«Подходил к кормушке и называл себя Басковым». Тренер по гандболу пробыл под арестом 15 суток и понял, какие люди нужны режиму Лукашенко
«Кожды дзень тренировки будут продолжаться».
«Один пришел весь обосранный, обоссанный, его заставили помыться, дали какую-то чистую одежду».
Главный тренер гандбольного «Витязя» и один из активистов Свободного объединения спортсменов Константин Яковлев 1 июля вышел на свободу. 15-суточный административный арест он отбывал в изоляторе временного содержания Минского района. Напомним, что Яковлева задержали 16 июня, когда он вместе с другими спортсменами из SOS.BY возвращался в Минск из Барановичей, где встречал журналиста «Трибуны» Дмитрия Руто, также отбывшего арест в 15 суток.
Машину, в которой ехал Яковлев, остановили на трассе, после чего люди в масках задержали тренера, посадили в автобус и отвезли в Минск. В квартире Константина был проведен обыск, в ходе которого изъяли некоторые вещи, а на самого Яковлева в итоге составили протокол о нарушении статьи 24.23 ч.1 КоАП – незаконная организация массовых мероприятий. Суд посчитал, что спортсмен, планировавший вечером того дня провести в Новой Боровой тренировку для всех желающих, делает это с целью собрать людей, чтобы обсудить ситуацию в Беларуси и политические вопросы. Суд, который длился два дня (дело отправляли на доработку) вынес решение – 15 суток ареста.
В первый день июля Руто и Яковлев поменялись ролями – журналист приехал к стенам ИВС Минского района и дождался выхода на свободу тренера, который, периодически отвлекаясь на звонки, рассказал о том, как его задерживали, как проходил суд и в каких условиях он прожил две с лишним недели.
***
Последний раз мы встречались с Яковлевым 16 июня, в день, когда я сам выходил из тюрьмы в Барановичах. Константин вместе с другими спортсменами из SOS.BY приехал меня встречать. Приятное общение, совместные фотографии и радость встречи – все было в то июньское утро. Кто мог предположить, что уже через пару часов начнут поступать новости, что не все мои товарищи и знакомые благополучно вернулись из Барановичей в Минск. Яковлева задержали прямо на трассе, причем с «маски-шоу» – фирменным бусом и носителями балаклав.
Через две недели уже я выступал в качестве встречающего. Единственное, для этого не пришлось ехать в Барановичи – Яковлев свой арест провел в ИВС Минского района на улице Скорины. Однако если не учитывать нашу рокировку, то компания собралась примерно та же: легкоатлеты Надежда Остапчук и Андрей Кравченко с женой Яной Максимовой, дзюдоисты Дмитрий Шершань и Александр Ваховяк, кикбоксер Иван Ганин, самбист Степан Попов, бывшая пресс-секретарь брестского «Динамо» Ольга Хижинкова, теннисистка Ольга Барабанщикова, футбольный тренер Василий Хомутовский плюс многие другие друзья и близкие Яковлева.
Константина должны были выпускать в 11:15. Встречающие не рискнули отправиться к центральному входу (хотя в нашем конкретном случае выходу) в ИВС, а расположились чуть поодаль – от греха подальше. Тем не менее внимательно следили за машинами, которые выезжали из ворот учреждения. Все прекрасно помнят, как освобождали Елену Левченко – баскетболистку, чтобы ее никто не встретил, втихаря довезли прямо до подъезда. Нельзя было исключать такое развитие событий и сейчас.
На часах – 11:15, но Яковлева все нет. Начали закрадываться опасения. Может, его уже вывезли, а мы не заметили? А не добавили ли тренеру сутки еще за что-нибудь, как умеет режим? Однако через пару минут все опасения рассеялись – Яковлев возник на горизонте. В руках – большой черный мешок с вещами, на лице – улыбка. Сам Константин хоть и выглядел уставшим, едва ли не бегом ринулся к встречавшим его аплодисментами друзьям.
– А вот там, – показал Яковлев на одно из зарешеченных окошек ИВС, – сидел я несколько суток. Потом меня перевели в другую камеру, и окна выходили на другую сторону.
Тут же посыпались вопросы: «Что было? Как себя чувствуешь?» Но Яковлев не спешил рассказывать, а сперва предложил отойти подальше от ИВС, так как «там попросили не толпиться рядом, а то мало ли что».
Найдя более укромное место, Константин принялся рассказывать, через что прошел за 15 суток. Но сперва – фотосессия с тортом-подарком.
– Вспомни 16 июня – утро, когда тебя задержали по дороге в Минск.
– Мы утром встали, поехали за тобой, Дима. Все были в хорошем настроении. Встретили тебя, пофотографировались, послушали твои рассказы о том, как сидел 15 суток. Честно говоря, потом я вспоминал это, когда сам сидел, и думал: «Блин, как вы там сидели? 20 человек в одной камере. Это очень тяжело». Вообще я не хочу много рассказывать об этом ИВС, где находился, на то есть свои причины, чтобы не рассказывать слишком много плохого или хорошего. Но в целом я хочу сказать, что, не посидевши в тюрьме, нельзя понять, что такое быть в неволе двое, трое суток. А тут – аж 15. Но парень, который меня встречал – мы с ним отсидели почти неделю, – он отсидел 30 суток! Когда на таких людей смотришь, даже не понимаешь, как так можно. 15 сидишь – не можешь, а тут – 30!
В любой ситуации я пытаюсь найти позитив. И даже сейчас какие-то плюсы могу найти. Во-первых, я похудел немного, хотел этого. Во-вторых, увидел изнутри то, что творится в этой системе, режиме, какие там люди – и кто сидит, и, скажем так, обслуживающий персонал. Увидел и многое понял. Определенно, везде, на обеих сторонах, есть люди. Это факт.
– Как ты вообще отреагировал на свое задержание?
– Сразу ничего не понял. Вообще думал, что нас всех задерживают. Но потом увидел всего один бус и понял, что повезут не всех – посадили только меня. Когда меня загрузили, человек – видимо, главный в этой группе – мне сказал молчать, что все вопросы и ответы будут уже в отделении. Ехал я достаточно спокойно и понимал, что если буду пытаться найти с кем-то из силовиков общий язык, ни к чему это не приведет. Потому что, по сути, я еду с людьми, которым приказали меня только доставить. Курьеры, так скажем. Около часа мы добирались до Минска, я всю дорогу молчал. Привезли меня в Боровлянский отдел милиции, я там наконец-то познакомился с нашим участковым Ляхом Алексеем Геннадьевичем, увидел, как он выглядит.
Когда ехал в Минск, проанализировал ситуацию и подумал, что задержали меня, наверное, за желание организовать тренировку. Я спросил у участкового, так ли это. Он сказал: «Да. И не только». Ребята, с которыми я сидел, мне потом объяснили, что так задержанных просто пугают. Но это «и не только», если честно, не давало расслабиться и спокойно сидеть 15 суток.
Участковый меня постоянно спрашивал, для чего я вообще хотел организовать тренировку. Он думал, что для хайпа. Я ему ответил: «Я вообще такого слова не знаю». Начал объяснять, а он составлял протокол и повторял: «Ты говори, а я буду конспектировать». После того, как я все объяснил, участковый дал мне почитать то, что написал. Читаю – а там через строчку все о политике, массовых мероприятиях. Я ему говорю: «В моих действиях и намерениях никакой политики нет, поэтому давайте это все убирать». Убрал, но все равно пытался что-то оставить. Но я ему еще раз объяснил: «Я тренер, занимаюсь каждый день, и возникла идея собрать людей, потренировать их, посмотреть, что из этого выйдет». Причем нигде не призывал к проведению каких-то массовых мероприятий, акций. Но я так понимаю, что если человек когда-то заявил о своей позиции, он становится для режима токсичным.
– На чем строилось обвинение в отношении тебя?
– По сути, оно было выстроено на каких-то догадках. Участковый подумал, что, может быть, под видом тренировки будет проведено что-то противозаконное, какие-то акции. Я ему говорю: «Если бы это случилось, тогда вы могли бы мне что-то предъявлять. Но пока этого нет…» Участковый все равно что-то усмотрел в моих намерениях и действиях.
Потом меня отвели в «стакан» (одиночная камера, где сидят задержанные в ожидании дальнейших действий), мне сказали, что в моей квартире будет произведен обыск. Меня забрали – приехали на квартиру. Там у меня лежали медали и награды с Рождественского турнира по мини-футболу, который мы проводили зимой. Всё изъяли. Силовики назвали это «сомнительной символикой». При этом на ленточках была вышиванка, а на медалях – «Погоня». Я объяснил, что был у нас такой турнир, можно посмотреть видео и фото.
Был один интересный момент. У меня на стене висели медали – я же чемпион Беларуси по гандболу – с красно-зеленой лентой. Я им говорю: «Забирайте и эти. Может, мне плюс в карму пойдет». На что мне ответили, что это могу отдать адвокату, который потом пусть ходатайствует.
– Перед выездом из квартиры тебе разрешили что-нибудь взять с собой?
– Да. Сказали, что могу взять белье. А я с дуру положил себе подушку, еще что-то постельное. Силовики смотрят на меня и говорят: «Да оставь – там все будет, все нормально». Но я все равно положил, закинул кофту, штаны, банные принадлежности. А еще спросил, могу ли, пока идет обыск и собираются вещи, побриться. Разрешили. И я, будучи в наручниках, умудрился побриться машинкой. Я, кстати, спрашивал, зачем на меня надевать наручники. Ответили, что ради моей же безопасности. А когда надевали их, даже спросили, не жмет ли :).
В восемь вечера меня привезли в ИВС Минского района, сразу посадили к бичам. В восьмиместной камере нас было сразу девять, потом люди выходили, заходили. Переполненности не было. Легли мы спать, заснул – и тут с верхней шконки падает человек. Вскакивает и начинает орать: «Я сейчас в магазин схожу, всем пива куплю». Я подумал, что внимания обращать на него не буду, тем более сам тут первый день, но на утро – а этому бичу нужно было выходить – сам уже успокаивал его, накрыл, когда он залез под нижнюю шконку. По итогу этого человека, как мне потом рассказали, завезли в Новинки из-за белой горячки.
– Матрасы были?
– Да, первые двое суток я спал на матрасе, были подушки. Из того, что я забрал из дома, выдали только гигиенические принадлежности, что-то из одежды, не больше. Приносили мне и передачки, которые посылали с воли.
– Как проходил суд?
– По скайпу, я находился в ИВС. Судья прочитал мое дело, не усмотрел в моих действиях состава правонарушения и сказал, что материалы дела отправляют на доработку. Спрашиваю у него: «Я могу быть свободен?» Отвечают: «Я вас не задерживаю». Я уже с адвокатом на радостях обнимаюсь, думаю, что если вызовут еще раз, то потом, по повестке. А сейчас я все-таки выйду на свободу.
После этого говорю сопровождающему, что мне нужно вещи забрать. Он отвечает: «Подожди, пусть людей проведут». А в этот момент по коридору вели очень много людей, причем в основном таких – бичей. Политических здесь [в ИВС Минского района], кстати, очень мало. Стоим, адвокат мне рассказывает, что друзья организовали флешмоб, все меня поддерживают. И тут выходит дежурный и говорит, что я остаюсь в ИВС еще на сутки. А сейчас приедет участковый и будет переделывать мое дело. Я просто в шоке, тем более мыслями был на свободе. Реально, через полчаса приехал участковый и дрожащими руками начал что-то дописывать в протоколе. Как мне потом объяснил сокамерник Паша, у которого уже 10 лет отсидки, участковый просто накосячил так, что судья решил, что даже при всем желании не сможет взять на себя ответственность посадить меня за «такое». И отправил дело на переделку. Участковый подсовывал мне новые бумаги, но я отказывался их подписывать.
Меня завели обратно в камеру. Рассказал о ситуации Паше. А такие, как он, законы знают лучше любого юриста. И он потом на прогулке рассуждал, что меня точно выпустят. Я ему пообещал, что если так и будет, то куплю ему блок сигарет и передам.
– Второй суд был на следующий день?
– Да, и в ночь перед этим со шконки упал еще один человек. Очнулся, начал спрашивать, где он, что он делает тут, в камере. Я тоже решил не реагировать. Не хочу ничего плохого сказать об этих людях, но таких нужно просто лечить.
Я, кстати, потом удивлялся. Вот я занимаюсь спортом с пяти лет, не дебоширю, не хулиганю, не бью никого, и мне дают 15 суток. А вот таким, которые падали в белой горячке со шконок, давали по паре суток и отпускали домой. Один был, которому дали пять суток, так он пришел весь обосранный, обоссанный, его заставили помыться, дали какую-то чистую одежду. И он отсидел всего пять суток! У меня в голове это не укладывается. Получается, нынешнему режиму нужны вот такие люди, такая нация.
В пятницу надо мной прошел повторный суд. Изначально меня судили по скайпу, но связь была настолько плохая, что решили везти в суд Минского района. Везли меня начальник тюрьмы и дежурный – я хоть немного покатался по городу и увидел друзей из SOS.BY, которые приехали на суд. К сожалению, их не пустили в зал.
Мне адвокат рассказывал, кстати, что тот самый участковый три раза переделывал протокол. Представляешь? Никак не мог сформулировать обвинение так, чтобы меня было за что посадить. По итогу дописал что-то типа «с целью проведения собрания». Что-то в этом роде. Адвокат потом на суде объясняла: «Если бы я предложил заняться спортом на площади Независимости или где-то в центре, это было бы уже собрание. Но тренировка предполагалась на специально оборудованной спортивной площадке, поэтому это собранием никак не может быть. Плюс обвинение выстроено на предположениях участкового». Глядя в глаза судье, мне показалось, что он все понял, что он поверил нам. Рассказал судье, с какими людьми я уже посидел в камере – пьяницами в самом ужасном состоянии, с «белочкой» – и их отпускают через двое суток. И если мне дадут больший срок, то это вообще будет предельно непонятно. Судья послушал меня и постановил: 15 суток.
– В каких условиях ты сидел?
– Много говорить об этом не хочу, если честно, но если в двух словах, то могу повторить: люди есть везде. И среди уголовников, и среди надзирателей, и среди обслуживающего персонала. Придет время – и всему дадут оценку, ну а я судить никого не хочу.
А если вспоминать условия, в которых сидел, то свет у нас в камере никогда не выключался, матрасы нам не давали, белья не было. Прогулки и душ были. Не ежедневно, но периодически давали помыться и погулять. Отбой – в 22.00, но в 12 и в 3 часа ночи нужно было подходить к кормушке и говорить свои имя, фамилию и отчество. Я уже потом подходил и называл себя Басковым Дмитрием Николаевичем, какими-то беларусскими политиками. Никто на это не реагировал, а мы пытались хоть как-то себя повеселить.
– Тренировался в камере?
– Конечно. Первое время не мог, потому что было душно, да и настроения не было. Когда перевели в двухместную камеру, где вместе со мной оказались трое парней, тоже первое время не занимался – опять же, из-за духоты и настроения. Но когда один парень ушел, стало чуть посвежее, полегче – я начал тренировки. И отжимался, и приседал. Помню, брал двухлитровые бутылки, наполнял их водой и с бутылками в руках делал выпады. Потом еще одного парня из нашей камеры увели – я сутки просидел один. На следующий день подселили парня, который весил 130 кг. Он меня узнал, обрадовался. И я за него взялся :). Посадил на диету, показал комплекс упражнений. И он сказал, что когда выйдет на свободу, продолжит тренировки.
– Какие у тебя дальнейшие планы?
– Сложно сказать. Сам понимаешь, хочу встретиться со своей любимой девушкой, восстановиться. Есть определенные мысли – скоро все узнаете. Но напиши еще обязательно так: кожны дзень тренировки будут продолжаться. Это 100 процентов. Я просто не имею права закончить, тем более люди подхватили. Единственное, буду думать, как это правильно делать.
Фото: svoboda.org
