«Более честного человека не встречал, а пресса из него интригана делает». Каким рос Сергей Гуренко

Николай Гуренко рассказывает о «Кардан Флайерс», рэкетирах и старшем брате.

Николай Гуренко очень похож на старшего брата. Такая же коренастая фактура, бойкая походка, тембр голоса, взгляд, жесты и мимика. Нет никаких сомнений – передо мной родственник главного тренера столичного «Динамо».

Николай смотрит с прищуром и крепко пожимает руку:

– А вы с «Трибуны», да? – даже вопрос в духе Сергея Витальевича.

– Да.

– Окей, давайте начинать.

С ноября 2015 года Гуренко-младший работает в СДЮШОР футбольного клуба «Неман». Тренирует подростков 2006 года рождения и детишек 2010-го. Вечером, в день нашей встречи, у старших важный матч чемпионата области. Поэтому несколько раз беседа прерывается звонками ребят.

– В четыре у нас игра, да. Я тебе сделал освобождение. Не переживай. Все, пока. Я занят немного, – успокаивает Гуренко одного из своих пацанов. – Мне очень нравится работать с детьми. Старшим по 12 лет. Ребята хорошие, интеллигентные, умненькие, сообразительные. Почти все гимназисты. С ними интересно работать, но бойцовских качеств иногда не хватает. Главная беда – телефоны. Они в них ковыряются день и ночь. Нас в свое время было с улицы не загнать домой, а их не выгнать во двор. Если выходят, то сидят в телефонах. Друг Паша Пузына, когда работал в «Немане» администратором, рассказывал, как двое молодых парней сидели рядом и переписывались друг с другом.

Я принимаю это веяние времени, но как-то надо влиять на детей. Поэтому следующая наша поездка на турнир в Белосток будет без телефонов. По приезду заберем и будем выдавать, как в армии: на некоторое время, чтобы с родителями связаться. Почему? Был случай, когда после отбоя они эсэмэски тренерам отправляли. Вот скучно им было. Мы вроде бы уложили всех, прошлись по коридорам – тихо и спокойно. А потом узнаем, что они эсэмэски пишут.

С момента окончания игровой карьеры и до осени 2015-го Николай почти не был связан с футболом – занимался бизнесом, работал на заводе «Зовпласт» и иногда забивал пулю с бывшими партнерами. Они и предложили вернуться в спорт.

– Собственно на «Зовпласт» я устроился, чтобы хоть где-то работать, пока учился на тренера. Год красил кромку, был печатником. Работа монотонная. 12 часов стоишь у агрегата и меняешь рулоны. Да и вредность: ацетон, краска. Сейчас мне моя работа намного больше нравится :). От завода был один плюс – зарплата в 650 рублей. Когда в школу пришел, стал получать 400. Не каждый отважится на такие перемены, но я очень хотел стать тренером. Супруга Ольга поддержала мое решение. Она очень хороший человек. Я ее люблю. Был, конечно, легкий накат с ее стороны: «Надо что-то делать. Давай, давай». Но это только подстегивало.

Я в принципе мог тренером и раньше стать. В юности планировал поступать в университет Янки Купалы на физкультурный, но врачи запретили из-за того что иногда сбивался сердечный ритм (синдром WPW – Tribuna.com). В какой-то момент сердце начинало бешено колотиться. Случалось это нечасто. Однажды застучало, когда в жару из троллейбуса выходил. Другой раз – во время игры. В общем, справку врачи не дали. Самое интересное, что к соревнованиям как-то допускали. Пришлось поступать в аграрный университет. А что касается синдрома, то лет 10 назад мне сказали, что все прошло.

***

В футбол Николай пошел вслед за старшим братом. Сперва мальчишки играли вместе во дворе, а затем Сергей стал брать младшего на свои тренировки.

– Тренер Сергея, хоть мне и было лет 5-6, разрешал тренироваться. Более того, я даже в лагерь с их возрастом поехал. Причем инициатива от Сергея шла. Зачем 11-летнему парню надо было тянуть с собой малявку, которая даже в школу еще не ходила, я не понимаю до сих пор. Тем не менее, брат очень внимательно за мной смотрел, защищал и в обиду не давал.

Спустя какое-то время Гуренко-младший попал в группу к Николаю Подлозному, а затем оказался в «Немане» Валерия Яночкина. Поработал с «желто-зелеными» пару тренировок, поиграл годик в «Химволокно», выступавшем тогда в Д3, а в 20 лет перешел в легендарные «Кардан Флайерс».

– Команда тогда была мощная. Карьеру заканчивали наши легенды: братья Солодовниковы, Юрий Мазурчик, Сергей Короза, а рядышком набиралась опыта перспективная молодежь. Я прошел серьезную школу. Мой первый матч за «Карданы» случился дома против слонимского «Коммунальника». Соперник шел на первом месте, а у нас, насколько помню, был ужасный недокомплект – как-то так оказалось, что на замене был всего один футболист. Я же вышел в старте и забил прямо с углового. Мы долго выигрывали, но закончили вничью.

Еще очень хорошо помню кубковый матч с «Шахтером». Играл на левом фланге полузащиты против Виталия Тараканова. Провел очень хороший матч, не дал ему развернуться. Дело дошло до послематчевых пенальти. Это был настоящий триллер. Ветераны – Мазурчик и Валерий Солодовников – не забили, а молодые – я, Олег Котин и Дима Козич – попали. Вытащил нас вратарь Гена – три пенальти потащил, и мы прошли дальше.

Гена – знаковая фигура для «Карданов». Во-первых, у него был нормальный такой животик. А во-вторых, он в очках ходил. Как он мячи ловил, я не знаю. Еще одна культовая фигура – Виталик Абрамук. Ему уже 37 было, но как он играл! По полю не бегал, но передачи раздавал шикарные. Техникой обладал феноменальной и очень круто голеностопы выворачивал. Забивал с любой позиции. Бил несильно, но вратарь не мог поймать мяч. Из-за фактуры мы его Телок называли. Очень талантливый игрок. В общем, нормальная была команда, хорошая. Зарплаты? Долларов 100 платили. Деньги небольшие. Валера Солодовников и Мазурчик даже таксистами подрабатывали. Легенды легендами, но надо было как-то кормить семьи.

Особое место в истории «Карданов» отведено братьям Солодовниковым. Гуренко вспоминает, что на тренировках неизменно оказывался с ними в квадрате, и выбраться из него было невероятно сложно. Гоняли по несколько минут до седьмого пота. С Валерием полузащитник жил на сборах в одной комнате.

– Мы постоянно в нарды играли. Я только чуть-чуть умел, поэтому постоянно проигрывал. А когда стал работать на рынке, научился получше :). Но вообще особой коммуникации между молодыми и ветеранами не было. Они общались своей компанией, мы – своей. За пивом нас не отправляли. Режимщиками были злостными. Если не ошибаюсь, Сергей Солодовников пиво не пил до 28 лет. Молодые могли, а эти – нет. Поэтому и доиграли до таких лет.

Тренер рассказывает, что первый сезон в «Карданах» был для него очень хорошим: играл, забивал, отдавал. Но затем все пошло наперекосяк.

– Предсезонку проходили в каком-то профилактории по колено в снегу. Я же больше для ровного поля подходил. Да и физически не был очень мощным. В общем, пригласил меня тренер к себе и говорит: «Коля, будем за тобой следить, но в «Автопроводе». А это третья лига… У меня моментально пропала мотивация. Одно дело ты в «Карданах» подаешь надежды, мечтаешь о «Немане», а другое дело в Щучине. Это же, считай, любительский уровень. Заставлять себя работать было сложно. Если бы был характер, как у брата, терпел бы, пахал и, может, и выплыл, а так… Сейчас понимаю, что годик надо было потерпеть, повкалывать, а я просто опустил руки. Да и бизнесом стал заниматься активно. Ездил за товаром Москву и Одессу. Фактически завершил карьеру.

Возобновил Николай ее случайно. Виновники – все те же футбольные друзья.

– Периодически вместе с Солодовниковыми и другими ребятами забивали пульки на «Немане». Играли обычно до 10 мячей в одни ворота. Однажды так заигрались, что стемнело. Счет 9:9, доигрывать нужно обязательно – включили фары в автомобилях и доиграли. После одной из таких встреч мне предложили поиграть за «Химволокно» на области. Потом были «Белкард» и «Азот». Игрой это было сложно назвать, но зато попал на чемпионат Европы среди непрофессионалов в Грецию в 2006-м (имеет ввиду Кубок Регионов УЕФА – Tribuna.com).

Путешествие получилось шикарным. Я тогда чуть ли не впервые на самолете полетел. Ощущения были не очень приятные. Сидел как раз возле крыла, страшно было смотреть в иллюминатор. Я еще с тренером рядом оказался, а наши пацаны в хвосте хорошо так летели – был бесплатный алкоголь. Жили мы в четырехзвездочном отеле с шикарными номерами: плазма, шведский стол. Все оплачивала принимающая сторона. Но и завод «Белкард» нас приодел: форма, костюмы. Голодранцами не были. Первый матч проиграли молдаванам, во втором хлопнули греков. Последний играли с россиянами. Для выхода дальше кому-то из нас нужна была победа. Ничья же устраивала хозяев. Горели 0:2, я забил, но немного не хватило времени. Через четыре года поехали на подобный турнир в Краков. По условиям и результату все было похуже. Сперва проиграли финнам, потом попали под россиян. Перед матчем против поляков россияне приходили и просили нас много не проиграть. Сгорели в итоге 1:3, и помогли парням.

***

Параллельно тренер развивал семейный бизнес, которым в середине 90-х начали заниматься родители. Продавали все, что можно было продать. Однажды торговали в Ярославле белорусскими коврами. Потом открыли свою собственную торговую точку на Южном рынке в Гродно. Николай вспоминает, что в 19 лет он впервые вместе с тетей поехал на закупки в Москву, а потом начал ездить сам.

– Сперва брал все, что плохо лежит. Вот это ничего, да? Давай! Купил, умножил на полтора-два, палатку поставил, развесил товар, продал и снова на закупки. Покупал все на московском Черкизовском рынке. Помню, как он только открывался… Лохотроны друг на друге, рэкетиры. Подошли как-то украинцы: «Здесь надо платить». Да-да-да, говорю, я все знаю. Просто деньги в автобусе. Сейчас принесу. Как-то всегда удавалось выкручиваться. Помню, бабушки «веселились». Бросали на землю кошелек, и когда кто-то поднимал, подхватывались: «О, деньги. Давай поделим». А потом неожиданно объявлялся хозяин, который говорил, что денег было больше. Бабушки предлагали недостающую сумму докинуть пополам. Так и обманывали народ, но я на такое никогда не велся.

Если бы не рынок, не выжили бы. Мама работала экономистом на прядильно-ниточном комбинате и получала 80 долларов. Папа – немногим больше. Он начинал на том же комбинате, потом работал таксистом и мне на рынке помогал. В следующем году ему стукнет 70. До сих пор работает.

Шоколадные годы для бизнесмена Гуренко наступили в середине нулевых, когда в Ледовом дворце открыли первый в Гродно крытый рынок. Народ потихоньку стал перебираться под крышу. У Николая было две точки. Одна из них располагалась неподалеку от точки отца Сергея Кривца.

– Место было хорошее. Площадь небольшая, а люди ходили. Именно поэтому я там и тусовался до последнего. Впрочем, не могу сказать, что заработал очень уж серьезные деньги. На жизнь хватало, но не более. Такой вот я бизнесмен :).

Раньше нельзя было расплачиваться долларами, но все только ими за товар и платили. И вот я однажды неаккуратно принимал оплату. Милиционеры увидели, скрутили, надели наручники и повели в участок. Пришлось заплатить большой штраф. Потом осмотрительнее был :).

Наибольшая выручка случилась, когда распродал всю одежду. Вот тогда почувствовал деньги. Купил автомобиль и стал ездить на Польшу. Каждый день занимался приграничным бизнесом. Назовем это так. Однажды произошел удивительный случай. Только пересекли польскую границу, как сломалась машина, и мы встали прямо на проселочной дороге. Подъехал приятель, стал цеплять на буксир, как вдруг польские пограничники мимо едут. Остановились, поинтересовались, что случилось, и начали машину осматривать. А мы сумку с сигаретами уже распаковали и положили в багажнике на самый верх. Они осмотрели весь багажник, но на сигареты внимания не обратили. Уехали и жена говорит: «Надо в церковь сходить. Повезло».

***

Сергей и Николай выросли в маленьком частном доме в Переселках – небольшом районе неподалеку от спорткомплекса «Неман». Условия были очень суровые. Газ в дом провели, когда старшему был 21 год, а младшему 17.

– Дом был финский, щитовой с печным отоплением. Мы очень любили помогать отцу: складывали брикет, рубили дрова. Помню, мама клеила обои, а они колыхались от ветра – так стены продувало. Когда были большие морозы, печь топили дважды в день: утром и вечером. Кто первый пришел со школы, тот мерзнет и дрова подбрасывает. И только когда мне было 17, а брату 21, нам провели газ. 21 год Сергей Гуренко жил в доме с печным отоплением! А за пару лет до этого домик обложили кирпичом. Сейчас он, кстати, в отличном состоянии. Мы там сделали ремонт. Хозяйства у нас не было. Отец долго копил на машину и в 79-м купил «Москвич».

Комната у нас с Сергеем была одна на двоих. Тахта тоже. Пока мне не исполнилось лет 5-6, мы с ним спали на одной кровати. Когда мне было 12, появилась сестренка Саша. Сейчас ей почти 30. Работает в прокуратуре системным администратором. Очень любит футбол – ходит на каждый матч «Немана», – а еще бег, сама участвует в марафонах.

Как мы развлекались? Играли в футбол и хоккей на дороге. Машин тогда было мало, никто не мешал. Зимой классно было. Как только дорогу слегка снежком припорашивало, мы ее утаптывали и играли в хоккей два на два или три на три. А когда научились стоять на коньках, ходили на 16-ю школу на каток. На лето нас отправляли к бабушке в Брестскую область. Там мы тоже играли в футбол с деревенскими ребятами. Дома тоже возились с мячом постоянно. У нас была большая ваза, которая постепенно лишалась различных частей. Мы ее все время поворачивали так, чтобы незаметно было.

По словам Николая Гуренко, родители воспитывали детей по принципу доброты, так как сами были добрыми и порядочными людьми. У отца даже в таксопарке кличка была «Уважаемый».

– Сергей всегда был более правильный и честный, чем я. Он никогда не врал и оценки домой доносил. Я же как-то дневник с двойкой сжег. Мог обмануть маму. Сказать, что пойду в бассейн, а сам с друзьями гулял. При этом мне учеба легче давалась, чем брату. Рассказывали, что я быстро соображал: чуть ли не с трех лет уже свободно считал. Сергею все давалось тяжелее, но он был усидчивый. Этим и брал.

Брат всегда мне говорил, что младших нельзя обижать. И он заступался за меня всегда. Помню, пришел как-то на тренировку с основой «Немана». Мне тогда лет 16 было. Играли квадрат, и его друг очень жестко против меня сыграл. Так Сергей чуть было не подрался с ним из-за этого. Из поездок он всегда привозил мне подарки. Помню, с турнира в Литве привез кроссовки. Ему родители давали, а он тратил на меня. Нежадный.

В московский «Локомотив» Сергей Гуренко уехал в 22 года, а затем принялся колесить по Европе. Семья пристально следила за его успехами и гордилась.

– О просмотре в «Локо» договорился Яночкин. Сергей сразу заиграл в основе. Вот история, подтверждающая его честность. В «Немане» он получал 40 долларов, а в Москве – сразу 1000. Семин тогда зарплаты выдавал в конверте. Сергей пересчитал – получилось 1100. Вынул сотку и отдал тренеру. Может, Юрий Палыч проверял его таким образом.

Сергей всегда был очень хорош физически. В «Локо» был одним из самых сильных. Как-то он вспоминал про предсезонку в «Роме». 28 дней без выходных. Говорил, на второй неделе лежу и думаю: «Папа, зачем ты меня отдал в футбол?» «Рома» прилично его поменяла. Его там, считай, заново учили принимать мяч, бить по нему. Только там он понял, как играть в футбол.

Николай признается, что никогда не замечал за братом зазнайства от успехов ни когда тот был игроком, ни когда стал тренером.

– Созваниваемся постоянно, видимся на футболе. Когда бываем в Минске, обязательно гостим у него в доме. Он говорит: «Коля, я дом построил не для себя. Приезжайте чаще». Он, кстати, и нам с женой с квартирой помог – подарил деньги на свадьбу. Мы немножко добавили и купили жилье.

Мы много разговариваем о футболе. Сергей мне подсказывает по детскому футболу, делится мнением, что важно для детей в 12-14 лет. Говорим и о его работе в «Динамо». Брат готов часами рассказывать о своей схеме. Она ему очень нравится.

Часто ставлю Сергея в пример своим юным футболистам. Он всего добился сам. Заработал на жизнь потом и кровью. Да и семьянин хороший. Не женится по пять раз, а 25 лет живет с одной женщиной. Живет по чести и по совести. Никого не обманывает. Может, иногда резко высказывается, но гадостей не делает никому. Наоборот, иногда так получается, что его хорошие дела выходят боком. Более справедливого и честного человека я не встречал. Просто пресса из него какого-то интригана делает.

У меня нет зависти к его успехам. Это плохое чувство. Скорее, есть сожаление относительно моих достижений. Понимаю, что мог бы добиться большего.

Фото: из архива Николая Гуренко, dinamo-minsk.by.