Tribuna/Футбол/Блоги/Футбольное поле/Ад вместо футбола. Эта игра показала, что Югославии – конец

Ад вместо футбола. Эта игра показала, что Югославии – конец

«Матч ненависти» глазами хорватского подростка.

Автор — Алесь Коваль
16 августа 2017, 18:35
9
Ад вместо футбола. Эта игра показала, что Югославии – конец

Рассказ Вадима Кораблева – о двух днях хорватского подростка, который попал на «Матч ненависти».

Месяц назад Влахо исполнилось семнадцать. Это много. По крайней мере, он так считал. Называть себя взрослым Влахо стал еще три года назад. Родители посмеивались, а единственный сын их уже не очень-то и слушался. Иногда так совсем.

Влахо – означало  «разговаривающий шепотом». Мама хотела, чтобы ребенок вырос спокойным. Поэтому так назвали. Спокойным, однако, он не рос. Еще лет до десяти – да, почти образец тишины и порядка. А вот после – совсем что-то не туда свернул. Так считали родители.

Вечер воскресенья Влахо проводил на пустыре в нескольких кварталах от дома. С друзьями они играли в футбол. Собирались так почти каждый день. Вместо ворот – рюкзаки и непонятно откуда берущиеся булыжники. Через 20 лет здесь будет новая площадка – с хорошим покрытием и баскетбольными кольцами. А пока – асфальт. Вокруг граффити на стенах и подбрасываемые ветром черные мусорные пакеты. Совсем рядом стояли контейнеры, у которых собирались бедняки.

Когда мяч стал практически не виден, компания решила закончить игру. Собирали вещи и говорили о завтрашнем дне. «Слышали, говорят этих три тысячи приедет» – начал Влахо. «Ага, только живыми могут вернуться не все», – задорно ответил Тома, лучший друг Влахо. «Ты их что ли почикаешь?» – усмехнулся он. «Я-то вряд ли, но и без меня есть люди», – парировал Тома.

Влахо и Тома жили в одном доме. Улица Рендичева, 31. Совсем близко к «Максимиру» – домашнему стадиону «Динамо» Загреб. По пути домой парни говорили о футболе. А о чем же еще? Они вместе ходили на «Динамо» уже четыре года. Болели активно, но на центральных секторах. Два раза даже срывались на выезды под прикрытием школьных экскурсий. Когда родители узнавали правду – доставалось обоим.

Поднявшись на третий этаж, парни попрощались. Тома зашел в квартиру, Влахо же жил на пятом. Почему-то понурый, он побрел на свой этаж. Не мешкая достал ключи из рюкзака и открыл дверь. Родители сидели в зале. Из коридора он увидел торчащую голову отца. Тот как всегда читал книгу по медицине. А мама наверняка смотрела телевизор. Да, точно. Снова эта дурацкая программа, где обсуждали чью-то личную жизнь. Влахо ненавидел ее – программу. Он небрежно стряхнул с ног кроссовки и прошмыгнул в свою комнату. На вопрос матери «есть будешь?» Влахо крикнул безразличное «нет».

Переодевшись и с минуту посверлив взглядом пустоту, он пошел в зал. Плюхнулся на диван и посмотрел в сторону телевизора. На шкафу справа стояли портреты бабушек и дедушек, пара фигурок из фарфора и серебряная ваза. А прямо над ней – прибитый на кнопки к стене плакат со Звонимиром Бобаном в форме «Динамо». Влахо повесил его полгода назад. Родители пытались сопротивляться, но тщетно. На мамино «у тебя своя комната есть», Влахо ответил, что «там уже некуда». Мама знала это, но нужно же было что-то говорить.

«Давай послушаем, что там творится» – обратился отец Влахо к жене, отложив книгу. Диктор новостного канала, высокая светловолосая девушка в строгом сером костюме, объявила следующую тему выпуска: «Лидер партии ХДЗ Франьо Туджман еще раз обозначил приоритетную цель на ближайшие годы…». Несколько недель назад крайне правая партия Туджмана победила в первых многопартийных выборах в Хорватии. Ее лидер пообещал: мы окончательно решим «сербский вопрос» и отделимся от Югославии.

Еще ранее сербы, живущие в Хорватии, стали выражать недовольство притеснениями: целые группы принудительно высылали из страны. Туджман открыто поддерживал усташей – движение, во время Второй мировой войны организовавшее геноцид сербского народа. Четвертого марта 50 тысяч сербов провели протестные акции на Петрова-Горе в Хорватии, а семнадцатого серб Душко Чубрилович попытался убить Туджмана на предвыборном митинге в Бенковаце. Ничего не вышло.

В Сербии негодовали. Их возмущало избрание «этого фашиста» Туджмана и его намерение сделать Хорватию независимым государством. Отношения между республиками были катастрофическими. Новости  в этом снова убедили. Когда по ходу эфира мама заметила, что черты лица Влахо стали грубеть, а кулаки неосознанно сжиматься в кулак, она сказала: «Завтра ты едешь с нами к сестре в Осиек!». «Завтра я иду на футбол», – незаинтересованно буркнул он. «Скажи ему что-нибудь!» – крикнула мама отцу. «Да ты же знаешь его…» – отмахнулся глава семьи и снова принялся за книгу.

Влахо пошел к себе, а мама пыталась провести с мужем беседу на тему его слишком спокойного отношения к мятежным порывам сына. По телевизору заговорили о спорте. «Завтра, 13 мая, загребское «Динамо» примет белградскую «Црвену Звезду». На матче ожидается более трех тысяч фанатов из Сербии». С громким «Вот!» мама выбросила руку вперед, указывая на телевизор. Мол, послушай же ты, наконец! Отец на секунду оторвал взгляд и продолжил чтение. Мама встала, глубоко вздохнула и почти по слогам произнесла: «Это не-вы-но-си-мо». 

***

Когда Влахо проснулся следующим утром, он сразу встал с кровати. Обычно он валялся еще не меньше получаса, но в дни матчей всегда сразу вскакивал с постели. Протирал глаза руками, смотрел на плакаты, развешанные по всей небольшой комнатке, и шел умываться. На кухне уже сидели одетые родители с двумя небольшими сумками. В них как всегда были сложены гостинцы для сестры Влахо. Когда он привел себя в порядок и зашел поесть, немедленно наткнулся на недовольный взгляд матери. Хотя, скорее, это был взгляд отчаяния и полного бессилия. «Деньги на полке в коридоре, еда на столе. Домой явишься, сразу позвони. Понял?» – сказала она вполне спокойно. «Ага», – выдавил Влахо. «Смотри, билет не забудь», – добавил отец. Родители уехали.

Игра начиналась днем, оставалось не так много времени. Влахо созвонился с Тома. Как и всегда парни договорились встретиться внизу. Влахо натянул светлые джинсы и надел белую футболку, которую всегда надевал на матчи «Динамо». Накинул на шею летний синтетический шарф с эмблемой команды и встал перед зеркалом. Влахо был худой и среднего роста. Он поправил волосы на бок и сам не зная зачем принял боксерскую стойку. Быстро схватил ключи и билет и убрал их в карман модной джинсовой куртки. На улице было прохладно.

Тома уже ждал Влахо внизу, облокотившись на перила и что-то жуя. «Что ты вечно жрешь?» – поинтересовался Влахо. «Это орехи. Полезно. Будешь?» – «Нет, сам ешь свои орехи». Друзья двинулись в сторону «Максимира». Тома был ниже ростом и с более пышной шевелюрой. На нем висела синяя майка и похожая джинсовка. На обоих – белые кроссовки. И каждый считал, что его пара круче.

Парни свернули на улицу Йордановача и вышли на дорогу «Максимира» – длинный проспект, ведущий прямо к стадиону. До него оставалось минут 10 быстрым шагом, а до игры – меньше часа. Дорога была заполнена людьми. На улице раздавались крики и песни фанатов «Динамо». Женщины с детьми выходили посмотреть на толпы с балконов. Гудели машины, свистели полицейские, доносился запах гари. Пахло футболом. Здесь он всегда ощущался, но в этот день – особенно. Приехали сербы.

***

Влахо и Тома подхватили любимое «Dinamo ja volim…», начатое группой впереди. На кураже друзья завалились в магазин у стадиона, чтобы взять немного пива. Пришлось встать в очередь. Лысый здоровый мужик за ними громко говорил товарищу: «Слыхал, у этих Аркан приехал! Его все службы мира недавно ловили. Так и не поймали, придурки». Аркан – это Желько Ражнатович. Человек, ставший лидером «Делиje» (Героев) – главного фанатского и хулиганского движения «Звезды». В 1970-х его действительно искал Интерпол, объявив одним из самых опасных преступников мира. Влахо и Тома, конечно, знали о нем. Влахо посмотрел на друга, состроил гримасу и пожал плечами. «Да ладно, весело же!» – улыбнулся Тома.

Парни вынырнули на улицу и в толпе фанатов «Динамо» оказались на территории стадиона. Быстро попасть на трибуну не получилось. Кордон преимущественно сербских полицейских тормозил движение. «У нас опять столкновение. Пятое за день, мать его!» – донеслось по рации низкого усатого капитана. «Мы уже пускаем. Загоните на сектор, чтобы они не видели друг друга!» – скомандовал он. Через 10 минут Влахо и Тома были на своих местах. Почти посередине.

За воротами справа от них был сектор «Делиjе». Слева – фанатов «Динамо». Представители Bad Blue Boys – главного движения Загреба – уже были на месте. Внушительная группа рослых и крепких юношей и мужчин появилась и на центральной трибуне. Команды разминались на поле. Футболисты то и дело смотрели на болельщиков.

***

Оставалось 20 минут до официального начала. Влахо бросил взгляд на сектор сербов. Он уже успел заполниться. Действительно – не меньше трех тысяч. У некоторых фанатов была порвана одежда, на лице стыла кровь. Но они как будто и не замечали этого. На противоположной трибуне – ровно то же самое. Голос из рации не врал про драки.

Неожиданно весь сектор сербов поднял руки над головой. Над «Максимиром» пронеслось «Zagreb je Srbija!». Громкое и отрывистое. Несколько раз. Возмущенные хорваты ответили свистом. Влахо и Тома подняли в воздух кулаки с разогнутыми средними пальцами. Bad Blue Boys ответили дружным «Srbi – na vrbi!», которое подхватил весь стадион. Влахо и Тома – с особой страстью.

Прокричав «Ubit cemo Tudmana!» (убьем Туджмана), сербы запели, а фанаты на задних рядах стали копошиться. Все хорваты смотрели в их сторону. Через минуту на «Максимире» стало на один рекламный щит меньше – сербы с треском разломали его и принялись за остальные. Баннеры с торговыми и прочими марками висели прямо на нижнем ярусе гостевой трибуны. Легкая добыча. Обломки жалостливо валялись на земле.

«Вот уроды!» – крикнул Тома. Со стадиона посыпались оскорбления, оформленные в песни. Десятки хорватов стали расталкивать людей и прорываться к гостевому сектору. Влахо и Тома, задеваемые чужими мощными плечами, невольно двигались туда же. Они делали это неохотно, с опаской, стараясь не смотреть друг на друга. Оставаться на месте было нельзя – все равно толпа вынесет вперед. Лучше не пробовать. Не мешать. Сербы забрались на верхний ярус и принялись выламывать кресла, которые затем полетели в хорватов. Влахо видел, как впереди началась стычка. Первые добравшиеся до сербов хорваты вступили с ними в драку. Полиция робко доставала дубинки.

***

Белое и синее мелькало перед глазами. Красное поодаль, а желтые кресла пролетали и звонко падали совсем рядом. Серое стояло внизу. Мягко и растерянно ожидая команды. Речь диктора стадиона беспомощно висла над стадионом. «Просьба – занять свои места и немедленно прекратить беспорядки». Ага, как же! Ситуация выходила из-под контроля.

Влахо и Тома разделили несколько рядов, и друзья потерялись из вида. До эпицентра сражения было всего метров десять. Хорватам пришлось отступить – организованные сербы умело пользовались численным большинством. Еще один набег хорватов – и снова они вынуждены отойти. Влахо смотрел на парня в черном свитере, который замешкался и не успел за своими. Четверо или пятеро сербов повалили его на землю и стали бить ногами. Он прикрывал голову ладонями, но это не спасало. Еще 5-6 мощных ударов, и он потерял сознание.

В голове Влахо помутнело. Эта сцена вывела его из равновесия, и он, не думая ни о чем, бросился на толпу противников. Он сломал кресло и запустил его метров на 15. Сербы впервые пошатнулись от взбешенных хорватов, и Влахо не пришлось драться.

С поля на беговые дорожки выскочил Звонимир Бобан. Разъяренный капитан хорватской команды указывал полицейским на их полное бездействие. Фанаты «Звезды» жгли файеры. Дым окутывал их сектор. Несколько человек полезли через ограждение на поле, и только тогда вмешалась полиция. «Сраные сербские копы, не хотят своих мочить!» – завопил кто-то справа от Влахо. Он смотрел вокруг, и все было как в тумане. Диктор продолжал бессмысленное: «Немедленно займите свои места!».

***

Еще два столкновения, и хаос, охвативший трибуны, перебирался на поле. Влахо отошел к своему месту и увидел Тома. С ним все было в порядке. На всякий случай Влахо спросил: «Ну ты как?» – «Да жив, как видишь. А с тобой что?» – «Да тоже нормально». Парни стали оглядываться. Bad Blue Boys тем временем ломали железное ограждение – жаждали попасть к Делиje на противоположной стороне. С хорватами полицейские не были так стеснительны, мигом расчехлив дубинки. На это тут же гулом отреагировал стадион. Диктор устал повторять одно и то же, резко замолчав. Не к месту заиграла веселая балканская музыка.

Фанаты «Динамо» прорвали оцепление, выскочили на поле и понеслись к трибуне сербов. Пара сотен злых молодых людей вынудила тренеров команд поспешно скрыться в раздевалках. За ними следовали игроки. Хорваты перебежали поле и остановились у ворот, за которыми жгли сербы. Подойти ближе не дали полицейские, выстроив два плотных ряда. А потом сами двинулись на болельщиков, чтобы загнать обратно на трибуну.

Фанатам ничего не оставалось, как рвануть назад. Они спотыкались и падали на газон. Всем лежачим, кого полицейские настигали, тут же доставалось несколько ударов резиновой дубинкой. Били больно. По голове, ногам, спине. Влахо вскипел. Он принялся решительно отталкивать впереди стоящих и рваться вниз. Его остановил Тома: «С ума сошел!? Хочешь без башки остаться?». Влахо не слушал, пытался вырваться. Но потом успокоился.

Полицейские не щадили. Слезоточивый газ впивался прямо фанатам в глаза. Одному хорвату сильно досталось по голове резиной. Он не мог встать. Кровь стекала с его волос. Это заметил Звонимир Бобан. Футболист запомнил обидчика в серой форме, догнал и попробовал выяснить отношения. Поняв, что смысла в этом нет никакого, Бобан с разбегу и в прыжке врезал ему ногой. Стадион завопил от восторга. Имя Бобана распевалось несколько минут. «Звонимир, ты лучший», – что есть силы заорал Влахо.

***

Бобана с поля увели работники стадиона. Прикрывали героя от полицейских сами фанаты. Конфликт между хорватскими болельщиками и органами правопорядка стал главным. Первые – бросали в людей в форме все, что попадет под руку: камни, кресла, горящие файеры, зажигалки, монеты. Вторые – с яростью мутузили гражданских дубинками, распыляли газ. Когда не справлялись, на помощь приехала пожарная машина, лихо окатив беснующихся водой. Помогло. На другой стороне сербы, как ни в чем не бывало, рассыпались по своему сектору и наблюдали.

Глазели и на центральной трибуне. Попробовать выбраться со стадиона люди решались только через 40 минут бойни. Тома одернул Влахо: «Чего тут еще ловить? Пойдем» – «Давай еще десять минут, вдруг помощь кому будет нужна». Помощь действительно была нужна, но вряд ли Влахо мог ее оказать. Полицейские волочили прочь десятки фанатов с пробитыми головами и рваной на куски одеждой. Виднелись единичные врачи с белыми чемоданчиками. Bad Blue Boys притащили два флага ГДР и показательно сожгли их. А дальше все по кругу: пылающие черным рекламные баннеры, дубинки, водометы и крик. Влахо и Тома решили, что пора.

На выходе с трибуны возникла небольшая давка. Пришлось простоять еще 10 минут. Территорию «Максимира» было не узнать. Черная пелена дыма зловеще застыла над ареной и становилась все больше. Вокруг зудели машины – полицейские, скорой помощи – что-то грохотало и взрывалось. Столкновения полиции и фанатов вылились за пределы стадиона.

Влахо и Тома скорым шагом пошли в сторону проспекта, ведущего к дому. Поворот – и мимо них на территорию стадиона пронеслась группа из 7-8 полицейских. Рядом раздался звонкий треск. Кто-то бросил в полицейских бутылку. Она разбилась об ограду и десятки осколков разлетелись вокруг. Влахо инстинктивно наклонился и закрыл голову. Тома не успел. Влахо услышал жалобный протяжный крик. Такой мог издать раненный зверь. Два осколка впились Тома прямо в шею, а один прошил руку в районе локтя. «Черт, Тома!» – закричал Влахо, подбежав к другу. Тот скорчился, боль вынудила его сесть на землю. «Ты как?» – нервно спросил Влахо. Тома на автомате выдернул два осколка из шеи. Один оставил глубокую рану. Выступила багрового цвета кровь.

Влахо заметался в поисках помощи, но быстро понял, что это бессмысленно. В заднем кармане джинсов он нашел бежевый неиспользованный платок, и Тома прижал его к ране. Главное, чтобы не артерия. Влахо поднял Тома, как это делают, когда помогают раненым солдатам: перекинув его руку через свои плечи. Метрах в 700 от стадиона была больница. Туда и направились. Их как будто никто не замечал. У Влахо кружилась голова, все размылось перед глазами. И вот повезло. Рядом с парнями остановился синий старый Opel. Из окна показалось худое лицо. «В больницу? Прыгайте скорее», – обратился испуганный мужчина лет 40.

Через полчаса Влахо ждал Тома в больничном коридоре. Ярко светили лампы. Мимо бегали врачи и медсестры. На скамейке рядом перешептывались пациенты – две женщины, ожидавшие своей очереди. На Влахо оглядывались. Его куртка была испачкана кровью, кроссовки – грязью, а лицо – усталостью. Он уже знал, что с Тома ничего серьезного и почти перестал волноваться. Только думал: «Эти гребаные сербы еще за все ответят». Ну, и где там Тома? Еще нужно из дома позвонить маме в Осиек.

***

Югославская Первая лига просуществовала еще один сезон после загребского побоища. Затем оттуда снялись сначала словенские, а следом хорватские команды.

В 1991-м Хорватия, Словения и Македония провозгласили независимость. Годом позже – Босния и Герцеговина. Звонимир Бобан был признан национальным героем и уехал на девять сезонов в «Милан». Полицейский, пострадавший от удара футболиста, заявил, что не держит на него зла.

Желько Ражнатович женился на сербской поп-звезде Цеце (Светлане Величкович), построил бизнес и купил любительскую команду «Обилич». В 1998-м она стала чемпионом Югославии (играли сербские и черногорские команды). В 2000 году Ражнатович был убит. По одной из версий, сделал это известный фанат «Црвены Звезды», не простивший Аркану любовь к новой футбольной команде.

На «Максимире» в память о печальных событиях, закончившихся тяжелыми травмами для 138 человек, установили памятный знак. На нем надпись: «Тем болельщикам «Динамо», для которых война началась 13 мая 1990 года сражением на этих трибунах и чья жизнь брошена на алтарь Отечества».

Топовое фото: ultras-tifo.net

Другие посты блога

Все посты