Максим Левицкий: «Баранов хохмит по жизни. Своих земляков тоже не жалел»

В интервью еженедельнику «Футбол» проживающий в Крыму Максим Левицкий раскрыл все подробности своего превращения из украинца в грека, вспомнил, как шутил в «Спартаке» Василий Баранов, и признался, что не видит для себя перспектив в российском футболе.

«Сент-Этьен»

– Максим, вы держали в руках четыре паспорта – советский, украинский, греческий и российский. Сейчас у вас какое гражданство?

– Российское. Французы научили меня быть законопослушным, за что я им очень благодарен. От украинского гражданства отказался – в Украине нет института двойного гражданства. Попутно выполнил соответствующее требование в законе РФ. В Украине у меня оформлен вид на постоянное проживание.

– Попасть в «Сент-Этьен» помогла «сухая» серия в чемпионате России, когда вы продержали ворота «Черноморца» «на замке» 809 минут? 

– Наверняка. Помню, в разгар серии в матче против «Ростсельмаша» в игровом эпизоде получил сотрясение мозга, еще и нос сломал. Нападающий ростовчан спиной обработал мяч в левую от себя сторону, хотел с разворота ударить по воротам. До ворот было около 11 метров. Я в прыжке забрал мяч. Игрок, думая, что пробивает по мячу, ногой ударил меня по голове. С разворота. Было очень больно, но злого умысла у форварда точно не было.

– Врачи вам тогда порекомендовали 21 день постельного режима. Выполнили их предписание? 

– Нет. В мое отсутствие «Черноморец» неудачно провел два матча, пришлось форсировать восстановление. Желания играть было хоть отбавляй. После второго матча начал готовиться вместе с командой к следующей игре. Играли в Москве с «Локомотивом», который за три дня до этого выиграл Кубок России, победив ЦСКА. Обыграли «железнодорожников» – 3:0. Судя по всему, они долго отмечали кубковую викторию – вышли на поле «несвежими».

– Вас в том сезоне приглашали и в московский «Спартак», и в киевское «Динамо». Была дилемма, какое предложение предпочесть? 

– Приглашали и в ЦСКА. Причем в ночь перед моим вылетом во Францию. Один из руководителей клуба пришел ко мне в номер. Постучался в дверь уже после полуночи. Сказал, что армейцы нуждаются в моих услугах, поинтересовался, какой контракт нужно предложить, чтобы я сделал свой выбор в пользу ЦСКА. Отказывать человеку было неудобно, я назвал сумму в два раза большую, чем должен был получать в «Сент-Этьене». Она собеседника не смутила. Но менять что-то уже не видел смысла. Мне хотелось попробовать себя в европейском футболе, пожить во Франции. Даже Байдачный, когда мы коснулись этой темы, развел руками: «На твоем месте уехал бы в «Сент-Этьен».

– Во французском клубе вы четыре месяца числились в команде украинцем, а потом превратились в потомка эллинов. Когда «Сент-Этьен» впервые поднял вопрос о смене гражданства? 

– До подписания контракта разговора на эту тему не было вообще. Я приехал, 11 июля 2000 года подписал контракт, меня заявили. Лицензию на участие в чемпионате Франции получил как украинец. В первом туре играем с «Генгамом». За день до игры выходим на разминку, подходит администратор команды с переводчиком. Говорят, что только трое иностранцев могут выходить на поле, а я четвертый. То есть попадаю под лимит, скорее всего, играть не буду. Но на следующий день в стартовом составе на поле выходят Саша Панов, бразилец Алоизио и я. Что изменилось за ночь, не интересовался, главное было играть.

– Как дальше развивались события? 

– Чуть позже со мной опять заводят разговор. Дескать, нужно оформить паспорт гражданина Европейского Союза, все будет легально. По-другому не знают, как выйти из ситуации, чтобы я постоянно играл. Легионеров шестеро, перед началом сезона еще одного бразильца купили. Я тем временем узнаю, что подобные разговоры ведут не только со мной – так же взяли в оборот бразильца Алекса.

– Он первым согласился? 

– Да. Но Алекса долго «уговаривали». Вывели из состава, под надуманным предлогом оштрафовали. Прессовали прилично. В итоге Алекс сдался. С «Марселем» на замену Саши Панова вышел уже как португалец, заявили его буквально в день игры. За 15 минут два гола забил, 3:0 выиграли. И в 11 матчах 15 мячей наколотил.

– В итоге вас пример Алекса убедил? 

– Скорее успокоил. Четыре тура отыграл как украинец. Затем на тренировке получил небольшую травму – расцарапал об крошку колено, пошло заражение, пришлось делать операцию. К тому времени на меня пришел вызов из ФФУ – Лобановский пригласил в лагерь сборной Украины. Французы отпускать меня в национальную команду не хотели. Вызвал президент клуба. Сказал, дескать, у нас непростая ситуация, ты должен остаться. Я возразил: «Вызов официальный, я должен ехать. Хотите, чтобы меня на пять игр дисквалифицировали?»

Президент в ответ привел пример нашего африканского легионера Люсьена Меттомо. Мол, его тоже вызвали в сборную Камеруна, но мы дали немного денег, и он уже никуда не едет. Не вижу повода, чтобы не предложить подобное тебе. Тем более у тебя травма, шина наложена, нога не сгибается. Нашему доктору мы доверяем больше, чем украинскому, восстанавливайся у нас. Я подумал, созвонился с руководством сборной, и… полетел в Киев. Врач сборной осмотрел, сказал, что он не сможет меня поставить на ноги до игры и мне лучше вернуться во Францию. Из-за травмы пропустил два тура, к тому же команда проиграла матч на Кубок Франции. Президент «Сент-Этьена» меня вызвал, укорил. Дескать, почти миллион долларов за тебя уплатили, зарплату платим хорошую, а ты нам навстречу не идешь (по этому разговору сравните, кстати, отношение к легионерам в России и Украине – с них пылинки сдувают). Тут наши интересы совпали – через неделю я уже вышел на поле в игре против «Лиона».

– Юрий Никифоров признавался, что в хихонском «Спортинге» он получал в четыре раза больше, чем в «Спартаке». А у вас в «Сент-Этьене» зарплата значительно отличалась от той, что была в «Черноморце»? 

– Еще был нолик дорисован. Может, чуток поскромнее.

– И после разговора с президентом вы дали свое согласие? 

– А оно и не требовалось. Вскоре тренер «Сент-Этьена» в интервью французскому телеканалу рассказал, что у меня, оказывается, есть какие-то родственники в Греции. Мне просто оборвали телефон украинские и российские журналисты. Я на тот момент просто не знал, что им отвечать. Паспорт взялся оформлять представитель греческого консульства в Новороссийске. Помню, что забирал ксиву на нейтральной территории – в Лионе. Мне оставалось только поставить соответствующие подписи, но я все равно сомневался. Сказал, что без своего агента Константина Сарсания ничего подписывать не буду. Костя прилетел, мы встретились с вице-президентом клуба, который предъявил нам подписанный начальником местной полиции документ, где говорилось, что паспорт выдан на законных основаниях. Костя тоже сомневался, что «Сент-Этьен» так быстро оформил мне паспорт, но последний довод убедил и его. В итоге я расписался и забрал ксиву.

В камере до утра

– Правда, что первоначально с Пановым «Сент-Этьен» хотел подписать еще и Романа Березовского? 

– С Ромой я поговорил на эту тему, когда вместе выступали за «Динамо». Они тоже намекали ему, что нужно будет сменить паспорт. Роман на это не пошел.

– Панову не намекали? 

– Я задал и Саше этот вопрос. Он сказал, что подобных разговоров с ним не вели. Все таки Панов за год до этого забил два гола сборной Франции на «Стад де Франс», проводить с ним подобные операции было изначально крайне рискованно.

– В итоге вы отыграли с греческим паспортом только два тура. 

– Ларчик открывался просто. Во втором моем матче в качестве грека мы встречались с «Тулузой». Они третьи снизу, мы стоим повыше. Обыграли их 1:0, оторвались от зоны вылета. Тренировавший «Тулузу» Робер Нузаре до этого вывел «Сент-Этьен» из второго дивизиона в первый. Занял пятое место с командой в элитном дивизионе. Затем вдрызг разругался со спортивным директором и президентом клуба. Ушел в «Тулузу», но был, по-видимому, в курсе внутренних процессов, проходящих в «Сент-Этьене». На пресс-конференции после матча он сказал: «Мы эту игру еще не проиграли. Точно знаю, что у Алекса – левый португальский паспорт. Также не мешало бы проверить и Левицкого». Думаю, если бы сыграли вничью, Робер ничего бы подобного не говорил. Чуть позже «Сент-Этьен» попросил полицию расследовать всю ситуацию – видимо, пытались таким образом показать, что сами стали жертвой обстоятельств. Для меня это обернулось задержанием и почти пятичасовым допросом в январе 2001 года.

– Что удивило во время допроса? 

– Комиссар полиции, выслушав мои ответы на допросе, махнул рукой: «Чертовы французы! Не обманут – не проживут». Я удивился такому пассажу официального лица в адрес соотечественников. Впрочем, больше думал о другом: как выбраться из этой скверной истории. В камере меня продержали до утра. Утром один из жандармов принес мне целую пачку газет популярнейшего l’equipe – главной темой номера там было мое задержание. Мое большое фото с полицейскими под ручки красовалось на первой странице газеты. Жандарм попросил поставить автограф под каждым номером – как сказал, на память для всех работников департамента полиции Парижа, включая комиссара. К концу автограф-сессии у меня уже немного болела рука. А в 11 утра меня освободили из-под стражи, вручив предписание явиться в лионский суд.

– И что было в суде? 

– Сначала, выражаясь юридическими терминами, «исследовали выгоду приобретателя от этой ситуации». Адвокат обратил внимание судьи, что никакой личной заинтересованности в получении греческого паспорта у меня не было. В то время получил серьезную травму Александр Шовковский, и Лобановский сказал, что рассчитывает на меня как на основного вратаря сборной Украины. Меня вызвали на игру с Польшей. Единственный мой интерес – с этим паспортом я мог играть в английской Премьер-лиге. На тот момент у «Сент-Этьена» и лондонского «Арсенала» был подписан договор о сотрудничестве. Уже позже Костя признался, что был разговор насчет меня с Арсеном Венгером, даже была предварительная заинтересованность. Они с Венгером пересекались, когда Костя в начале 90-х играл во Франции, с тех пор поддерживали связь.

– Паспорт оказался краденым? 

– В общеевропейской базе украденных и утерянных паспортов нашли португальские ксивы Алекса и Алоизио. Я получил заключение полиции, что мой паспорт ни по каким базам не проходит. Он был признан недействительным, так как суд получил уведомление от полиции Греции, что паспорт с такими данными такому лицу в Греции не выдавался. То есть этим паспортом ни клуб, ни я не имели права пользоваться. Я, кстати, в аэропортах им ни разу и не воспользовался – всегда предъявлял только украинский совместно с рабочей карточкой, полученной от французских миграционных властей.

– В итоге вы отделались легким испугом – получили четырехмесячную дисквалификацию. 

– Французы еще задержали отправку моего трансфера в московский «Спартак», с которым я вскоре подписал контракт. В суд летал уже из Москвы. По решению суда мне дали четыре месяца условно. Но по случаю выборов президента Франции объявили амнистию, и я автоматически перешел в разряд несудимых. Плюс выписали штраф в 20 тысяч евро. Впрочем, я его так и не заплатил – по той причине, что мне так никто и не прислал соответствующих бумаг. Элементарно не знал, куда перечислить деньги. Первое время по Европе летал с опаской. Когда впервые после суда проходил таможенный контроль во Франции, волновался. В голове крутились мысли, что, чего доброго, арестуют из-за неуплаты штрафа. Но никаких вопросов мне больше не задавали. Вскоре я абсолютно легально принял российское гражданство и сейчас спокойно летаю во Францию по шенгенской визе.

– Помните, какие санкции предъявили к другим участником паспортного скандала? 

– Фариду Мондрагону на пять лет запретили въезд на территорию Франции. Хотя он столько раз по этому паспорту летал из Колумбии в Евросоюз и обратно, но почему-то у него ни разу не было проблем на границе. Легче всех отделались Алекс и Алоизио, которые потом перешли в «ПСЖ». Они заплатили штрафы, получили 4 месяца дисквалификации.

– Что вам сказали в «Сент-Этьене», когда начались судебные дела? 

– Президент пытался успокоить: «Не обращай на это внимание, ты игрок «Сент-Этьена». Но вскоре я услышал: «Извини, мы понимаем, что ты вышел на пик формы, но нам твое участие в матчах очков не принесет». Но носу был ноябрь, до ухода на рождественские каникулы оставалось буквально пару туров. Еще когда только запахло жареным, клуб вел переговоры с «Депортиво», хотели меня туда отдать. Панова передали в аренду в «Лозанну» – у Саши были какие-то проблемы со здоровьем. А у «Сент-Этьена» возникли проблемы с финансами. В итоге меня продали в «Спартак».

– А какое наказание понес «Сент-Этьен»? 

– С клуба сняли семь очков, а генеральный менеджер Жерар Соле был отлучен от футбола на год. Команда по итогам сезона-2000/01 вылетела во второй дивизион.

– Во Франции вы также пропустили самый курьезный гол в своей игровой карьере. 

– Вы имеете в виду игру с «Лиллем»? Вышло, конечно, забавно. Я получил мяч от своего игрока после ввода его в игру из-за боковой линии поля, обработал на боковой линии штрафной площади и решил просто выбить в поле. Но случайно попал в затылок нападающему, который медленно трусил в сторону своих ворот в районе левого угла штрафной. Аккурат от его затылка мяч влетел в ворота. Удар был сильный, у нападающего случился легкий нокдаун. Он затем признался, что не понимал, почему его все поздравляют. После игры уже я был в ауте, так как сыграли 1:1, а в спортивной прессе написали A.S.S.E. – Levytsky – 1:1 и привели количество ударов по моим воротам – 0.

Правда, вспоминаются и более приятные моменты. Например, игра против «Лиона». Я вышел после травмы, пропустил два гола, поединок закончился 2:2. Но поработал неплохо. По крайней мере, так посчитала l’equipe, признавшая меня лучшим вратарем тура. С «Лансом», который тогда Ролан Курбис тренировал, отлично сыграл (мяч 92% времени находился на половине поля «Сент-Этьена», «Ланс» нанес 17 ударов в створ ворот Левицкого, счет 0:0. – Ред.). Когда Курбис пришел в «Аланию», сразу спросил, где играет Левицкий. Но с переходом не сложилось: в «Аланию» взяли марокканца Халида Фухами, агентом которого был… сын Курбиса.

«Спартак»

– Помните свой дебют в «Спартаке»? 

– Когда пришел в «Спартак», у меня еще не закончилась дисквалификация, которая распространялась на все чемпионаты. Моими коллегами-конкурентами тогда были Саша Филимонов и Андрей Сметанин. Во втором туре дисквалификация завершилась и меня включили в заявку. Выступали в Новороссийске. Я попросил разрешения сыграть за дубль, чтобы была игровая практика. На матч дубля пришло пять тысяч зрителей. Мы выиграли, по-моему, 4:0, но ни одного плохого слова в свой адрес ни от одного болельщика я не услышал. После матча около сорока минут раздавал автографы.

– Юрий Никифоров вспоминал, как Вячеслав Грозный каждое межсезонье в «Спартак» «по полполя украинцев привозил». Над этим в команде не шутили? 

– В мое время в «Спартаке» было четыре украинца: Дима Парфенов, Макс Калиниченко, Артем Безродный и я. После окончания сезона я на свадьбе Димы Парфенова объяснял всем, почему у «Спартака» красно-белые цвета: «Красное – это мясо, а белое – сало, ведь украинцев в «Спартаке» тоже много выступает».

– Какая фраза Романцева больше всего врезалась в память? 

– Во втором моем сезоне в «Спартаке» у команды сначала мало что клеилось. Давала о себе знать смена поколений – Олег Иванович ввел в состав немало молодежи. Был период, когда после первого тайма мы проигрывали. Тренер перестраивал нас с системы 4+4+2 на 2+4+4. Менял пару защитников на пару нападающих. В перерыве, оставляя всего двух защитников, он как-то сказал: «Мне без разницы, сколько мы пропустим, главное – выиграть матч». И мы несколько игр буквально вытащили. С «Соколом» на выезде сыграли 2:2. Дома проигрывали «Зениту» 0:2. Но в итоге выиграли мы – 4:3.

– А выступление в групповом турнире Лиги чемпионов-2001/02, которое «Спартак» закончил с разницей мячей 1:18, помните? 

– Как такое забыть? Мы тогда со Станиславом Черчесовым поочередно играли. В предыдущем розыгрыше группового турнира Лиги чемпионов перед матчем с «Баварией» думал поменяться футболками после игры с Оливером Каном. Пропустил пять мячей, пропало всякое настроение предлагать меняться футболками. Но год спустя сыграли гораздо хуже. Через несколько лет было подобное провальное выступление в групповом турнире Лиги чемпионов у киевского «Динамо», я сочувствовал и очень понимал состояние Саши Шовковского. Мы с Черчесовым хотя бы попеременно выходили, то есть испили горькую чашу до дна вдвоем. А Шовковскому пришлось это делать одному.

– Вы поняли, что из себя как личность представлял Андрей Червиченко? 

– Из «Спартака» я ушел по его инициативе. Поэтому не хочу показаться предвзятым. Впрочем, результаты команды при Червиченко наглядно подтвердили, что он из себя представляет как футбольный менеджер. Но я отмечу другой эпизод. Как-то зашел в книжный магазин. Мое внимание привлекла книга – если не ошибаюсь, «Как убивали «Спартак». Я взял ее, полистал. Наткнулся на описание нескольких моментов, к которым или был причастен, или являлся их живым свидетелем. Покоробило изложение фактов, в которых Червиченко всячески выгораживали. Сразу понял, на чьи деньги эта книга выпущена. Покупать бы ее не стал ни в коем случае.

– Шутки Василия Баранова помните? 

– Он сначала по мне прошелся. После нескольких пропущенных голов авторитетно высказался: «Хорошенького вратаря купили! Наконец-то нам повезло!» Я тогда на него почти обиделся. Только затем понял, что это он хохмит по жизни. Своих земляков он тоже не жалел. Роман Василюк, который оформил покер в матче сборных Белорусси и Польши, был полной противоположностью Баранова. Тихий, молчаливый. Сидели как-то со «стариками» в гостинице на зимних сборах. Роман за всю вечеринку не произнес ни слова. Но как-то улыбнулся очередной шутке Васи, так тот моментально отреагировал: «Рома, перестань орать, уши уже заложило».

Стать тренером? Не вижу перспектив 

– В «Торпедо-ЗИЛ» вы были играющим тренером. Почему не продолжили свою работу на тренерской стезе? 

– Там присматривался к тренерской работе, хотел понять, насколько она меня привлекает. Вроде даже начало что-то получаться. Затем были предложения от двух команд второго дивизиона. Но особых перспектив я для себя не увидел. Считаю, что в российском футболе сам футбол мало кому нужен из руководителей.

– Что имеете в виду? 

– Я получил тренерскую лицензию категории В, планировал получать категорию А. Как раз подоспело предложение. Предлагали сразу главным тренером команды второго дивизиона. Разговор начался с финансовых условий. По деньгам предлагали хорошую как для начинающего тренера зарплату – 2000 долларов. Я начал спрашивать о базе, об инфраструктуре, как налажен быт и питание для команды. То есть задавал профессиональные вопросы. Собеседник в ответ махнул рукой: «Губернатор на это все выделит». Я решил, что с таким подходом мне с этой командой не по пути.

Подобное отношение я видел и в «Торпедо-ЗИЛ». Там было много молодежи (полсостава в возрасте 18–21 года), их еще необходимо было учить профессионализму. Как-то главный тренер попросил кормить их между тренировками. Получил ответ: «Они получают зарплату – пусть сами себя кормят». А зарплата 10 тысяч плюс живут на съемной квартире, клуб задерживает выплаты за нее, приходится отдавать из своего кармана. Постоянно просили взаймы у «стариков». А спортивное питание должно быть сбалансированным и разнообразным. Кто в этом возрасте сможет составить сам себе правильное меню? Как можно требовать полностью выкладываться на тренировках от людей, если они питаются неизвестно чем? А с тренера спрашивают постоянно: где результат? Да и ждать никто не хочет, дай его сегодня, а лучше вчера. Чем все это закончилось для «Торпедо-ЗИЛ», можете посмотреть, команды давно нет.

– В академию «Спартака» вас приглашали? 

– Был разговор с тогдашним спортивным директором клуба Дмитрием Поповым. Тоже предложили неплохие финансовые условия. Я спросил, есть ли в академии вратарский городок со стеночкой. В советские времена даже у «Таврии» такой был. Возле этой стенки я овладевал наукой ловли мяча. Также должны быть стенки батутные, чтобы рикошеты отрабатывать. Сетка для мячей футбольных, медицинболы, теннисные, регбийные – всего 20–25 мячей. Вратарь должен уметь играть и руками и ногами, быть практически акробатом.

– Ваш вопрос привел Попова в замешательство? 

– Не думаю, он же играл в барселонском «Эспаньоле», а на его базе я видел шикарный городок, специально для вратарей. Дело в другом. Должность спортивного директора в Европе – ключевая. На мой взгляд, Попов же в «Спартаке» только доносил информацию, решения принимали другие. Хотя подобные вопросы – прерогатива именно спортивного директора. На самом деле подготовка вратарей и сейчас большая проблема. И в России, и в Украине. Вспоминаю, когда я уже был основным голкипером в «Таврии», три недели готовился на сборе с Борисом Белошапкой. Он в «Таврии» играл до меня, затем стал тренером Борисом Ивановичем. Я увидел, что совершенно не умею отбивать мяч кулаками, – он мне наглядно показал, как это правильно делается. 

Поверьте, в работе вратарей есть куча нюансов. И все их знают специально обученные люди – тренеры. Один из них – Геннадий Автандилович Кахиани. За свою карьеру я поработал со многими специалистами по вратарскому мастерству, но поверьте, он в России один из лучших. При этом сидит без работы в профессиональном клубе, работает с молодежью, а мог бы со своей методикой вырастить не одного классного профессионала. Но это никому, оказывается, не надо! Футбол состоит из мелочей. Президенты клубов о таких мелочах даже не подозревают. Считают, что они не имеют особого значения. На самом деле имеют. В футболе победителем становить тот, кто учтет как можно большее количество мелочей и не даст им повлиять на игру команды.

– Почему после завершения футбольной карьеры вы решили вернуться в Крым? У вас ведь осталась квартира в Москве… 

– По сути, я уехал из Крыма на 10 лет своей игровой карьеры, которую провел преимущественно в России. По окончании карьеры какое-то время жил в Москве. Но после того как у нас родился второй ребенок, на семейном совете мы приняли решение вернуться в Симферополь. Посчитали, что с точки зрения здоровой жизни для человека лучше жить в Крыму, чем в столице России. Живу здесь в частном доме. С московской квартирой не сравнить.

– Сейчас вокруг крымского футбола много разговоров. 

– Здесь больше политики, чем футбола. У меня российский паспорт, но я против многих вещей, которые в этом году случились в Крыму. Но что мое мнение изменит, и кому оно вообще интересно?

Текст:Александр Подлубный

Фото:Сергей Дроняев