут в одно далекое место, мне оно не нужно».
Кроме того, Вернидуб захотел на камеру «прочитать, что писали и думали великие россияне про свой российский народ» – он сохранил пару цитат в заметках в телефоне. Вот слова актера, режиссера и писателя Василия Шукшина, датированные концом 1960-х.
А вот со второй цитатой Вернидуб напутал – приписал ее Алексею Николаевичу Толстому (автору «Хождения по мукам» и «Приключений Буратино», заставшему советское время), однако она является передачей мыслей Алексея Константиновича Толстого (писателя XIX века, соавтора псевдонима Козьмы Пруткова), и то в довольно вольной форме.
Подытожил Вернидуб словами от себя: «После того, что сделано, думаю, на века вперед «русский» будет самым позорным словом, как и «советский». Самым страшным для каждого из нас. Другого не дано».
