Tribuna/Футбол/Блоги/Heavy bald/Николай Ходасевич: «Большинство упреков, которые получали мои эфиры, были типа: «Вы там городите чухню»

Николай Ходасевич: «Большинство упреков, которые получали мои эфиры, были типа: «Вы там городите чухню»

Автор и ведущий единственной в Беларуси футбольной телепередачи дает Никите Мелкозерову большое интервью о мертвом межсезонье, стоимости одного выпуска своего проекта, его новом формате и взаимоотношениях с Сергеем Сафарьяном.

Блог — Heavy bald
23 марта 2014, 12:58
45
Николай Ходасевич: «Большинство упреков, которые получали мои эфиры, были типа: «Вы там городите чухню»

Автор и ведущий единственной в Беларуси футбольной телепередачи дает Никите Мелкозерову большое интервью о мертвом межсезонье, стоимости одного выпуска своего проекта, его новом формате и взаимоотношениях с Сергеем Сафарьяном.

Баня нарисовалась

– Как ты перезимовал?

– Достаточно хорошо. Отдохнул. Наконец-то воплотил мечту поездить по городам Европы, будучи туристом, а не командированным работником, как это раньше много раз случалось. В итоге получил массу хороших эмоций от пребывания в других странах.

Хотя надо понимать, что работа журналиста не дает полностью отключиться. Мне понравился рассказ Виктора Гончаренко о том, как он поехал кататься на лыжах. Мол, стою на склоне, завис. Жена спрашивает: «Опять футбол?» И у меня то же самое. Едешь по какой-нибудь Европе, и в голову заскакивает мысль: «Какой будет программа в следующем сезоне?»

А что до командировок… В командировках ты, как загнанная лошадь. С двумя перелетами за три дня, задачами снять сюжет, побывать на предматчевой пресс-конференции, записать какие-то еще интервью. Все настолько сжато, настолько быстро, настолько хлопотно в плане организационных вопросов, что просто не успеваешь посмотреть город, в котором находишься.

– Самая сумасшедшая командировка в твоей карьере?

– Мы летали в Ливерпуль. На матч «Эвертон» – БАТЭ. Зима. Команда готовилась к игре в Италии. Прилетела в Англию накануне матча. А самолет с журналистами, руководителями клуба, его спонсорами и болельщиками стартовал из Беларуси в день игры. В районе 12:00 мы были в Ливерпуле. Вечером игра – и сразу же домой. То есть два перелета за сутки и необходимость сделать 26-минутную программу. Причем мы передвигались по Ливерпулю пешком. Со штативом и камерой на руках. А это очень тяжелые предметы, если с ними долго тусоваться. В общем, пахали, как лошади. В итоге прилетели рано утром в Минск. А вечером вышли в эфир. За день я поспал три часа. После работал на морально-волевых.

– А потом?

– Часов в восемь пришел домой. Рухнул на кровать – и проснулся в девять утра следующего дня.

– Как ты относишься к мнению, что перелет журналиста за счет клуба равен покупке его лояльности?

– В Беларуси просто отсутствуют как таковые отношения на рабочем месте. У нас слишком многое зависит от личных моментов. Люди думают: если журналисты куда-то полетели, значит, у них имеются симпатии к клубу, организовавшему их перемещение… Я все эти обвинения уже пережил. Потому моя позиция достаточно спокойная. Мне до лампочки кто и что думает. Тем более в нашей журналистике никто не продается и не покупается.

– Тебе когда-нибудь предлагали деньги?

– Мне – нет. Но мы на СТВ однажды получили деньги на баню и пиво :). Человек проявил инициативу и попросил возможность высказаться по какому-то поводу. Взяли у него интервью, хотя изначально говорили, что платить нам не надо. Все же тема беседы интересовала в плане создания контента. Записались. Человек протянул 50 долларов Игорю Евгеньевичу Коленькову, мол, я все-таки сам напросился. Почти десять лет назад это было. Игорь Евгеньевич поотказывался, а потом перестал сопротивляться. Пришел, говорит: «Ну, ребята. Вроде как работу свою сделали. Но вечером еще и баня нарисовалась». Единственная в жизни продажа нашего коллектива :).

Мертвое межсезонье

– Что изменится в твоей передаче?

– Изменения напрашивались. Особенно в последний год. Все понимали, что надо менять формат. В моей конференции и на форумах появляется довольно много предложений по переделке программы. Я рад всему этому. Но надо понимать: придумать можно что угодно. Вот только создавая телеконтент, ты находишься в прямой зависимости от наличия картинки. То есть мы можем прописать идеальную концепцию программы с новой студией и прямыми включениями со стадионов. И таким же образом мы можем посмотреть на технические опции, которыми располагаем прямо сейчас, и плясать дальше.

– Идеальная концепция программы «Время футбола»?

– Расширенный штат корреспондентов. Человека четыре-пять, снимающих, пишущих и хорошо говорящих о футболе. Технические возможности, которые предполагают наличие картинки со всех матчей тура. БОльший хронометраж. Отсутствие шероховатостей по оплате труда.

Это минимальный базис, обладая которым можно планировать что угодно. 

– Сколько сейчас стоит один выпуск «Времени футбола»?

– На весь ансамбль?

– Да.

– В гонорарке могут быть прописаны 20 человек. Это долларов 800.

– В какой день программа будет выходить в эфир?

– Понедельник. В первую очередь это привязка к туру. Будь у нас больше людей и возможностей, нашли бы способ выходить два раза в неделю. То есть присовокуплять к разбору завершившегося тура превью следующего.

Хотя тут важен и предмет разговора. Вот, допустим, в нынешнем году у нас мертвое межсезонье. И сколько бы людей ни было в твоем штате, такое межсезонье довольно сложно отработать интересно. Плюс важны зрители. Их интерес. А он минимальный. Рейтинги у белорусского футбола и программы «Время футбола» не самые приятные. Хотя, если честно, я на них не очень заморочен. Просто бывает, у тебя прошел совершенно серый тур. Обсуждения в студии было вялым. А показатели интереса откуда-то довольно приличные. Хотя после эфира с крутыми темой и гостями все наоборот…

– Реализации идеальной концепции «Времени футбола» в нынешнем году не произойдет?

– Да. Когда пришло подобное понимание, мы получили выбор. Есть два пути развития ситуации. Первый. Надо работать за идею. Идея простая: несмотря на все статистические выкладки интереса к высшей лиге чемпионата Беларуси по футболу, продолжаешь осознавать, что ты живешь в этой стране, что ты работаешь на госканале, что ты должен развивать свое. Потому как если этого не сделаешь ты, не сделает вообще никто. Это идеализированный вариант работы за идею.

Есть еще второй. Немного отклоняемся от идеи. Сохраняем свой хронометраж в 39 минут (он действительно сохранится). Для одного только белорусского футбола такого количества времени очень много. Я вспоминаю прошлый год и некоторые туры, из которых по-настоящему интересными для раскрутки были только пару событий. В итоге мы пережевывали проходные темы, которые не были этого достойны.

В общем, второй (наиболее реальный сейчас) вариант сводится к компромиссу. Мы выходим в понедельник. Это придает актуальности. Делаем микст из нашего и ненашего футболов. Понимаю, сейчас появится много людей, которые примутся кричать, мол, давай нам белфутбол. Но предпочтение миксту отдано не по собственному желанию. В основе такого выбора лежали наши технические возможности, которые предоставляют хорошую картинку европейских чемпионатов, и интерес к белорусскому футболу, количество болельщиков которого не растет.

В общем, чуть больше половины эфира будет посвящаться нашему футболу. Правда, не в формате говорильни, как в прошлом году. Почти сплошная картинка. Будем по максимуму показывать все голы тура. И еще часть эфира в режиме обзора отдадим европейскому футболу.

– Понятно, ты считаешь прошедший год потерянным для себя?

– Конечно. Я потерял его еще зимой. В позапрошлом году хватало вызовов. Чемпионат Европы, Олимпиада. Серьезные события для журналиста. А в прошлом году не было ни одного большого турнира. Даже еврокубков не произошло. Мы провели целый год один на один с белорусским футболом. Не самое интересное время в плане работы. Плюс снова-таки не удалось поменять формат.

Городите чухню

– Два года подряд в твоей студии люди пытались говорить о футболе.

– Честно сказать, лично мне этот формат нравится. Если, будучи зрителем, я оказываюсь заинтересованным в теме обсуждения, то все – остаюсь и продолжаю смотреть. Большинство упреков, которые получали мои эфиры, были сведены к фразам типа: «Вы там городите чухню». Или: «Вы неинтересно разговариваете». Принимается. Собеседники-то бывают разные. Суть разговора – тоже. Его характер, в конце концов. Много факторов.

И вообще, мне кажется, что на постсоветском пространстве эта говорильня не очень нужна людям. В том числе из-за нашей ментальности.

– Но существует же «90 минут плюс» на «Нашем футболе».

– Слушай, нам с тобою это интересно. Но я не думаю, будто рейтинги передачи какие-то зашкаливающие. К тому же нужно понимать, что «Беларусь 5» и «Наш футбол» – это разные каналы по своей структуре. В России люди отдают собственные деньги и добровольно подписываются на много-много футбола. Они согласны смотреть качественную аналитику. То есть два с половиной часа слушать, как дядьки в студии подробнейшим образом что-то обсуждают.

А на «Беларусь 5» люди ни за что не платят. И их желание смотреть много аналитики про футбол вызывает у меня большие вопросы. Это раз. А два – это опять же предмет разговора. У НТВешников есть классные стартовые позиции. Включения, полная картинка, спикеры, широкая аудитория. Это создает хороший продукт.

– Про посетителей твоей студии. Кажется, в Беларуси просто нет культуры обсуждения футбола.

– Пойми правильно: мы не отказываемся от собеседников. Студия остается той же. Только обсуждения будет не на 70 процентов эфира, а максимум – на 30. Мы больше не будем захламлять эфир своими разговорами. Будут реплики, которые облегчат потребление картинки.

А собеседники… У меня есть твердая убежденность, что главные создатели футбольного контента отнюдь не журналисты, а люди и структуры, причастные к этому виду спорта. Клубы, специалисты, игроки, тренеры, федерация. Вот главная движущая сила, которая должна давать почву для размышления. И болельщикам, и журналистам.

Смотри, мы прожили межсезонье. Давай его анализировать. Кто дал нам почву для рассуждения? Кто показал нам все свои спарринги?

– БАТЭ, минское «Динамо», «Гомель».

– Да, эти клубы по чуть-чуть обозначали свою жизнь. Но в остальном – полный молчок. Где презентации новичков? То есть у нас не обыгрываются мелкие элементы, которые своей массой формируют ощущение движа. Основные создатели контента не заинтересованы в собственном продвижении. Позиция простая: мы отмолчимся – и хорошо, мало ли что потом произойдет. Все межсезонье команды занимались своими делами и говорили только о проблемах с финансами, которые не позволяют им высказываться на другие темы.

Вот есть Tribuna.com. Вы делает все возможное, чтобы отработать спортивные темы. «Прессбол» производит какой-то контент. «Спортивная панорама». На телевидении есть две-три программы о спорте. Но пока, допустим, «Днепр» не появится на страницах неспортивных, не узкоспециализированных газет на постоянной основе, у нас не возникнет никакого движения повального интереса к спорту. Правда, мы опять же приходим к разговору о зрительской аудитории и ее расширении. Я весь прошлый год об этом говорил. Это уже неинтересно. Мне в своей передаче надо говорить о футболе, а не об этом.

– А что ты вкладываешь во фразу «Говорить о футболе»? Рассуждать о перемещении условного Алексиевича в опорной зоне?

– Если бы в Беларуси существовали авторитетные люди от футбола, которые могли бы прийти и интересно объяснить нам с тобой – глупым журналистам – суть роли Алексиевича в БАТЭ, я бы зачитался или засмотрелся ими. Мы с тобой, смотря футбол, улавливаем общую концепцию. А нюансов существует глубокое море. Профессионал подмечает эти детали. Отлично. Так расскажи людям об этом. Не надо ограничиваться фразами «Алексиевич хорош». Сделай так, чтобы в следующий раз мне было интересно смотреть за Алексиевичем и наблюдать, как он начинает атаки, как он перемещается, какой у него процент точных передач. Вот это разговор о футболе.

Другая ситуация. В том же БАТЭ образовывается пара центральных защитников Филипенко-Поляков. Объясните мне, почему Поляков с его скромными антропометрическими данными становится центральным защитником. Ведь в моем сознании он исключительно фланговый игрок. Но моя профессия предполагает констатацию того, что Поляков играет в центре защиты и иногда ошибается или совершает хорошие действия. Так пусть кто-нибудь расскажет мне о мелочах и профессиональных нюансах.

Люди, которые разбираются в футболе, не умеют его подавать. Или не хотят. Я не знаю. Итальянцы вон собирают пеструю студию улыбающихся людей и говорят о тактике. В Беларуси подобное сложно представить.

Я не понимаю, почему у нас еще никто не рассказал о работе Александра Седнева в «Белшине»? Для меня она удивительна. Человек каждый год собирает новый состав. И каждый год претендует на первую шестерку. Что Седнев такого делает? Почему команда не сыплется?

У нас касательно «Белшины» есть штамп. «Унылая команда». Команда, которая играет по всем тренерским канонам. Но ведь следование всем тренерским канонам на протяжении столь продолжительного времени дает нам право сделать поверхностный вывод о великолепной работе Седнева. Так почему профессионалы, которые смотрят матчи «Белшины» совершенно с другого ракурса, не расскажут нам об этом? Анализ бобруйской команды с точки зрения специализированного футбола был бы великолепен. Лично мне таких рассказов не хватает. Думаю, их наличие привлекло бы больше публики.

У нас же получается, если говорить чисто о формулировках, болельщик ничем не отличается от тренера. Потому как болельщик в курилке говорит: «Неман» играет в атаку». И специалист, комментируя матч, говорит: «Неман» играет в атаку». И где разница?

Хотя, может, к нынешней ситуации привело отсутствие картинки. У специалиста нет возможности на постоянной основе видеть матчи нашей топовой тройки. Если минское «Динамо» уезжает в Мозырь, оно практически пропадает. Отсутствует информационная база.

Есть еще одно предположение. Может, белорусский футбол стал неинтересен даже тем людям, которые в нем работают? Как пример – матч за Суперкубок между БАТЭ и «Минском». Я думал, соберется весь бомонд. Но в итоге заметил достаточно мало специалистов. В субботу в три часа стартовал матч ЦСКА и «Зенита». Может, люди остались дома смотреть более интересный футбол?...

То же самое касается и национальной сборной. Когда журналисты после матча принимаются за опросы специалистов по поводу увиденного, оказывается, что многие из них не нашли или не захотели найти возможность для просмотра.

Энергичный и позитивный чувак

– Что ты думаешь по поводу общего понижения интереса к национальной сборной?

– То же, что и ты. Она просто перестала волновать. Существует цепочка событий, которая привела к этому.

– Когда ты в последний раз по-настоящему интересовался сборной?

– При Штанге. Я объясню, почему. Здесь важно даже не мое внимание, а внимание стороннего человека, который не интересуется спортом на постоянной основе. Мы помним, как Штанге подавал себя представителям СМИ. Немец звучал из каждого утюга. Мы – узкоспециализированные люди, которые проводят будни в футболе, – могли смеяться с этого. Мы – журналисты, активные болельщики, работники футбола – это секта. И вот наша секта делала ха-ха, потому что этот немец выпустил Мозолевского играть левым защитником в первом же своем матче. Мы могли думать: «Немецкий дилетант, ходи на Комаровский рынок и покупай там себе укроп!» Но он попадал в неспортивных людей. В Минск приезжал мой московский друг и со старта говорил: «Эй, я хочу сходить на вашу сборную!» – «Что ты там забыл?» – «Там немец, это круто! Читал его интервью, он прикольно говорит».

Я пытался рационализировать наше общение: «Ты вообще знаешь, какой дурдом творится в плане людей, которых он вызывает?» Но моему другу это было неинтересно. Его привлекало то, что благодаря немцу в нашем футболе шла движуха. Мой друг приходил на стадион и начинал подтащиваться от того, как Штанге жестикулирует и прыгает по бровке. Энергичный и позитивный чувак привлекал много людей со стороны.

Может, нам действительно не хватает энергии и позитива, которые он давал людям? Понимаешь, наша секта по-прежнему интересуется сборной. Мы с тобой при любом раскладе продолжим ходить на нее. А сторонние люди, обыватели, которым не дают пищу, забросили это свое увлечение.

Вот сборная Италии. Что обсуждают ее болельщики перед матчем? Нового вызванного игрока. Это прекрасная тема. Прекрасный контент, который разогревает публику накануне матча. Георгий Кондратьев сейчас определился со своей обоймой. Хорошо. Но давай вспомним домашний матч с финнами. Он ничего не решал. Матвеенко находился в суперформе. Приглашай его и предоставляй людям тему для обсуждения. Да, ты вызовешь человека на конкретный отрезок из двух матчей, но шумихи будет полно. Это зацепка, которая позволяет установить интерес к игре. 

– Почему сборная неинтересна тебе прямо сейчас? 

– Потому что не дает новостей, которые хочется обсуждать. Это первый момент. Второй: мне кажется, что мы напрочь проиграли борьбу цивилизации. При Штанге не существовало нынешней доступности интернета, футбольных каналов и проч.. По инерции мы тянулись к своему. Потом в течение четырех лет у болельщиков отбивалась вся охота любить белорусское. Никто им не говорил, что у нас классный чемпионат, что сборная в стране прекрасная, не объяснял, почему мы выбрали Кондратьева. Ведь эту пропагандистскую работу тоже нужно вести.

Плюс ко всему теперь, разговаривая с тобой, я могу на своем телефоне открыть трансляцию и начать болеть за «Эвертон». К черту минское «Динамо», к черту РФПЛ с нашим Драгуном или еще кем-то. Мы проиграли информационную борьбу наступившей глобализации. Сейчас при наличии Wi-Fi ты можешь смотреть любой матч любой лиги в хорошем качестве. Зачем тебе при этом включать нашу трансляцию, чтобы потреблять не лучшую картинку бодания брестского «Динамо» и «Нафтана». Даже, если ты живешь в Новополоцке.

Я думаю, это происходит не только у нас. В странах, сопоставимых по уровню с Беларусью, тоже. Например, в Болгарии на матче наших сборных был пустой стадион.

– Ты смотришь белорусский футбол для себя?

– Для себя… Не знаю… Если представить, что закончилось мое пребывание в журналисткой профессии, то думаю, я в лучшем случае ориентировался бы на вывески. Вернее, вывеску. Она у нас одна. Класико. Плюс интересовался бы скандалами и по умолчанию сборной. Но товарняки бы не смотрел, потому что их вообще никак не подают. У меня бы тоже пропала потребительская культура.

Пропала бы по одной простой причине. Со мной – как с потребителем – никто не разговаривает. А это важно. Знаешь, по поводу ситуации вокруг места проведения матча за Суперкубок Беларуси было много гона на журналистов. Но давай вспоминать официальное обоснование. Это было смешно. Настолько смешно, что за развитием ситуации просто не хотелось дальше следить. Ты здравомыслящий человек, у которого в понедельник на дворе светит солнышко. В субботу ты хочешь провести матч в манеже и начинаешь говорить о том, как все сложилось исторически и о том, как важно соблюсти спортивный принцип…

Ребята, так может, лучше было выйти ко мне, дурачку, и сказать: «Посмотри прогноз погоды. В субботу у нас похолодание. Снег будет лупить вовсю». Сняли бы все вопросы. Но об этом никто не думал. То есть я уже не доверяю органам, которые руководят белорусским футболом, на основании сказанного ими в прессе. Представители власти говорят со мной, как с простым обывателем, который потребляет продукт под названием «белорусский футбол». И если они говорят мне глупости и думают, будто я буду в эти глупости верить, то нам не по пути. Я не хочу, чтобы мне каждый раз навязывали какую-то чушь. Потому что при любом сопоставлении открывается нормальный смысл. И не надо лезть очень глубоко или быть гиперумным.

Я вообще за то чтобы к людям обратились с открытой душой. Хорошо, что от Кондратьева прозвучал посыл: «Давайте объединимся». Я понимаю Георгия Петровича. Но «Давайте объединимся» – это строчка в одном интервью. А что было сделано для объединения всей страны вокруг сборной? Ничего.

– Твое мнение о нынешнем образе Георгия Кондратьева?

– Он меня не интересует. Образ. Когда Георгий Петрович взрывается во время пресс-конференции или демонстрирует всем видом свое желание завершить общение с журналистами... Это детали. Но детали неприятные. Значит, человек не может посмотреть поверх голов журналистов, которые ему не нравятся. Не может понять, что журналисты – это просто передатчики. Они транслируют твои слова, чтобы их потом прочитало очень много людей.

Знаешь, если бы я присутствовал в зале, когда Кондратьев говорил это свое «Давайте объединимся», то предложил бы ему: «Георгий Петрович, вы за два года столько нашумели и в личном общении, и в публичном, что на вашем месте я бы собрал всех журналистов на закрытую тусу. Шашлыков поесть. Нас – журналистов, которые постоянно пишут про сборную, – не так много. Человек 15. Не знаю, насколько вам это надо. Но в целом для обеспечения какого-то уровня лояльности было бы неплохо. Тем более что осталось много обид и недоразумений». Понимаешь, смысл в том, чтобы каждый мог подойти к тренеру и в неформальном общении попросить объяснений его действий. Это не значит, что все потом начнут лепетать. Нет. Не нарушатся никакие законы журналистики. Просто это не сухая пресс-конференция. Журналистам станет понятно, куда движется сборная и чего от нее хочет Кондратьев.

– У тебя есть обиды на Кондратьева?

– Нет. У меня вообще в белорусском футболе ни на кого нет обид.

– А повод для обид?

– Был у нас один случай, когда Георгий Петрович еще тренировал «молодежку». Я как-то позвонил, попросил комментарий. В ответ услышал несколько нелицеприятных слов. Но спокойно отношусь к этому. У всех бывают разные эмоциональные состояния. Правда, я знаю много других историй о поведении Георгия Петровича во время общения с журналистами, после которых мне становится удивительно: как мы можем объединиться? Кажется, в федерации должна быть разработана программа общения с публикой, которая позволяла бы создавать лояльность по отношению к сборной. 

Кувыркался, как мартышка

– Вы пересекались с Сергеем Сафарьяном во время матча за Суперкубок?

– Нет.

– А когда пересекались в последний раз?

– Так, чтобы ситуация обязывала поздороваться, очень давно не виделись. После нашего предыдущего интервью у меня пропали все отношения с федерацией. Но при этом все ребята, которые работают на программу, нормально контактируют с представителями АБФФ.

– Ты стал невыездным, если говорить о гостевых матчах сборной.

– Ну да. Мне дали понять, что не стоит писать заявки на включение в состав выездной делегации сборной. И я не горюю. Ведь наши ребята летают с командой и привозят видео из заграницы.

А с Сергеем Вагаршаковичем со времени последней встречи в эфире мы ни разу не сталкивались лицом к лицу. При этом у меня нет к нему никакой вражды. Мы же не на войне. Находимся исключительно в поле рабочих отношений. И не заморачиваемся по поводу этого.

– В следующем году состоится отчетно-выборная конференция АБФФ. Какое ты составил мнение о нынешней футбольной власти?

– Я не контачу с кем-то из работников федерации, давно не был в Доме футбола. Но глядя на все это со стороны, убеждаюсь, что у АБФФ есть одна большая проблема. За время работы новой власти в такой большой организации, к сожалению, в силу разных причин не получилось создать управленческой команды узких специалистов. Я так понимаю, в нынешней АБФФ очень многое завязано на Сафарьяне. От наполняемости трибун стадиона в Жодино на товарищеском матче сборной до детей, которые выносят Суперкубок.

– В нынешней Беларуси это тренд.

– Согласен. Управленческие команды не строятся много где. От этого появляется большое число косяков. 

– Ясно. Работа комментатором. Помнишь свой дебют?

– На СТВ закупили трансляции матчей «Кубка первого канала». Кто-то куда-то не приехал, и меня в авральном порядке отправили комментировать… Кувыркался в эфире, как мартышка. Хотя это естественно для дебюта в новой профессии. Покувыркаешься, потом станет легче. На БТ меня тоже бросали, как котенка, на всякие обзоры Лиги чемпионов. Нормально. Справился.

Перед тем, как идти к микрофону, очень важно понимать, готов ли ты к этому. Положа руку на сердце, до февраля нынешнего года, я чувствовал себя неуютно, когда надевал комментаторскую гарнитуру. А если ты не обладаешь внутренней готовностью, то далеко не уедешь, какой бы крутой матчастью ни владел.

Но потом сработал переключатель. Все поехали на Олимпиаду, и за февраль я откомментировал 14 матчей. Набрал форму. Начало получаться. Уже чувствую эфир. Появился адреналин. Бодрячком, в общем.

Правда, не обольщаюсь. Татуру недавно сказал: «Я, как и ты, начинающий комментатор». – «Ну, ты столько лет на телеке». – «На телеке я, может быть, и много, но комментировать только начинаю».

– Есть ощущение, что комментирование отодвинуло твои интересы к публицистике и работе над программой.

– Это естественно, когда человек увлекается тем, что ему больше нравится. Но программа отошла на периферию внимания не из-за комментирования. Прошлым летом я еще не работал на матчах.

– Это ведь плохо, когда у автора и ведущего единственной на ТВ футбольной программы на нее не стоит.

– Всегда плохо, когда у тебя не стоит, и ты готов только на диване лежать. Но есть профессионализм, который не позволяет опускаться ниже выработанной планки. Свой минимум нужно выполнять.

С другой стороны прошлый год вышел перевалочным для всей нашей дирекции. Плюс запускался спортивный канал. 2013-й мы во многом по инерции докатывали. Драйва в целом, конечно, не было. Но драйв проходит с годами, потому нужны молодые ребята, которые могут давать эмоцию.

– А ты что, старый уже?

– Я десять лет пишу об одном и том же. Может, у меня уже голова захламлена, но когда, допустим, ты просишь меня написать колонку на сайт, хочется достать заметку, сделанную четыре года назад, переставить фамилии и название команд и сказать: «Держи, дружище, сделал». Кардинальным образом меняющихся явлений в нашей жизни происходит довольно мало. Чтобы на постоянке писать о белфутболе, надо работать корреспондентом, а с аналитикой все намного сложнее.

– Отсутствие какой-либо конкуренции повлияло на остановку твоего роста?

– Слушай, я никогда не работал в режиме конкуренции. Да, мы чуть жили параллельно со «Столичным футболом». Но концепции программ были разными. К тому же в рамках наших рыночных условий конкурировать вообще не популярно. Мы не конкурируем, мы просто дополняем друг друга. У нас слишком маленькая аудитория, чтобы ее дробить.

– В нашей стране реально создание программы вроде «Удара головой»?

– При наших нынешних условиях я не стану заниматься подобным проектом. Просто потому, что не сумею его реализовать. В Беларуси практически во всех сферах жизни невозможно закрывать темы о власти, деньгах и ответственности в разговорном жанре. Я просто не смогу заставить людей говорить без боязни. Значит, это невозможно.

– Почему во время студийных эфиров ты сглаживаешь углы и не даешь воздуха спорам?

– Да, мой эфирный образ совершенно неконфликтный. Я бы допускал спор в эфире, если бы он проходил не между двумя журналистами. Ситуация, когда ругаются чиновник и журналист, мне нравится. Хоть поубивайтесь. Я еще сам подброшу вам темок. А журналисты все-таки не полностью в теме, спорят на общих основаниях. Это может быть интересно с точки зрения эмоций. Но к сути не имеет никакого отношения. Мы не даем фактуру. У меня такое мнение.

Это первый момент. Второй. Может, нам просто прямой эфир мешал. Если бы мы писали программу два часа. И после из этих двух часов выбирали бы лучшее, выходило бы бодрее. А из прямого эфира банальный ответ никуда не денется.

Фото:facebook.com, БелГазета, Надежда Бужан, Алексей Смольский, Иван Уральский 

Другие посты блога

Все посты