Мощная легкоатлетка из Пинска метает копье очень далеко. А еще переборола страх высоты, ставит на место футболистов
Знакомимся с Татьяной Холодович.
Знакомимся с Татьяной Холодович.
Белорусская легкая атлетика переживает тяжелые времена. На двух последних чемпионатах мира наши спортсмены не завоевали ни одной медали. Это не радует. Однако в Токио у нас есть надежда на медаль (одна как минимум) – метательница копья Татьяна Холодович.
28-летняя пинчанка может выстрелить в Японии. В 2015-м она выиграла Универсиаду, в 2016-м – чемпионат Европы, а в 2018-м установила национальный рекорд, метнув копье на 67,47 метров. Повторив эти цифры, можно смело думать о медалях на Олимпиаде.
Андрей Масловский обстоятельно поговорил с Татьяной о детстве и сломанной ноге, зарубах с тренером, боязни высоты, горах и желании бросить все.
В этом проекте совместно с приложением «МТС Music» рассказываем о спортсменах, которым уделяют не так много внимания, но про которых вы обязаны знать.
– Андрей Михневич рассказывал, что у него в машине всегда лежит несколько ядер, чтобы дать друзьям толкнуть, если те вдруг попросят. Вы тоже с собой возите рабочий инструмент?
– Копья в машину помещаются, если вы об этом. Любая машина позволяет положить их наискосок. Мы же ездим на соревнования и сборы и возим копья с собой. Складываю в тубус и вперед.
– И часто друзья просят метнуть?
– Сразу скажу, что круг моего общения – спортсмены. Они приходят домой, и постоянно трогают копья, имитируют метание. Это очень смешно выглядит, но я особо не даю им разойтись. Спорт у меня хоть и не самый травмоопасный, но с непривычки или по голове себе заедешь, или сломаешь снаряд.
Я тоже пробую себя иногда в других видах. Ребята меня учат, и это, видимо, так же смешно выглядит со стороны.
– Самое первое ваше копье сохранилось?
– Дома – нет. Оно в Пинске, в школе, в которой начинала.
– Сколько копий дома?
– Не считала, но много. Благодаря национальной команде раз в полгода можно получить новое. Нам их выдают. Зачем так часто? Одним копьем можно метать год. Ну, максимум два. Потом теряется вес и смещается центровка.
– Как копье может потеряться вес?
– При приземлении копье ударяется о землю. Со временем с него слазит краска – так и теряется вес. Если он ниже, нормы копье не допускается к соревнованиям. Стандартный вес женского копья – 600-620 граммов. Если оно будет весить меньше 599 граммов, его не допустят. Ну и центровка важна. Копье должно балансировать. Если будет перекос, тоже не допустят.
– Выходит, истории о том, что дома на видном месте лежит первое копье, нет.
– Верно. Хотя у меня есть любимая марка копья. Мне нравится Nemeth 75. Цифра – это жесткость снаряда. Есть 80, 85. У меня классический вариант. Любой копьеметатель может определить жесткость копья, просто взяв его в руки. Это не передать словами и не объяснить. Берешь и понимаешь: копье. Даже по обмотке чувствуется.
– Легко ли купить копье?
– Да. Хорошее стоит от 1000 евро. Кстати, недавно фирма Nordic сделала для меня копья бесплатно.
– А белорусские копья есть?
– Лыжи есть, а до копий не добрались. Но мой папа родом из Телехан. Так что про лыжи ничего плохого говорить не будем :).
***
– Как вы пришли в копьеметание?
– Вообще, я пробовала себя много где. В школе ходила на плавание. Однажды пришла на велоспорт, но мне не понравилось, что велосипед нам собирались дать только через месяц. Стали говорить про инструктаж, обучение. Подумала тогда, что это какая-то ерунда.
Я была очень подвижным ребенком: ногу ломала, два раза руку. У меня всегда был какой-то движ.
– Как и где ломали ногу?
– На стройке играли в сифу. Я убегала от сифы и с верхотуры прыгнула кому-то на плечи. В итоге оба упали. Ему ничего, а я на травме. Ребята меня отнесли домой, откуда поехала в травмпункт – перелом малой берцовой вроде. На две недели положили в больничку. Это случилось в первый день летних каникул. Это было ужасно. Почти три месяца проходила в гипсе и на костылях.
Руку ломала тоже эпично. Первый раз неудачно упала на физкультуре, а второй во дворе с горки каталась. Все нормальные дети на попе скатываются, а мне сбежать надо было. Так же веселее. Споткнулась и упала. Непоседа, в общем.
В школе я очень далеко метала мячик. Обставляла даже мальчиков. И меня часто отправляли на соревнования. Я вообще всегда и везде участвовала. Даже кроссы бегала. И регулярно отбиралась на областные соревнования. Однажды, когда выиграла чемпионат города по метанию мячей, меня заметил мой будущий тренер и пригласил на тренировки.
Помню свой первый бросок копья. Я до такой степени сымитировала бросок мяча, что врезала задней частью копья себе по голове. Вылезла дикая шишка, а копье пролетело метров 20. Я обрадовалась! Даже выкрикнула «ДА!» Была очень счастливой!
– Это на первой тренировке было?
– Нет. На соревнованиях. До них я только бегала и прыгала – тренировалась с бегунами и прыгунами. Делала их работу. И это здорово. Во-первых, благодаря этому заложилась хорошая база. А во-вторых, мне было интересно. Потому что если бы сразу стала тренировать чисто метание, меня бы это не заинтересовало.
До того, как я взяла в руки копье, даже не знала, что есть такой вид в легкой атлетике. И когда мне дали копье, мне это очень дико понравилось. Но резкого скачка и осознания того, что я хочу этим заниматься, не помню. Все шло как-то по накатанной: приехала в УОР, каждый день тренировалась и только потом поняла, что я от этого кайфую. Метать копье – это непередаваемые ощущения. Особенно когда ты в хорошей форме. Копье вышло из руки, и если ты видишь точку, значит, «попал в него». Вот она: идеальная попытка. Это же кайф!
Самое интересное, что так попасть в снаряд может даже новичок. Но чтобы метать далеко и стабильно, нужно много работать каждый день. Нужно фактически себя убивать дважды в день.
– Как родители отреагировали на ваш выбор? Были сложности с ними?
– Им очень сложно далось решение отдать меня в Брест, в училище олимпийского резерва. Мне тогда было 14, и я уезжала за 200 километров от дома. Я очень долго их упрашивала, потому что очень хотела. Здорово помог мой брестский тренер – Валерий Дмитриевич Аксенчук. Он убедил родителей, и они доверились ему. Увидели, что он очень заботливый и не бросит. И он до сих пор обо мне заботится. Как второй папа. Мы вместе с 8-го класса. Я за это время больше видела тренера, чем папу с мамой.
– Как вы собирались в Брест?
– Я из дома готова была забрать все. Я так ждала! Не могла заснуть накануне отъезда – была в таком предвкушении. Это же новый этап в жизни. Плюс я очень сильно боялась, как буду жить без родителей в окружении кучи незнакомых людей. И с тренером мы тогда только пару раз виделись до этого. Но вышло все очень хорошо.
– Вам понравилось жить в общежитии?
– Если честно, нет. Парнатовское время хочу выкинуть из головы. Я там была много лет: после окончания оставалась на курсах, на повторах... Так надо было для спорта. Мне было 18, а ко мне относились как к 14-летней. Была какая-то чрезмерная опека. Считай, детство закончилось только тогда, как я оттуда уехала.
– А как же романтика самостоятельной жизни?
– В том-то и дело, что ее там как таковой нет. Вот после, когда стала жить отдельно, началась взрослая жизнь: сам себе готовишь, сам стираешь – все делаешь сам. А в УОРе все готовое. За тобой убирают, тебе готовят, следят. Самостоятельности нет. Как дома, но рядом не родные люди.
– За тренировку вы метаете копье до ста раз. К концу занятия есть мысль: «Блин, опять это копье!»?
– У меня сейчас такое состояние. Я до сих пор не отошла от прошлого сезона. В пятницу метала шарики и даже кайфа не было. А у меня есть правило: если тренироваться, то тренироваться в кайф. Не надо себя насиловать. Если нет нужных эмоций, надо что-то поменять. По ходу сезона нет такой возможности, а сейчас можно. И мы меняем. Тренер показывает план: «Таня, надо вытерпеть». Но план – это не догма. Можно скорректировать.
– А взять отпуск на пару дней?
– А вот этого нельзя. У меня один выходной в неделю по воскресениям. Сегодня хотела выспаться, но мы с вами на 10 утра договорились.
– Простите.
– Нормально. Просто в пять утра ко мне приехал допинг-контроль. И я такая злая была все утро.
– Зачем так рано?
– Я состою в международном пуле спортсменов, и меня должны отслеживать в WADA. У организации есть представители в Беларуси, которые следят за всеми видами спорта и периодически наведываются ко мне. В соревновательный период у меня очень много проб, осенью – раз в месяц сдаю, а в подготовительный период они как к себе домой гоняют.
Время приезда я устанавливаю сама. Обычно на выходные меняю на попозже, но тут забыла. Вот они и приехали. Они любят по воскресениям меня ловить.
– Зачем так рано устанавливаете?
– Хитрый план. Тренировка начинается в 10, будильник звонит в восемь. И если я поставлю визит контроля с шести и до семи, то у меня не будет нормальной возможности поспать. А так после пяти есть еще часа полтора.
– Когда-нибудь принимали запрещенные препараты?
– Милдронат, когда еще можно было. Но к моменту его запрета уже пять лет не пила. Так что не переживала, что что-то найдут.
– Без дополнительных препаратов можно показывать топ-результат?
– Запрещают же препараты, которые помогают не улучшить результат, а лучше восстанавливаться. Тот же милдронат – отличный восстановитель для сердца. Насколько знаю, у многих спортсменов сейчас стало намного хуже с сердцем. Врачи мне говорили, что виден спад.
Я не понимаю людей, которые осознанно принимают запрещенные штуки. В любом случае поймают.
***
– Вы как-то говорили, что в Пинске особо негде было метать копья. Совсем все печально с инфраструктурой в городе?
– Был стадион «Припять», который сейчас разрушен, но там не разрешали метать на поле. Ютились в закутках. У нас же там футболисты тренировались. В итоге метали просто в яму с песком – отходили за трибуны и метали.
Условий для тренировок нет до сих пор. Есть новый стадион «Волна», но там искусственный газон. Для метаний все закрыто, беговые дорожки тоже не для тренировок, манежа нет. Спортсмены тренируются в зале с паркетом. Там даже шиповки не обуть! Условия ужасные. Нам все время обещают... Хотя я так не должна говорить. В 2019-м меня в Пинске признали человеком года. Это очень приятно.
Я два года назад была человеком года Бреста. И это было уау! А стать человеком года родного города – это вообще круто и почетно. Понятно, что я не хожу, выкатив грудь, но было очень приятно.
– Как часто бываете дома?
– Стараюсь часто, но когда соревнования, то по три месяца не бываю. Я всегда рвусь домой. Как только приезжаю, сразу какое-то умиротворение. К маме прижмусь и так хорошо. Забываются все проблемы.
– Ваш кумир в спорте – ваш тренер Валерий Аксенчук. Почему?
– Вы читали мое интервью «Вечернему Бресту»?
– Да.
– Хоть кто-то это прочел :). Тренер кумир потому, что отдается полностью спорту. Это надо видеть. Он постоянно находит что-то новое. Не сидит, как многие, на попе ровно и работает по одной схеме, а постоянно привносит новое в методике, в подготовке, во всем.
Я не знаю, как метнуть на 70 метров, он не знает, но мы вместе ищем. И мне нравится, что мы на одной волне. Сейчас он мой номер один – человек, от которого черпаю силы.
А в спорте кумиров нет. Понятно, что есть люди, которыми я восхищаюсь. Например, Барбара Шпатакова – двукратная олимпийская чемпионка, рекордсменка мира. Или Маша Ласицкене – трехкратная чемпионка мира по прыжкам в высоту. Непобедимая леди. Такими людьми нужно восхищаться.
***
– В 2018 году вы метнули копье на 67,47 метров. Что чувствует спортсмен, когда устанавливает рекорд страны?
– Вы видели видео с моими эмоциями?
– Да. Этожешокбылувасвглазах?
– Именно. Дело в том, что когда ты попадаешь в бросок, ты это чувствуешь. Именно поэтому спортсмены кричат после броска – чувствуют, что попали. На Европейских играх у меня было 67,22 метра. Их я почувствовала. А когда метнула на 67,47, совершенно ничего не почувствовала! Сначала думала, что ошиблись и судьи, и работники стадиона, отвечавшие за табло. Раз пять подходила к судьям и переспрашивала. И только потом поняла, что все так и есть.
– Удивились, потому что на тренировках копье не улетало настолько далеко?
– А я на тренировках не метаю далеко. Я отрабатываю какие-то технические моменты, а не пытаюсь метнуть как можно дальше. Если будет правильная техника, на соревнованиях получится далекий бросок. Поэтому иногда я не знаю, насколько готова.
– Думал, вы знаете свой пик и на тренировках метаете за 70 метров, но на соревнованиях из-за ответственности что-то не получается.
– Я не знаю, как метнуть 70 метров. В мире это знает только Барбара и больше никто! Развить чуть больше силы в руках или чуть лучше потренироваться не поможет. Это так не работает. Если бы так можно было, мы бы уже под 200 метров метали.
Я прихожу на тренировки и знаю, что если я не буду стоять на месте, а буду совершенствоваться, то мои 70 метров придут. Мне в свое время было очень тяжело метнуть на 60 метров. Года два тыкалась в 59. Серьезно. Как заколдованная, «била» в одну точку. Но когда пробила, понеслось. Стала стабильно метать за 60 метров. Просто, когда пробиваешь метры, у тебя что-то переключается.
Не знаю, какая стена у меня будет сейчас – 68 метров или 69, но я надеюсь, в этом году у меня будет всё.
– Период, когда не могли два года пробить 60 метров, самый сложный в карьере?
– Нет. Он был сложным потому, что я просто не понимала, почему не могу. Сложно было два года назад после Олимпиады. Проиграть медали 20 сантиметров... Нужно было осознать, что мне еще четыре года пахать, чтобы что-то себе доказать.
А самый сложный период был два года назад.
В 2015-м я выиграла всемирную Универсиаду, но в квалификации травмировалась – заболело плечо на бросковой руке. После оно периодически побаливало, поэтому на многих стартах я была с тейпом и выступала на обезболивающих. Два года назад сделала МРТ, которое показало, что у меня разрыв суставной губы. Я сперва не осознала проблему, а тренер... Мы с ним приехали за результатами, нам рассказывают, и я вижу, как он просто на глазах меняется в лице. Словно почву из-под ног выбили. У меня травма, и по логике должна переживать, а я стою и успокаиваю его: «Тренер, все будет хорошо». Только потом до меня дошло, насколько все серьезно.
Некоторые врачи говорили, что надо делать операцию. А это минимум полгода, а то и год реабилитации. А этого времени у меня не было. И момент поиска решения, что же делать, был нереально сложным. В итоге начала закачивать плечо. Закачала до такой степени, что у меня сейчас мышцы держат этот разрыв. Правда, когда сильно перегружаю руку, она болит. Тогда сразу снижаем нагрузку.
– Операцию потом придется делать?
– В обычной жизни это не мешает. Только при перелетах плечо адски ноет. Да так, что порой хочется отрезать.
– В такие моменты думаете бросить спорт?
– Нет. За карьеру лишь раз была подобная мысль. После Дохи. Я была до такой степени выжата эмоциональна еще до чемпионата мира. У меня никогда не было такого сложного сезона. Было столько стартов, которые давили.
Сентябрь 2019-го – самый худший месяц в карьере. Я срывалась на тренере, на семье, на близких. Я просто плакала на тренировках... Эмоционально была сломлена. Нужно ехать на мир, а у меня ни желания, ничего…
Конечно, я собралась, нашла вдохновение, и за два дня до отъезда у меня вдруг начало все получаться. Собрала волю в кулак и достала из себя максимум. Физически была готова выигрывать, но голова не справилась.
Европейские игры, матчевая встреча, командный чемпионат Европы, свои старты, где надо было решать задачи – все это забрало очень много эмоций и энергии. В Дохе я была пустая. И после мира меня просто накрыло. Я до такой степени себя загнала этим стартом... Не спала 40 часов, не ела полтора суток. Мне хотелось все бросить. Если бы не друзья и родители, я бы просто свихнулась. А так я просто написала своей подруге: «Поехали в Исландию».
***
– У вас есть ритуалы перед выходом на стадион?
– Все спортсмены суеверные: носки определенного цвета, не бриться, не мыться. Голову не мою – удачу смою. Так вот мне все равно. Я просто выхожу и делаю свое любимое дело. Хотя, знаете, вспомнила один ритуал. В день старта мы с мамой не разговариваем. Она мне пишет сообщение, на которое я всегда отвечаю одинаково.
– Что она пишет?
– Желает удачи, а я всегда отвечаю «Спасибо» и шлю смайлик-поцелуй. У мамы вообще свои ритуалы. Перед попыткой надо поцеловать кота. Кот зацелованный и всякий раз норовит спрятаться.
– Выход в сектор у вас отлажен до автоматизма? Если две первые попытки не удались, можете что-то поменять в подходе на фарт?
– Могу только технически что-то поменять: копье другое взять, чуть быстрее или медленнее разогнаться, чуть выше или ниже бросить.
– Какая атмосфера между спортсменками внутри соревнований?
– Во время стартов мы соперники. До и после – общаемся. Интересно, что мне почему-то легче и свободней общаться с иностранками, чем с нашими. Чувствую негатив какой-то.
Я общаюсь с соперницами довольно много. Обсуждаем тренировки, технику. Можем даже что-то подсказать друг другу: «Смотри, какое упражнение делаю!» Это же классно. А в Беларуси такого нет. Может, это ко мне такое отношение. Не знаю. Но я не чувствую коннекта. Нет доброты.
– Можете отбить пять сопернице после ее хорошей попытки?
– Спокойно! Например, поздравила свою соперницу-американку на матче Европа-США прямо во время соревнований. Говорю же, мы в хороших отношениях. Сидим в кулруме (комнате ожидания – Tribuna.com) и можем общаться. Но как только выходим в сектор – каждый на своей волне.
– На каком языке вы с ними общаетесь?
– Мой английский не очень well good, но понимать понимаю :).
– Как настраиваетесь на попытку?
– Я представляю идеальный бросок. Когда захожу на разбег, в голове его прокручиваю и пытаюсь повторить. Не всегда получается (это спорт), но я стараюсь.
– Идеальный бросок – какой он?
– Я еще не знаю, какой он. Поэтому скажем так – я его представляю :).
– 67,47 не идеальный бросок?
– Нет. Я еще никогда не была полностью удовлетворена броском.
– Словами себя мотивируете?
– Когда мне очень сложно, говорю: «Я сильная. Я справлюсь». Это мой девиз.
***
– Какое место в настрое занимает музыка?
– Слушаю по дороге из отеля, на разминке. Потом все забирают. В кулрум нельзя с телефонами, наушниками и всем таким.
– Что у вас играет?
– Разное. Я меломан конкретный. Могу и классику слушать, и что-то жесткое. Если же про жанры говорить, то больше попсу – популярную музыку, которая сейчас в топе. Составляю плейлист и вперед.
– Три любимые песни прямо сейчас.
– Ой, не знаю. Не скажу :). Нравится Полина Гагарина. «Кукушка» – это топчик. И Мот. Это те люди, чьи песни я по радио всегда узнаю, и на чьи концерты всегда поеду. Помню, на каком-то концерте все снимала на телефон. Думала, что надо обязательно будет пересмотреть еще 500 раз.
– И не пересмотрели.
– Да :).
– На тренировках музыка играет?
– Музыка должна быть. С ней как-то веселее. Когда тренируешься в тишине, сильно начинаешь грузиться. А так и отвлекает, и привыкаешь к шумихе. Я и подпеваю, и подтанцовываю.
Во время соревнований ничего вокруг себя не слышу: ни трибун, ни музыку – ничего. Я и трибуны не прошу помочь аплодисментами, как многие делают. На Европейских играх меня поддержали. Я была в таком шоке! Первая попытка, бегу, народ начал хлопать, и у меня ноги просто поджались. Не ожидала. Попытка нормальная была, но чувствовала… Подошла к тренеру: «Сейчас все нормально будет».
– Как тренер на музыку реагирует?
– Постоянно говорит: «Таня, смени эту песню. Она уже достала».
– Громко включаете?
– Не так громко, чтобы не услышать тренера :).
***
– Вы любите отдыхать нестандартно – морю предпочитаете горы и дикую природу.
– В горах сила чувствуется. В Исландии приехали на самый большой водопад в Европе. Просто стояла и полчаса смотрела на воду, пока солнце не зашло. Кажется, ну просто вода вниз падает. Но чувствуется такая мощь, что заряжаешься энергией! Батарейка полная потом.
На горы я могу смотреть вечно. Интересно, что пока я не начала движ с горами, боялась высоты.
– Какую гору «пробили» первой?
– Ай-Петри. Съездите в Норвегию и поймете мою любовь к горам. И у меня подруги такие же чокнутые. Тоже любят природу. Я очень рада, что они не любят лежание на пляже. Я не понимаю смысла в этом.
– Самая высокая точка, на которую поднимались?
– Я не знаю, какая высота. В Норвегии, когда шли на Язык Тролля, поднимались очень высоко. Если с камня прыгнуть вниз, то свободного падения 700 метров. Но это не до земли, а до ближайшей горы. Кажется, надо загуглить :). Но по ощущениям очень высоко. Потому что сотовой связи не было уже на парковке.
– Подходили к краю плиты?
– Показать, как я шла?
– Давайте.
– Вот это стоит моя подруга, а вот я «ползу» на согнутых ногах. Я боялась жутко, но дошла. Переборола себя. Сейчас уже не так боюсь.
В одну сторону шли четыре с половиной часа. Когда осталось четыре километра, встретили русских, которые возвращались. Одна женщина сказала: «Когда дошла, хотела сломать ногу, чтобы за мной вертолет прилетел. Не представляю, как пойду назад». В итоге потратили девять часов, чтобы 10 минут там пофоткаться. Девять часов! Но это было очень классное приключение. И опасное. Когда поднимались, немного заблукали. Маршрут указан на камнях, но в одном месте его присыпало снегом. Мы не увидели и заблудились. В итоге очутились перед обрывом. А кругом лед и снег. Пройти нереально. Глянула вниз, а там люди-муравьи. И тут поняла, что все… Села, заплакала и думаю: «А как мама узнает, что я умерла здесь?» У меня уже не было мысли, что мы вернемся. На счастье нас нашла подруга, которая отстала. И она рассказала, как вернуться на тропу. Было сложно, опасно, но справились.
– Там какие-то спасатели дежурят?
– Нет. Я особо не читала про это место. Увидела картинку и сказала себе: хочу туда. Приехали, зашли в интернет и ввели: «несчастные случаи язык тролля». И первая же ссылка шокировала. Женщина шла по выступу, поскользнулась, упала вниз и летела 200 метров до первого камня...
Я очень люблю нетронутые места. Как-то в Исландии или Норвегии приехали затемно на место ночевки и не видели, что вокруг. Утром проснулась: кругом горы, водопад – класс!
– Есть мечта, связанная с горами? Куда-то забраться, что-то увидеть?
– Хочу купить домик в горах, и когда все очень плохо, приезжать туда. Иногда очень хочется побыть наедине со своими мыслями.
– Вы эмоциональный человек?
– Я холерик. Я любую информацию воспринимаю либо в штыки, либо очень эмоционально. Меня очень легко вывести на эмоцию. Во многом в спорте мне это помогает. Но в общении сложно. Те, кто меня знает не первый год, привыкли – если наорала, скоро успокоюсь. Мама всегда говорит: «Таня, поговорим чуть позже». А вот с тренером тяжело. Он тоже холерик.
– Бомба замедленного действия на тренировках.
– Это ужас! Если мы ругаемся, это слышит весь манеж :).
***
– Мы с вами разговариваем в десяти метрах от ЦСК «Брестский». Как относитесь к футболу?
– Не люблю. Может, из-за того, как футболисты к нам относятся. Одно слово: неуважение. Мне кажется, ребята из «Динамо» чуть прифигели. Приходят в манеж, в наш манеж, хотя имеют свой, как короли. Сморкаются, харкают в «траву». Подхожу к тренеру: «Можете попросить своих спортсменов не плевать под ноги?» Ну как это! Прийти в помещение и плевать. Это не нормально! А для меня это больная тема. Я всех бегунов отучаю от этого, салфетками закидываю, а тут…
Так вот говорю игрокам «Динамо», а они такие: «А вы там чемпионка чего? Европы? Мира?» Я как сорвалась: «Я чемпионка того, чемпионами чего вы никогда не будете». Они офигели – привыкли, что перед ними лебезят.
Но «Динамо» еще ладно. С ними в итоге нашли общий язык. Есть же в городе вторая команда – «Рух». Узнала про существование этих ребят пару месяцев назад. Они просто по-наглому приходят на запасное поле стадиона не в свое время. Я метаю копье, а они приходят и начинают баловаться с мячом. Ребят, это копье! У вас мячик отлетел, вы побежали за ним, а к вам копье прилетело. Это элементарная безопасность! До них не доходит. Два или три дня ругалась с ними.
– Надо было поближе к ним метать. Припугнули бы. У вас же был опыт, когда чуть не попали в человека.
– Да, в Польше на одном из коммерческих стартов едва не попала в судью. Он стоит, ковыряется в носу и ничего не видит. Ему кричат – не слышит. В итоге копье прямо возле него приземлилось. Если бы попала, это был бы дикий стресс для меня.
– Были бы виноваты?
– Нет. Когда человек в поле, он перед этим подписывает документ. Если ты в поле, должен быть полностью сконцентрированным. Вина была бы на нем, но в голове – на мне. В 2007 году финский копьеметатель Теро Питкямяки метнул копье так, что попал во французского прыгуна. После он до конца сезона так и не смог в сектор выйти. Такой психологический барьер.
– Окей, футбол не любите. Что-то другое есть?
– Биатлон обожаю. Раньше болела за наших, а сейчас просто смотрю. Мне нравятся биатлонисты из других стран. Мне очень нравится Доротея Вирер и Йоханес Бо.
– Начался олимпийский год. В Рио вы ехали всех рвать после чемпионата Европы. Что на счет Токио?
– А тут я промолчу :). Конечно, мой настрой неизменный – рвать всех. Но это спорт. А вообще: я сильная, я справлюсь.