Павел Баранов: «Скажи мне 10 лет назад, что буду весить полтора центнера, в жизни бы не поверил»

Самый большой комментатор страны рассказывает Никите Мелкозерову о Боге, драках, бухле, Алле Пугачевой и треске рвущихся связок. Полчаса вашего времени стоят этого интервью.

Вточить, чудо-богатыри, Библия

– Объясни свою страсть к единоборствам.

– Я ими занимался… Хотя в своей жизни я чем только не занимался. Началось все с плаванья. Вообще, считаю, что ребенка первым делом нужно вести в бассейн. Мне кажется, плавание – одно из самых важных умений человека. Потом я стал заниматься греблей на каноэ. Но это так – постольку-поскольку. Затем мы с семьей переехали в Уручье. В школе открылась секция дзюдо. Я записался. Больше всего времени и сил отдал именно дзюдо.

– А до того ты где жил?

– В Курасовщине.

– Бойцовский район.

– Ну, да. Всякого хватало. Но я был маленьким совсем. Все эти брутальные штуки проходили мимо. Тем более у меня был старший брат. А у него – авторитетные друзья. Так что крыша у меня имелась :).

А Уручье… Первые несколько лет после переезда здесь было круто, конечно. Тебе могли вточить вообще без разбирательств. Просто по ходу движения. Без слов. Идешь, навстречу какой-то парень, удар в солнечное сплетение – ты остаешься задыхаться, а человек двигается дальше. Вот так. Ему тупо скучно. Надо развлечься. Когда был малым, пару раз получал ни за что. Моих лет 12, наверное. Но все это воспринималось, как само собой разумеющееся.

Конец 80-х, начало 90-х. Я не участвовал в глобальных разборках, но наблюдал за ними с любопытством. Помню, наше второе Уручье собиралось биться с четвертым. В поддержку выступили ребята из Зеленого луга. Скажу тебе, драка собиралась человек 150 на 100.

Представь себе трассу «Минск-Москва». Вот там, у метро, где сейчас разбит парк, должна была состояться бойня. Массовая. Представляю себе ощущение людей, которые едут из Москвы в Минск. Прибываешь в столицу страны, а по правую руку метелятся 250 человек :). «Кино снимают или что?» Правда, тогда омоновцы не просто сидели где-то и ждали приказов, как это происходит сейчас, а патрулировали местность. У нас в Уручье ребята навели порядок. Люди реально ходили по району и работали.

В общем, той легендарной драки не случилось. Приехал грузовик ОМОНа – всех разогнали. Но я не поэтому пошел в единоборства. Просто опять же – мой старший брат был для меня большим авторитетом. Да и остается. И вот он обмолвился как-то, что дзюдо – это круто. Я подумал: раз брат сказал, что круто, значит, реально круто. И пошел записываться. Три года занимался. Правда, в последнее время ходил через силу. Мне как раз 16 исполнилось. Чего-то все надоело. Тренер просил остаться, но я решил, что нет.

Затем немного позанимался боксом. Плюс тайским боксом… А если возвращаться к твоему вопросу, то скажу, что единоборства пробуждают инстинкты и дают пережить очень сильные ощущения. Это очень азартная штука. Да, сложная. Да, травмоопасная. Но это заставляет человека проявить силу и характер. Мы любим спорт за предоставляемые эмоции. Эмоции очень натуральные. Те эмоции, которые мы переживаем в жизни. Только в спорте они намного чище. Тебя колбасит от адреналина, ты радуешься, ты грустишь, злишься, веселишься. Круто!

Я вижу в единоборствах проявление жизненной чистоты. Плюс ощущаю романтику древности. И очень уважаю людей, которые серьезно этим  занимаются. В общем, мне очень нравится.

– Какими были твои успехи в дзюдо?

– Смотри, какая ситуация. Я учился в шестом классе. Возраст – примерно 12 лет. Один мой одноклассник тогда весил 96 килограмм. В 12 лет! То есть в 16 он стал весить 125. Я был достаточно крупным, но таких параметров у меня точно не имелось. Когда пришел заниматься, оказалось, что мне и бороться-то не с кем. Люди моего веса быстро все поняли. Сказали: «Это не наше». И пропали. А я остался. Три года прозанимался без толкового спарринг-партнера.

Боролся либо с малышами – не по возрасту, по размерам. Либо с одноклассником Сашей. Это тот, который весил 96. Не все взрослые мужики такие здоровые. Либо еще с кандидатами в мастера спорта, которым было по 17 лет. Понимаешь?

– Летал?

– Да, летал по татами, как не знаю кто… Падать я научился. В этом умении стал мастером :). Хотя я не так уж и часто ломался. Только руке досталось. Правда, сломал я ее, когда мы играли в футбол :). Перед занятиями тренер выводил нас на поле, побегать. Я, когда играл в футбол, исполнял либо нападающего, либо вратаря. В тот день стал на раму. Тренер бил мне пенальти. Я неправильно выставил руку. Мяч был очень сильно пущен. Коснулся моих пальцев… Страшная боль. Поломалась лучевая кость. Со смещением. Лучше не вспоминать.

А профильные травмы… Ну, какие? Постоянно выбитые пальцы. Плюс ожоги. Ожоги – это когда ты берешь кимоно... Кстати, вообще-то форму дзюдоистов неправильно называть кимоно. Кимоно – это платье. В кимоно штанов нет. А дзюдоисты занимаются в дзюдогах. Куртка спортсмена плетеная. Ты берешься за нее, чтобы сделать захват. И если захват срывается, пальцы сразу же обжигаются. У некоторых девушек-спортсменок ожоги сохраняются на всю жизнь. Такие заметные пятна. Будто третьей степени ожоги.

Помню, что отдельные элементы подготовки были в корне неправильные. Сейчас это сложно себе представить, но тогда нам во время тренировки запрещали пить воду. Вообще! Представляешь? Более того – после занятий запрещалось пить еще в течение двух часов. Какой-то умник решил, будто таким образом вырабатывается выносливость. А теперь прикинь, какая потеря жидкости у борцов. Да ты после тренировки ни о чем кроме воды думать не в состоянии! Вот так домой приходишь – и к крану сразу же. Литра полтора засаживал в себя только так.

Бывало, стоишь на кухне, воду пьешь. Голову запрокинул, а на шее следы от удушающих – синяки, подтеки, ссадины. Мать такая: «А что это у тебя?» А ты не сразу отвечаешь, все воду пьешь. «Душили» – и снова буль, буль. «Как душили?!» А ты через паузу: «Ногами» (есть такой прием в партере). – «А ну, заканчивай со своим дзюдо!» Весело! Но однажды это обезвоживание сказалось.

Нас ведь ко всему прочему воспитывали бойцами. Бороться до конца, через «немогу» – все дела. И вот как-то проводили тренировочные спарринги. Три поединка по пять-шесть минут с минутным перерывом. Это очень тяжело, особенно фактурным ребятам. Но я бился до конца, решил побыть героем. И вот спарринги закончились, я поднимаюсь… И почти ничего не вижу! Все в темноте! Мухи какие-то летают, слышу плоховато, точно на дне озера. Да и видок у меня был еще тот. Пацаны сразу взяли под руки, давай водить вокруг татами, чтоб я продышался и в себя пришел. Даже тренер встревожился. Но потом я отошел, и он меня спрашивает: «Как там говорил Суворов?» Явно ждал, что я ему отвечу бодро: «Тяжело в учении – легко в бою». А у меня голова вообще не варит. Ну, я и выдал: «Чудо-богатыри» :). Весь зал лег!

И вот я сплю как-то на левом боку, чувствую – ноет. Решил провериться. Оказалось – расширение левого желудочка из-за нагрузок. Врач сказал: «Кидай это дело – и сердце восстановится». Тут еще и мать поднажала… Так и ушел.

– Хорошее детство.

– О, я ж еще и связки рвал. Кстати, опять на футболе. Все плохое в моей жизни происходило на газоне :). Отдельная история. Это меня Бог наказал за одну провинность перед ним. Я бегал по полю в лысых кроссовках. На подошве практически ничего не оставалось. Прошел дождь. Мы выбежали на траву. Почти закончили. Но на последней минуте у меня поехала нога. Правая. Я слышал треск. Представляешь, как рвутся связки? Треск! Иногда читаю в книжках: «От боли он потерял сознание». Слушай, что это за боль должна быть, чтобы отключиться? Я, когда мои связки трещали на все Уручье, остался в себе. Но пережить такие ощущения никому бы не посоветовал.

– За что тебя Бог наказал?

– За три дня до разрыва я смотрел матч сборных СНГ и Германии. 1992 год. Чемпионат Европы. Мне 16 лет. Очень сильно болел за СНГ. То ли мы играли вничью, то ли побеждали. Не помню. Я очень сильно переживал. Пошло дополнительное время. Последние секунды. Немцы бьют штрафной. А у них тогда играл такой крутой парень Томас Хесслер. Он с места бил просто шикарно. Очень опасно. Я взмолился и сказал: «Господи, сделай так, чтобы он не забил». Просто порыв души. Искренний… Хесслер забил. У моей души снова случился порыв: «Ах, так! Все, Бог. Я тебе не желаю знать! Ты меня не послушал!»

Через три дня порвал себе связки на ноге. Мне потом в голову пришла яркая и четкая мысль: это наказание. Я тогда уже был в гипсе. Так что с Богом лучше не ссориться :).

– А как советские дети приходили к вере?

– СССР тут ни при чем. Во времена Союза хватало, может, и не верующих, но религиозных людей. Вообще, считаю, что вера как таковая – это жизненный опыт. Я знаю очень много людей, чьи родители были атеистами. Но каждый человек переживает свой уникальный духовный опыт, о котором можно рассказать другим, но оказаться непонятым. Я же таким людям верю. Кто-то говорит, что религия – это интимно. Но я считаю, духовным опытом нужно делиться. Несмотря на боязнь быть непонятым. Вообще же в моем понимании вера – это когда ты чувствуешь причинно-следственную связь между событиями.

– Правда, что твоя любимая книга – Библия?

– Да, конечно. Даже не то что любимая, а главная. Ведь ты не читаешь Библию для развлечения. Ты ее изучаешь. Можно раз за разом читать послание апостола Павла и постоянно открывать для себя что-то новое.

Мое обращение к Библии можно назвать системным. Просто настает время, когда я чувствую, что пришло время почитать. 15 минут вдумчивого изучения, с верой, естественно, – и достаточно. Ты понимаешь, что есть смысл. Смысл жизни верующего человека – быть спасенным. Библия – одна из важнейших частей духовной работы над собой. Это не увлечение, не обязанность, не хобби. Это большая часть жизни.

Не могу сказать, что я какой-то богослов и каждый день читаю Библию. Нет. Но стараюсь. Я хожу в церковь. Мы общаемся с людьми. Для меня это важно.

– Про Союз и религию непонятно.

– Все просто. Я крестился в сознательном возрасте. Лет 15 мне было. Это уже практически не Советский Союз. К вере я пришел примерно 14 лет. Брат у меня крещенный с рождения. Даже не помню, почему в семье решили крестить меня. Но это было событие. Вообще, считаю, человек должен креститься в сознательном возрасте, чтобы понимать суть происходящего.

Файтинг, в отключке, жизнерадостный слоник

– Программа «Фактор силы» – совмещение твоих увлечений и работы?

– Это ниша была совершенно не разработана на нашем телевидении. Вообще никем и никогда. Последняя более или менее толковая передача о боевых искусствах – «Асилак» Довженко. Конец 80-х, начало 90-х. Я решил, что сформировавшая ситуация сама по себе неверна. Потому как в Беларуси полный порядок с единоборствами.

Программе два с половиной года. Мы едва ли не первыми стали нормально освещать тайский бокс. Что было раньше, я, если честно, не замечал. А после нашей работы на тайцев начали обращать внимания. Мы одними из первых стали рассказывать о Кулебине, Гуркове, Гончаронке. Проект тематический. И я считаю, мы занимаемся нужным делом.

Точно знаю, что о моей программе очень хорошо известно в России. К этому я привык. Но недавно сильно удивился. Главный тренер сборной Беларуси по боевому самбо Вахтанг Сохадзе на какое-то время уехал за рубеж. Я думал, по каким-то своим КГБэшным, спецназовским делам недалеко. И тут он присылает мейл. Пишет, мол, спасибо за программу, все клево, о ней даже здесь, за рубежом, говорят. Ну, думаю, ладно: он про Россию говорит или Украину. Но оказалось, что Сохадзе тренировал в Бразилии. А после поехал в ОАЭ. И я до сих пор пребываю в легком шоке, не понимая, как мы могли засветиться в Бразилии или ОАЭ :). Но приятно. 

– Среди прочего вы показываете хоккейные драки.

– Конечно! Это же круто. Просто нужно понимать, что в Северной Америке и Европе разное отношение к файтингам, пусть все и пытаются брать моду с НХЛ. В КХЛ когда-то недолюбливали «Витязь» – я понимаю почему. Просто то были не файтинги. Не файтинги, а беспредел. Люди тупо били заведомо слабейших.

Нормальный файтинг – это организованная хоккейная драка, которая происходит между двумя бойцами. Это не нападение. Всегда есть игрок, который бросает вызов. И игрок, который его принимает. Это нормально. Это шоу. В Америке ведется рейтинг файтингов. Существуют свои правила и ограничения. У классической хоккейной драки строгие законы. Во-первых, не нападать на вратарей. Во-вторых, не нападать на заведомо слабейших. В третьих, не нападать на тех, кто не принял вызов. В-четвертых, не добивать соперника, который упал на лед. В прошлом сезоне НХЛ произошел инцидент. Игрок в азарте стал добивать рухнувшего к борту соперника. И пока рядом стоящий арбитр сообразил, атакующий парень успел еще раз пять нанести удар. Это чистый судейских промах.

А хорошая хоккейная драка заслуживает уважения. Люди в восторге. На многих стадионах меняется музыкальное оформление, когда начинается файтинг. Это шоу. И о нем тафгаи чаще всего договариваются перед матчами. Крис Саймон, когда приезжал в Минск, прокатывался мимо скамейки «Динамо» и спрашивал: «Будете драться или нет?» Все, естественно, отказывались. Кому охота ложиться под 117 кило Саймона? Это первый важный момент.

Второй. Кто-то из наших парней, которые выступают в Северной Америке, рассказывал, что при наличии тафгаев в твоей команде играть становится значительно безопаснее. По большому счету, самые серьезные травмы в хоккее происходят отнюдь не после драк. Выставленное напротивоход колено может искалечить человека. Высоко поднятая клюшка способна выбить глаз. Толчок на борт приводит к сотрясению мозга. А после файтингов серьезных травм немного. В большинстве случаев боец способен продолжить игру.

Мне еще нравится, как дерутся вратари. Это просто сказка :). Венец шоу. Веселье. Иногда видно, как ребята бьются, но поглядывают на арбитра. Типа: «Ну? Ну, что, мы закончили?» Рефери хлопает их по плечу, кивает, дает каждому по пять минут штрафа – и все.

А «витязи», о которых я вспоминал… Иногда они нападали вдвоем на одного. Ну, что это? Это беспредел. Это чушь. Может, им скучно было. В КХЛ ребятам никто не мог ответить. Даже такие медведи, как Свитов и Артюхин, получали по полной программе. В НХЛ же все цивилизованнее. Оттого мы и показываем рейтинг североамериканских файтингов. Это не выглядит дико. Дико – это драка в баскетболе. Совершенно безобразно. В футболе – тоже. Тем более баскетболисты и футболисты еще и драться не умеют. Машут этими своими руками, как женщины. А когда люди умеют биться, когда грамотно берут захваты, когда чувствуют момент для включения и выключения, это прекрасно. Это поединок, который несет собой какое-то достоинство. Некоторые хоккеисты грамотно бьют рукой, которой захватывают соперника, и умудряются засаживать апперкоты. Сильно и очень умело! Так что мордобой от файтинга довольно легко отличить.

– Когда ты дрался в последний раз?

– Сразу скажу, что я миролюбивый человек. Всеми возможными способами стараюсь избежать драк. Но вот три года назад пришлось ввязаться. 2011-й. Лето. Групповая драка. Я вообще был ни при чем. Но находился в компании. Так что вписался. Это был клуб. Мы вышли оттуда. Стали тусоваться возле. Человек 25. До утра сидели. И вот когда стали расходиться, рамсы перетекли в драку. У нас все нормально. Но одному парню из чужой компании очень сильно досталось. 

Когда выспался, под вечер, чувствовал себя не очень. Во-первых, было стыдно. Ничего хорошего в драках нет. Во-вторых, тревожно. Потому как никто не знает, что происходит с соперниками после. К счастью, все обошлось. Слава Богу.

Но снова-таки, раз уж заговорили, драк нужно избегать. Ты не знаешь, что за человек перед тобой. Сам получишь по голове – ничего хорошего. Дашь кому-то в голову – неизвестно, чем все закончится. Может, он болен, может, упал неудачно. Плюс, бывает, на тебя нападает человек, а потом пишет заяву в милицию, мол, какой он несчастный. И если нет свидетелей, тяжело доказать свою правоту.

Исходя из своего житейского опыта, скажу: не ведитесь на провокации всяких бандюганов, которые кидают рамсы вроде: «Че, ты, терпила, пошли на разы». Это гниль самая настоящая. Эти люди первыми откажутся от своих так называемых понятий. У них нет принципов и чести. Сидя в милиции, эти люди станут пускать сопли пузырями и рассказывать такие сказки, что глаза на лоб полезут.

– Когда тебя в последний раз приводили в милицию?

– В 2009-м. На нас напали. Обороняясь, мы с товарищем разбили человеку нос. Сидели в машине. Тут открылась дверь – и какой-то мужик стал нас метелить. После я узнал, как он целый час терроризировал остановку. В центре города. Целый час! Представляешь себе? Человек был в отключке. К женщинам приставал. Пытался драку спровоцировать. В итоге мы его положили и вызвали милицию. Но к тому моменту он уже был в крови.

А потом этот мужик написал на нас заявление, что он нормальный чел, что он, на самом деле, просто хотел попросить нас подвести его, а мы – такие уроды – накинулись без предупреждения. Слава Богу, на той остановке находился парень, который вписался свидетелем. А если бы его не было?

– Слушай, ну, ты же крупный, с тобой невыгодно драться?

– Некоторых наоборот это торкает. Люди думают: «А дай-ка я на этого кабана наеду! Дай-ка попробую!» В итоге получают в ответ и понимают, что весовые категории все-таки не зря придуманы. И начинаются мелкие мести.

– Сколько ты сейчас весишь?

– 150.

– И как себя чувствуешь?

– Очень неплохо. Правда, в футбол и хоккей уже не играю. Потому как даже когда я еще весил 130, понимал, что для подвижного спорта это перебор. Колени не казенные :).

Помню, шутили с друзьями. Я увидел, что вешу 145, говорю: «Давай-ка добью до красивой цифры – 150». Мне реально было интересно. Завелся. Если бы мне сказали десять лет назад, что я буду весить полтора центнера, в жизни бы не поверил.  

Но я на самом деле чувствую себя хорошо. Одышки нет. Ясное дело, когда пробегаюсь с первого этажа на пятый, устаю больше, чем раньше. Но скажу тебе честно: другие спортсмены устают так же. Когда мы поднялись на четвертый этаж с одним моим знакомым культуристом, у него язык оказался на плече. Одни мышцы. Никакого жира. Чувствовал человек себя хуже, чем я. Просто большим людям движения в принципе даются тяжело.

Друзья говорили мне: «150 – красивая цифра. Но есть же еще и другая – 200». Я ответил: «Нет. Это много :)». 150 – хватит. Я нормально отношусь к своему весу. Живу без комплексов. Это все глупости. И с противоположным полом у меня нет проблем совершенно. Потрынжу полчаса – и все в полном порядке.

Просто я умом понимаю, что еще молодой, поэтому организм и справляется с весом. Но лучше сбросить. Тем более в этих 150 не одни мышцы. Надо дать облегчение.

– Откуда у тебя вес? Такой метаболизм? 

– Самое интересное, что сейчас я ем меньше, чем десять лет назад. Уверяю тебя. Даже пива пью меньше. Мне литра теперь хватает на целый вечер. А раньше три очень быстро уходили. Может, метаболизм, может, еще что…

Когда окончил школу, весил 85. Окончил университет, весил 95. В начале 2000-х весил больше ста. А потом резко стал набирать. Через четыре года весил 125. Эти 125 держались до 2008-го. Получается, за последние лет шесть набрал 30 килограмм.

В свое время пошел в зал, стал расти мышцами, но диету не соблюдал. Хавал все на свете, сидя на массе. Вот и получается, что получается. Наверное, я себя нормально чувствую, потому как мышечной массы у меня больше, чем жировой. Я качался без химозы. Это хорошо. Сейчас редко хожу в зал. Но дома периодически отжимаюсь. 30-40 раз могу. Думаю, еще в бассейн походить. Правда, это нужно делать регулярно. А с открытием пятого канала стало сложнее планироваться. Работа вечером то есть, то нет. Хотя, может, это отговорки…

Но все равно, главное в зале для меня – это диета. Гонять пот – здорово, но если не питаться правильно, ты просто останешься жизнерадостным слоником. Правда, у меня как-то потребности к похуданию не ощущается. Моя мать душит по этому поводу, а я отшучиваюсь :). Но надо… С возрастом вес не может не сказаться. Вот раньше я мог с легкостью спрыгнуть с ринга. А теперь организм говорит мне: «Э, не, лучше не надо. Пощади меня». Поэтому держусь за канаты.

Тео, адреналин, Du hast

– Ты занимался спортом и при этом нормально учился.

– Не могу сказать, будто был отличником. Но гуманитарные предметы очень любил. Потом поступил на журфак.

– Зачем?

– Сочинения неплохо писал. 1992 год. Я собирался в БГПА поступать на программиста. Компьютеры любил. Но денег на подготовительные курсы не хватило. А тут друг говорит: «Пойдем со мной на журфак». – «Ну, пойдем». Денег на курсы хватило. Я поступил. Получил образование. И не считаю его пустым. Хотя признаю: человек – либо журналист, либо нет. Этому нельзя научить. У нас был очень хороший курс, и далеко не все стали работать по специальности.

Нужна практика. Много практики. Но общим образованием на журфаке я доволен. Не жалею о годах учебы. Хор, который поет, что на журфаке одни бестолочи, и их ничему не учат, слышится довольно сильно. Но я не буду к нему присоединяться. Я один из немногих выпускников, который вспоминает учебу с теплотой. Хорошая пора. Молодость. 80-90-е годы. Металлический период :). 

– Что ты слушал?

– Мой брат слушал тяжелую музыку. Я ничего в ней не понимал. Вообще ничего. Но однажды решил послушать Metallica. Альбом 1986 года «Master of puppets». Мне было 14 лет, и вдруг торкнуло… Я понял: мне что-то понравилось в этой музыке. Долгое время считал Metallica командой номер один для себя. Да и сейчас считаю.

Хотя теперь я слушаю совершенно разную музыку. И электронную, и industrial. Даже pop, если очень хороший. Хороший pop – это лучшие песни Мадонны, например. Больше скажу! Классические песни ранней Аллы Пугачевы – это хорошо. Потому что в СССР работали мастера. Песни вроде «Миллион алых роз» или «Старинные часы» вряд ли когда-то окажутся в моем трек-листе, но это качественные вещи. Я их признаю, хоть в целом и воспитан на довольно тяжелом материале. Люблю Faith No More, Motley Crue.

– Твойтоп-3?

– Metallica, Faith No More, AC/DC. Когда готовлюсь к матчам, нахожу в YouTube концертник AC/DC и получаю грандиозный заряд энергии. Люди в возрасте, реально пенсионеры. Но они поднимают стадион – тысяч 80-90 фанатов. Тогда я понимаю, что в этом что-то есть.

Правда, на концертах очень давно не был. Год назад друг приглашал на какой-то ретросбор наших групп вроде «Крамы» и «Палаца». В 90-е я постоянно ходил на их сейшны. А потом… Не то чтобы охладел… Просто иногда задаю себе вопрос: «На чей минский концерт я бы пошел?» На AC/DC – может быть. На Front Line Assembly – тоже. Эти ребята валят industrial. Но в целом… Может, я ленивый стал?

– Наверное, это вопрос актуальности. Условно говоря, если бы System Of A Down приехали сюда в 2004-м, я бы побежал за билетом на концерт.

– Есть такой момент. К нам все эти группы слегка запаздывают. Твой System Of A Down уже успел распасться. Но у меня другой пример. Когда к нам в 2010-м приезжал Rammstein, многие белорусы чуть с ума не сошли от восторга. Это нормально. Но для меня Rammstein, пусть не обижаются поклонники группы, – просто каменный век. Я был одним из первых жителей Минска, который стал слушать этих немцев. Диск Rammstein мне привезли из Москвы в, наверное, 1998-м. Максимум, что к тому моменту слышала широкая публика, – Du hast. А мне нравились и другие вещи – Bestrafe mich, Tier. И я ходил по городу в поисках родственной души. Говорил всем: «Ребята, ну, вы слышали? Ну, круто же!» – «Да ну, какие-то немцы на немецком поют! Дерьмо какое-то!» Я такой: «Е-мое!» Очень было обидно. Один сидел дома, слушал. Всем это было неинтересно.

А потом в 2001-м из каждого утюга попер Mutter! И у меня как отрезало. Сейчас я слушаю Rammstein только под настроение. Ради ностальгии. Слушать последние альбомы меня не тянет вообще. Как и посещать концерты. В отличие от, допустим, Metallica. Если выходит альбом – это стабильный must have. Слушаю.

– Ты слушаешь музыку, готовясь к матчам.

– Да. Подготовка – это вообще серьезная штука. Знаю, некоторые считают, будто откомментировать матч можно легко. Но нет. Я все время провожу параллель со спортом. Комментатор может быть в форме. Может быть не в форме. Комментатор может быть готов к сезону. Может быть не готов. Комментатор может быть готов к конкретному матчу. Может быть не готов.     

Меня часто спрашивают: «Сколько ты готовишься в день матча?» Ответ: нисколько. Если ты готовишься в день матча – это все, это труба! Ты не отработаешь нормально. Ты можешь только размяться, настроиться. Как футболист.

А если продолжать сравнивать, то нагрузка на организм у комментаторов тоже неслабая.

– Как ты настраиваешься?

– Ну, смотри. Я прекрасно знаю, что вот сегодня у меня футбол. Выстраиваю у себя в голове возможный ход этого матча, представляю его характер. Опыт есть – получается. Плюс эмоциональный настрой. Бывает, что матч тебе неинтересен. Но именно в день игры нужно заставить себя его полюбить.

Любой эфир, пусть прямой, пусть кривой, предполагает стрессовую ситуацию. А любая стрессовая ситуация дает нагрузку на организм. Вырабатывается адреналин. Но в отличие от спортсменов комментатор не может израсходовать его на движения. Поэтому после матчей не так-то просто заснуть. Особенно по завершении ночных эфиров.

Многие спортсмены или функционеры, побывав однажды в роли комментатора, не хотят повторять этот опыт. Понимают, что тяжело. Поэтому надо за собой следить. Высыпаться. Не пить накануне. Ведь это отражается на скорости реакции.

– Ты когда-нибудь комментировать бухим?

– Нет. Ни разу.

– А выпившим?

– Один раз в день репортажа выпил пива. Ситуация такая. Есть способ традиционный раскрепощения. Гостям студий часто наливают 50 грамм коньяка – для «блеска в глазах». Чтобы люди не зажимались. Я когда-то работал на радио. Радио «Мир». 1997-й. Мы делали какую-то запись. Человек предложил мне пива. Я выпил всего стакан. 250 грамм. После такого количества пива я могу совершенно нормально общаться с людьми и чувствовать себя трезвым. Но когда я после сел к микрофону, то понял: ага, у меня губы не те, язык не тот. С моторикой проблемы. Не все так просто. Потому в день матча выпивать нельзя даже по минимуму. Это золотое правило.

– Какие проблемы могут возникнуть в эфире?

– Со звукорежиссером в основном. Бывает, в уши тебе идет совсем не то, что надо. Однажды у меня вместо интершума играла классическая музыка. Серьезно. На обзоре Лиги чемпионов. На так называемом «Еврообмене», это телевизионный канал, во время отсутствия передачи какого-либо продукта просто играет музычка. И женщина на немецком языке раздает команды. Ночь, групповой этап Лиги, мне нужно работать в прямом эфире. А в ушах – классика и время от времени вкрадчивый немецкий голос, томный такой. А потом снова скрипочки :).

Но классика лучше, чем просто ГЦП. Это когда полосы разноцветные на экране и свист вместо звука. Представляешь, идет матч, а у тебя в ушах резкий свист. Голову пробирает насквозь.

Помню, комментировал «Арсенал» – «Ливерпуль». Не знаю, почему, но я слышал все переговоры звукорежиссеров. Вот просто все! Они сидят на рабочих местах за пультом и общаются. А я их слушаю параллельно футболу. Сказал об этом пару раз в эфире, мол, друзья, хорош уже. По-другому обозначить проблему было вообще невозможно. Они мне: «Паша! У нас все нормально. Ты что-то путаешь». Ну, ладно. Так хоть бы помолчали! Но где ж там.

– Что обсуждали?

– Девушка выходила замуж. Они обсуждали, где пошить свадебное платье и как все это дорого. Уверяю тебя, к минуте 50-й у меня закипел мозг. Я был готов прямо в эфире сообщить, что знаю такое место, что готов договориться :). И действительно знал. Мог помочь.

– Давно хотелось спросить. Есть ощущение, что ты можешь говорить вообще обо всем.

– Не то чтобы обо всем. О модных тенденциях я говорить не стану. О нашем Евровидении – тоже. Мне это совершенно неинтересно. Хотя мы с Тео в один зал ходили. Хороший хлопец. Единственный белорусский артист, за которого я действительно болел на Евровидении. Пусть и не смотрел эфир.

– И сколько жмет Тео?

– А я и не видел, чтобы он жал. Немного, наверное. Парень в основном велосипед крутил :).

– Последнее. Александр Цвечковский провел эфир авторской передачи вместо отстраненного Николая  Ходасевича. Ты бы смог?

– Я думаю, мне не стоит отвечать на этот вопрос. Серьезно. Лучше не трогай. Пойми меня правильно.

Фото из личного архива Павла Баранова