Экс-форвард БАТЭ – о ситуации в Беларуси, аресте Сароки и о том, чем наш чемпионат уступает казахстанскому

Боян Дубайич уважает Алексея Багу, грустит по «Городее» и хочет приехать в Минск.

Сербский форвард Боян Дубайич отыграл в Беларуси четыре сезона. Два из них он провел в «Городее», где завоевал репутацию качественного игрока высшей лиги, а еще два – в Борисове, где не сумел стать ни лидером, ни чемпионом.

Дубайич покинул Борисов в декабре прошлого года, когда политический кризис в РБ себя достаточно широко проявил. «Трибуне» легионер рассказал, как узнал о том, что его партнер по БАТЭ Антон Сарока арестован, о своей реакции на происходящее, о причинах отъезда из Беларуси и о том, почему казахстанский чемпионат выглядит предпочтительнее нашего.

– Боян, на днях узнал, что ты недавно подписал контракт с кипрским «Паралимни». Как тебя занесло на остров?

– Когда ушел из «Актобе» Алексей Анатольевич Бага, в клубе за короткое время изменилось многое. Например, на днях узнал, что в команду приехал четвертый тренер с начала года. За это время в клубе поменялось два президента. Конечно, хотел, чтобы Бага продолжил работать с командой, чтобы все поняли его требования, привыкли друг к другу, ведь только так можно добиться какого-то успеха. Но мой опыт в Казахстане свидетельствует о том, что некоторые люди не очень думают о будущем клуба, не мыслят на перспективу. Мне показалось, что они думают только о себе, а не о каких-то общих целях.

С начала года из «Актобе» уехало 14 человек, что очень странно. Так что я тоже был готов к подобному повороту, и свой уход [в июле] воспринял нормально. После у меня были предложения от «Каспия», «Турана», «Кайсара», но мне все-таки хотелось вернуться в Европу. Решил для себя, что приеду домой в Сербию, встречусь с родителями, которых с января не видел, и буду спокойно самостоятельно тренироваться. Однако мне буквально сразу, я даже из Казахстана не улетел, позвонил один сербский агент и спросил, не хочу ли я поиграть на Кипре. Знал об этой стране не так много, но для меня было важно, что она находится относительно недалеко от Сербии и туда каждый день есть прямой рейс. А еще то, что на Кипре светит солнце, хорошая погода, море и так далее. Кроме того, мне сразу позвонил тренер Маринос Сатсиас и сказал, что очень хочет, чтобы я приехал. Все это привлекло мое внимание. Я вернулся в Сербию лишь на три дня, а потом полетел на Кипр и сразу подписал контракт. Все произошло так быстро, что даже не успел еще все осознать. С каждым днем мне нравится на Кипре все больше и больше.

Первое впечатление – это жара. 37 градусов в Сербии и на Кипре переносят совершенно по-разному. Здесь из-за высокой влажности температура кажется на десять градусов больше.

– Как тебе городок Паралимни, где базируются твой новый клуб?

– Прежде о нем ничего не слышал, а знал только про Никосию. Но мы сейчас находимся в Пернере. Это как часть Паралимни, но более туристическая. Рядом – популярная среди молодежи Аянапа. А что касается Паралимни, то города, честно говоря, толком и не видел. Мы готовимся к чемпионату, у нас двухразовые тренировки, и времени путешествовать особо нет. Поселили меня в гостинице, пока буду жить здесь. Чуть позже футболистов разместят в домах, напоминающих виллы с бассейном. Как понял, они принадлежат хозяину клуба. Сейчас дома сдают в аренду туристам, но через две недели туда заедем мы. Никогда не думал, что буду жить на вилле на таком красивом острове с прекрасным видом на море. Скоро ко мне приедет моя девушка, а в гости на день рождения – оно у меня через месяц – прилетят родственники.

– А как на Кипре дела с антиковидными ограничениями?

– Тут все очень серьезно. Когда играл в Беларуси, чемпионат из-за коронавируса не останавливали, и это был преимуществом для футболистов, потому что мы играли без перерыва. Ну и в целом, как ты сам знаешь, в стране строгих ограничений не было. В Казахстане – тоже. На Кипре все по-другому. В любое заведение пройти можно лишь в маске, без отрицательного теста тебя в ресторан тоже не пустят. Для этого нужно показать паспорт о тесте, сделанном недавно, или открыть в телефоне специальное туристическое приложение. Маску нужно надевать повсюду. В Казахстане она может чуть сползти на бороду, и ничего страшного не произойдет, а здесь за этим следят строго. Даже когда приходим в раздевалку команды, все должны присутствовать обязательно в масках. На время теоретических занятий все, кроме тренера, тоже должны их надевать. Но не знаю, какая от этого польза. Ведь мы все равно потом идем в тренажерный зал, находимся в маленьком помещении уже без масок и контактируем друг с другом.

В моем клубе лишь малый процент игроков не прошел вакцинацию. Возможно, будет какое-то давление на тех, кто еще не сделал прививку, но это все равно личный выбор каждого человека. Хотя многое будет зависеть и от решения местной футбольной федерации. Если скажут, что вакцинация обязательна для всех, то тогда буду думать над этим вопросом. Но я лично пока не хочу делать прививку. Все в жизни делаю, отталкиваясь от своих внутренних ощущений, и не думаю, что вакцинация очень помогает. Вижу, как очень большой процент людей делает прививки только из-за того, что им будет попроще путешествовать по миру. Но я не считаю, что исключительно это должно быть основной причиной для принятия вакцины. Кроме того, известны случаи, когда люди заболели коронавирусом уже после вакцинации, так что, повторюсь, пока прививаться не хочу.

– У тебя очень интернациональная команда, в которой собраны футболисты со всего мира.

– Это правда. Кипр – уже Евросоюз, и здесь многие иностранцы не считаются легионерами. Ими в «Паралимни» являюсь лишь я и один аргентинец. Легионеров в команде может быть только два человека. Конечно, без паспорта Евросоюза на Западе тяжело. С ним футболистам из Сербии или Беларуси проще было бы играть в Европе. А так тем же сербам в Италии разрешено выступать лишь в Серии А. Играть во втором дивизионе можно лишь в том случае, если тебя приобрел, к примеру, «Милан», а потом отдал кому-то в аренду.

– В команде все общаются на английском?

– Практически. Наш тренер – киприот, но он 80 процентов времени старается разговаривать на английском. Местные на английском также разговаривают, так что с коммуникацией проблем нет. Видишь, как моя жизнь повернулась. Сначала, когда играл в Швейцарии, выучил итальянский и французский, потом русский… По итогу вместе с сербским и английским сейчас могу разговаривать на пяти языках.

– Уехав из Казахстана, ты потерял в деньгах? В «Актобе» получал самые большую зарплату в карьеру?

– Зарплата сейчас поменьше, однако не скажу, что в «Актобе» у меня были самые солидные условия. В Таиланде когда-то получал тоже очень достойные деньги. Но в Казахстане действительно платят очень высокие зарплаты, и многие туда едут, чтобы заработать для себя и своей семьи. Повторюсь, у меня были предложения из трех казахстанских клубов, но я подумал, что деньги у меня еще будут, и что они – не самая важная составляющая жизни. Я бы мог остаться в казахстанском чемпионате на пять лет, но при этом не устроил бы свою личную жизнь. Это, кстати, тоже стало одной из причин, почему так легко уехал из Казахстана.

* * *

– Давай вернемся к «Актобе». Ты ехал в Казахстан по приглашению Алексея Баги?

– Да. После БАТЭ вернулся в Сербию. Тренировался дома, предложений не было, но как-то для себя решил, что был бы не прочь поиграть в Венгрии. Эта страна расположена недалеко от дома, на машине до нее буквально четыре часа. И в один день мне действительно оттуда поступил звонок – приглашали в команду, находившуюся примерно в середине турнирной таблицы. Но в тот момент ходили разговоры о том, что Алексей Бага подпишет контракт с «Актобе», и один агент постоянно твердил, чтобы я набрал Анатольевичу, сказал, что не против поработать с ним. Подумал, что это было бы как-то неправильно, но я сказал агенту, что позвоню Баге завтра. И так вышло, что именно на следующий день мне позвонили из Венгрии, а вечером набрал сам Бага, опередив меня. Приятно, когда тебе звонит такой человек и тренер и предлагает поработать вместе. Сразу же отказался от варианта в Венгрии и согласился поехать в Казахстан. Верил, что будет все хорошо, но вышло все-таки не так, как хотелось.

– Объясни, чем крут Бага, раз ты сразу же согласился поехать за ним?

– Могу сказать о нем лишь только позитивное. В БАТЭ мы больше общались балканской компанией. И когда Бага покинул клуб, мы все сошлись на том, что нам его не хватает. У нас с ним были отличные отношения, и мы, если честно, даже потом скучали по нему. А что касается его тренерских способностей … 90 процентов специалистов лишь мечтают о том, чего добился Бага: побед в еврокубках, матчей на прекрасных стадионах. У многих этого не будет, а с Анатольевичем уже случилось.

– Что первым увидел, когда оказался в Казахстане?

– Алма-Ату. Потому что в Актобе лежал снег, и мы не могли поехать туда тренироваться. Поначалу все время чувствовал себя как будто на сборах. Из-за погодных условий мы даже начали чемпионат в Алма-Ате. Не наш город, не наш стадион… Все это было как-то несправедливо по отношению к команде. Ведь когда играешь дома, испытываешь совершенно другие эмоции. Тем более в Актобе, где за тебя болеет весь стадион. И, конечно, если бы мы начали сразу дома, то и настроение было бы получше. А так, повторюсь, казалось, что я где-то на сборах.

– Как вас приняли в коллективе с Эрвеном Мукамом?

– Все было хорошо. Мы жили с Эрвеном и проблем вообще никаких не ощущали. А Бага – профессионал. Он всегда свою работу выполнял на должном уровне.

– Несмотря на досадную серию из поражений, у «Актобе» при Баге был и прекрасный отрезок в пять матчей без проигрышей. Когда в команде что-то пошло не так?

– Мне сложно ответить однозначно. На мой взгляд, все произошло по каким-то другим причинам. Я не общался с акимом города Актобе, но, как мне кажется, все произошло из-за людей из власти, которые не должны влиять на футбол.

– Как узнал об уходе Баги?

– Мне кажется, это произошло через несколько дней после игры c «Астаной» [в начале мая]. Узнал из неофициального аккаунта клуба в Инстаграме, и потом все подтвердилось официально. Было неприятно от такой новости. Позже созвонился с Анатольевичем, мы встретились, поговорили и пришли к тому, что все в жизни делается к лучшему. Мы продолжаем поддерживать с ним связь, и он один из первых, кто поздравил меня с подписанием контракта с новым клубом.

– Ты покинул команду через два месяца. Тебя убрали как футболиста, пришедшего вместе с Багой?

– Такие мысли тоже лезли в голову, но я негатив стараюсь прогонять, он ничего хорошего не приносит. Стремился максимально выкладываться на тренировках и делать все, чтобы помочь своей команде. В конце мая меня новый тренер выпустил на замену в матче с «Тоболом». Мы проиграли 1:2, но я забил гол в концовке. После этой игры в клуб приходит уже другой тренер [Вахид Масудов], и я забиваю победный мяч в ворота «Атырау». Но почему-то в следующих матчах вообще или не играл, или проводил на поле мало времени. Было заметно, что что-то готовится. Тем более за неделю до моего ухода клуб уже покинули три легионера. И когда узнал, что со мной расстаются, не расстроился. Это был хороший опыт, который позволит мне что-то улучшить в моей жизни. За это время познакомился с новой страной и культурой.

Я все-таки желаю, чтобы у «Актобе» появился тренер, которому дадут нормально поработать. На все нужно время. Невозможно понять за один или два дня, как специалист видит футбол и какие у него требования. Если в «Актобе» хотят результат, то должны выделить тренеру время. И если это сделать, то клуб сможет за короткое время вернуться в четверку лучших команд Казахстана. Но для этого, повторюсь, нужно верить в человека и дать возможность спокойно работать. Допускать ошибка – это нормально. И не бывает такого, чтобы команда не проигрывала. Посмотри, на каком месте в этом сезоне оказался «Ювентус». Клуб, постоянно бравший золото, боролся за то, чтобы попасть в Лигу чемпионов. Это жизнь. Было бы скучно, если бы «Реал», «Бавария» все время только побеждали. И вся сладость футбола как раз в том, что шансы на победу есть у каждого.

– Красиво сказал. Как тебе игралось в Казахстане после Беларуси?

– На мой взгляд, уровень чемпионата там чуть выше. Приведу пример. В Казахстане даже в командах в низу турнирной таблицы есть легионеры, поигравшие в хороших чемпионатах. В Беларуси у аутсайдеров таких футболистов нет. Плюс бюджеты выше.

Играют в Казахстане, как и в Беларуси, по-разному. Кто-то больше в атаку, а кто-то – от обороны. У нас в «Актобе» подобрались очень хорошие игроки с большим опытом, но у меня сложилось впечатление, что они боятся совершить ошибку. Дело в том, что у команды достаточно требовательные болельщики. Они любят «Актобе» и помнят, как клуб пять раз становился чемпионом Казахстана. Если все хорошо, то все реагируют положительно, а если команда проигрывает, болельщики могут начать в интернете писать очень неприятные вещи, и некоторые футболисты принимали все это близко к сердцу, боялись ошибок. Но если так делать, ты не покажешь своих лучших качеств. Писали, повторюсь, разные гадости, но когда я покидал команду, удивился, как местные люди меня полюбили. Они прислали мне [в интернете] огромное количество сообщений. Даже приходили ко мне во двор, чтобы попрощаться. Все были расстроены, и кто-то в интернете написал, что Боян играл с горящими глазами, и я рад, что они это почувствовали. Их слова свидетельствуют о том, что я все делал правильно.

– Что можешь сказать о городе Актобе?

– В нем есть все, что мне необходимо: хорошее жилье рядом со стадионом, тренажерный зал, ресторан, где можно качественно поесть, и болельщики, заполняющие трибуны. По торговым центрам за покупками и по барам не ходил. Конечно, можно было бы и выбраться как-нибудь, но короткие перерывы между матчами этого не позволяли.

– По ценам Казахстан дешевле, чем Беларусь?

– Актобе более дешевый город, нежели Минск. Цены, честно говоря, вспомнить не смогу, но такси от моего дома до стадиона, а это примерно 6-7 минут в дороге, стоит 500 тенге. Это порядка трех ваших рублей. В сравнении со Швейцарией беларусское такси считается дешевым, а в Казахстане оно еще дешевле.

– Накануне сезона в Казахстане нередко режут барана на глазах у команды, чтобы привлечь удачу. В «Актобе» подобное происходило?

– Да, несколько раз, но я не смотрел. Впервые это произошло еще до старта чемпионата. Мы были на тренировке, и капитан сообщил всем, что будут резать барана – на удачу. Я примерно понял, что он сказал, но все равно не мог в это поверить. Для казахов это нормально, а я даже и слышать о таком не хотел. Когда в дальнейшем об этом кто-то рядом заговаривал, я отвечал: «Брат, пожалуйста, давай не будем». Так что я и еще пару игроков на этот ритуал не смотрели.

Барана режут на поле, мясо раздают нуждающимся. Хорошо, конечно, что кто-то съест это мясо с удовольствием, но резать животное на глазах у команды… Считаю, это неправильно, однако никого не осуждаю. У каждой страны свои обычаи, и каждый, отталкиваясь от своих убеждений, делает то, что на его взгляд, принесет ему счастье.

– Баранину попробовал в Казахстане?

– Да, и конину с картошкой и капустой ел. У казахов достаточно вкусная традиционная еда.

– Даже вкуснее легендарного шашлыка из Городеи?

– О, от этого шашлыка у меня остались очень приятные воспоминания! Когда только начал играть за «Городею» и выходил на поле, чувствовал этот запах мяса. Наверное, когда человек во время матча слышит этот запах, он просто мечтает попробовать этот шашлык. Я попробовал его спустя два месяца после дебюта. Мы возвращались домой в Минск после игры, и, как мне кажется, Сергей Усеня дал мне мясо и сказал: «Попробуй, братан. Это наш шашлык». Мне очень понравилось. Ехали после победы в автобусе и кушали шашлык. В Сербии он называется ражничи, но его на стадионах не готовят. Во время матчей можно купить плескавицу (блюдо в виде круглой котлеты, популярное на Балканском полуострове – Tribuna.com).

Мне очень жалко, что «Городеи» больше нет. Такая команда должна быть в высшей лиге. Она – с этим шашлыком и болельщиками – была частью беларусского футбола. Победить нас на нашем поле всем было тяжело. Период в «Городее» оставил очень приятные воспоминания. Да и в Беларуси – не будем говорить о политике – тогда было очень спокойно. В этой стране родились дети у многих моих сербских друзей, и слово «мама» они произнесли впервые именно в Беларуси. Дети рождаются по любви, а любовь есть тогда, когда у мужа и жены все хорошо, и они чувствовали себя в Беларуси как дома. К сожалению, сейчас ситуация в стране немного изменилась.

– Какую городейскую историю вспоминаешь чаще всего?

– В «Городее» получал позитивные эмоции. Встретил там добрых людей – от массажиста до тренера. Хорошо помню последнюю игру за клуб в 2018-м. Я в том сезоне поставил себе цель забить десять мячей и потом попасть в Борисов. Сам себе говорил: «Забьешь десять голов – и поедешь в БАТЭ».

Начало того чемпионата было не очень, но потом сделал два хет-трика, и к концу сезона я оказался близок к цели. Оставался один гол. Последний матч мы играли в декабре дома против «Слуцка». Поле было ледяное, вышли в бампах. Мне очень сильно хотелось забить, но никак не получалось. И тут на 93-й минуте судья назначает пенальти в ворота «Слуцка». Одиннадцатиметровые у нас всегда исполнял Дима Лебедев, и я, несмотря на жажду гола, не стал просить, чтобы мне дали пробить с точки. Но Яромко сам попросил Лебедева, чтобы на этот раз ударил я. В итоге забил, а судья сразу же свистнул об окончании матча. Это были невероятные эмоции. После игры я немного посидел на лавке, попрощался с полем и болельщиками, которые подошли ко мне. Рад, что так сделал. Чувствуешь, как эмоционально говорю? Хорошо, что не плачу. Жаль «Городею».

– На днях начался суд над бывшим директором сахарного завода Михаилом Криштаповичем, который много внимания уделял команде. Каким ты его запомнил?

– Честно говоря, мы редко общались, но помню, насколько он любил футбол и как был счастлив, когда приходил в раздевалку после победных матчей. Был случай, когда мы пропустили от БАТЭ в уже добавленное время, уступив 2:3, но Криштапович, довольный, пришел в раздевалку и сказал, что все равно будут премиальные. Это было от души. В последний раз встретил его, когда уже выступал в БАТЭ. Мы пересеклись в офисе «Белавиа» – я покупал билеты в Сербию. Немножко поговорили, а позже узнал, что его задержали. Надеюсь, все решится, и он выйдет на свободу.

– С кем из городейских ребят общаешься чаще всего? С Миланом Йоксимовичем?

– Ну, с Йоксимович мы дружим, наверное, с 19 лет и постоянно общаемся. Так что я бы не относил его в компанию городейских. Как он? Вернулся в Сербию из Латвии, где играл за «Лиепаю». Это было его желание. У него есть девушка, пора строить семью и быть ближе к дому. Сейчас тренируется с командой «Нови-Пазар» из высшей лиги.

Я остался с каждым на контакте. Не скажу, что ежедневно общаемся, но время от времени созваниваемся, поздравляем друг друга с днем рождения. Недавно вот с Лебедевым общался, но чаще всего разговариваю с Сергеем Усеней.

* * *

– Ты переходил в БАТЭ с прекрасной статистикой, но так и не смог ее развить дальше. Почему?

– Если посмотришь мою статистику в БАТЭ и соотнесешь с минутами, проведенными на поле, увидишь неплохие показатели. Но после моего первого сезона команду покинул Бага, вместо него пришел Кирилл Альшевский. Он не давал мне игрового времени на протяжении десяти игр, а потом неожиданно выпустил на поле в матче с «Неманом». Я забил, мы победили, но после этого опять перестал нормально играть – выходил на замену. Чувствовалось, что мне не доверяют, однако тренер сам выбирает, кого выпускать и в какой футбол должна играть команда, чтобы был результат.

В такой обстановке решил для себя, что буду профессионально дорабатывать контракт до конца, выкладываться полностью и доказывать, что достоин выходить на поле. Так и прошел этот период. Не очень хороший, но у него тоже были свои положительные черты. Например, больше работал над собой, чтобы глубоко лично не принимать определенные вещи. Но стоит признать, что в БАТЭ хватало классных футболистов в линии атаки. Максим Скавыш – просто машина. Очень приятный и добрый пацан. Антон Сорока – тоже хороший нападающий, но у него, к сожалению, была травма, и не все получалось.

– После ухода из БАТЭ были варианты продолжения карьеры в Беларуси?

– Да, но на тот момент они мне были неинтересны. Интуиция подсказывала, что стоит продолжить карьеру в другой стране. И рад, что так произошло. Буквально через пару месяцев у меня вновь появилась возможность поработать с Алексеем Анатольевичем Багой.

– Давай представим ситуацию. Ты приехал в Беларусь, живешь в спокойной стране какое-то время, а потом проходят выборы, и резко начинаются протесты, людей грубо задерживают на улицах. Ты бы испугался?

– В Беларуси я прожил четыре года, и это немало. Чувствовал себя в Минске как дома и совсем не ощущал себя легионером. В вашей стране я провел замечательные годы, и благодарен судьбе, что прожил это время в таком красивом месте. Всегда буду рад вновь туда вернуться. Но вещи, о которых ты говоришь, беларусы, конечно, приняли тяжелее, нежели легионеры. Мы на Балканах в конце 90-х пережили бомбежку НАТО. Нечто похожее на то, что происходит в Беларуси, мы когда-то сами проходили, слышали в разговорах наших родителей, обсуждавших все это достаточно эмоционально. И нам, повторюсь, не было так страшно, как вам. Но у меня есть беларусские друзья, ощутившие все эти эмоции. Многие задаются вопросом, когда все это закончится. Понимаешь, люди должны заниматься семьями, личностным ростом, воспитывать детей, а их внимание отвлекла политика. О проблеме в Беларуси услышал уже весь мир, но никто не знает, что будет дальше. Жалко. Дай Бог, чтобы все это закончилось.

– Как ты узнал, что задержан Антон Сорока?

– Мы просто приехал на тренировку, и увидели, что Антона с нами нет. Никто ничего плохого не подумал, потому что иногда игроки пропускают тренировки по разным причинам. Ну, например, МРТ поехали делать, но в какой-то момент нам сообщили, что Антона забрали [cиловики]. Это был шок, однако потом сказали, что завтра его освободят, и с ним произошла случайность. Но это, конечно, указывало на то, что следующим может быть каждый.

– Как на Антона повлиял этот опыт?

– Если честно, не хотел спрашивать у него об этом. Это все-таки личные и неприятные вещи, и мне не хотелось разговором возвращать его к негативным эмоциям. Думаю, он получил определенный опыт, и понял, насколько все серьезно.

– На твой взгляд, на чьей стороне правда – на стороне народа, который хочет перемен, или у тех, кто удерживает власть?

– Раньше не ответил бы на этот вопрос. Просто потому, что я православный человек и никого не хочу осуждать. Не имею на это право. Но скажу так. Я общаюсь с вашим народом, знаю его мнение, и только хочу, чтобы все поскорее закончилось, и вы вернулись к своей жизни, занимались семьями, работой и саморазвитием. Происходящее никому не идет на пользу.

– Александр Нойок как-то признался, что планирует в Беларуси жить после завершения карьеры. Ты бы пошел на такой шаг?

– А у меня есть квартира в Минске. Люблю ваш народ, Минск, и я думал, что после отъезда буду постоянно туда летом приезжать отдыхать. Поэтому во втором сезоне в БАТЭ купил квартиру. Но сейчас я пока не вижу возможности приезжать в Минск и наслаждаться городом.

– Все из-за нестабильности или по другой причине?

– Нет, первый твой вариант верный. Желания пока нет, но мне бы в любом случае хотелось потом приехать в Минск и увидеться со своими друзьями.

ФОТО: fcbate.by, prosport.kz, из личного архива Бояна Дубайича