Tribuna/Футбол/Блоги/На вулiцы маёй/Вырос в Ганцевичах, не занимался в ДЮСШ, выбирал между едой и билетом на дизель, а сейчас – капитан «Слуцка»

Вырос в Ганцевичах, не занимался в ДЮСШ, выбирал между едой и билетом на дизель, а сейчас – капитан «Слуцка»

У Игоря Бобко нет футбольной школы, но он играет в высшей лиге.

7 июля 2018, 15:04
12
Вырос в Ганцевичах, не занимался в ДЮСШ, выбирал между едой и билетом на дизель, а сейчас – капитан «Слуцка»

У Игоря Бобко нет футбольной школы, но он играет в высшей лиге.

Полузащитник Игорь Бобко в «Слуцке» уже девятый год. В команду хавбек пришел в 2010-м, когда та еще выступала во второй лиге. Вместе с ней он прошел путь до «вышки». В интервью Андрею Масловскому капитан «Слуцка» рассказал об атмосфере в коллективе, Юрии Кроте и его стремлении быть наравне с игроками, играх за ганцевичский «Пищевик» в 13 лет и случае в армии, когда ослушался приказа генерал-майора и его за это отблагодарили.

– Википедия утверждает, что вы родились в деревне Оса.

– Все правильно. Оса – обычная деревня в Кобринском районе (сейчас агрогородок – Tribuna.com). Когда родители были молодыми, они решили переехать в Осу из Ганцевичей. Почему-то захотели строить жизнь в деревне. У нас было большое хозяйство: куры, коровы, свиньи. Поэтому я много помогал родителям следить за живностью. В свободное время играл в футбол с друзьями и старшеклассниками на школьном стадионе. У нас был неплохой стадион. Да и школа не маленькая. А вскоре после рождения сестры, я тогда учился в третьем классе, родители решили вернуться назад в Ганцевичи.

– Вы там начинали заниматься футболом?

– Можно и так сказать. Дело в том, что в Ганцевичах не было никакой ДЮСШ. До лет 14 я просто бегал с ребятами на стадионе днями напролет. У нас было все серьезно – проводили небольшие турнирчики. Собирали четыре улицы, скидывались деньгами, покупали кубки и играли. Иногда нам помогала газета «Ганцевичский час». Было очень интересно.

Мне не надо было ничего, кроме футбола. Я постоянно пропадал не только в своем дворе, но и в соседних. Вечером мама меня найдет: «Игорь, уже темно. Пошли домой». А я до последнего на улице. Помню, играли во дворе пять на пять. Постепенно темнело, пацаны уходили, но игра не заканчивалась. В итоге я один рубился против троих. Бился до последнего. Я был фанатиком футбола, жил им. Сейчас таких, мне кажется, нет.

Однажды меня заметил тренер «Пищевика» Андрей Железный и пригласил на тренировки. Так я попал в футбол, стал тренироваться с мужиками и играть в чемпионате района. Многие футболисты были в два раза старше меня, но я не тушевался. Хоть и поначалу было тяжело – проигрывал борьбу. Но за год-два прибавил и стал прогрессировать. Но технику никто особо не ставил и тактике не обучал. Все сам.

– За карьеру часто ощущали нехватку футбольной школы?

– Постоянно! Недавно признавался Виталику Трубило, что иногда реально не хватает поставленной техники. Ребята создадут момент, а я исполнить не могу. Я это реально понимаю и стараюсь компенсировать напором, старанием, самоотдачей. Я всегда об этом говорю.

– Ваши родители были против, чтобы вы связывали свою жизнь с футболом. Как переживали тот период?

– Одно время они были очень-очень против. Когда Железный позвал в «Пищевик», говорили: «Что тебе этот футбол?! Он в жизни не поможет. Надо учиться». Но я доказал, что футболом можно зарабатывать и обеспечивать семью. И когда я заиграл в первой лиге, родители поменяли свое мнение.

– Спустя столько времени?!

– Просто, когда человек так категорически против чего-то, тяжело резко изменить свое мнение. Маме и папе нужно было время, чтобы поменяться. Только спустя несколько лет они пришли к тому, что стали меня поддерживать. Огромное им спасибо. Когда мне не на чем было уехать из Слуцка, подвозили домой.

– Но ведь нужнее вам это было в 15-18 лет.

– Нужнее, да. Но, с другой стороны, может ситуация плодотворно сказалась на моем характере. Я ведь хотел родителям доказать, что смогу заиграть. Где-то даже назло им хотел заиграть. Всегда говорил: «Ну, что плохого в том, что я иду на тренировку? Я же не иду пить и курить на улицу». Если честно, меня немного удивляло такое отношение. Их все заботила моя учеба, но я ведь и учился хорошо. Школу окончил без троек, в университете все было хорошо. В общем, есть удовлетворение от того, что родители поменяли свое мнение и к внуку относятся иначе.

– Сложно было в 13-15 лет тренироваться и играть с мужиками?

– Конечно. Разница была существенная: и в возрасте, и в комплекции. Железный говорил ребятам, чтобы они не очень на меня давили первое время. Но и я старался не отставать. Самое сложное было привыкнуть к переменам скоростей.

Вообще для меня каждая ступенька в карьере – выход во вторую лигу, в первую, в высшую – давалась очень тяжело. К примеру, первое время в «вышке» не мог найти себя на поле. Ребята говорили: «Игорь, ничего сложного нет. Просто чуть быстрее делай и все». Но я первые туры сам себя не узнавал. Юрий Михайлович [Крот] меня даже на лавку усадил. Заиграл только спустя несколько матчей и тогда понял, что, действительно, ничего страшного нет.

– Мужички на пиво после матчей не подсадили?

– Нет, я этим никогда не увлекался. Для меня спорт и алкоголь, как и сигареты, несовместимы. Алкоголь пью только по большим праздникам и очень умеренно.

Но жизни ребята учили. Тот же Андрей любил подпихнуть. Если ему что-то не нравилось, мог резко развернуться в мою сторону и пробить мячом. С этого смеялись все.

– Вспомните самую памятную поездку с «Пищевиком»?

– Сильнейшие поездки у меня были позже, когда играл за «Кобрин». Из Ганцевичей добираться в Кобрин нереально неудобно, поэтому приходилось цепляться за любую возможность. Как-то собираюсь вечером на матч. Папа говорит: «В Брест через Кобрин в 6 утра пойдет машина от работы. Едешь?» – «Еду». В Кобрине я в 9 утра. До 5 вечера тусуюсь на стадионе в ожидании игры. Потом непонятными маршрутами добирался до Барановичей, а оттуда меня на машине забирал отец. Он опоздал, так как заплатил штраф за превышение скорости. Я был очень расстроен. Денег в семье было не очень много, а тут еще и штраф.

Еще была памятная дорога из Постав, когда играл за ПМЦ. В Ганцевичи добирался около 7 часов. На вокзале встретил папа и повез домой. Пока ехали, разругались. Я попросил остановиться, выскочил из машины, рванул обратно на вокзал и уехал в Поставы. Домой так и не попал.

– Правду говорят, что часто у вас был выбор: или потратить деньги на билет, или купить покушать?

– Бывало и такое. Денег не хватало, и иногда выбирал: ехать на маршрутке или дизеле. У родителей просить не хотел. Они ж были против футбола. Поэтому и не хотелось. Выкручивался за счет тех денег, которые платили в «Кобрине». Но там было мало – почти все уходило на проезд.

***

– В 2009-м вы пошли служить в армию. Как там оказались?

– Я тогда выступал за «Городею». Хотел все решить, чтобы не забрали. Но через военкомат на меня вышли представители 14-й отдельной роты охраны и обслуживания. Они искали спортсмена и предложили послужить. Я приободрился. Думал, будет много спорта, что будут на игры отпускать. В общем, представлял себе что-то типа спортроты, а на деле получилось не так. Спорта, конечно, было много, но я попал в реальную армию. Время до присяги – вообще кошмар. КМБ – это просто жесть.

В часть привезли вечером и отправили спать. Сплю сладко-сладко, как вдруг в 6 утра крик: «Рота подъем!» Я сразу и не понял, что происходит и где я нахожусь. Все куда-то бегут, что-то делают. Просто жесть. Я неделю так просыпался, не понимая, что происходит. Соответственно и попадал под злобных сержантов. Благо с физухой все было в порядке: отжаться или подтянуться для меня не проблема. А еще берцы выдали очень жесткие. Перед присягой мы по несколько часов по плацу ходили, учились маршировать. Ноги были в кровавых мозолях. Многие в тапочках ходили, но мне как-то не по себе было – в армии и в тапочках. Поэтому терпел.

Первые полгода уставал от работы и недосыпания, а вторые – от ничегонеделания. Пришла молодежь, которая в основном и работала, а старики занимались ерундой. Это утомляло.

– Дедовщина была?

– Особо нет. Рота была отдельная. Мы были приписаны к Управлению военной контрразведки и подчинялись офицерам Управления. За неуставными отношениями следили, а в плане физической работы у меня проблем не было.

– В наряды ходили?

– Пока шел КМБ, наряды были на территории части на Белинского, где базировались. А после присяги нас каждое утро возили в Управление. Часть солдат на КПП, а часть убирать помещения или заниматься другими делами.

На пунктах пропуска все было очень серьезно и ответственно. Надо было внимательно проверять людей. Спокойно могли проходить только служащие Управления. Если шли сотрудники других комитетов, нужно было получить разрешение у дежурного.

Еще некоторых наших ребят иногда забирали на учения спецподразделения «Альфа». Однажды они репетировали захват террористов, и наши ребята были террористами. Так одного парня очень долго обезвреживали. За это командир «Альфы» прилично своим напихал.

– Вы были близки к тому, чтобы применить оружие, стоя на КПП?

– У нас не было оружия. Рядом был дежурный, у которого был автомат. А мы лишь документы проверяли. Но я случай забавный вспомнил. В здании два КПП. На первом посту проверяют документы у тех, кто идет пешком. А на втором – въезд для машин. Пешком нельзя проходить. Сижу на втором посту. Подъезжает машина, из которой выходит генерал-майор и идет ко мне. Выхожу навстречу:

– Здравия желаю, товарищ генерал- майор…

– Так, боец, открывай!

– Товарищ генерал-майор, через первый пост, пожалуйста.

– Слышь, ты! Открывай, давай!

И давай на меня наезжать. Я ему спокойно:

– Товарищ генерал-майор, я вас сюда не пропущу.

– Да я тебя порву!

– У меня указание никого не пускать.

В общем, он злющий развернулся и пошел через первый пост. Там поддал дежурному. В итоге ко мне подошел полковник, который отвечал за нашу роту, и поблагодарил за службу. Генералу отказывать было немного стремно, но все сделал правильно.

Меня в армии спасали соревнования. Я всем в части, отвечающим за спорт, говорил: «Берите меня на любые старты». Я там хотя бы высыпался нормально и кушал. Потому что в нарядах было тяжело. Поэтому и ездил на все, что угодно – волейбол, мини-футбол, многоборье, стрельбу.

– Многоборье?

– Подходит как-то майор: «Поедешь на многоборье? Хоть как там выступишь». Я в ответ: «Поеду. Только выступлю нормально». В итоге занял 7 место из 42-х. Майор, когда узнал, в шоке был. Три дня увольнительных дал. Вообще через спорт много увалов заработал. Участвовали сборной части в мини-футбольном турнире. В финале переиграли команду спецназа. Командир в шоке. Прямо на месте отпустил всех на трое суток. Вернулись в часть, он вызывает: «Я ходил к генералу. Он очень доволен. На ближайших выходных – еще трое суток увольнительных».

– Стреляли из какого-нибудь оружия?

– Перед присягой было только 8 выстрелов из автомата, а после я сдружился с майором, отвечавшим за спорт. Ну и как-то попросил его взять меня на стрельбы, если будет возможность. Так он меня раза три брал. В итоге я по 100-150 патронов из «калаша» и пистолета настрелял. Ощущения, конечно, суперские. Чувствуется мощь, отдача, виден «след» от движения пули. Классно! Из ста возможных очков выбивал где-то в районе 85. Для первого раза это хороший показатель.

– Армия пошла на пользу?

– Ну, как сказать… Считаю, что армия необходима только если человек хочет в дальнейшем связать свою судьбу с силовыми структурами. Но мне как спортсмену… В общем, если бы все было добровольно, я бы не пошел.

***

– Как оказались в «Слуцке»?

– До армии я немного играл в «Городее». За несколько недель до дембеля мне позвонил [главный тренер команды] Андрей Миколаевич: «Игорь, заканчиваешь службу? Отлично, мы тебя ждем». Но через пару дней перезвонил. Разговор у нас не клеился. Я понял, что что-то не срастается и сразу его успокоил: «Что вы переживаете? Если меня не хотят видеть в клубе, ничего страшного». Он признался, что есть сложности – мы попрощались.

Тогда я позвонил Кириллу Деменковцу, который играл в «Слуцке», – мы с ним учились вместе – и спросил, есть ли возможность попасть на просмотр. Он переговорил с Юрием Кротом и сказал, чтобы я приезжал. Юрий Михайлович посмотрел на меня: «Вроде ничего, но мы тебе еще позвоним». А через пару дней у «Слуцка» сломался левый полузащитник, и мне позвонили. И вот я дошел до «вышки».

Правда, был период, когда меня могли убрать из команды. Это было, когда «Слуцк» второй год играл в первой лиге. Слава Григоров рассказывал, что Крот всерьез думал, чтобы меня убрать. Слава признался, что настоял на том, чтобы меня оставили. Он говорил тогда Кроту: «Юрий Михайлович, он себя еще проявит. У него есть потенциал». Убедил. Я и сам видел, что отношение ко мне неидеальное, но я много работал над собой. Оставался после тренировок и оттачивал определенные элементы. Я чувствовал, что прибавляю. Крот, видимо, это видел и поменял ко мне отношение. В тот же год я застолбил за собой место в составе, а затем провел еще два хороших сезона в первой лиге. И тренер был мной очень доволен.

– Григоров вас отстоял. А как отреагировали, когда он не сделал то же самое, когда убирали ветеранов Воронкова, Цветинского и Лошанкова?

– Убирали Женю Лошанкова, а Игорь Воронков встал и сказал: «Меня Женя сюда пригласил, и я уйду за ним». Это было его решение. Но вообще ситуация сложная и на 100 процентов я не знаю, что произошло и кто решал. Ребят было жалко. Слава тоже очень сильно переживал. Я заходил к нему в комнату и предлагал вместе сходить к руководителю, чтобы попытаться решить вопрос миром. Но как-то дальше этого нашего разговора дело не продвинулось. Мы так никуда и не пошли.

– Украинец Андрей Трофименко рассказывал, что у вас был конфликт с Юрием Кротом.

– Я помню то интервью. Там было много удивительных вещей :).

– Трофименко говорит, что Крот вас прихватывал на тренировках, а вашу левую ногу называл кочергой.

– А вот этого не помню. Юрий Михайлович – вспыльчивый человек. Он жил футболом, переживал за команду и реально мог напихать. Но я всегда в этом видел не агрессию и злобу, а именно переживание за свое дело. Тем более он потом остывал, подходил и извинялся.

– Вспомните случай, когда вам прилетало от Крота.

– Однажды вышел на замену на 10 минут в конце матча. Мы к тому времени уже уступали. Матч закончился нашим поражением, и я по сути ничего плохого не сделал. Но он, видимо, считал иначе. Зашел в раздевалку и выговорил мне по полной программе.

Но на самом деле Юрий Михайлович – добрый человек. Я был в шоке, когда его убирали. Он многое сделал для «Слуцка». Было жалко, но так решили руководители. С тех пор я всего раз видел его на футболе. В прошлом году пересеклись на матче дубля, за который играет его сын. Мы позитивно пообщались. Я почувствовал, что он ко мне относится как к человеку, который, как и он, отдал клубу частичку себя. Как я это понял? Со мной был еще один футболист. Так вот Юрий Михайлович ему сказал: «Вот Игорь до последнего будет бежать и бороться, а ты можешь не добежать». Не скрою: было очень приятно. Я очень ему благодарен за все. По сути, Крот и Григоров дали мне дорогу в высшую лигу.

– Крот правда ограждал команду от руководителей?

– Да. В этом плане он большой молодец. Юрий Михайлович никогда не давал в обиду футболистов: ни журналистам, ни чиновникам, ни директору клуба. Не разрешал перешагивать через него. Олег Николаевич Караневский, бывало, зайдет в раздевалку, начнет что-то говорить, а Юрий Михайлович ему: «Олег Николаевич, пожалуйста, мы сами сейчас поговорим. Эти темы с ребятами буду обсуждать я. Не мешайте». Считаю, это правильно. Так и должно быть. Например, я – капитан команды. И если меня что-то будет волновать, я пойду к тренеру, а не к директору.

– Самая памятная история про Юрия Крота.

– Он всегда старался находить стимул для работы. Мог на тренировку привезти арбуз и пообещать его победившей в эстафете команде. Ну и мы рубились за этот арбуз. Было интересно.

Юрий Михайлович частенько участвовал в тренировках. Как-то во время двухсторонки команда Крота должна была пробивать штрафной. Он говорит: «Я пробью», – и устанавливает мяч. А в «Слуцке» тогда играл японец Йосуке Сайто. Вдруг он говорит «Я пробью», разгоняется и бьет. Юрий Михайлович в свисток: «Нет, я пробью!» Сайто возмущается и отпихивает мяч с точки. Крот снова: «Сайто, я ж тебе сказал: «Я пробью!» Ставит мяч, разбегается, но в этот момент Сайто катится под мяч и выбивает его из-под ног. Напряжение спало моментально, все засмеялись. Но Юрий Михайлович еще раз поставил мяч и пробил-таки штрафной. Не помню, забил ли, но удар с левой у него был хороший.

– Почему для него это было так важно?

– Не знаю. Нравилось. Может, жил в нем еще футболист. На тренировках он серьезно работал. Старался, действовал жестко.

– Как относитесь к разговорам о том, что у Крота был примитивный футбол и однообразные тренировки?

– Я бы не сказал, что было слабо. Юрий Михайлович старался и придумывал новые упражнения. Просто в тот год не получилось что-то. Результат не пошел. Да и удача отвернулась. К нам тогда только Себаи приехал. У него в каждом матче такие моменты классные были, но мяч реально не шел в ворота. Если бы забивал, мы бы не свалились на последнее место, а Юрий Михайлович до сих пор был бы тренером. Это дело случая.

***

– С приходом в «Слуцк» Виталия Павлова, команда всегда мощно стартует. Что он с вами делает зимой?

– Мне кажется, успех идет от общей атмосферы в коллективе. Между администрацией, тренерами и футболистами все здорово. Все понимают, что надо брать очки, зарабатывать премиальные и настраиваются на это. Ну и, конечно, у нас была солидная предсезонка. Виталий Геннадьевич [Павлов] просит играть в обороне попроще, а в атаке добавлять импровизацию. Тренер требует больше ударов. Просит каждую атаку завершать ударом. Главное, чтобы не было обрезок и, как следствие, атак на наши ворота. Все же знают, что сейчас большинство голов забивается после стандартов или в контратаках. Поэтому он и просит нас, чтобы мы поменьше обрезались и так завершали атаки.

Пока получается неплохо. Идем вверху, а Женя Шикавка – лучший бомбардир.

– В чем крутость Шикавки?

– Еще по предсезонке заметил, что он стал гораздо больше работать над собой. Думаю, в этом и заключается его прогресс. Женя остается после тренировок и работает с вратарем над ударами – оттачивает мастерство. Благодаря этому и забил так много. Пускай дальше так работает и приносит пользу себе и клубу.

Я помню, как он играл, когда только пришел в команду. Любил потаскать мяч, повозиться с ним, а Виталий Геннадьевич да и другие ребята просили играть в пас. Говорили: «Женя, ты отыгрывайся и иди на острие. Будь наконечником. Через тебя идет почти все завершение». Когда он стал прислушиваться, начало получаться. Женя цепляется за мяч, отдает его в опорную зону или во фланг и идет в штрафную завершать. А раньше тащил мяч сам. Если это возле штрафной и есть удар, то еще куда ни шло. Но когда это в центре поля, пользы нет ни для него, ни для команды.

При этом Женя не освобожден от оборонительных действий. У Павлова обороняться должны все футболисты. Шик должен связывать двух центральных защитников, отсекать одного от другого и направлять в определенный угол, чтобы открывались зоны.

– Как на атмосфере в клубе сказалась история с председателем Олегом Караневским, который получил 4 года лишения свободы за получение взятки?

– Для всех это было неожиданно и неприятно. И даже было немного жалко Олега Николаевича. Он попал в такую ситуацию… Когда мы обо всем узнали, у нас даже результат слегка испортился. Я не связываю это напрямую, но сказалось.

Перед судом он приезжал к нам. Мы немного пообщались. Караневский всегда переживал за команду. Он много сделал для «Слуцка». Постоянно ходил к директору Слуцкого сахарного завода Николаю Павловичу Пруднику и выбивал какие-то деньги, а потом считал каждую копейку. Поэтому с ним было иногда сложно вести переговоры о новом контракте. Деньги-то бюджетные, за пределы не выйдешь.

– Какой руководитель Николай Прудник?

– С командой он встречается редко. В основном перед началом сезона, когда он говорит какие-то напутственные слова, и после сезона. Иногда можем встретиться на играх. Но это человек с большой буквы. Если бы у каждой команды был такой руководитель, было бы здорово. Николай Павлович старается выполнять все обещания. За все годы, что я в команде, все, что он говорил, выполнялось.

– Если заходит в раздевалку и обещает премию, значит, железно будет.

– А он не заходит в раздевалку. Как случайно заглянул перед игрой, и мы выиграли. Зашел после матча: «Я готов каждый раз заходить, если будут победы». Зашел еще пару раз, но мы вскоре проиграли и традиция прервалась. Николай Павлович особо не лезет в дела команды, но стоит за футболистов. Кажется, таких боссов очень мало. Когда руководители лезут в работу, давят на игроков и тренеров, это может сказаться отрицательно.

– В Слуцке живете в общежитии?

– Да. Обычная общага, в которой сделали ремонт, поставили мебель, технику и создали все условия. Рядом кафе, где мы питаемся, и тренировочное поле. Условия добротные. До моих Барановичей, где дом, из Слуцка не далеко. И на маршрутке, и на машине достаточно быстро добираться.

– Африканцы живут рядом?

– Да. Прикольные ребята, только язык не учат. То ли не заставляют, то ли сами не хотят. Некоторые белорусы знают английский, общаемся через них. Ребята веселые, но очень обидчивые. На тренировке, бывает, прикрикнешь, чтобы встряхнулись, сразу начинают дуться. Где-то месяц назад разозлился на них сильно. Так получилось, что я попал с ними в квадрат. Они действовали без старания, спустя рукава, вальяжно. Я раз сказал, два сказал – не помогло. Пришлось немножко прикрикнуть.

– Вас ведь очень сложно разозлить.

– Сложно. Я добрый человек – меня тяжело вывести на негативные эмоции. Не знаю, что надо со мной сделать, чтобы я сорвался на крик. Я даже на детей не особо кричу :).

А с африканцами я потом в спокойной обстановке еще раз разговариваю и объясняю, почему так себя повел. Они добрые ребята. С Секу мы друг другая подкалываем постоянно. Увидит меня в коридоре и кричит: «Пижон». Я ему в ответ: «Ноу, ты – пижон!»

Образ жизни у них интересный. Могут до часу ночи не спать, а потом в 10-11 утра, когда уже надо идти на тренировку, проснуться. Полуночники. Часто готовят еду на общей кухне. На ужин не пойдут, купят курицу, овощей и колдуют над плитой. Не знаю, вкусно или нет – не пробую.

– Не доверяете?

– Сытый после ужина прихожу :).

– Как вы коротаете свободное время?

– В карты играем или рыбачим. На рыбалку меня Виталик Трубило подсадил. Он как пришел в команду, сразу начал склонять: «Поехали порыбачим». Съездил пару раз и затянуло. Теперь катаемся регулярно. Иногда к нам присоединяются Саша Яцкевич и Боря Панкратов. Ловим прилично. Рыбка не пропадает: жарим, сушим, женам отвозим.

– Трубило – лучший рыбак в «Слуцке»?

– Да. Виталика пока никто не переплюнул. Однажды привез 16 здоровенных лещей. Сказал, что нашел клевое место. Все были в шоке – улов приличный. Приезжаем уже вдвоем туда через пару дней – полный ноль. Реально ни одной рыбины не поймали! Когда рассказал парням, смеялись все. Говорили ему: «Ты, может, купил эту рыбу, а нам заливаешь». Но через некоторое время Виталя доказал, что был прав. Поехали на то же место и наловили много. Не врал.

– Вы в «Слуцке» девятый год и до сих пор живете в общаге. Почему не в квартире вместе с семьей?

– Не вижу смысла снимать квартиру одному, а семью перевезти сложно – у детей школа, садик. Да и собака у нас.

– Так может на ПМЖ переберетесь.

– Такие мысли иногда приходят, но пока не решился. С женой периодически обсуждаем, но это пока что открытый вопрос.

– Правда, что с женой познакомились на дискотеке?

– Да. Это в Ганцевичах было. Катя еще в школу ходила, а я учился в университете. Говорит, приметила меня, но стеснялась подойти и подослала своих друзей к моим. Вместе они начали меня обрабатывать и просить пригласить девочку на танец. Пригласил, поговорили, обменялись телефонами и стали общаться.

– Ей 18 лет было?

– Нет, тогда еще не было :).

Другие посты блога

Все посты