«Здесь нельзя ничего менять». Внучка олимпийского чемпиона – о жизни в квартире своего деда в центре Минска

Этот текст – из интернет-издания The Village Беларусь, которое побывало в гостях в квартире, от которой замирает сердце у всех, кто провел детство в городских апартаментах бабушки. Помните значки, прицепленные на вымпел, хрустального лебедя, скрипучую дверь полированного серванта?

Ребята поговорили с Ксюшей — внучкой белорусского олимпийского чемпиона 1964 года в метании молота Ромуальда Клима, и расспросили про ее жизнь в трехкомнатной квартире-музее в центре города. Так что предоставим слово Ксении.

– До меня в этой квартире жили бабушка с дедушкой. Они переехали сюда из Витебска, когда моей маме было десять. В этом доме жили композиторы, художники, деятели культуры и спорта, искусства, литературные критики. Короче, много интересных людей, и до сих пор я встречаю соседей еще с тех времен. Бывает, выходят мужчины в спортивных олимпийских костюмах, и я немного вздрагиваю, потому что такой же костюм был у моего дедушки.

– Дедушка был олимпийским чемпионом дважды. Один раз он выиграл золото, второй — серебро. За эти достижения ему выделили квартиру здесь, в центре города. Часть его спортивных трофеев стоит в серванте за стеклом. С одной стороны, хочется это все убрать, потому что время давно прошло, но с другой стороны, это часть семейного наследия. Поэтому у нас такая квартира-музей. Хотя олимпийское золото хранится отдельно — это ценный трофей.

– Я переехала сюда полтора года назад. Это большое пространство в центре города, которое можно было бы сдавать, но часть семьи этого не хочет. Конечно, это не полностью мое жилье, моя собственная квартира была бы совершенно другой. Но родители заходят в гости и говорят, что здесь уже витает мой дух.

– С квартирой у меня связано очень много воспоминаний. Я помню, как дедушка первый раз в жизни дал мне попробовать алкоголь [смеется]. Мы сидели за столом, много членов семьи, все что-то едят, пьют. Мне дедушка всегда наливал какой-нибудь бальзам или настойку на кончик ложечки. Он мне не жалел никогда. Я все пробовала вот с этого столового серебра. Оно здесь до сих пор, довольно антуражное и вписывается в атмосферу.

– Дедушка был большой, спортивный, высокий. Брал меня на руки, поднимал, а я пальчиком проводила по вот этой люстре и она начинала бренчать. Теперь летом, когда я открываю двери балкона настежь, и ветер играет с люстрой, я лежу и сквозь сон слышу этот звук. Хотя бабушка с дедушкой долго тут жили, и жизнь их тоже закончилась в этой квартире, у меня меня нет чувства присутствия чего-то здесь. Как-то мне приснился сон, будто я вхожу в квартиру, а из комнаты выходит мужчина в возрасте с тростью, выбегает небольшая собака. Он на меня смотрит, как будто он хозяин квартиры, а я пришла, как гость — хотя фактически так и есть. Он смотрит на меня осуждающе, пару секунд молчит, а потом говорит: «ты заслужила право быть здесь».

– Когда люди попадают в это пространство, у них начинается жесткая ностальгия. Потому что большинство из нас выросло в одинаковых интерьерах и с одинаковым набором предметов. Процентов 80% людей говорят: ничего здесь не меняй, не трогай, оставь все, как есть. Здесь было очень много съемок: снимался любительский фильм, проходили съемки одного проекта, на котором я работала. Мне кажется, что это место любит, когда здесь находятся, когда с ним взаимодействуют, поэтому я не против. Мне в кайф. Здесь бывает много людей. Я часто зову друзей. От просто «давай зайдем на чай» до 12 человек. Но это не вечеринки, где рвется музыка, а скорее домашние посиделки.

– В родительском доме был бесконечный, непрекращающийся ремонт. И у нас на многие годы закрылись двери. А я так не могу. Я очень люблю, когда приходят люди, когда приносят книги, рассказывают что-то новое, кто куда ездил, что привез. Чувствуешь, что тебя взяли и подкрутили.

Раньше это была старушечья квартира, теперь здесь путешествует свет

– Есть один очевидный минус в этой квартире. Я не люблю жаловаться, но это все-таки центр, проспект, двор проходной, особенно во время праздников, городских гуляний. Это нон-стоп запах шашлыка, песни со сцены. Во время Европейских игр это было чудовищно. Ты просыпаешься в субботу в 6:30 утра, потому что на сцене идет саунд-чек. Но по расположению для меня это почти идеально, хотя есть в городе места, которые мне нравятся больше. Раньше я очень не любила Немигу, особенно ту часть, где «Рублевский». Я попадала туда, и мне прямо тяжело становилось.

– Еще ненавижу мотоциклистов, которые ночью газуют, как в последний раз в жизни. Дай бог им здоровья [Ксюша очень великодушна, обычно все говорят «чтоб вы сдохли» – прим. The Village Беларусь].

– В квартире перекрашены стены, раньше были цветастые обои на разный лад: в одной комнате так, на этой стенке — по-другому, эта комната вообще — своя тусовка. Мы все закатали краской. Удивительно, как одно решение все меняет. Раньше это была старушечья квартира, куда заходишь, а тебе некомфортно. Теперь же здесь путешествует свет. Даже меланхолия теперь становится более интересной, романтичной. Говорят, какая разница, в какой районе жить, если у тебя хорошая квартира? Можно хорошо себя чувствовать и в Каменной горке. Ничего против не имею, да, квартира — это твой островок, твой мир, но все равно, когда ты выходишь и слышишь в одном случае колокольный звон, а в другом ругань забулдыги — то ощущаешь себя по-разному.

Дедушка ездил по всему миру и в его гардеробе остались вещи, которые я сейчас беру. Например, дождевик из Италии. Или пиджак с красивой вышивкой. Или бабушкина красная сумка, которую я немного переделала, шлепнула на нее кожаную вставку с джинсов и ношу. Все просто обалдевают, какая красота. Первый раз, когда мама мне ее показала, я говорю: мама, это же старушечья вещь, я не буду ее носить. А потом спустя какое-то время я на нее посмотрела, схватила и все.

В кладовке стоит целый чемодан, где собраны старые газетные вырезки. Там даже есть отдельная стопочка с фотографиями красивых женщин в купальниках и шортах. Это дух того времени, интересы людей, проблемы, переживания — все в сундуке. Когда я его нашла, я не могла дышать, пока все не посмотрела, потом встала, выдохнула, а у меня какой-то комок в горле, потому что да, мы понимаем, что до нас жили люди, это все было, но соприкоснуться с этим у нас как-то никогда не получается.

Семь лет прошло, как их не стало. Я сейчас посмотрю на что-то: на ножик, например, который дедушка мне показывал, огромный, охотничий — накатывает даже не грусть, а сожаление о том, что так мало времени удалось провести с ними. Эти люди уносят с собой часть семейной истории, которую уже никто не знает, которую уже никто не расскажет. Чем дальше, тем больше беспокоит, что мы реально знаем бабушку, дедушку, а дальше кто?

Насколько я могу любить Минск — я его люблю

Когда начинаешь жить один, ты берешь ответственность за все: за квартиру, коммунальные платежи, покупку продуктов и прочее. Весь быт ложится на тебя. Если ты забудешь ключи, то это будет только твоя проблема. Началась осознанная жизнь. Но у меня по жизни нет проблем самообеспечения. Меня рано научили шить, снимать показания счетчиков, понимать работает газ или нет. Один мой друг, когда попал в эту квартиру, сказал: я понял, у меня сложился твой образ, ты жена офицера. Просто славянская женщина. Дать поднос с свежевыпеченными булочками, надеть платьице — все. Он меня так и называет. Я офицерская жена, живу в квартире, где на столе стоит хрусталь.

– Я люблю Минск. Насколько я могу его любить — я его люблю, но я знаю, что это не мое место. У меня с самого детства было такое ощущение. Вся моя семья разъехалась по миру, близкие друзья тоже уехали. Есть ощущение, что и я отпочкуюсь скоро.

– Мне нравятся люди, которые вызывают восхищение и к которым хочется стремиться. В Минске, безусловно, есть люди, которые меня поражают, но их мало. Когда ты попадаешь в другую страну, более развитую по каким-то отдельным параметрам, ты понимаешь, что да, это фактор новизны. Это стресс, адреналин в хорошем смысле. В целом, какие-то общие вибрации гораздо выше. Ты понимаешь, что тебе пахать и пахать, чтобы находиться среди этих людей. А для меня это очень важно. Ты идешь куда-то и знаешь, как будет, и кто будет. Из места в место ты видишь одних и тех же людей. То, что все друг друга знают это прикольно, но это вакуум информационный, человеческий. Хочется вырваться.

Источник: The Village Беларусь