«Вся моя карьера в НХЛ основывается на лжи». Глава автобиографии Криса Челиоса

Предыдущая часть

Вся моя карьера в НХЛ основывается на лжи и 30-секундном разговоре в далеком 1979 году.

Как-то я наткнулся на Бобби Паркера, одного из парней, который вместе со мной проходил просмотр в команду колледжа Сан-Диего. В отличие от меня, он прошел отбор, но, в итоге, решил, что его не устраивает то ли уровень образования, то ли уровень местного хоккея. К тому же он очень скучал по дому. Он принял решение вернуться на родину и выступать за команду «Муз Джо». Именно он предложил мне позвонить тренеру, Ларри Биллоузу, и напроситься на просмотр.

Тот звонок изменил всю мою жизнь. Я никогда не слышал эту фамилии до того, как Паркер упомянул ее. Биллоуз был бывшим игроком из низших лиг, чьи достижения ограничивались 31 голом в сезоне-1968/69 в составе «Амарилло» в ныне уже почившей Центральной хоккейной лиге и 30 голами за «Лонг-Айленд» в сезоне-1972/73 в уже также несуществующей Восточной лиге. Когда мы говорили, Биллоуз был новым 33-летним тренером «Муз Джо Кэнакс» из юниорской лиги Саскачевана.

Биллоузу нужны были игроки, и Паркер сказал, что я умею держаться на коньках. Биллоуз никогда не видел меня в деле. «На какой позиции ты играешь?» – «А кто вам нужен?» – «Защитник». – «Здорово. Ведь я играю именно в защите».

Это было ложью. На момент, когда эти слова вылетали из моего рта, я в жизни не провел и минуты на позиции защитника. На протяжении всей карьеры в Чикаго и Сан-Диего я был нападающим. Но мне было нечего терять, так что я обозвал себя защитником.

Однако мой шанс чуть не уплыл, так как я был на мели и должен был упросить «Кэнакс» оплатить мой перелет в Саскачеван. Биллоуз наотрез отказался.

Годом ранее я из личных средств оплатил перелет до Монреаля, чтобы попробовать пробиться в команду из местечка Хоукесбери, что на границе провинций Онтарио и Квебек. Я был отчислен после первого же матча. Поэтому я отправился на новый просмотр, в Чатем. И вновь неудача. Потом был еще один просмотр около Уиндзора. Результат тот же.

После пары недель Большого путешествия Криса Челиоса, я обнаружил себя, сидящим на автобусном вокзале в Детройте без гроша в кармане. Кассир не был тронут моей историей, как и моим клятвенным обещанием вернуть все деньги, как только я доберусь до Сан-Диего.

Его ответ был прост: нет денег – нет билета.

Однако моя история заинтересовала двух братьев, которые внимательно слушали рассказ о том, как я дошел до такого положения. Они одолжили мне денег на возвращение домой.

Это были два весельчака, которые рассказывали истории из своей жизни по пути. Они утверждали, что их семья владеет фермой неподалеку от Гиллсбурга, штат Миссисипи, которой стал местом крушения самолета, в котором разбились члены рок-группы Lynard Skynard в 1977-м. Они болтали без умолку на протяжении всего пути от Детройта до Юты, где и сошли. Никогда раньше я не был так рад возвращению домой, как после того путешествия (деньги братьям я сразу же вернул).

Так что ни при каких обстоятельствах я не собирался повторять этот путь и ехать в Муз Джо за свой счет. Именно поэтому, когда Биллоуз сказал, что готов посмотреть на меня, я заявил, что мне нужны деньги на билет. «Извини, ни чем не могу помочь», – отрезал он.

В этот момент казалось, что моя хоккейная карьера ограничиться пивными лигами Калифорнии. Но «Кэнакс», видимо, проиграли следующие матчи, так как Биллоуз перезвонил через четыре дня и заявил, что готов покрыть расходы на перелет. И так я отправился в чужую страну играть на чужой позиции.

Паркер не мог сдержать смеха, когда прочитал в местной газете, что Биллоуз привез защитника из Америки в помощь команде. Бобби знал, что я никогда в жизни не играл в защите, но он и слова не сказал тренеру.

Игра в защите оказалось не такой уж и сложной, как я думал в начале. Честно говоря, раньше мне не приходилось так часто кататься спиной. Я сам протаскивал шайбу в зону при атаке, а при обороне разворачивался и мчался назад.

Паркер и я остались добрыми друзьями, и он часто признавался, что был удивлен, что я так уверенно чувствовал себя на синей линии. Но моя сила была в катании, что я и использовал, чтобы избежать неприятностей.

Я забил гол в первой же смене в новой лиге и провел, в общем, неплохую игру. Так что я был удивлен, когда Биллоуз подошел ко мне и сказал: «Если ты хочешь играть в этой лиге, то тебе придется научиться драться». – «Но я никогда  в жизни не участвовал в драках на льду». – «Теперь придется научиться».

Как я помню, первый бой прошел нормально. Но во второй схватке я сошелся с Гартом Бутчером, и он выбил из меня все дерьмо. Ему было всего 15 лет, а мне уже 18, когда это случилось. Бутчер был большим, мясистым, злобным защитником, который проведет в НХЛ 14 сезонов. Позже в том же сезоне я вновь сошелся с Бутчером, и на этот раз выглядел гораздо убедительнее.

Я старался улучшить свои бойцовские навыки, как и все хоккейные навыки в целом. Я считал, что у боксеров самые оптимальные тренировки, так что я стал перенимать их опыт. Я постоянно бегал и работал с тяжелой грушей. Чем больше я работал, тем дольше я мог выстоять в бою. В начале я мог использовать только правую руку, но с тренировками я неплохо развил и левую.

Гораздо более тяжелым был тот факт, что я был единственным американцем в канадской лиге еще задолго до тех времен, когда канадцы согласились признать, что в Америке тоже умеют играть в хоккей. Я был загорелым парнем из Калифорнии с длинными черными локонами. Оппоненты, наверное, думали, что я похож на коренного американца, так как мне дали прозвище «Скво».

Другие называли меня «Янки». И общее впечатление оставалось, что большинство игроков лиги хотят выжить парнишку из Америки на родину.

Когда объявили, что Майк Эрузионе и американские парни выиграли золотую медаль Олимпиады в Лейк-Плэсиде в 1980 году, мы ехали на автобусе, и кое-кто из моих тогдашних партнеров выключил трансляцию, чтобы я не мог ее слушать. В то время канадцы не любили, когда американцы добивались успеха в их виде спорта. Меня дважды брили наголо во время актов дедовщины из-за того триумфа в Лейк-Плэсиде.

Несмотря на подобные инциденты, большинство насмешек носили легкий характер, а некоторые парни и вовсе приглядывали за мной.

Как позже выяснилось, я не был единственным американцем в лиге. Мы играли против «Реджайны» по ходу моего второго сезона, и я был весьма удивлен, когда увидел на другой половине льда Джона Томпсона. Мы вместе когда-то играли в Сан-Диего, и каким-то образом он тоже оказался в Саскачеване. По сей день я не знаю, как Томпсон оказался в «Реджайне».

За два года в лиге Саскачевана я набрал 295 минут штрафа в 108 играх. Я был девятым по штрафным минутам в первый сезон, и пятым во втором. Большинство этих минут были заработаны за то, что я стоял за себя, как американец на чужой земле.

Паркер и я были партнерами по паре обороны, и ко второму сезону мы превратились в одну из лучших связок в лиге. В сезоне-1980/81 Паркер занял третью строчку в списке бомбардиров со 100 очками, я был восьмым с 87 баллами. Мы также заняли второе и пятое места соответственно по штрафным минутам: Паркер набрал 216, я – 175.

«Кэнакс» тогда были хорошей командой, и я вносил весомый вклад в успехи коллектива. В первом сезоне мы одержали 44 победы в 60 матчах, во втором – 46. Это была действительно сильная команда в хорошей лиге.

Тогда мы играли на уже ныне снесенной Moose Jaw Civic Arena, которая в народе называлась «Раздавленная банка» из-за уникальной протекающей крыши. В те времена курение еще было разрешено на трибунах, так что надо льдом всегда витало облако дыма. Если шайба подлетала достаточно высоко, то ее даже можно было потерять в этом тумане. А добавьте к этому выхлопы старой машины для заливки льда – мы достаточно надышались канцерогенами.

Но этот сарай отлично подходил для игры в хоккей. Арена вмещала 3 тысячи зрителей и трибуны всегда были битком. К тому же на арене была прекрасная акустика. Можно было услышать каждое слово с трибун, даже с самого верхнего ряда.

Лига Саскачевана была отличным местом для тех, кто еще не решил, где хочет продолжить играть – в юниорах или в колледже. Если ты выбирал юниорку, то об учебе мог забыть. Однако ты мог пойти в Юниорскую лигу Б, где выступали в основном игроки, ожидающие стипендию от ВУЗа.

За два года я встретил несколько будущих энхаэловцев: Бутчер, Джеймс Патрик, Горд Шервен, Лейн Ламберт и Дэйв Типпетт, который сейчас работает с «Аризоной». Терри Симпсон тренировал команду «Принс Альберт», и именно они дважды обыгрывали нас на пути к чемпионству. В будущем он поработал с несколькими командами НХЛ.

Единственным заметным проспектом в нашей команде был Джим Арчибальд, который был выбран в 7-м раунде «Миннесотой», после того как в мой второй сезон в составе «Кэнакс» забил 46 голов в 52 матчах. Позже он поиграл за Северную Дакоту, после чего попал в состав «Норф Старс».

Арчибальд был заметным персонажем. Я как-то охотился вместе с ним и его семерыми двоюродными братьями. Последнюю нашу поездку на охоту я не забуду никогда, так как я думал, что он прибьет меня.

Он пригласил меня в заброшенный домик. Знаете, такие старые сельские жилища, у которых есть пространство под крыльцом. Арчибальд услышал какие-то странные звуки: «Там еноты. Пойдем, посвети мне».

Будучи идиотом, я полез вместе с ним. Но очень быстро я почувствовал что-то на моей левой руке. И это что-то шевелилось. Я навел фонарь и увидел здорового дикобраза. Я бросил фонарь и мгновенно вылез, пока Арчибальд сыпал проклятиями мне вслед: «Вернись сюда и держи чертов фонарь!» – «Фигушки!»

Уже через 20 секунд Арчибальд убил пять енотов и дикобраза. Это был последний раз, когда я охотился вместе с ним. Наверное, с тех пор я и близко не подходил к оружию.

Нужно было думать головой, так как пару месяцев назад Паркер рассказывал свою историю похода с Арчибальдом.

Они охотились на гусей, но не преуспели. Однако Арчибальд был так взвинчен и настроен убить хоть кого-то, что, по словам Паркера, пристрелил сову и разнес лягушка из дробовика. Арчибальд также заметил большого жука и оставил от него только мокрое место.

И когда только Паркер думал, что он увидел уже достаточно, они добрались до местной плотины, где Арчибальд заметил пеликана. Птица лишь успела подняться в воздух, как раздался выстрел. Для Паркера это было последней каплей. Больше он не хотел иметь с Арчибальдом ничего общего. «Это было просто безумие», – сокрушался Паркер.

Арчибальд всегда играл на грани. И мы все видели, как он потерял контроль в матче с «Рейджайной». Тогдашняя драка переросла во всеобщее побоище. По ходу сражения Арчибальд схлестнулся с 16-летним парнем и просто чуть не изуродовал беднягу. Он повалил его на лед и не прекращал бить. Наконец, его смогли оттащить от несчастного.

У Арчибальда был взрывной характер. И если он срывался, то кто-то должен был заплатить. Как-то мы встречались с «миллионерами» из Мелвилла и вели с разницей чуть ли не в 10 шайб. По ходу третьего периода их вратарь выехал из ворот, чтобы зафиксировать шайбу, и Арчибальда врезался двумя коленями прямо в голову бедняги.

Арчибальд был диким животным на льду. Он был непредсказуем и внушал страх.

Я был готов сделать все ради победы, но даже я знал границы.

Пока я играл за «Муз Джо» казалось, что я уже стал профессиональным игроком. Ведь у меня всегда в кармане была денежка.

Я получал 200 долларов в месяц, плюс команда нашла мне работу на лесопилке. Так как я был американцем и не мог легально работать, не пройдя семь кругов бюрократического ада, мне просто платили наличкой.

Со мной работали два одноклубника – Уэйн Вагнер и Джордж Патерсон. В основном мы работали грузчиками. Хуже всего было, когда приезжала машина с углем. Мы могли разгружать ее до трех дней. После этого мы кашляли и чихали пылью все следующую неделю. Но зато мы зарабатывали.

«Кэнакс» обычно не начинали тренировку раньше 16:00, так как большинство парней работали или учились. Я зарабатывал где-то около 200 долларов в неделю. Казалось, что у меня высокооплачиваемая работа: это, наверное, потому, что отец никогда не давал мне зарплаты, когда я работал на него.

Время, проведенное в Муз Джо, одно из самых приятных воспоминаний в моей жизни. Я даже купил там свой первый автомобиль – кусок говна под название Volkswagen Beetle желтого цвета и 1966 года выпуска, который достался мне от приятеля из Сан-Диего Рассела Лоуэлла. Я заплатил за тачку 400 баксов и проехал 1737 миль, чтобы перегнать ее в Канаду.

Мои партнеры повалились со смеху, когда я впервые въехал на парковку на своем авто, так как машина до сих пор была испачкана песком с пляжей Сан-Диего. К тому же мои приятели нарисовали на водительской двери пальмы и океан, лишь чтобы напомнить, что я уезжаю в Канаду играть в хоккей.

Volkswagen был постоянном источником шуток со стороны партнеров по команде.

Однажды я застрял на востоке города из-за проблем с мотором. Я вызвонил партнера по команде Уэнделла Джеллисона и попросил его выручить меня и дотащить на его Chevrolet Nova 1975 года до сервиса. «Где твой трос», – первое, что спросил я. В ответ услышал: «Я думал, у тебя есть свой». Убедившись, что мы оба болваны, мы разработали хитрый план. Вместо троса мы использовали шнурки от коньков. Клянусь, я не придумываю это. На этих шнурках он протащил меня мили четыре.

У меня связано много теплых воспоминаний с этим гробиком на колесах. К сожалению, он пал смертью храбрых на дорогах Реджайны.

Командный автобус «Кэнакс» никак не хотел заводиться, а нам нужно было отправляться на выезд. Поэтому я и еще пара моих партнеров побросали баулы с формой в багажник и отправились в путешествие до Реджайны. Но как только мы чуть отъехали от Муз Джо, двигатель взорвался. Там я и оставил своего «Жучка», припарковав в прериях Саскачевана. Больше я никогда его не видел. Мы вытащили стерео и добрались до места назначения на попутках.

После гибли «Жука», я приобрел белый Vauxhall 66 года у нашего голкипера, Норма Ренвика. Если память меня не подводит, то покупка обошлась мне баксов в 300.

Как-то раз, когда я был в отъезде, мои партнеры по «Муз Джо» Джеллисон, Паркер, Грег Скуирес и голкипер Джордж Питер позаимствовали мой Vauxhall и отправились в путешествие до Уэйберна, так как Джеллисон хотел посетить специалиста по акупунктуре, который мог помочь ему с травмированным плечом. Они поехали на моей машине, а не на какой-то из своих, только потому, что у меня была лучшая стерео система. Ребята иногда любят вспоминать времена, как я несся по улицам, а из машины на всю громкость играли AC/DC, Motörhead или Daredevil. У меня в подвале до сих пор лежит коробка, в которой хранятся 10-12 аудиокассет с тех самых времен.

Однако, если бы у меня была такая возможность, я бы предостерег их от идеи взять мою машину, ведь их были гораздо надежнее. Ожидаемо, мой Vauxhall умер по дороге. Отец Скуиреса спас незадачливых путешественников. Но не мою машину.

Когда я вернулся из Мэдисона, парни сообщили, что бросили мою тачку на дороге. Они не посчитали ее достаточно ценной, чтобы возиться с ней. Я так не считал, и собрал группу по спасению. Не стоит говорить, что я злился на ребят за то, что они не только угнали мою машину, но еще и бросили ее. Но я не мог дуться слишком долго. В конце концов, я сам мог бы выкинуть подобную штуку.

Джеллисон и я были соседями по комнате, когда жили в доме Дона и Иви Нефф. Мои первые три попытки жить с приемной семьи заканчивались неудачей. Я был молод и не признавал авторитета. И взрослым было сложно привыкнуть к такому непослушному жильцу.

Однако с Иви у нас сложились отличные отношения. Она хорошо к нам относилась. И я поддерживал с ней контакт многие годы.

Другие молодые игроки всегда удивлялись, что я не разделяю их любовь ко сну. Многие любили проваляться в постели до 10 или 11 часов. Я же в 8 утра уже был на ногах. Я часто ходил в тренажерный зал Pyles Gym, где можно было позаниматься всего за пару канадских долларов.

Наш капитан, Уэйн Вагнер, присматривал за мной в первый сезон. Он выиграл гонку бомбардиров и стал лидером лиги по количеству штрафных минут. Увы, он скончался от рака пару лет назад, уйдя от нас еще таким молодым.

Некоторое время я жил с игроком по имени Терри Таттам, чей отец, Ральф, поиграл на воротах в низших лигах. Таттам был неплохим хоккеистом, в 55 играх он забил 16 голов, набрал 34 очка и 168 минут штрафа.

Он имел скромные габариты, но был прекрасным атлетом. В Муз Джо был торговый центр, и ему хватало сил, чтобы пройти на руках от одного конца здания до другого.

Таттам был приятным парнем, но мог становиться безрассудным. У Терри был фургончик, у которого были проблемы с электрикой, в результате чего фары могли включаться и выключаться по собственному желанию. Паркер вспоминает, как одной ночью он ехал по шоссе, когда мимо промчался Таттам со скоростью 100 миль в час и с ехидной улыбкой на устах. Конечно, ни одна фара не работала.

Таттам и его подруга позволили мне пожить у них после того, как одна приемная семья выгнала меня за то, что я без спроса устроил в доме вечеринку.

Конечно, мы совершали безумные поступки. К примеру, как-то Таттам решил выстрелить из ружья в землю. И я клянусь, что почувствовал, как пуля пролетает мимо меня, срикошетив от земли. Это был полный идиотизм.

Так как игра за «Муз Джо» мне давалась, я стал задумываться об игре за колледж. Но в первой сезон скауты не обращали на меня внимания, пусть я и набрал 32 очка в 54 встречах.

В команде же были все мной довольны. Ну разве что только руководство клуба рассердилось за то, что я использовал телефон в офисе Биллоуза для звонков домой в Калифорнию. Это еще были времена до появления сотовых телефонов, я не знаю, какой был итоговый счет, но уверен, что он был на несколько сотен баксов.

Мне нравилось играть под руководством Биллоуза. Да всем нравилось. Все что вам достаточно знать, что он был близки другом бывшего тренера НХЛ и легенды на более низком уровне Джона Брофи. Это были тренеры старой формации, которые любили, когда на льду страсти кипели. Биллоуз иногда мог сорваться, но в основном он был жесток только по необходимости. И мне это в нем нравилось.

Наверное, и я Биллоузу приглянулся, так как он дал мне ключи от арены, зная, что я люблю позаниматься дополнительно. Особенно усердно я работал над катанием и бросками. Так я старался наверстать потерянное в Сан-Диего время.

Выступление в лиге Саскачевана напоминает эпизоды из фильма «Щелчок». Драки вспыхивали постоянно. И в каждой команде был целый ряд запоминающихся личностей.

«Кэнакс» пригласили в команду пожилого тренера «Пулю» Адамса. Сложно придумать более подходящего персонажа для поднятия командного духа.

Если мы играли паршиво, то он прыгал на стол и размахивал клюшкой, призывая нас не опускать рук. Все катались по полу со смеху. Но все его обожали.

Мне сложно поверить, что с какой-то командой происходило больше происшествий, чем с «Муз Джо». Как-то мы остановились в шикарном отеле в Саскатуне. Он так и не смог прийти в себя после того, как мы уехали и оставили от него одни руины.

Как-то Бобби Паркер и я купили китайской еды и выставили остатки на подоконнике. Когда кто-то добрался до них позже, то один пакет неожиданно выпал в окно. Когда мы посмотрели вниз, мы увидели, что на тротуаре стоит мужчина весь украшенный курицей Кун-Пао. Еда шмякнулась прямо ему на голову.

Позже тем же вечером Арчибальд решил, что настало время посвящения новичков. Арчибальд был худшим организатором подобных мероприятий, так как он не знал жалости.

Новички были раздеты догола, обриты абсолютно наголо. Потом их тела были расписаны маркерами. Наконец, их обмотали тейпом и затащили в лифт, после чего нажали на все кнопки. Можете себе представить лица гостей отеля, когда двери распахнулись?

После каждого сезона в «Муз Джо» ко мне в гости в Калифорнию приезжали мои партнеры. В первый раз приехали Дес Лоу, Ким Шик и Паркер. Во второй раз я взял с собой Брайана Рассела и Паркера. Каждый день мы начинали со «The Star-Spangled Banner» в исполнении Джими Хендрикса, чтобы задать верный настрой.

Также Рассел и Паркер, не переставая, проигрывали кассеты Oak Ridge Boys’ и Gatlin Brothers. Меня это сводило с ума, так что однажды эти кассеты каким-то таинственным образом исчезли. Паркер до сих пор уверен, что я тайком выкинул эти кассеты в окно машины, так как хотел слушать AC/DC. Не буду его разуверять в этом.

Наше путешествия из Муз Джо в Сан-Диего началось с покупки мини-холодильника. Мы забили его доверху пиво и отправились в путь. Через десять миль нас остановил полицейский. Я был оштрафован за открытую бутылку пива в машине. Что еще хуже, весь алкоголь был конфискован. Конечно, мы остановились у ближайшего магазина и восполнили утрату. Еще пиво, еще холодильник, побольше льда.

По ходу путешествия мы заехали на Jack Murphy Stadium, чтобы посмотреть на игру «Сан-Диего Падрес». Все закончилось тем, что меня и Рассела побили какие-то парни, которые посчитали, что мы припарковались слишком близко к их машине.

Каким-то образом, по ходу дела мы потеряли Паркера, который оказался за оградой и пытался ее перелезть, чтобы воссоединиться с группой. Охранник смог усмирить его лишь предупредительным выстрелом в воздух. «Обычно мы сначала стреляем, а уже потом спрашиваем нарушителей», – напутствовал Паркера охранник, выпроваживая его за ворота.

Как-то в другой раз машина, ехавшая перед нами, закрутилась на дороге и пролетела в сантиметрах от нас. Я сразу понял, что водитель был пьян. «Погнали за ним и стрясем бабок», – предложил я.

Мы проследили за ним и подождали, когда он выйдет из машины. Мы залезли в его тачку и узнали его домашний адрес. Позже, мы его навестили и смогли убедить, что он нас зацепил. Мы сказали, что можем вызвать полицию или решить все на месте. Он дал нам 700 долларов, на этом и разошлись. И мы шикарно жили целую неделю на эти деньги.

Мы даже съездили в Тихуану. Кое-кто купил раскладные ножи и аккуратно спрятал их в машине перед границей. На таможне был обычный опрос: «Вы ввозите что-то запрещенное: фейерверки, огнестрельное или холодное оружие?» И тут мой 12-летний брат, Стив, раскололся: «Я купил фейерверки».

Никто из нас понятия не имел об этом. Это привело к досмотру автомобиля. Мы, затаив дыхание, ждали, что сейчас найдут ножи. К счастью, нам повезло. Мы избежали крупных неприятностей.

Единственное сожаление за годы игры в «Муз Джо» это то, что мы так и не смогли выиграть чемпионат и победить «Принс Альберт». Моим заклятым соперником был Джеймс Патрик, который был ведущим защитником «Принса». Это тот самый Патрик, что провел в НХЛ 1280 матчей.

У них было больше талантливых игроков. Но каждый раз наши выяснения отношений в плей-офф затягивались до 7 матчей.

Я помню второй решающий матч лучше, чем первый, так как мы вели в счете, прежде чем соперник перехватил инициативу.

Мы выиграли первую встречу в серии. Затем уступили во второй. Пока мы ехали домой, Арчибальд ходил по автобусу и пытался всех завести. Он говорил так, словно мы выиграли серию. Словно мы подняли кубок над головой.

Третью встречу мы проиграли со счетом 0:7.

Мы смогли исправиться в следующем матче, одолев их в овертайме. Затем вновь обменялись победами, так что нас ждал седьмой матч.

Мы вели в счете 2:1, когда, из всех людей на свете, именно Патрик сравнял счет.

За 10 минут до конца третьего периода Паркер убежал в отрыв, но из-за неважного качества льда не смог реализовать момент. Шайба еле доползла до ворот и не стала для голкипера Жиля Юдона проблемой.

Пару минут спустя, при игре 4 на 4, защитник «Принс Альберт» Робин Бартелл сделал что-то невероятно, сохранив шайбу в нашей зоне. В прыжке он смог перехватить ее на лету. Это был ключевой момент. Уверен, попробуй он повторить такой трюк еще хоть 1000 раз, ничего бы у него не получилось. Но в то мгновение удача была на их стороне. После перехвата Бартелл забил решающий гол. Мы постарались отыграться, но пропустили в пустые ворота.

Парень по имени Карл ван Кэмп играл в то время за «Принс Альберт». На последних секундах он проехал мимо нашей скамейки и махнул клюшкой, словно клюшкой гольфа, намекая на то, чем нам теперь предстоит заниматься, в то время как им предстоит биться за чемпионство.

Мы хотели убить ван Кэмпа.

Это было сокрушительное морально поражение. И ближе всех к сердцу его принял мой друг, Паркер.

Он всегда мечтал играть в НХЛ. И у него был для этого талант. Но, к сожалению, у него начались проблемы со зрением. Он долго хранил этот секрет, но он видел все хуже и хуже.

Скауты из «Эдмонтона» и «Чикаго» заметили отрицательные перемены в его игре. Так что они решили не связываться с некогда многообещающим проспектом.

Позже врачи поставили ему диагноз макулярная дегенерация. Хроническое прогрессирующее заболевание, характеризующееся поражением центральной зоны глазного дна. Сейчас Паркер уже не может водить, но еще может работать.

Но в то время он еще не знал, что именно с ним происходит. Он лишь знал, что теряет зрение. Он понимал, что ситуация будет только ухудшаться и он не сможет продолжить играть.

Когда тот матч завершился, Паркер знал, что его карьера закончилась. Он положил руку мне на плечо и сказал: «Крис, теперь тебе придется делать все за двоих, так как со мной покончено».

«Почему?» – спросил я.

В ответ он промолчал. Сейчас он говорит, что уже тогда был уверен, что я добьюсь успеха.

«Когда ты уходишь, то не оглядывайся назад, – напутствовал он. – Но, когда все сделано и закончилось, не забудь вернуться и поблагодарить людей, которые помогли тебе на этом пути».

Продолжение следует...

Автор: Иван Шитик

P.S. VK сообщество | Блог «Новый Уровень»