Юрий Хомутовский: «Когда Корытько стал рыгать, Юревич кинул ему сто баксов и сказал: «Молодец, будешь играть!»
Бывший нападающий «Динамо», «Торпедо-СКА» и «Молодечно» рассказывает Никите Мелкозерову о пивном алгоколизме минора, двух высших образованиях, перегибах Юревича и громком конфликте с Капским.
Бывший нападающий «Динамо», «Торпедо-СКА» и «Молодечно» рассказывает Никите Мелкозерову о пивном алгоколизме минора, двух высших образованиях, примере брата и громком конфликте с Капским.
– Сейчас ты живешь не в Беларуси.
– Да, сейчас я живу в Москве. Из-за работы. Просто в какой-то момент поступило предложение от головной компании поехать в Россию и начать развивать бизнес там. Я все обдумал и согласился.
– Что за компания?
– Польская. Я устроился в нее через некоторое время после окончания футбольной карьеры. Называется Toruńskie Zakłady Materiałów Opatrunkowych. Сокращенно – TZMO. Гигиенические изделия, ватная продукция, медицинское направление. Компания довольно крупная – 19 заводов по миру, основные из которых, конечно, располагаются в Польше. До сих пор работаем без привлечения иностранных инвестиций. Только польский бизнес. Во время существования Варшавского блока завод занимался перевязочными материалами, откуда, собственно, и возникло название. А в 1991-м компания была приватизирована работниками и жителями города. Это единственный пример в истории польского бизнеса. В 1995-м стало развиваться направление женской гигиены. Прокладки Bella, допустим. Хотя тебе это вряд ли что-то скажет.
– В принципе, да.
– Понимаю. А я уже привык. Сейчас бывает, не только могу вести разговор с девушками на данную тему, но еще и советовать что-то :). Они бедные смущаться начинают, но это часть моей работы. Интересно. Очень интересно. Есть какая-то связь с футболом. В спорте ж как: ты постоянно в команде, общаешься с ребятами, учишься находить подход к совершенно разным людям. И моя нынешняя работа тоже завязана на общении. Я – заместитель коммерческого директора. Руковожу федеральными сетями. Общаюсь с ключевыми клиентами. Футбол побросал меня по разным командам и научил находить контакт в совершенно любом коллективе. Так что теперь продолжаю пользоваться этим умением.
– Как ты закончил?
– Я трезво оцениваю себя и понимаю, что в глобальном смысле для белорусского футбола просто ничто. Когда говорят «Хомутовский», естественно, имеют в виду моего брата. Я же иду дальним-дальним фоном. При этом, честно скажу, успех Васи шел мне только на пользу. Брат всегда был ориентиром. Ведь он полностью вложился в футбол и сделал себе образцовую карьеру в плане тяжелого ежедневного труда. Просто кому-то дается талант, а кому-то приходится пахать. Вот Вася и пашет на профессиональном уровне уже почти 20 лет.
Фраза Юревича «Что ты, как олень, бегущий по кукурузному полю» останется со мной навсегда
Занимаясь собой, брат никогда не забывал про меня. Благодаря Васе в свои 16 я попал в «Торпедо-СКА» к Юревичу. В самый, наверное, сложный для футболиста период перехода из ученика СДЮШОР в профессионалы. Многие талантливые ребята тогда сломались. А я справился. Еще и при Юревиче. Анатолий Иванович, что бы ни говорили о нем, – человек для белорусского футбола, безусловно, культовый. Смотри, сколько тренеров вырастил Юревич: Кучук, Кононов…
– Окей. А сколько ребят он сломал?
– Ну…
– Тебе не кажется, что список сломавшихся будет длиннее списка выживших?
– Хорошая тема, давай поразвиваем ее. Скажу так: Анатолий Иванович определенно перегибал. Сейчас я прекрасно понимаю, что огромные нагрузки предполагают сильно развитую фармакологию и хорошую медицину, которые позволяли бы нормально восстанавливаться. А когда ты за пять-шесть часов до матча тягаешь штангу, а потом летишь на поле… Анатолий Иванович любил говорить о суперкомпенсации. Но, понятное дело, что ее не было.
При этом я все равно остаюсь при хорошем мнении о Юревиче. Он пробовал, он менялся, он нарабатывал четкую систему. В том же минском «Локомотиве» ребята переходили в следующую возрастную группу и четко знали, что им делать на поле. Уже тогда Анатолий Иванович выстраивал работу по примеру лучших детских академий мира, все подразделения которых играют в один футбол с главной командой клуба. Это было очень прогрессивно.
Человек определенно интересный. Только пойми правильно, это не ситуация, когда игрок, выживший при Юревиче, заступается за него. Нет. Плюс я не был под Анатолием Ивановичем так долго, как, допустим, Леха Панковец или Володя Корытько.
На меня не падало супернагрузок. Но, спасибо родителям, все упражнения Юревича я более-менее терпел и не жаловался. Только что штанга бесила. По-настоящему. Утром приседаешь с ней, а потом вечером играешь официальный матч…
Можно сказать, что я легко отделался. Упомянутому Володе Корытько повезло меньше. Он как-то бежал в любимом карьере Юревича и, оказавшись на финише, просто рухнул от бессилия. Потом начал рыгать. Тут же подлетел Анатолий Иванович и кинул ему мятую сотню долларов: «Молодец, будешь играть!» А у нас зарплаты тогда были как раз примерно по сто долларов. То есть тренер щедро оценил Вовины старания и страдания.
Еще мне вспоминаются многочасовые теории. Ты сидишь первый, второй, третий час, голова давно не усваивает никакой информации, плюс еще и жопа затекает. Потому что под тобой стандартная спортивная скамья – реечка-пробел-реечка-пробел-реечка. Сидишь и думаешь: «Блин, когда это все закончится?» А Анатолий Иванович дает эфир. При этом периодически рождает легендарные фразы. Понятно, лучше слушать вживую и многое быстро забывается, но, например, претензия «Что ты, как олень, бегущий по кукурузному полю», останется со мной навсегда :).
Помню, Анатолий Иванович как-то рисовал комбинацию на доске. «Так, ты получаешь в центре, отдаешь на фланг Корытько, Корытько прорывается, отдает на Яромко, Яромко забивает головой…» – сказал и замолчал. А после как швырнул мелом о доску: «Бл###, мне на х## такой футбол не нужен!» Он хотел от нас чего-то более изысканного. Во фланг-подал-замкнул Юревичу не нравилось. Анатолий Иванович любил ромбы. То есть ты получаешь мяч и видишь за счет правильного перестроения партнеров как минимум три продолжения. Одно – спереди, одно – слева, одно – справа. Вот вся система и держалась на среднем и коротком пасе.
Он любил связывать игроков одной линии веревкой. Действенный, в принципе, метод. Допустим, если один защитник выдергивается, трое остальных автоматически сужают расстояние между собой. Веревка тянет, мышечная память начинает работать, потом во время игры элементы выполняются на автомате. Правда, я часто задумывался: «А как такие наши занятия выглядят со стороны?» Вот идет прохожий и видит: четыре взрослых мужика обвязались веревкой и бегают по полю туда-сюда друг за другом. Наверное, люди удивлялись. Наверное, удивлялись и тогда, когда 20, грубо говоря, идиотов на стадионе «Локомотив» разгребали опилки, распространяя их по полю деревянными граблями. Пацанам-то ладно, а я с того района родом. Все боялся, что знакомые увидят и начнут думать, будто я неадекват :). Правда, в «Локомотиве» подобная хоздеятельность считалась нормой.
Когда Вышинский в раздевалке снимал майку, многие ребята быстро замолкали. Вид его наколок действительно производил впечатление
Еще я никогда не забуду, как Анатолий Иванович скуривал за полчаса пачку сигарет. Хотя половину из них, скорее, сжевывал. Он брал сигарету, подкуривал, засовывал руки в карманы и начинал говорить. А говорить коротко Юревич не умеет. В итоге после него в пепельнице оставалось кладбище изувеченных бычков :).
У Юревича мы могли тренироваться в трехразовом режиме и плавно переходить на четырехразовый. Он любил всякие фартлеки и спирали. Кросс – это ладно. Набрал определенный темп и бежишь гладко. А спираль – это взрыв, который обязывает тебя работать на 80% максимума. Ужасно было. Зато Юревич научил меня хорошо засыпать. Организм четко знает, что после хорошей работы ему нужно расслабиться и отдохнуть. Бессонницей не страдаю. До сих пор режимлю очень легко.
Получается, «Торпедо», потом «Локомотив», с которым мы вышли в первую лигу. Потом «Динамо». Вторая лига и дубль. Когда уходил из «Локомотива» в «Динамо», Кучук, которого Юревич сделал тренером, сказал мне: «Никогда не беги впереди паровоза». Мне тогда надоело в «Локомотиве». Казалось, что вот «Динамо», вот имя, надо туда. А Станиславович четко давал понять: рано, не твой уровень, посиди тут, наберись опыта. Но меня сорвало. Хотелось покинуть «Локомотив». В том числе, наверное, и из-за непомерных нагрузок. Хотя в итоге Кучук оказался прав. Нужно было дать паузу.
– Чем запомнилось «Динамо»?
– Там убивают молодежь. Ребята играют в юношеских и юниорских сборных, а потом не могут перейти на взрослый уровень и просто пропадают. Получается, один человек из двух-трех поколений пробивается в основной состав. Для меня это удивительно. Честное слово. Например, Ян Тигорев, с которым мы играли, – один из немногих динамовских счастливчиков. Кстати, спокойнейший человек. Человек, который опровергает все нынешние стереотипы о футболистах. Скромный, уверенный в себе, начитанный, интересный в общении. Мы как-то вместе летели с ним из Томска. Три с половиной часа в воздухе. Общались. Мне показалось, Ян с годами поменялся. Тигорев стал еще спокойнее, если сравнивать с юностью. Такое красивое приятное достойное спокойствие.
– Как ты оказался в Томске?
– Когда брат там играл, я поехал на просмотр в «Томь». 22 или 23 года. Меня оставляли в дубле. После сборов в Барнауле собирались подписывать документы. Нас привезли в Томск. Я пошел гулять и нагулял себе там бывшую жену :). Несмотря на то, что через три дня началось внутреннее движение и подписания не случилось. Брат потом уточнял. Оказалось, командой заведовали два тренера. Первый просто был у руководства и считался главным. Второй реально работал, занимаясь тренировками и планированием, но авторитета не имел. Он меня оставлял. А первый – дедушка, чью фамилию я не помню, – меня зарезал. Это не самые приятные воспоминания. Хотя я ни на кого не злюсь.
– О «Молодечно» воспоминания приятнее?
– Конечно. Высшая лига. Последний сезон команды на таком уровне. В «Молодечно» играл Дима Вышинский. Настоящий дед. Вот его в команде уважали все. Поголовно. Когда слышишь, как человека закрыли на семь-восемь лет, даже не особо разбираясь в специфике, понимаешь, что такой срок дают явно не за неправильную парковку. Хотя Выша нам не рассказывал, почему оказался в тюрьме. Надо отметить, никто и не нажимал на него, чтобы узнать.
Вышинский взял надо мною определенную опеку. И действительно оберегал. Человеческие качества у Димы просто супер. Я ему благодарен. Дело в том, что футболисты обычно заполняют свое свободное время «Джокером». Карты. Старшие еще любили играть в «Храпа». Резаться в «Джокер» мне разрешалось, но когда начинался «Храп», подходил Вышинский и говорил: «Так, Малы, ты сидишь в стороне. Даже не лезь. Тут проигрываются квартиры. И думать не смей». Ребята собирались вчетвером и начинали играть на втором этаже стадионной гостиницы. Не помню точных сумм, но миллионы на то время точно крутились. То есть были ставки в районе пяти тысяч долларов. Неплохие деньги.
При этом в футбольной жизни Вышинского почти не было отсылок к тюрьме. Разве что после сезона они организовывались с ребятам и передавали какие-то посылки на зону. Насколько я знаю, Выша там был смотрящим. Потому Димино умение контролировать коллектив легко перенеслось на спорт. Когда Выша в раздевалке снимал майку, многие ребята быстро замолкали. Вид его наколок действительно производил впечатление.
Коля Абрамович – еще одна молодечненская легенда. Человек-гора. Два метра ростом и больше центнера весом. Любого мог поставить на место за десять секунд. Мне кажется, современному белорусскому футболу не хватает именно таких людей. Вот смотрел недавно матч минского «Динамо» с БАТЭ и раздражался. Просто не люблю безвольности. Когда люди опускают руки, со стороны это смотрится ужасно. Для подобных случаев и нужны люди, способные после игры схватить за шмонты и дать понять, что на поле нужно работать на максимуме. Вышинский это мог, Абрамович – тоже. И никакой показухи. Да, иногда она требовалась, чтобы повлиять на коллектив, и организовывалась, но редко. А так, отведут человека в сторону, объяснят все – работаем дальше. При этом никого никогда не били. По крайней мере при мне.
Чем дольше ты в футболе, тем меньше у тебя шансов в неспортивной жизни
Знаешь, это все приводит нас к любимому постсоветскому разговору о неработающей демократии. И у нас, и особенно в России ты все равно должен периодически показывать силу и власть. Иначе люди садятся на плечи и свешивают ноги. Поэтому в нашем футболе нужны дядьки. Харизматичные опытные люди, способные организовать втык. Потому как нынешняя молодежь – это для меня что-то странное. У людей, создается впечатление, одна цель – контракт пожирнее. Ну, окей. Ну, два-три года. А что потом? Знаешь, я поэтому в 25 лет и закончил. Просто решил: хватит болтаться между лигами без будущего. Ведь чем дольше ты в футболе, тем меньше у тебя шансов в неспортивной жизни. Если закончишь в 30, можно устроиться, пожалуй, только водителем или охранником, другой более-менее адекватной работы не найти.
Честно, было два момента, которые заставили меня задуматься над завершением карьеры футболиста. Первый – томская история. Второй – мой просмотр в «Карл Цейсе», за которую выступал брат. Я приехал, потренировался, мне сказали: «Окей, ты нам подходишь». Васю тогда сделали капитаном, предложили построить дом в Йене и остаться. Но команда при этом вылетела в третью бундеслигу. Брат сказал: «Спасибо большое, нет. Есть предложение от «Аугсбурга». Немцы разозлились: «Если ты уходишь, то и брат твой нам не нужен!» Вот тебе две истории из совершенно разных стран, которые рассказывают о неспортивном принципе отбора.
Хотя при этом я все равно благодарен футболу. И за опыт, и за друзей. Допустим, с Сергеем Сосновским мы до сих пор тесно общаемся. Сосна недавно даже приезжал ко мне в Москву гостить. Отличнейший человек. Настоящий капитан. Может пошутить, но в нужный момент обязательно организует втык. Серега – как мне кажется, остаточное явление постсоветского футбола. Сейчас таких харизматичных ребят появляется все меньше. Хотя Сосна – это не вариант Вышинского или Абрамовича. Это более мягкий, более демократичный лидер. Но человек очень справедливый, открытый и контактный. Да, интервью почему-то не дает. Хотя мне кажется, он интересный собеседник, который обладает очень специфическим юмором. Где-то даже шокирующим. Допустим, свою жену он называет старухой. Когда впервые услышал, честно, немного подвис. Помню, сидит Сосна, говорит с кем-то по телефону: «Здоров, старуха, как дела?» Я после спрашиваю: «Слушай, ты с кем общался?» – «Да с женой»…
При этом у Сереги крепкая семья с очень доброй атмосферой. Он человек, про которых говорят «Все в дом». Может, поэтому и не хочет быть публичным. Хотя в компании со вторым моим хорошим футбольным другом – Димой Камзоловым – Сосна всегда открыт и активен. Видишь, только с защитниками общаюсь. Камзол, кстати, типичный – в стиле «двумя ногами вперед» :).
С обоими познакомились во времена «Звезды-БГУ», которой заведовал Владимир Антонович Пигулевский. Человек, продавший меня в «Верас» за два мешка картошки. Может быть, это даже не фигуральное выражение. Несвиж окучивал Пигулевского по поводу моего перехода. Он долго думал, потом сказал: «Дайте мне хоть картошки за него». Ну, намек на то, что «Верас» – команда сельсовета. Не знаю, юмор это или нет, но такое действительно было.
Вообще, что касается Владимира Антоновича, с ним все становится ясно уже на стадии рукопожатия. Руку он подает ладонью вниз. Показатель желания властвовать. Плюс раньше он часто представлялся: «Бывший заместитель председателя федерации футбола». При Федорове Пигулевский действительно занимал эту должность.
Да, построил неплохую школу, выбил стадион себе, базу около Ждановичей. Но все равно у меня больше ассоциируется с любовью доминировать. Вот будочка, из которой он смотрит футбол на РЦОПе, – это же показатель. Такой очень местечковый гегемон. Может, у него наполеоновский комплекс, может, еще что-то. Но во Владимире Антоновиче это определенно есть. Какой бы специалист ни возглавлял команду, он всегда лез в тренировочный процесс. Помню, мы хорошо разогнались и даже хлопнули БАТЭ. Но и тогда Пигулевский продолжил вмешиваться в спортивные вопросы. Понимаешь, его уже не переделать. Это человек, который всегда прав, даже когда действительно неправ. И ничего ты с ним не поделаешь.
Это все не только футбола касается. Люди, мне кажется, в основной своей массе пьют от отсутствия фантазии
Вот Пигулевский и продал меня в «Верас». Мою последнюю профессиональную команду. Играли в Несвиже. Тренировались в Минске. Меня это устраивало. Потому как футбольная периферия – это страшно. Ребята просто не знают, чем себя там занять, и по большей части пьют. Семь пива – легенький вечер. Мы играли с парнем по фамилии Размыслович. Он, кажется, сейчас пиццерией заведует. Кличка – Ромарио. Так вот он мог сделать 15 пива за вечер и чувствовать себя очень даже нормально.
Хотя знаешь, это ж все не только футбола касается. Люди, мне кажется, в основной своей массе пьют от отсутствия фантазии. Если у тебя весь вечер распланирован интересными событиями, то и времени на алкоголь не останется. Да и не понадобится. Без него отлично будет. Почему регионы спиваются? Заняться потому что после работы нечем. Вот и льется этот постоянный поток самогона. Раньше на Руси развлечением было производство детей. А потом с наступлением урбанизации это стало дорого. Так что теперь люди пьют. И это страшно, конечно.
Хотя, что касается «Вераса», было много хорошего. Вот Федя Лукашенко. Сперва я в детстве смотрел на этого человека с трибуны и обалдевал от его футбола. После стали играть в одной команды. Я продолжил обалдевать, только уже от профессионализма Феди. Позже пересеклись и в нефутболе. Лукашенко сотрудничал с какой-то немецкой компанией.
– «Верас» – первая команда, которая заставила меня испытать культурный шок.
– Расскажи.
– Меня взяли в автобус после кубкового матча с «Белшиной». Посадили рядом с одним футболистом. По пути в Минск он выпил три пива. Но при этом что-то увлеченно читал. Книжка такая солидная, старая, толстая, видно, что явно не Донцова. В Минске нас высадили на станции метро «Институт культуры». Мой сосед сложил книгу, подошел к мусорке, аккуратно выкинул туда оставшуюся тару, а потом счастливо поссал в нее и совершенно спокойно отправился в метро дочитывать книжку.
– Тебя поразило сочетание книги и зассанной мусорки?
– Было прикольно.
– Ну, это действительно смешно :).
– Кто еще запомнился в «Верасе»?
– Мартешкин. Человечище. Многого в футболе добился. Но никогда не выпячивался. Это вообще очень интересный момент. Люди, которые многого добились, чаще всего веду себя скромно. Их заслуженность незаметна со стороны. Это показатель интеллекта и внутренней уверенности. Люблю наблюдать за людьми. За их общением. Так вот человек, которому все свалились на голову от родителей, ставит себя выше других. А человек, который все сам заработал, общается со всеми на равных.
Такая колхозная пренебрежительность, которую мы наблюдаем в столицах. В Минске и еще больше в Москве. Хотя, может, это не колхозность, а просто нехватка интеллекта. Все это раскрывается в мелочах. Просто мне не кажется сложным поздороваться с официантом и поблагодарить его за принесенный кофе. Так и должно быть. Мне не кажется сложным снять наушники или солнечные очки при встрече знакомого или посмотреть в глаза человеку, когда жмешь ему руку…
В общем, «Верас» стал моей последней командой. В Несвиже я окончательно понял, что ничего не имею от футбола. Зарплата до тысячи долларов. Создаваемая семья с девочкой из Томска, которую я планировал перевезти сюда. То есть будущее так себе. Решил закончить.
Думал, куда податься. Охранники, водители – нет. Искала-искал-искал, после друг, с которым в детстве играли в футбол, предложил попробовать себя в дистрибьюторской компании. Спасибо ему. Поручился за меня головой. Потому что наниматель верил во все стереотипы о спортсменах. Он меня откровенно опасался. Хотя странно. Есть же испытательный срок, по истечении которого можно распрощаться с абсолютно любым работником. Почти никакого риска. Благо в процессе я понравился начальнику и мы до сих пор находимся в хороших отношениях.
В общем, я начинал торговым представителем. Это работник, который бегает по всему городу и собирает заказы. Постоянно стертые туфли. По левом плече лежит галстук, по правом – высунутый язык. В итоге год я пробегал в таком состоянии. Еще и попал на перепись территории. Веселый процесс. Заходишь в магазин и начинаешь делать список товаров конкурентов. Я работал в Октябрьском районе. Обошел там все магазины. Это капец. Теперь могу советовать таксистам. Такие закоулки знаю в Октябрьском, что самому страшно :).
Люди не верили, что бывший футболист с двухлетним опытом работы сможет занимать серьезную должность и справляться
Было не очень, но я прекрасно понимал, что надо с чего-то начинать, что себя жалеть не стоит. Требовалось потратить время на наработку имени, которое впоследствии стало бы играть на тебя. Чистый футбол. Опыт спортивной конкуренции помог. После торгового представителя стал менеджером торговой организации. Занимался республиканскими сетями. Затем перешел в представительство компании. Соперничал за должность с одной девочкой. И мое спортивное прошлое откровенно тянуло на дно. Просто люди не верили, что бывший футболист с двухлетним опытом работы сможет занимать серьезную должность и справляться. Но глава представительства поверил в меня. Кажется, я его не подвел. Три года поработал в представительстве, отвечая за продажи по Беларуси. А затем получил повышение в Москву.
Честно тебе скажу, раньше смотрел на брата, на его доходы и думал: «Как же мне достичь такого уровня?» А теперь я зарабатываю больше Васи. Но это не формирует какую-то зависть. С годами наша дружба только крепнет. Как показатель – история с БАТЭ, когда Вася из-за меня зарубился с Капским.
– Как все было?
– Наша компания проводит благотворительный турнир для домов-интернатов, которые занимаются людьми с некоторыми отклонениями. На ребят с синдромом Дауна и прочими подобными недугами общество почему-то обращает меньше всего внимания. Мы стараемся хоть как-то компенсировать его нехватку. Вот и приглашаем 16 интернатов, чьи команды играют по олимпийской системе.
В тот год решили привлечь ребят из БАТЭ в качестве приглашенный звезд. Я позвонил в клуб за два или три месяца. Объяснил всю суть: «От БАТЭ ничего не надо. Мы все оплачиваем. От вас хотелось бы одного-двух игроков. Желательно из основы. Но если ребята будут заняты, то и резервистов. Надо приехать, сфотографироваться, поставить пару автографов. Все. Если приедете с какой-то клубной мерчой – отлично. Если нет, то и нет. Главное, чтобы парни были. Присутствие – это супер». Было получено предварительное согласие. После мы созвонились непосредственно перед началом турнира. «Ой, а у нас не получается». – «Я готов приехать за игроками. Привезти и увести». В тот день у команды был неигровой день. «Ой, нет. Ой, нет». – «Слушайте, ну, это же не для нас. А для людей, у которых, проблемы со здоровьем». Но в итоге ничего. При этом белорусские артисты до сих пор приезжают на турнир и выступает бесплатно. Колдун, Афанасьева – нет проблем.
Брат после позвонил Капскому и объяснил ситуацию, мол, договорились, а потом ваши работники стали сдавать назад. В итоге слово за слово – Анатолича понесло. Он начал меня вспоминать, перешел на мат. И Вася не стал этого терпеть. Правильно, я считаю. Когда твоего брата покрывают матом, до конца не разобравшись в ситуации, надо реагировать. Да, Капский много чего добился в жизни. Но право материть людей по телефону не предоставляется никому. Уважения к Капскому с момента нашего конфликта во мне не осталось. А к брату, естественно, только прибавилось.
Брат с отцом все время спорили, что я в жизни не окончу школу лучше Васи. Брат поставил две тысячи долларов и проиграл
Вася – человек, который сделал себя сам. Человек, который умеет и любит трудиться. Помню, как брат отправлялся в лес и носился там между деревьями для улучшения своего ОФП. Приезжал на тренировки раньше всех, уезжал позже всех. Это нормально для Европы. До тренировки игроки ходят в тренажерку. После дорабатывают отдельные элементы и тянутся. У нас об этом слышат много-много лет, но редко делают. Вася, помню, всегда ездил на вторые вратарские занятия к тренеру Петухову. Понимаешь, если талантливый футболист за карьеру наработал условных десять тысяч часов, то мой брат все сорок.
– Твой брат – вратарь не только по позиции?
– По жизни это редко проявляется, но в определенных моментах да :). Вася тогда в БАТЭ играл. Команда собиралась лететь в Турцию. Батя перед отлетом брату говорит: «Возьми книжки. У тебя ж госэкзамен. Почитай хоть что-нибудь!» Вылет был намечен на пять утра. Я просыпаюсь утром, собираюсь в школу и обнаруживаю, что идти мне не с чем. Все мои учебники за одиннадцатый класс улетели в Турцию вместе с братом :). Три недели учился по конспектам.
Папа порой прикалывался над братом. Возьмет его университетскую зачетку, раскроет и начинает ходить по дому, приговаривая: «Подайте, люди добрые, что можете». То была пародия на игроков БАТЭ, которые, приезжая со сборов, дружно хватались за зачетки и отправлялись в универ закрывать хвосты.
– Откуда у Василия желание поступить в Академию МВД?
– От отца, который всю жизнь проработал в органах и являлся примером для нас. Плюс у Васи есть друг – полковник УБЭПа.
– Это такой невозможный Эверест, который должен быть у каждого?
– Это такой определенный идиотизм, которым мы все по чуть-чуть страдаем. Я прекрасно понимаю, что практического значения Васин интерес к силовикам не имеет. Вспомнил, кстати, Вася с отцом все время спорили, что я в жизни не окончу школу лучше брата. Папа был за меня, естественно. Вася – за себя. Брат предложил поспорить на две тысячи долларов и проиграл :).
Я учился в школе с французским уклоном. Потому мог уехать работать не в Россию, а во Францию. Язык знаю. Это мой основной иностранный. С английским дело обстоит чуть хуже. Хотя я хорошо разговариваю. Теперь моя школа стала гимназией. Я окончил ее с четырьмя или пятью четверками. Но учитывая наличие таких предметов, как география Франции, литература Франции и история Франции, которые, естественно, велись на французском, считаю себя почти отличником. После одиннадцатого класса отец сказал: «Нельзя загадывать. Неизвестно, что в жизни случится с твоим футболом. Давай не будем делать на него ставку». Поэтому поступил на заочку в Нархоз. Первое мое высшее образование – экономист-менеджер – получал во время футбольной карьеры. Чуть-чуть не хватило до красного диплома. Второе – маркетолог.
Мне было интересно учиться. Едешь на сборы, берешь книжки, читаешь. А почему нет? Понимаю, для футбола странно, когда люди в салоне автобуса пиво пьют, а ты читаешь. Но у каждого в жизни разные цели. И вообще, мне обидно подобное положение вещей, пусть мои одноклубники и относились с пониманием к учебникам по экономике. Просто футболисты должны создавать о себе мнение, которое позволит привлечь людей со стороны к просмотру матчей. А у нас живет стереотип, будто игроки – откровенно недалекие люди. И стереотип довольно стойкий. Хотя футболисты – нормальные люди на самом деле. Просто не все думают о сложившемся образе и хотят с ним бороться.
Недавнее «Все, ребята, харэ, отработали лавэ» от болельщиков «Динамо-Минск» – это приговор профессии в ее белорусском варианте
Честно, когда люди в Нархозе узнавали, что я действующий футболист, то смотрели на меня с удивлением: «А почему? А как? Ты можешь учиться?» – «А почему нет?» Футболисты сами создали о себе плохое мнение. Ведь способность выпить 15 пива за вечер не привлечет дополнительную публику. И мне кажется, в сложившейся ситуации не надо обвинять журналистов, которые как будто создают плохой образ белорусскому минору. Журналисты просто описывают то, что есть. Никому не врут в данном отношении.
Знаешь, ввиду всего этого мне очень понравилось комментаторство брата. Это совершенно по-другому звучит. Это свежо. Это надо. Потому как футбол – это бизнес и шоу. Его нужно уметь создавать и продвигать. И это работа не только экономистов, пиарщиков и т.д. Футболисты тоже должны пытаться повысить лояльность публики. И, кстати, недавнее «Все, ребята, харэ, отработали лавэ» от болельщиков «Динамо-Минск» – это приговор профессии в ее белорусском варианте. Футболистам явно пора пошевелиться.
– Не жалеешь, что не закончил раньше?
– Нет. Я доволен своей нынешней жизнью. Правда, иногда испытываю ностальгию по эмоциям, по разминке, по адреналину предстартовому, когда сердце колотится, когда чувствуешь, что скоро игра, и не знаешь, что произойдет в ближайший час. Сны, кстати, тоже снятся футбольные. Поле, раздевалка, игра. Любой матч – это полное погружение. Это круто. Это время, когда нажимается рубильник и из головы уходят все бытовые мысли. Только мяч, поле, партнеры и соперники. А потом резко просыпаешься и думаешь, что тебе надо закрывать дальнюю штангу. Вот только никакой дальней штанги уже нет :). В обычной жизни мне этого не хватает. В остальном же все хорошо.
Фото из личного архива Юрия Хомутовского
