«Когда в «Луче» убили гендиректора, его жена говорила, что это я заказал». Каким был русский футбол в 90-е
Виктору Антиховичу в 90-е и начале 2000-х звонили, когда надо было спасти от вылета провинциальный клуб. Роман Мун поговорил с Антиховичем о жизни безработных тренеров и диковатом духе того времени.
Виктору Антиховичу в 90-е и начале 2000-х звонили, когда надо было спасти от вылета провинциальный клуб. Роман Мун поговорил с Антиховичем о жизни безработных тренеров и диковатом духе того времени.
Виктор Антихович (на фото – справа от Гаджи Гаджиева) родился в 1945 году. Играл за «Крылья Советов», «Спартак» (Йошкар-Ола), ростовский СКА и «Рубин». Тренировал «Крылья», «Текстильщик», «Ладу», «Жемчужину», «Рубин», «Луч-Энергию» и другие немосковские клубы.
* * *
- Чем вы сейчас занимаетесь?
– Последняя работа была с ФК «Питер». Проблема там была такая же, как у всех клубов второй лиги, – ограниченное финансирование. Занимался переездом, ремонтом квартиры. Жду, как сезон кончится. Если что-то предложат – буду рассматривать.
Я не особо рассчитываю вернуться в футбол. 70 лет, куда уже. Но пустоты нет. У меня дочери три с половиной года, я дома с удовольствием время провожу.
– Я долго не мог с вами договориться об интервью, потому что вы все время куда-то ездите. Куда?
– У меня очень много коллег и друзей накопилось за карьеру – общаемся, встречаемся. Мы с Бородюком в Москве соседи, поддерживаем отношения. С Семиным общаемся, с Сережей Павловым. Мои бывшие игроки начали тренировать. Родственники есть в Москве, в Самаре внук живет.
– Вам хватает денег, которые вы заработали, когда тренировали?
– Хватает.
Доронченко, Филимонов, Терехин
- У вас играл Сергей Доронченко, нынешний спортивный директор «Кубани». Каким он был человеком?
– Сложным. Не очень контактный. Мне пришлось с ним потом расстаться, когда я в 95-м принял Тольятти. Было, скажем так, отчуждение.
– Так проблема была в том, что он был неразговорчивый?
– Может быть, со мной неразговорчивый, а так он разговорчивый.
– Вы на что-то намекаете?
– Не намекаю, просто констатирую факт. Среди футболистов – очень даже разговорчивый.
– В 1993-м ваши «Крылья» участвовали в переходном турнире. По легенде, клубы тогда договорились выкинуть «Луч» и «Океан», к которым никто не хотел летать.
– Это самая настоящая глупость. Вы понимаете, это такой скоротечный турнир, в котором можно рассчитывать только на себя. Там каждый за себя. Как можно навредить именно «Лучу» с «Океаном»?
Я не скрою, мы, представители высшей лиги, тогда сели вечером и был разговор: давайте поможем, если что-то кому-то нужно. А потом поняли: как тут помочь? Ни календаря, ничего не знаем.
– Сели вечером?
– Ну получилось так. Играем в высшей лиге вместе, знаем друг друга. Сели, скажем так, за рюмкой чая: «Как играть будем?». Но никакого разговора не получилось. Я потом в «Луче» работал, всякое в жизни бывает.
Летать не хочется? И что? Никому не хочется. Когда-то играл во второй союзной лиге хабаровский СКА, никак не могли его выбить. На сборах иногда было время с коллегами пообщаться. Виктор Прокопенко говорит: «У меня предложение. Давайте все под Хабаровск ляжем. Пусть в высшей лиге с ними мучаются». Это он шутя, конечно.
Думаете, им самим хочется летать? Я вот налетался. Рейсы все время загружены. Девять часов в согнутом состоянии. Это вредно для здоровья футболистов. Глаза горят, а ноги не бегут. Кричи на них, не кричи… Что такое полет во Владивосток? Час в аэропорт едешь, час в аэропорту. Хорошо еще, если задержки нет. Девять часов лететь. Это уже часов тринадцать в дороге. Пересадка может быть, где-то слоняешься, потом четыре часа в самолете. Отыграл и надо домой возвращаться. Один хороший центральный защитник с ЮАР сказал, что у него у сестры неприятности в бизнесе, уехал и больше не вернулся. Француз еще был. У него дома куда угодно на машине можно, а у нас вот так. Еще есть футболисты, которые садятся, бледнеют, пристегиваются сразу, не трогай их.
Япония рядом, Китай, Корея. Может, попросили бы обмен или запустили какой-нибудь чемпионат. Интереса больше было бы.
– Мне говорили, что с Сахалина летом очень сложно улететь.
– Там зимой и летом сложно улететь. Спать лег в аэропорту, проснулся, а твой рейс отменили. Можно часов по десять сидеть в аэропорту.
– Правда, что молодой Александр Филимонов был очень наглым?
– Я крестный его, вы знаете? Но я не хочу сказать, что он был наглый. Он был очень жадный до работы. Его подкосили ошибка с Украиной и переход в «Динамо» Киев. Ну и в этом сезоне вы видите: через игру какие-то вольности. Недавно с отцом его говорил, сказал: «Володя, ну пора ему заканчивать. При всем уважении». Надо уметь вовремя уйти.
– Сергей Наталушко тоже был вашим игроком? Как он так долго продержался?
– У парня задатки, от природы одарен здоровьем. Его уже в Камышине раза четыре провожали, потом в Раменском столько же. У нас игроков досрочно подталкивают: пора-пора. В Италии сейчас людям по 36-38, а они забивают по десять голов за сезон. Там если игрок забивает, в паспорт не смотрят. У нас про Кержакова уже говорят: старый.
– Что была за история в «Ладе», когда никто не знал, кому принадлежит контракт Олега Терехина?
– Он был подписан, ему дали подъемные – «Жигули». Он принадлежал «Ладе», только они его возили везде, даже в «Барселону». Там их вообще не пустили, даже разговаривать никто не стал. Они думали, там как в Саранске или Саратове: вот, мол, не хотите посмотреть?
– У вас играл Геннадий Тумилович – в некотором смысле легенда.
– Я могу только хорошее о нем сказать. Он был закодированный, наверное, из-за этого спал плохо. У него были нервные и психические срывы. Играли со «Спартаком» в Москве, он после третьего гола бросил перчатки и пошел с поля. А у нас замен нет. Пришлось напихать ему, он вернулся. Но я хочу сказать, что он очень сильно провел тот сезон. Никаких вопросов не было.
- Вообще были проблемы с пьющими футболистами?
– Выпивка выпивке рознь. Люди по-разному устроены. Есть те, кто после каждой игры может сорваться. Это нельзя терпеть. Бывает, что человек по каким-то причинам сорвался один раз. Сами знаете: не у всех все благополучно. Да и футболистами не побросаешься.
Иногда приходилось дурака включать. При всех делаешь вид, что не видишь. Потом вызываешь и говоришь: «Ты думаешь, я не вижу? Еще раз повторится, прощения не будет».
Сочи, Казань, криминал
– Когда вы пришли в «Жемчужину», то отчислили чуть ли не половину команды.
– Это было необходимо. Когда я приехал, там было сорок пять футболистов, четыре скамейки. Хотя они полгода до моего приезда зарплату не получали. Представляете, что это такое, когда сорок пять человек тренироваться выходят? Сели с помощниками, открыли журнал посещаемости: отсутствовал, отсутствовал, отсутствовал. Мне говорят: они за дубль не хотят играть, а за основу не тянут. Зачем держали? Людям по 26-27 лет.
Пришел Гогричиани, говорит: «Петрович, дай денег, а то тренироваться не хочется». Я говорю: «Почему у тебя в контракте про эти деньги не написано?». Он: «Не знаю, мне всегда давали». Я: «Ты хороший футболист, давай я тебя отпущу». Он: «Да не, в Сочи хочется». Но потом уехал в Нижний Новгород.
– Вы вылетели с «Жемчужиной» в 1999-м. Правда, что последний матч того сезона, с «Ротором», был договорным?
– Несчастный случай. Меня в том матче удалили, я на трибуне сидел. Мы могли мячей в пять выиграть, а в итоге Веретенников с Есиповым организовали гол – 2:2. Если б мы выиграли, то не вылетели бы.
– Вам хоть раз предлагали сдать матч?
– Был сезон, когда «Торпедо» могло в четверку попасть. Для этого им надо было нас обыграть в Самаре. Ну они пришли, мы поговорили. Но в другой игре результат не в нашу пользу сложился. Я сказал, что мы играть будем. 2:1 выиграли.
– Я правильно понимаю, что вы были не против проиграть, если б второй матч сложился в вашу пользу?
– Да. Я на телефоне сидел, у меня был человек в Нижнем Новгороде, он мне сказал: «Нет, Петрович, здесь результата не будет».
– Когда вы работали в «Луче», там убили гендиректора. Чуть ли не в его день рождения.
– Не чуть, а прямо в его день рождения, 50 лет исполнилось. Он приехал домой, поставил машину. Лифт не работает. Поднялся, открыл дверь, сверху человек спустился, выстрелил в него.
Он влез куда-то. Потом некоторые, даже жена его, говорили, что это я заказал. Он же взял из клуба больше 2,5 миллионов долларов якобы на покупку игроков. В итоге не выдавал ребятам зарплату и подъемные, у нас с ним были разговоры на повышенных тонах. Не знаю, что он дома говорил.
Потом три игры подряд пресс-конференции начинались с вопросов про него. Я говорил: «У вас по футболу что-то есть?». Они: «Вы на предыдущий вопрос не ответили». Я вставал и уходил. Невыносимо стало, я вещи собрал и уехал.
– Правда, что в Казани у вас ограбили квартиру, взорвали машину и что кто-то анонимно звонил вашей дочери?
– Да. В Казани я натерпелся. С охраной два месяца пришлось ходить, хотя я категорически против был.
– Что надо было людям, которые вам угрожали?
– Были попытки людей устроиться в клуб. Я им препятствовал.
– Что за люди? Криминал?
– Похоже на то.
– Почему вы поссорились с бывшим капитаном «Рубина» Сергеем Харламовым?
– Я только пришел в «Рубин», в коридоре футболисты идут с бани. Харламов видит меня и говорит: «Наконец-то хороший тренер появился». До меня в «Рубине» был Садырин, у нас были хорошие отношения, я говорю: «Павел Федорович для тебя не тренер?». Он: ну так. Я: «Ты сам сначала футболистом стань».
Он тогда получил квартиру и небольшие подъемные, меньше, чем он хотел. Проходит время, он говорит: «Можно я к вам завтра зайду?». Я: «Зачем? Давай здесь отойдем и поговорим». Он: «Да не, я завтра зайду». Я: «Ну заходи. Ты знаешь, где я живу?». Он: «Да-да, знаю».
Приходит, привез детям игрушку какую-то большую, ставит бутылку виски на стол. Я отодвинул, говорю: «Ты вот это напрасно. Я тебя слушаю, чего пришел». Детям сказал, чтобы ушли. Он говорит: «Виктор Петрович, вы не могли бы подписать мне подъемные, поделим пополам». Я: «Это как? Ты подписал все, какие разговоры». Он: «Я с директором клуба поговорил, он сказал: «Если Петрович не против, то давай». А у меня тогда конфликт был с этим директором. Первый раз такое, чтобы футболист так нагло пришел, да еще и тут же заложил директора клуба. Я ему: «Езжай домой, играй». В Москве тогда был, через две недели вернулся в клуб и тут же убрал его из команды. Потом прихожу к директору, говорю: «Ты что делаешь?». Я же знал, от кого ноги растут – машина, все остальное. От него.
– Как звали директора?
– Ильгиз Фахриев. Сейчас он председатель спорткомитета Казани.
Кокорин, журналисты
– Вам нравится нынешний чемпионат России?
– Поколение Титова, Есипова и Веретенникова ушло, а потом был переходный период, когда школы слабо работали и стадионы позакрывались. Сейчас все сдвинулось с мертвой точки, но нужно время. Я уже три года смотрю Мемориал Гранаткина и Кубок Содружества и не могу порадоваться. Приезжают Финляндия, ЮАР, которые мы раньше футбольными странами не считали, и хорошо выглядят. Почему, объясните мне? Пока непонятно. Я с Турции приехал, где посмотрел почти все матчи Кубка ФНЛ с прицелом на премьер-лигу. Человек 5-6 увидел в лучшем случае. Наверное, большие деньги в раннем возрасте не дают нашему менталитету возможностей для роста.
Спортивные журналисты делают из футболистов звезд. Но вот тот же Кокорин. Футболист одаренный, воздушный, но, мне кажется, бесхарактерный. Невыразительно провел чемпионат мира, хочет – играет, не хочет – не играет. Он похож на желтый, жидкий детский понос.
Файзулин исчез. У Шатова, по-моему, тоже головка закружилась. В сборной, например, Козлов – ни технически, ни тактически не оснащен. Перспективы не очень. У нас оборона возрастная – не вижу замены Игнашевичу и Березуцкому. Мы великолепно провели Олимпиаду, похоже, люди надеются, что и на чемпионате мира удачно выступим.
– Кто вас отправляет на молодежные турниры?
– Не могу раскрывать. Просматриваю игроков для себя и для клубов премьер-лиги.
– Какие клубы?
– Можно мне пока не говорить? Вы, наверное, обратили внимание: я не горю желанием давать интервью и появляться в прессе. И даже с вами, Рома, особо… Просто иной раз поговоришь, а потом выдирают из контекста такое, что больше не хочется ни с кем говорить.
Фото:РИА Новости/Юрий Стрелец; fckuban.ru/Alexandr Krachunov; Бизнес-Онлайн
