Не могу болеть за тех, кого раньше считал героями – Грабовского, Тихона, гребцов. События в Беларуси разрывают сердце
Признание Олега Горуновича.
Признание Олега Горуновича.
У меня внутреннее расстройство. Можно сказать, во мне пылает национальная рознь. Нет, я никому не желаю зла, во всяком случае, даже себе в этом не признаюсь. Но где-то внутри произошел разлом, и его ни склеить, ни стянуть никакими скрепами.
Здесь ведем разговор о спортивном, конечно же.
Прежде всегда радовался за спортсменов, выступающих за Беларусь, что бы они ни говорили. Потому что говорили они совсем в других обстоятельствах. Заигрывали с диктатором, когда диктатор еще не был откровенно кровавым. Для большинства был обаятельным. После выборов-2020 это обаяние может ощущать либо человек с очень толстой пеленой на глазах, этакой непрошибаемой катарактой сердца, либо тот, чью корысть не победить.
Больше десятка пропавших без вести, сотни избитых, тысячи задержанных – и никакого раскаяния, ни намека на признание вины. От Лукашенко отшатнулись извечные любимчики – Домрачева, Мирный, Соболенко с Азаренко. Никто не выступает в его поддержку, все переживают за людей – в общем-то, за тех, кому грозит опасность. Даже с Девятовским что-то произошло, и он отрекся от человека, удерживающего власть. Ну, понятно почему отрекся. Что тут объяснять?
Все, что было раньше, вполне укладывалось в рамки плюрализма. Кому-то нравился Лукашенко и красно-зеленый флаг, а кто-то предпочитал БЧБ и не любил Лукашенко – мы не всегда понимали друг друга, но на спорт это непонимание перекидывалось редко. Мы дружно болели за сборную Беларуси на Олимпиадах и на других турнирах, забывая о словах, забывая о несовпадающей гражданской позиции.
Очень хочется, чтобы так продолжалось и дальше, но лично для меня это невозможно. Потому и неприятно, и даже больно. Ведь некоторых спортсменов, за которых больше не могу болеть, видел близко и долго воспринимал если не как героев, то как титанов. Не могу переживать за тех (разве что за советь и душу), кто повторяет пропагандистскую чушь, звучащую на госТВ. Простите за грубую прямоту, но чего ходить вокруг да около.
Произошло падение идолов, которых видел и к которым прикасался. Греблю всегда считал самым недооцененным видом спорта в Беларуси, а главного тренера Владимира Шантаровича – просто каким-то демиургом. Впервые увидел его на пресс-конференции перед афинской Олимпиадой-2004. Загоревший, подтянутый, с горящими глазами – он впечатлил тогда всех журналистов. Редко встретишь человека, который так увлеченно говорит о своем деле. Риторика наших дней: хватит говорить о демократии, хочешь бастовать – увольняйся, протестующие агрессивны и у них в голове манная каша.
С Александром Богдановичем впервые встретился незадолго до Пекина. Они с братом тогда как раз выиграл чемпионат Европы. Говорили неподалеку от спортивного диспансера на улице Кирова, а после триумфа на Играх в Пекине сгонял к ним в гости в родное Елизово. Там познакомился с их мамой Людмилой Альбиновной (вот так отчество!), заглянул с братьями к их деду, они его очень любили, кололи дрова, обнимали. Еще с нами была Валерия, будущая жена Богдановича-старшего, та самая, что сейчас встречается с футболистом Артемом Милевским (на свадьбу Богданович купил костюм в бутике Canali, но очень просил про это не писать). Прекрасные люди, как мне казалось тогда. Саша еще не помышлял о депутатстве и хвастал, как он, каноист, уделывает коллег-байдарочников в армреслинге. Битухи Богдановича не позволяли сомневаться в правдивости слов. Сейчас Александр Викторович – обычный чиновник, отсиживается клерком в БФСО «Динамо» и после кровавых событий в стране лишь недоумевает, почему это спортсмены выражают солидарность с народом. Обвиняет бывших коллег в кощунстве.
И как теперь относиться к гребле? Мне сложно ответить на этот вопрос, тем более результаты есть. Болеть за Марго Махневу, которая не понимает, зачем нужен белорусский язык, или за Марину Литвинчук, которая так мило расхваливала стабильность и природу перед выборами, а после обижалась на журналистов за то, что они ее будто бы поливают? Теперь мне без разницы, как выступает эта сборная. Пускай соберет хоть все олимпийское золото – в моих глазах это будет сугубо посвящение одному человеку, сторонники которого убеждены, что без него ничего невозможно. Раболепские медали.
С Иваном Тихоном познакомились, когда ему было 32. Уже в этом возрасте он производил впечатление степенного мудрого дядьки. Говорил негромко, обдумывал слова – мы встретились в Стайках, где Иван готовился к Пекину. Общались в его простецком гостиничном номере с обшарпанным паркетом. Впрочем, номер носил статус люкса. После того интервью был воодушевлен фактом общения с такой глыбой. А непосредственно на Олимпиаде попал из-за Тихона впросак. Очень ждал его приезда на Игры, донимал главного тренера легкоатлетов Анатолия Бадуева вопросом «ну когда же?». И как-то Бадуев говорит: Тихон приехал, мы сняли для него укромный стадион, чтобы он мог спокойно тренироваться, расположение стадиона держится в тайне. Как я радовался сенсации! Информация вышла в «Народной газете», ее много где перепечатали, а потом оказалось, что Бадуев просто все придумал забавы ради. Шутка, как по мне, довольно глупая с учетом того, что комментарий давал официальный представитель делегации, зато есть что вспомнить.
Сейчас Тихон – один из последних спортсменов-патриотов по версии Александра Лукашенко (интересно, куда подевались другие). Еще до этого щедрого комплимента «Трибуна» пыталась узнать, как метатель молота смотрит на происходящее в стране. Разговор получился непродолжительным. По версии Тихона, выборы состоялись и прошли честно, Лукашенко победил большинством голосов, а если кто-то с этим не согласен, то должен выходить на улицы в рамках – ох, какие же у нас широкие рамки – законодательства. Вопрос о том, почему люди протестуют, собеседник охарактеризовал как провокационный и свернул интервью. Моя история боления за этого человека подошла к концу.
Еще одно личное разочарование последнего времени – Грабовские. Вот уж никогда не думал, что придется писать такое. Когда Михаил только набирал обороты, побывал в гостях у его деда Александра Кузьмича и бабушки Зои Михайловны. Они жили – надеюсь, и сейчас живут – рядом со станцией метро «Восток» по улице Калиновского. Дед, советский госслужащий в отставке, смотрел чуть ли не все игры внука, а бабушка думала, как того повкуснее накормить. Но особое впечатление на меня произвел отец Михаила. Потеряв жену, Юрий Грабовский полностью сосредоточился на сыне. И то, что у Беларуси появился хоккеист мирового уровня, по большей части его заслуга.
А что сейчас? Михаил Грабовский, законный мультимиллионер, не может в правовом поле решить вопрос с землей для своего дома под Минском (на помощь приходит указ Лукашенко) и забивает на работу в «Динамо», чтобы поиграть за команду президента на любительском турнире (впрочем, вряд ли в клубе его осуждают). Юрий Грабовский пишет несусветные гадости и глупости в социальных сетях. Когда впервые наткнулся на его комментарии, просто обалдел. Например, Юрий Александрович считает, что ОМОН правильно бил людей после выборов. Сына эта тема просто нервирует – он предпочитает молчать. Возможно, оно и к лучшему.
Этот текст – весьма сумбурный – написан лишь для того, чтобы зафиксировать то, как произошла моя внутренняя поломка. Чтобы зафиксировать настигший меня диссонанс. От тех, кто прячется под балаклавами, изначально не ждешь ничего хорошего. Но когда видишь лучшую сторону людей, а потом в важнейший для страны момент открываешь другую, – это слишком тяжелый удар.
Нокаут, убивающий даже спортивный интерес. А что сейчас чувствуете вы?..
