Эдуард Тучинский: «В 2013-м Кубарев отказался от предложения «Динамо» – клуб не хотел, чтобы он приходил со своими людьми»

Несколько историй от тренера вратарей, который работал в Молдове с президентом-самодуром, а в Латвии натаскивал школьников до уровня сборной.

Эдуард Тучинский закончил играть в футбол в 2004-м в столичном «Торпедо-СКА». Через несколько месяцев по приглашению Александра Башмакова уже в качестве тренера вратарей оказался в минском «Динамо», а в 2008-м познакомился с Олегом Кубаревым, который позвал в жодинское «Торпедо». С тех пор Тучинский неизменно входил в тренерский штаб Кубарева в любой команде. Будь то «Гомель» или юрмальский «Спартак». В итоге тренеры стали не только единомышленниками, но и хорошими друзьями. Правда, сейчас их пути временно разошлись. Кубарев возглавил «Шахтер», а Тучинский пока остался без работы. Впрочем, он уверен, что временно.

– Сейчас у вас сложный период в карьере: друг при деле, а вы – нет. Что ощущаете?

– Уже не так страшно, как было, когда заканчивал карьеру игрока и не знал, что делать. Ищу команду, все-таки не очень хочется долго оставаться без работы. Вспоминаю свои ощущения, когда только закончил. Было много страха и неопределенности. Я хоть и завершил карьеру в 34 года, но все-таки достаточно неожиданно для себя. Помню, когда в 18 лет пришел в минское «Торпедо», опытные дядьки рассказывали, что однажды пойму, что пора заканчивать. Мол, организм подскажет. Поначалу относился к их словам скептически. Думал, ну как такое возможно, но в 2004-м этот момент действительно наступил. Как-то проснулся утром и словно услышал от организма: «Все, хватит! Хватит меня мучить». Сперва не придал этому значения, но затем на тренировках почувствовал^ что-то не то. Не хватает страсти. Когда это осознал, понял, что уже больше не игрок. Доработал сезон, ушел и толком не знал, что делать. Спасибо Александру Башмакову, который помог определиться и позвал в «Динамо».

Правда, там все так интересно сложилось, что мне пришлось через полтора года снова стать в ворота. Зимой 2006-го поднял вопрос о том, что команде нужен еще один сильный вратарь для конкуренции Артуру Лесько, потому что Паша Шишея еще очень молод – мы его только из дубля подтянули. Однако мне в ответ сказали, чтобы я работал с теми, кто есть. А на старте чемпионата узнаю, что меня втихаря заявили в качестве играющего тренера! Я был в шоке. Два года не играл, уже окончательно перестроился на тренерство, а тут такое. Понятно, что при здоровом Лесько выход на поле мне не грозил. Но как назло Артур получил травму, а подменяющий его Шишея после пары матчей чем-то вызвал недовольство руководства и его вывели из состава. И вот меня ставят перед фактом – готовься играть. Пытался объяснить главному тренеру команды Алексею Петрушину, что вратарь, который полтора года не тренировался, вряд ли поможет. Но он ответил что-то вроде: «Тебе здесь жить и работать, а меня снимут, и я уеду. Не лезь на рожон. Потренируйся, подтяни кондиции».

В общем, пришлось поднапрячься. Заехал на неделю на базу и принялся гонять себя. Давал такие нагрузки, что иногда аж плохо становилось – голова кружилась, ноги и руки не слушались. Тренировался по три раз в день. Утром делал зарядку, потом работал вместе с командой в общей группе, а затем еще и индивидуально. В итоге за неделю сбросил шесть килограммов и физически к первому матчу подошел в норме. Но я понимал, что главное разбудить в себе вратарские инстинкты. Это дело сложное. И как потом стало понятно, мне это не очень-то и удалось. Но я был готов к тому, что чуда не произойдет. Глаза и голова понимали, что нужно делать, а тело уже не могло выполнять все так легко, как когда-то. И те мячи, которые залетали в ворота, стали следствием именно такого моего состояния. В действиях присутствовала заторможенность. Все-таки вратарю нельзя надолго выпадать из тренировочного процесса. Нужно всегда работать, чтобы организм не забывал, как действовать. В итоге провел матчей пять, но ничем команде не помог. Благо потом Лесько выздоровел, и я закончил навсегда. А в конце того сезона из клуба ушел.

– Юрий Чиж потом критически высказался о вашей работе, мол, прогресса у вратарей нет и вы толком никого не подготовили.

– Прекрасно помню те слова. Считаю, что так говорить не очень верно. Во-первых, я просил приобрести сильного конкурента Лесько, но получил отказ. А во-вторых, после того, как Шишея попал в немилость, в дубль привезли Илью Гаврилова, которого привлекал для работы с основой. И через полтора месяца после моего ухода Илью продали в «Москву». Если бы он ничего не мог и не умел, вряд ли бы парня заметили. Мой уход скорее связан с тем, что надо было освободить место под Геннадия Тумиловича, который возвращался домой. Хотя надо отдать клубу должное, мне предлагали остаться и работать с детьми – разъезжать по городу и тренировать группы подготовки. Но у меня было желание работать со взрослой командой, и я отказался.

– И уехали в латвийскую «Блазму». Что это за клуб?

– Команда выступала в первой лиге чемпионата Латвии, но ставила задачу выйти в «вышку». Тренировал ребят россиянин Николай Южанин, с которым пересекались, когда я играл в «Дружбе» из Майкопа и «Кубани», а он работал в «Краснодаре-2000». Президентом «Блазмы» был бизнесмен Василий Рожков – друг нашего агента Анатолия Сычева, который меня и позвал.

Когда приехал, немного оторопел – команда почти полностью комплектовалась школьниками. Серьезно! Было всего пять-шесть футболистов старше 19 лет. Остальные оканчивали 10-й класс. Школьников Рожков привез из Риги. Все они были воспитанниками различных ДЮСШ. Условия для них бизнесмен создал классные. Выкупил целый этаж в общежитии, сделал капитальный ремонт, переоборудовал комнаты, накупил необходимую бытовую технику и компьютеры для учебы. Пацаны думали только о футболе и школе. Рожков очень любил футбол и средства в команду вкладывал серьезные.

В то время первая латвийская лига была полностью любительской, а «Блазма» была едва ли не единственной командой, где ребята тренировались постоянно. И это сказалось на результате. Мы выполнили задачу и со второго места вышли в «вышку». Молодые пацаны очень здорово прогрессировали. После первых успехов у них выросли крылья, им хотелось побеждать. Вратари смелели с каждой игрой, хотя они и были очень-очень молоды. Первому номеру было всего 19 лет, а его сменщикам и того меньше. Но парни были не без таланта – кандидаты в молодежную и юношескую сборные Латвии. А оттого, что у них никогда раньше не было персонального тренера, работалось с ними легко. Да и ребятам было интересно учиться. Обучать приходилось азам – вплоть до техники ловли мяча. Но надо отдать подопечным должное – впитывали они все как губка. В итоге один стал основным вратарем «молодежки», а второй поиграл в юношеской сборной и в неплохих командах.

Вообще, из той команды заиграло достаточно много ребят. Виталик Речицкий выступал за кипрский «Арис», а сейчас в «Вентспилсе». Антон Куракин несколько лет провел в «Селтике». А кое-кто так и в Беларусь заезжал. Артур Силагайлис, к примеру, играл у нас в «Гомеле» и «Днепре». А его брат Гинтарс – в «Витебске». А еще в «Немане» был Артем Осипов, поигравший позже в «Шерифе» и «Сконто». Так что команда имела неплохой потенциал. Жаль только в конце нулевых в Латвии грянул кризис и у Рожкова начались финансовые проблемы. Вкладывать столько денег в футбол он не мог, и команда фактически развалилась.

– С Олегом Кубаревым после возвращения познакомились?

– Заочно мы знали друг друга давно. В свое время соперничали на поле. Я выступал в СКИФЕ и минском «Торпедо», а он за «Молодечно» и жодинское «Торпедо». Что касается работы, Кубарев звал меня к себе в Жодино еще в 2007-м, но я тогда уже пообещал Южанину уехать с ним в Латвию. Повторная встреча состоялась через год. После нее я вошел в кубаревский штаб, где подобрался коллектив единомышленников и порядочных людей.

Я моментально ощутил, что в «Торпедо» собрались ребята, которые очень любят футбол и скрупулезно относятся к своей работе. Люди хотели развиваться и прекрасно понимали, что если просто прийти на тренировку, бросить футболистам мяч и свистеть в свисток, ничего не добьешься. Нужно много работать. И мы это делали. Я оказался в семье, где совершенно не чувствовалось дистанции между нами. Со всеми сразу завязались дружеские отношения.

Первые впечатления о Кубареве? Я сам достаточно спокойный человек, но Олег Михайлович оказался еще спокойнее. Мне иногда казалось, что на скамейке мы с Владимиром Журавелем и Олегом Дулубом выдавали намного больше эмоций, чем он. Кубарев же был спокоен всегда. И со временем я пришел к выводу, что таким и должен быть главный тренер. Холодный разум, холодная голова – в первую очередь, а поддаваться эмоциям не стоит. Тренер должен постоянно анализировать происходящее на поле, думать, что и как сделать, чтобы команда с каждой минутой становилась лучше.

– Какой Олег Михайлович друг? 

– Расскажу одну историю. Он всегда думает не только о себе, но и о тех людях, с которыми бок о бок трудится не один год. В 2013-м Олега Михайловича звали в минское «Динамо». Когда зашел разговор о тренерском штабе, он обозначил свои условия. Сказал, что приходит со своими людьми, среди которых был и я. Однако тогдашнее клубное руководство было против. Олег в свою очередь настаивал на моем присутствии, и когда не смог договориться, отказался от предложения.

Кстати, несмотря на нашу дружбу, он очень требовательный тренер. Когда разбираем игры, задает острые и не очень приятные вопросы. Я всегда с пониманием относился и отношусь к подобному. Он главный тренер и ему отвечать за результат. Я же в свою очередь готов отвечать за ошибки. 

– Приведите пример подобных разговоров.

– В прошлом году играли юрмальским «Спартаком» против минского «Динамо» в Лиге Европы. Скажу честно, готовились с таким расчетом, что можем пройти дальше. Однако наш вратарь Влад Куракин сыграл не лучшим образом. Хотя был готов сыграть на очень хорошем уровне. Мы с ним полностью разобрали всех футболистов «Динамо», их слабые и сильные стороны, но сказалась психология – Владу всего 19 лет, и он оказался не готов нести такую ответственность. Он никогда раньше не играл в большом городе, при такой аудитории и в такой атмосфере. По латвийским меркам на «Трактор» пришло очень много болельщиков. Не привык он и к антуражу самого матча изнутри. Переезды, гостинцы, телекамеры его подкосили. С первых секунд матча увидел в его глазах испуг и понял, что ничего хорошего не получится, но менять что-либо уже было поздно.

Этот психологический момент я и не учел, не доработал, хотя готовил Влада очень серьезно. Говорил, что футболисты не роботы, что надо выходить на поле и играть, так как футбол – это именно игра. Не надо думать, какой крутой тот или иной футболист, какая у него зарплата и сколько стоят его бутсы. Но он не справился, перегорел. Провалил оба лигоевропейских матча и допустил пару ошибок в следующем чемпионатном поединке. Однако после небольшого разговора собрался и доиграл сезон на прежнем хорошем уровне.

– Как на это реагировал Кубарев?

– Олег Михайлович прекрасно видел мое состояние и не устраивал разносов, хотя серьезный разговор состоялся. Но первым делом я сам себя наказал. Для меня каждый пропущенный мяч вратарем – это мяч, пропущенный мной. Раз такое случилось на поле, значит, недоработал. И ошибки Куракина были для меня ударом. 

– Работа в кишиневской «Дачии» – самый странный тренерский опыт в карьере?

– До этого мы успешно поработали с «Зимбру» – выиграли Кубок и Суперкубок Молдовы, дошли до раунда плей-офф Лиги Европы. И после сезона на Олега Михайловича вышел представитель «Дачии» и предложил поработать. Мы обсудили условия и согласились. Придя в клуб, стали требовать от футболистов, которые были и которые приезжали на просмотр, профессионального отношения к делу. Но многим игрокам это сразу не понравилось, и началось…

По сути «Дачия» – президентская команда, где собраны футболисты, которых президент Алдан Шишханов чуть ли не сам приглашал. Именно он всегда решал: брать игрока или нет. Тех, кого хотели мы, или отправляли обратно, или предлагали им такие условия, что парни сами отказывались. В итоге команда практически никого не подписала.

– Знали, что президент так влияет на команду?

– Конечно. Молдова страна маленькая. Мы были наслышаны.

– И при этом согласились?

– Мы тогда думали только о футболе. Хотели сделать команду первой в стране. На сборах, как всегда у Кубарева, тренировочный процесс был очень насыщенным и интенсивным, но местным футболистам, особенно тем, кто в «Дачии» давно, это не нравилось. И они постоянно ходили жаловаться президенту или его представителям. Просто эти футболисты привыкли не напрягаться. И когда мы стали давать серьезные нагрузки и объяснять, что они нужны для результата, многие не соглашались и противились. Им не нравилось уставать. А напрягаться и тренироваться через не могу, оказались способны лишь единицы. Хотя сам Шишханов о нашей работе отзывался хорошо. Ему все нравилось. Но после первого тура чемпионата, где мы не по игре уступили на последней минуте, он вдруг решил, что мы должны уйти. И тогда у меня появилось ощущение, что в нас он видел людей, которые просто подготовят для него команду к сезону. Нас просто использовали.

– Шишханов рассказывал, что на сборах в некоторых матчах командой руководил он. Это так?

– Когда человек считает, что может делать все что угодно, он и говорит все, что захочет. Не управлял он командой, а советовался. Перед матчами спрашивал у Олега Михайловича, как он видит игру, кого планирует выпускать и так далее. А во время матчей подходил и предлагал: «Давай посмотрим, как этот парень будет выглядеть». Вот и все. Но через прессу для всех это было преподнесено с большим размахом. Шишханов очень любил тусоваться возле скамейки. И он добился для себя права сидеть там во время матчей чемпионата.

Ходить, рассказывать, красоваться и кричать – это его стихия. И мы прекрасно убедились в том, что он действительно такой человек, каким его описывают.

– Эта  история подпортила впечатление о Молдове?

– Нет. Нам очень понравилось жить и работать в Кишиневе. Хотя город, как бы это выразиться, замызганный какой-то. Новые, красивые дома могут стоять рядом со старыми, обшарпанными. Такая грязь портит общее достаточно приятное впечатление.

Молдаване – открытые, добродушные и приветливые люди. На рыночке возле дома, куда мы периодически ходили за продуктами, нас ни разу не попытались обмануть. У нас были свои продавцы, которые отлично к нам относились.

На стране очень сильно сказывается близость к Румынии. На румынском языке разговаривают почти все. В центре города русскую речь слышали очень редко, а молодежь так вообще не знает этого языка. Даже в команде были ребята, которым первое время приходилось на пальцах объяснять задания. Но со временем они стали немножечко лучше понимать.

Приднестровье? Может, я не прав, но показалось, что существует определенная натянутость между людьми из этой области и молдаванами. Рассказывая о Приднестровье, жители Кишинева часто бросали фразу, что там живут русские, а они сами молдаване. И потом добавляли: «Хотя у меня там родственники живут». – «Значит, они тоже молдаване?» – «Да, но русские». Вот как-то так. Мы приезжали в Тирасполь только на матчи, поэтому полной картины о жизни в регионе не составил. Но на границе все спокойно. Стоит УАЗик с российскими миротворцами, пара автоматчиков – и все. Да и то показалось, что это все чисто для вида. Люди понимают, что никаких военных действий быть уже не должно.

– Вы столько лет дружите с Олегом Кубаревым. Расскажите любимую историю про него?

– Лучше про себя расскажу. На днях прочитал интервью Александра Гутора, где он рассказывал, как Василий Хомутовский готовил его к серии пенальти в Зальцбурге. И вспомнился случай, произошедший со мной еще в 90-е, когда выступал за майкопскую «Дружбу» в российской первой лиге. Приехали в гости к омскому «Иртышу», который тремя днями ранее обыграл «Кубань». Один из голов был забит с пенальти – тогда в лиге пенальти в ворота приезжей команды ставились регулярно. Однако узнать что-то о том, как именно был забит мяч, тогда было просто невозможно. Видео нигде нет, в газетах коротко написали, что «форвард уверенно реализовал удар», а пообщаться с вратарем «Кубани» не удалось. Когда мы приехали в гостиницу, краснодарцы уже уехали.

Начинается матч, подхожу к воротам, здороваюсь с ребятами, подающими мячи, и завожу добрый разговор, чтобы создать доброжелательный фон.

– Привет, пацаны. Как дела?

– Нормально.

– Вас, наверное, выбрали мячи подавать, потому что лучшие?

– Да.

– На прошлом были?

– Да.

– Ну, классно ваши сыграли!

– Да, шансов у «Кубани» не было.

– А пенальти по делу был или придумал судья?

– По делу.

– А что вратарь? Не смог отбить? Прыгнул вправо, а пробили влево?

– Нет, наоборот.

На 20-й минуте в наши ворота назначают пенальти. К точке подходит тот же футболист, что бил «Кубани». Я прыгаю в тот же угол, отбиваю и поворачиваюсь к пацанам: «Ребята, спасибо вам большое!» И в этот момент до них доходи, что они сделали. До конца первого тайма я услышал о себе много интересного :).