«Пока беларусы – это просто название». Экс-вратарь сборной по гандболу год живет в Норвегии – вот чем мы отличаемся: воспитание, картошка и такой разный патриотизм
«Никто никого не обязывает любить Родину».
Больше года один из лучших вратарей в истории женского гандбола Беларуси (93 матча за сборную) Наталья Петракова живет и работает в норвежском городе Олесунн. На Родине перед ней закрылись все двери практически сразу после подписания письма за честные выборы и против насилия. После непродления контракта по инициативе Минспорта Наталья уехала в Норвегию, где играла в 2000-х.
Сейчас специалистка полностью погружена в работу, но при этом все больше узнает норвежцев, и уже может сравнить их с беларусами. В интервью телеграм-каналу «О, спорт! Ты – мир!» Петракова объясняет, чувствует ли себя беларуской в Норвегии, что рассказывает о соотечественниках подопечным гандболисткам, а также чего беларусского ей не хватает на Скандинавском полуострове.
– Расскажите, как у вас дела. Насколько знаю, совсем недавно вы продлили контракт с клубом?
– Да, соглашение продлила на год, но в команде «Олесунн», которой руководила в прошлом сезоне, сейчас работаю только с вратарями. Зато еще начала тренировать коллектив Rollon-Langevåg из третьего дивизиона. Там собраны 20-летние девчонки. Скажу честно, мне комфортнее работать именно с вратарями, приятно делать то, что понимаешь, что умеешь. Можно часто рассказывать что-то из своей жизни, карьеры, передавать опыт.
Но тут не смотрят на предыдущий опыт, главное – это твое желание. Имею в виду, что если у тебя есть возможность и желание работать с другой командой, то это приветствуется. Более того, в Норвегии волонтерство – это в порядке вещей. То есть люди сами предлагают свои услуги: «Давайте мы придем и поработаем». В Беларуси такое встретить нереально. Закончил работу – все на этом. Норвежцы же, выполнив свои обязанности, сами вызовутся помочь, причем даже на безвозмездной основе.
– Знаю, что вы тренируете еще и детей.
– Да, работаю с ребятами 8-9 лет. Решила попробовать поработать с детьми, занимаюсь с ними гандболом.
А еще по несколько часов в день работаю в продленке с детьми в обычной школе, 1-3 классы. Дети ждут родителей, играют, едят. Мне интересно понять, откуда у них берутся силы на все. А то смотришь: и в какие-то спортивные игры играют, и на улице бегают и прыгают, землю едят – такое знакомство с природой :). Раз в неделю стабильно дети отправляются в поход: надевают дождевики, если плохая погода, резиновые сапоги, и все равно идут. Тут есть куда сходить даже рядом с домом или школой: везде горы, по сути, и леса.
При этом детей никто не прессует, никто ничего им не указывает. К слову, помню, что как-то заметила, как дети дерутся друг с другом, сразу разняла. А потом мне рассказали, что тут конфликты никто не тормозит, потому что дети должны сами друг с другом разбираться. Хотя до критического момента, то есть до драк, конечно, ситуацию воспитатели не доводят. А вот в Беларуси, как только что-то назревает, ребята начинают кричать друг на друга, сразу истерика воспитателя, детей – по разным углам.
Честно говоря, немного не поняла такого подхода, для меня удивительно такое отношение к детям. Конечно, у нас есть на карандаше суперагрессивные ребята, которые могут подраться, убежать, что-то натворить. За ними мы все наблюдаем более пристально, держим в поле зрения. В остальном же дети во многом сами отвечают за себя, а мы просто присматриваем за ними, чтобы не случилось ничего критического. Тут такие дети, которые уже в 6-7 лет знают, чего хотят от жизни.
– А чего они хотят?
– Чтобы их не трогали, хотят развлекаться, смотреть по телевизору программы, рисовать. В глазах никогда не увидеть какой-то грустинки, все всегда активные, постоянно нужно гасить попу, потому что дети бесконечно заняты чем-то. Вспоминаю, как дети в Беларуси за ручку вокруг садика ходят, при этом не выходят за пределы забора. Никогда не понимала, зачем так делается. Выпусти ты детей погулять. Да, они, может, разобьют коленки, носы, но как иначе научиться жизни? В Норвегии детей спокойно отпускают гулять за пределы территории школы или садика. Они могут забежать на стадион, который находится рядом со школой, бегать по полю - никто их не будет прогонять и ругать. Конечно, при этом определенные рамки есть. Скажем так, по всему городу они бегать не будут :).
– Наверное, такое поведение и такие принципы воспитания детей – особенности менталитета норвежцев?
– Думаю, да, потому что точно так же с детьми по вечерам гуляют и родители – ребятам позволено практически все. Можно заметить такие картины: пришел папа с работы, весь убитый, уставший, а его ребенок сидит в продленке и рисует. При этом через 15 минут все закрывается. Папа говорит, что нужно уходить, на что ребенок отвечает: «Папа, я только начал». И 40 минут этот папа стоит и ждет, пока его ребенок закончит.
– Судя по вашему рассказу, вам это до сих пор непривычно.
– Конечно. Я сама выросла в совершенно других условиях, при другом воспитании, поэтому мне и непривычно.
– Ваша дочка Женя тоже не понимает, как можно так воспитывать детей?
– Да. Плюс она до сих пор не может привыкнуть, когда ей в школе дают задание что-то придумать на определенную тему, сфантазировать. [Удивляются] Когда спрашивают, что она думает по тому или иному поводу. Женя приходит и говорит: «Мама, не понимаю, что они требуют. Мне надо, чтобы мне задали выучить отсюда и до сюда. Могу все выучить и завтра рассказать». Понимаете, мой ребенок тоже пока не привык к здешним принципам учебы.
Плюс до восьмого класса тут не ставят оценки. Что вместо? Например, ребенку дают задание подготовить проект по какой-то теме. Потом весь класс обсуждает этот проект, выносится какое-то общее решение (допустим, работа сделана неплохо). И на этом все, вот такая оценка.
Конечно, это что-то непривычное для нас, но мне очень нравится, что детей тут заставляют что-то постоянно придумывать, фантазировать, изобретать, называть вещи своими именами. Домашние задания тоже есть, но они, снова-таки, не как в Беларуси. Тут тоже все построено на творчестве и фантазии. Например, дают задание прочитать книгу, а потом написать рецензию на нее. И учитель за это не будет ставить оценку, а просто увидит, насколько ребенок творчески развит, в каком направлении с ним работать дальше.
– Беларусы привыкли жить в строго определенных рамках, где все четко обозначено.
– Именно так. При этом [в Норвегии] всех с детства учат, например, финансовой грамотности, что такое налоги. Обратила внимание, что дети даже в раннем возрасте прекрасно понимают, что нужно для комфортной жизни, как обслужить себя. Что имею в виду? Вот если в Беларуси работники знают, что в плане зарплат или каких-то подсчетов все сделает бухгалтер, но в Норвегии каждый гражданин, причем независимо от возраста, прекрасно знает, какой налог в стране, куда эти выплаты уходят. Разбирается, почему в этом месяце столько вычли из зарплаты, а в следующем – столько. Первое время я очень удивлялась таким вещам, но потом увидела, что этому учат уже в школе.
Да, информация о том, что больше – Луна или Марс, тоже важны, но норвежцы все-таки считают, что в приоритете – земные знания, которые нужно применять каждый день. И не могу не согласиться с такими принципами. Когда ты знаком с повседневной жизнью, знаешь, как и что устроено, это намного лучше, чем знать, какого размера Марс или Луна.
Возможно, кому-то может показаться, что норвежцы из-за этого выглядят туповатыми, не разносторонними. Но это не так. Норвежцы очень много знают о своей жизни, стране, природе, могут даже по испражнениям сказать, какое животное проходило по лесу. С раннего детства норвежцы смотрят научные программы, выбираются в походы, изучают природу. И мне это очень нравится. В Беларуси, вспоминаю, в школах постоянно вкладывали знания о физике, химии и так далее. Но, по сути, это в жизни может пригодиться только тем, кто хочет этими науками заниматься. А остальные что? Мне нравится все-таки, как устроена система в Норвегии, когда вкладывают в первую очередь те знания, которые пригодятся в повседневной жизни.
– Даже 10-летний ребенок может научить иностранца грамотной и четкой жизни?
– Может, безусловно. Дети тут прекрасно знают, как работают банки, сколько стоит электричество и прочие вещи.
– Стоит ли в таком русле менять жизнь и образование в Беларуси?
– Определенно, потому что каждый должен знать свою жизнь, как она устроена, как и за чем следить, чтобы понимать, где тебя хотят обмануть, а где все четко и грамотно. Вспоминаю, как в Минске я снимала квартиру и платила за воду по среднему показателю, как мне сказали изначально. При этом платила чуть больше, то есть переплачивала, чтобы не беспокоиться, что накапливаются долги. Через год пришел мужичок, залез ко мне в счетчики, пересчитал что-то, а потом мне пришла жировка на фантастическую сумму – чуть ли не на тысячу долларов. Якобы я за последний год-два недоплатила за воду. Начала выяснять все с коммунальщиками, говорила, что не может быть такой суммы, потому что я платила и так с переплатой, плюс особо водой мы с дочкой не пользовались. В душ мы ходим после тренировок, дома что-то приготовим, постираем и помоем полы раз в неделю. В итоге действительно оказалось, что все посчитано было неправильно – я оплачивала все правильно.
Думаю, многие беларусы с такими проблемами сталкиваются, но при этом не стараются выяснить правду, потому что просто не обучены финансовой грамотности, они не интересуются, сколько и что стоит, как и что рассчитывается. Мне кажется, если бы беларусов с детства учили таким вещам, то жить было бы проще. Но в Беларуси не делают этого, наверное, чтобы люди просто не задумывались о таких вещах и их было легче обмануть. Если вдруг каждый начнет разбираться в законах, то властям будет только хуже.
– Не думаете, что такие принципы воспитания, такая система не приживется в Беларуси, потому что в Норвегии все это укоренялось годами и стало частью менталитета?
– Конечно, сначала это не приживется, многие будут говорить, что не хотят заниматься тем, что должны делать другие. Беларусы всегда жили с пониманием, что если есть специалисты по коммуналке, то пусть они с этим и разбираются. Но если внедрить в Беларуси [такую] систему образования, как в Норвегии, то со временем она приживется. Будут финансово грамотными наши дети, следующее поколение. Надо же учить людей, как жить, с самого детства. Например, говорить ребенку: «Ты сегодня поработал, должен получить две печеньки, но четверть я у тебя заберу. А знаешь почему? Потому что я тебе включил свет, открыл воду, чтобы ты пил, плачу за помещение, в котором ты работаешь. Все это – коммунальные услуги. Так что ты должен понимать, почему часть печенек я у тебя забираю».
Все нужно делать спокойно, приземленно и терпеливо. И, поверьте, детям начнет со временем нравиться, что они разбираются во многом, они знают, как устроена жизнь, сколько и за что платится. Уверена, наши дети должны владеть этими знаниями, тогда им будет легче жить. А если оставлять принцип «меня это не касается, поэтому я туда не лезу», то ничего хорошего не получится.
– Норвежцы получают удовольствия от жизнью больше, чем беларусы?
– Тут, во-первых, отсутствует такое понятие, как поваляться на диване. Норвежцы приходят домой (или все вместе, или кто-то из семьи раньше), детей собирают и везут на какие-то развлечения, тренировки. Час дети позанимались, потом все вернулись домой. Но не для того, чтобы валяться на диване. Дети будут заниматься чем-то своим, а родители, например, прогуляются минут 40 или побегают. Может, в Осло жизнь устроена немного иначе, но в Олесунне, где я живу, все именно так. Нет тут такого, что все пришли домой, сели за стол, и во время ужина обсуждают, как прошел день. Все всегда в движении. В этом плане норвежцы мне напоминают роботов, хотя все у них происходит естественно и непринужденно.
А еще тут все построено на коллективизме и поддержке друг друга. Вспоминаю, как мы поехали на гостевой матч, с нами отравились родители многих девочек. Было 12 родителей. И они сидели на трибунах, постоянно пытались что-то подсказывать своим дочерям, кричали. При этом девчонкам уже по 20 лет. Я не выдержала и в перерыве сказала родителям, что во время матча кричать могу только я, потому что я тренер. После игры – пожалуйста. Благо, меня все поняли и даже согласились.
– В гандболе норвежцы тоже роботы или есть место для творчества и фантазии?
– У меня же третий дивизион, поэтому с большего тут творчество. Какие-то рамки девчонкам обозначать надо, но как-то незаметно, непринужденно. Например, говорить: «Вот вы сделали то и то, молодцы, а давайте еще попробуем вот это». Это как бы и рамки, но при этом есть место творчеству.
Плюс тут спортсменов нужно постоянно хвалить, а если критика, то она должна быть позитивная. Ни в коем случае не гнобить. Проиграл ты или выиграл – не важно, нужно хвалить, потому что в Норвегии главная задача – это создание счастливого общества, где внутренний мир не расшатан.
– Норвежцы такие ранимые?
– Понимаете, тут с детства ребятам прививают, что они самые лучшие, самые красивые. И те же девчонки в команде, скажем так, с детства принцессы. Поэтому, если как-то критиковать спортсменок, а тем более гнобить, то это может обернуться катастрофой.
– А как вы указываете на ошибки подопечным?
– В прошлом году делала это, как умела, и девочки на меня даже обижались. В этом уже я нашла к ним подход – все стало намного проще.
– Давайте представим ситуацию, что одна из ваших спортсменок откровенно лажает, не выполняет установку из раза в раз. Что вы ей скажете?
– Такое случается довольно часто. Но в данной ситуации я ничего не говорю, а просто меняю спортсменку, усаживаю ее на лавку. Вижу, что девочка психует, зашла в тупик, поэтому даю ей возможность посидеть, выдохнуть. И обязательно говорю, что ей просто нужно время, все придет в норму, волноваться и переживать не стоит. И такие принципы поведения приводят к желаемому результату. С норвежцами нужно только так и не иначе. А в Беларуси привыкли кричать на спортсменов, ругать, прессовать. И тренеры уверены, что именно так все должно работать. Хотя со мной не работало :). Здесь, если давить на спортсменку, она просто растеряется и опустит руки.
Да и зачем мне лишние проблемы. К тому же девчонки в моей команде играют неплохо, некоторых уже вызывают в региональную сборную (это предтеча национальной). То есть хватает талантливых спортсменок. Наверное, все из-за того, что тут в гандбол лезут все – причем не важно, на каком уровне ты играешь. Приходят в зал, стучат мячом по полу, даже шестилетние дети так делают. Тут в спорт, и в частности в гандбол, вовлечено очень много людей.
– Вы как раз и говорили, что в Норвегии главное не результат, а массовость в спорте.
– Да, этот вопрос важен для всей страны. Все люди в движении, все занимаются каким-то спортом, активной жизнью. И никто никого не душит, потому что главное - что ты занимаешься, что ты находишь время для спорта. А результат – это уже на втором плане.
– Предположу, что вы уже даже забыли, что такое кричать на спортсмена на тренировках.
– О нет, не забыла. У меня как-то тренировались дети, и я накричала на одного паренька, выгнала его из зала. Он весь такой активный, энергичный, постоянно бегает с мячом, хочет играть и в футбол, и в гандбол. А когда тебе только восемь лет, нужно еще многому учиться – играть рано. Я придерживаюсь такого принципа. Рассказывала детям, как и что правильно делать, мы возвращались к тем или иным элементам, повторяли, а этот паренек отказывался меня слушать – постоянно бегал, кого-то хотел толкнуть, отбирал мячи. Ему хотелось движухи. Просто выбесил меня. Поэтому я повысила голос на него и выставила из зала, позвонила его маме и сказала, чтобы его забрали, потому что он испортил всю тренировку. Мама, слава Богу, оказалась понятливая, тем более сама понимает, какой у нее ребенок.
– Как он вел себя на следующей тренировке?
– Встретились, как закадычные друзья, потому что понял, что если его выставили, значит, сам виноват, поступил неправильно. В итоге на тренировке все делал так, как я говорила.
***
– В начале интервью вы говорили, что в Норвегии развито волонтерство – люди сами готовы, даже после работы, помочь другим в чем-то, провести те же тренировки не со своими командами. Норвежцы работают для чего – чтобы развиваться, учиться чему-то новому или ради того, чтобы зарабатывать?
– Я бы сказала, они ходят на работу, чтобы быть в коллективе, кайфануть от обстановки, от общества, потому что все социальные вопросы закрыты, ничего не беспокоит, вот и есть время, чтобы насладиться общением. Ну и, если откровенно, норвежцы все же иногда ленивее, чем иностранцы :). Приезжие люди тут работают ради заработка, это хорошо заметно, плюс они трудятся намного эффективнее.
Еще отметила, что местные после работы, особенно по пятницам, обязательно куда-то сходят. Никто из норвежцев не ломится сразу после работы домой, как принято в Беларуси. Любят друг с другом посидеть в ресторанах или заняться каким-нибудь спортом.
– Вы говорили как-то, что норвежцы хоть и любят поесть, но при этом не толстые.
– Поесть они действительно любят, но они не жирные, потому что много времени проводят в тренажерных залах, на природе. В горы нужно подняться, еще куда-то сходить – всегда жизнь активная.
– Как себя ощущаете в финансовом плане?
– Понятно, что тут все дорого, особенно по сравнению с Беларусью, но зарплата в этом году должна быть лучше, чем в прошлом. Раньше я жила практически без денег, была небольшая социальная помощь, друзья помогали. Сейчас все попроще.
Что касается цен, то, например, чашка эспрессо в кафе тут стоит 3-4 евро, а капучино – 6-7 евро. 400 граммов лосося – 10-14 евро, треска – так же, тунец – до 20-25 евро. кило баранины - 35 евро, говядины - 30-40 евро. Свинина дешевле. Литр молока – 2,6-3 евро. Хлеб – от 4 до 8 евро, в зависимости от вида, сорта и так далее. Яблоки – 4-6 евро за килограмм.
– Деньги уходят чисто на жизнь или удается что-то откладывать, как-то развлекаться?
– Как такового накопительства еще нет, но жить и немного развлекаться получается. Например, хожу с друзьями поиграть в бильярд, в кино, в бассейн. Если хочется в театр, то нужно ехать в Осло. Можно посетить концерты – разные группы приезжают в Олесунн.
– Момент, который вас напрягает в Норвегии, - это бюрократия?
– Да, что касается оформления документов для иностранцев, то с этим все очень тяжело и долго. И если сказали, что все будет готово через четыре месяца, то жди именно такой срок. Сама столкнулась с тем, что долго делала вид на жительство, рабочую визу. Это раздражало, потому что без бумаг ты не можешь официально работать. Медицина недоступна, многие другие вещи. По сути, без соответствующих документов ты в Норвегии вообще бесправный человек.
В этом плане мне не хватает беларусского пофигизма, когда можно даже без нужных бумажек что-то сделать, когда тебе помогут все оформить побыстрее. Неплохо было бы в бюрократическом плане ослабить вожжи в Норвегии.
– Если откровенно, сейчас в Норвегии вам комфортно?
– Комфорт – это первое, о чем я забочусь, когда меняю жизнь. А когда эти перемены происходят неожиданно и незапланированно, то первое, что делаю, - обустраиваюсь. И со старта мне было комфортно, потому что у меня появилось жилье, рядом была дочка. Потом появилось такое состояние, когда не хотелось выходить из дома, не было желания работать.
– А сейчас?
– А сейчас уже комфортно :). Потребности мои и ребенка закрыты. Может, они не такие, как в Минске, но все в порядке.
– Как у вас с норвежским языком?
– Продвигается. Я, конечно, разленилась, потому что работы прибавилось, норвежский не слушала месяца два-три. Раньше в интернете что-то слушала, смотрела, так и запоминала язык, а сейчас лень, честно признаюсь. Утром просыпаюсь и хочется в тишине и спокойствии попить кофе. Тем не менее язык все равно продолжаю учить. Как? А во время работы в продленке – там дети говорят на норвежском. Это, кстати, тоже одна из причин, почему я туда пошла.
– Но познания в языке лучше, чем полгода назад?
– Конечно. И на тренировках с девочками говорю на норвежском. Все же знание языка - было одним из условий моего приема на работу. Так что тут я тоже прогрессирую.
– Насколько помню, команда Rollon-Langevåg непрофессиональная?
– Да, кто-то учится, а кто-то работает. И я рада, что девочки находят силы и время, чтобы прийти еще на тренировки по вечерам. Если они говорят, что устали, то вхожу в их положение, как-то корректирую работу. В любом случае преклоняюсь перед этими спортсменками.
– В чем их мотивация идти после работы или учебы на гандбол?
– Это часть жизни. Они думают: «У меня есть обычная жизнь, работа или учеба, а я хочу, чтобы была еще и команда, спорт». И вот они ходят на тренировки, наслаждаются коллективом. Результат не так важен, как сама игра и сам спорт. Плюс после матчей можно собраться вместе и посидеть в какой-нибудь пиццерии.
– Опишите свой рабочий день
– Поднять ребенка в школу, позавтракать. Женя уходит на уроки, а я, в зависимости от того, с кем предстоит тренировка, делаю наброски, смотрю какое-то видео. К 12 отправляюсь в продленку, где работаю до 16.30. С пяти вечера у меня тренировка с детьми. Если не с ними, то с командой или вратарями до 19.30. И в восемь или чуть позже я уже дома.
– Успеваете отдохнуть?
– Немного напряжно, не скрою. Но тут нет такого, что тебя будут мучить, если увидят, что ты устал. Наоборот, могут дать дополнительный выходной, разрешат прийти попозже. Норвежцы смотрят и следят, чтобы ты был в хорошем настроении и не выбивался из сил, не был загнан, как лошадь. Понимаю, что со временем что-то из своих обязанностей отсею, но пока мне интересно, что получится лучше.
***
– К вам девочки в команде относятся как к тренеру или уже как к подруге?
– Как к тренеру, но в пиццерию мы ходим все вместе. Они о чем-то меня спрашивают, и для них многое в новинку. Они же не знают той жизни, о которой я могу им рассказать. Часто слышу вопросы: «А что, так можно?», «А что, так бывает?» Например, их удивляет, что в Беларуси каникулы в школах целое лето.
– Вы им рассказываете, какие беларусы?
– Да, очень много об этом говорю. Говорю, что беларусы очень талантливы, трудолюбивы, наверняка могли бы жить другой жизнью, могли бы составить компанию европейцам во многих смыслах, но… Плюс я рада, что девочки поменяли отношение к беларусам. Из-за пропаганды они думают, что Беларусь и Россия – это страны, которые в равной степени атакую Украину, но я им рассказываю совершенно другие вещи. Беларусь на самом деле не атакует. Да, в нашей стране сформированы российские базы, никто не сказал «нет» военной технике, но в то же время если ты скажешь «нет», то можешь угодить в тюрьму или лишиться жизни. Норвежцы вообще в шоке, мол, как и кто имеет право лишать тебя жизни или свободы за такие вещи. Ну, вот так.
При этом стоит сказать, что в Норвегии практически никто не знает, что было в Беларуси в 2020 году. Просто не интересовались, им это было неинтересно. Наверное, это минус развитого в социальном плане государства, имеющего большие резервы. Норвежцы запакованы, им не нужно переживать и беспокоиться по поводу того, что творится вне их страны. Когда какие-то неприятные события дойдут до берегов Норвегии, тогда народ начнет беспокоиться. А так – все в порядке, все спокойно и безопасно. Какой смысл тогда узнавать, что творится в Беларуси и почему ее трясет.
– Но о войне в Украине они знают?
– Конечно, потому что Норвегия активно финансово помогает Украине, по телевизору крутятся новости и ролики, призывающие помогать Украине. Поэтому норвежцы знают о войне. Но, думаю, если бы Норвегия не помогала, то никто бы и не был в курсе.
При этом я могу сказать, что здесь, в Олесунне, очень много беженцев из Украины, и их, наверное, скоро уже будет больше, чем самих норвежцев. Городок наш сам по себе просто небольшой. Отношение к беженцам хорошее, все стараются им помогать, хоть и среди украинцев хватает таких неприятных персон, которые ведут себя неподобающим образом. Некоторые предъявляют претензии, что их заселили в недостаточно хороший отель, а обещали отвезти в другой.
– Вы себя в Норвегии ощущаете беларуской?
– Да, и очень. И это выражается в первую очередь отношением к происходящему. Меня, например, могут взбесить какие-то вещи, на которые норвежцы смотрят совершенно спокойно. Они не понимают моего поведения, моей реакции. Норвежцы спокойны, когда на протяжении полугода идет снег или дождь, и все льется за шиворот. А мне это непривычно и неприятно – я хочу золотую осень, привыкла к ней. Еда кажется мне совершенно другой. Вот сколько картошку не ела, она тут какая-то не такая, не как в Беларуси.
– Скучаете по бульбе?
– Очень. Реально, такого вкус здесь не находила. Мы с Женей очень любим блюда из картофеля, но вот того вкуса, как в Беларуси, еще не нашли.
– По чему еще беларусскому скучаете?
– Арбузы тут невкусные, фрукты не такие, как на Родине. Понимаю, что те же арбузы - не беларусские, но тем не менее в сентябре-октябре на Комаровском рынке можно купить фантастически вкусные сахарные арбузы. Или там продается черный виноград, просто замечательный. Здесь он тоже есть, но совсем не такой по вкусу. По беларусским яблокам скучаю.
– Зато много рыбы и морепродуктов.
– Да. Здесь этого хватает. Но мой ребенок уже наелась – совсем не хочет. Недавно Женя ездила в Беларусь, так мои сестра и мама ее накормили всем, чем она хотела - и, главное, беларусским.
– Может, что-то вам привезла?
– Конфеты, пару яблок, сыр, щербет, мед, колбасу какую-то. В течение недели мы с ней все это слопали, но все-таки приятно получить эти продукты из Беларуси.
– Что в Норвегии вам напоминает о Беларуси?
– Природа. Тут вокруг лес, те же деревья - клены, каштаны. Если не смотреть на фьорды, то леса такие же, как в Беларуси. Когда гуляешь по засыпанной листьями аллее, такое ощущение, что находишься в парке Челюскинцев.
– По каким беларусским местам скучаете больше всего?
– Скучаю не по местам, а по людям. Хотя есть тоска по некоторым улицам Минска. Например, по Карла Маркса, Сурганова, скучаю по парку Челюскинцев. Но, повторюсь, больше скучаю по людям, они для меня важны. Если в Минске у меня никого не будет из друзей и близких, то не будет иметь значения, как выглядят любимые улицы. Можно и здесь найти приятные душе места.
– Какие места в Беларуси вы посоветуете посетить норвежцам?
– Наверное, стоит сходить в Оперный театр – для норвежцев это будет шок, потому что столько камня, мрамора, такие огромные фонтаны... Что еще? Даже не знаю. Что можно посоветовать посмотреть в стране, которую растоптали во время Второй мировой войны и построили заново? Если норвежцев встретят какие-то друзья в Беларуси, то пускай прогуляются по парку Горького, по набережной Свислочи. В остальном же, по большому счету, и смотреть нечего. Беларусь любят сами беларусы, а всем остальным смотреть там нечего. Откровенно, даже маленький город в Италии будет намного интереснее в архитектурном плане, чем Минск или другие населенные пункты страны. Возможно, иностранцам будет интересно посмотреть изнутри здания, построенные в стиле сталинского ампира, прогуляться по широким проспектам. Больше я ничего даже не могу придумать.
Еще обратила бы внимание норвежцев на, скажем так, казусы. Вот тут СИЗО на Володарского, где людей мучают, а напротив – драматический театр. Или тут убивали и избивали людей, а рядом – Художественный музей. Пусть норвежцы или другие иностранцы оценят на такие сочетания.
– Вы говорите, что Беларусь любят беларусы. А еще вы рассказывали, что отличительной чертой норвежцев также является любовь к своей Родине.
– Да, люди тут обожают Норвегию, причем с детства. Где бы они ни жили, всегда возвращаются домой, находятся тут в счастье и кайфе. И все так естественно, легко, потому что никто никого не обязывает любить Родину, тут нет уроков патриотизма. Вся любовь искренняя. Если дети идут по лесу и видят бумажки или стекло, они сами все убирают, потому что хотят, чтобы природа в их стране была чистой. То есть разница в нашем «патриотизме» и норвежском – это то, что дети не гимн страны по утрам, построившись в линейку, слушают, а бумажки и разбитое стекло вокруг собирают. И никто их об этом не просит.
– В чем, по-вашему, состоит беларусская национальная идея?
– Думаю, в стремлении узнавать больше о себе. Не быть придатком кого-то и чего-то, а являться полноценным и независимым народом. У нас есть своя очень яркая и хорошая история, беларусы – талантливые, скромные, всегда вместе. И, объективно, мы имеем за плечами гораздо больше, чем нам пытаются рассказать пропагандисты. Наша национальная идея – это понимание того, кто мы. Пока, к сожалению, беларусы – это просто название. Может, когда будут другие обстоятельства, когда нам не будет так больно, мы станем полноценной нацией. И будем любить свою Родину даже больше, чем норвежцы – свою.
– Какие три исторические фигуры у вас ассоциируются с Беларусью?
– В первую очередь Франциск Скорина. Для меня это человек, который сделал очень много для Беларуси. Владимир Мулявин, пусть он и родился в России. В моей жизни, в моем понимании он – настоящий беларус. Третий? Эту фигуру хотелось бы назвать позже. Просто надеюсь, что это будет человек современности, который остановит бардак, хаос в стране, который остановит угнетения и репрессии, принесет изменения на Родине. Очень хочется, чтобы такой человек появился. И он будет третьей фигурой в моем списке исторических персон Беларуси.
– Какие книги посоветуете норвежцам, чтобы они поняли историю и культуру Беларуси?
– Василя Быкова – точно, любую книгу пусть почитают. Его произведения очень многое скажут о беларусах. Всю классику однозначно можно читать. Беларусскиих поэтов и философов.
– На английском языке или попытаться на беларусском?
– Лучше не норвежском :). На мове у них точно не получится. Даю им 12 лет, чтобы научиться читать на беларусском языке. Мы быстрее выучим норвежский.
– Вы сами не забыли беларусский язык?
– Все понимаю, когда читаю, но говорить тяжеловато.
– Сейчас многие начали писать и говорить на беларусской мове. О чем это свидетельствует?
– Народ проходит самоидентификацию. Я не испытываю никакой ненависти к русскому языку, буду смотреть российское и советское кино, читать книги, классику. Но я рада, что мова стала более популярной. Это такая попытка больше узнать себя, все хотят быть беларусами. А как можно быть беларусом без мовы? Никак. Если я вернусь в Минск, а там все будут говорить на беларусском языке, я за три недели все выучу и сама буду общаться только на мове :).
– Беларус – это сейчас звучит гордо?
– Беларус – это сейчас звучит гордо и смело. Это буквально символ борьбы и выживания. Когда кто-то говорит, что он из Беларуси, меня внутри колотит. То есть человек приехал из страны, где тяжело, где люди пробуют добиться перемен, стараются. Но беларусом быть круто со всех сторон.
Фото: Instagram Натальи Петраковой
