«Довожу до совершенства радугу Неймара». Антилевский зажжет в «Динамо»?
Талантливый форвард неплохо играет за «Минск».
Гуренко наконец подписал нападающего.
Дмитрий Антилевский перешел в минское «Динамо» и уже заявлен на Лигу Европы. До этого форвард был лидером «Минска»: в активе 21-летнего футболиста 4 гола и 3 передачи в 13 матчах. Он был и лучшим бомбардиром столичных, и лучшим распасовщиком.
В конце июня появилась информация о том, что молодым нападающим интересуется минское «Динамо». И вот трансфер случился. По этому поводу достаем из недавнего прошлого большое интервью с Антилевским о футбольных уроках отца, суровых месяцах в академии Тольятти, симуляциях и финтах любимого Неймара, странном поведении Олега Дулуба и собственном пижонстве.
– Ты родился и вырос на Автазе. Своеобразный район.
– Да. Ангарская, Нестерова, Северный поселок – место опасное. Хулиганов много, но футбол уберег :). Сколько себя помню, все время дома был мяч. Говорили, что я даже ходить начал с ним в руках. С таким надувным «арбузом». В детском саду играл только с машинками и мячом. Воспитательница порекомендовала отцу отдать меня в футбол. Он завел в «Торпедо», и завертелось.
Мы жили в частном доме, но без грядок во дворе. Вместо них была маленькая полянка с воротами, на которой играли с младшим братом в футбол один на один. Ходили и на школьный стадион. А когда была плохая погода, лупили мячом в стенку большой комнаты. Разбивали все, что было можно. Папа реагировал спокойно, а вот мама сперва очень злилась, но потом смирилась.
Когда стал взрослее, то времени попадать в плохие компании вообще не стало. После школы бежал на тренировки, а вечерами ездили с отцом в Стайки, где он меня дополнительно тренировал.
– Как именно тренировал?
– И отец, и мама очень много для меня сделали. За базой минского «Динамо» и за атлетическим манежем есть комплекс полей. Не знаю, как сейчас, но тогда они были абсолютно доступны. Мы приезжали всей семьей и тренировались пару часов. Вспоминать весело. Мама и младший брат были конусами, я их обводил и бил папе по воротам. Если у меня не получалось, отец ругал, и тогда получалось. Он хотел, чтобы я был лучшим. Самым лучшим. Да я и сам этого хотел.
– Как именно ругал?
– Скорее стимулировал. Говорил: «Старайся»! Бывало, на соседнем поле Юрий Пунтус тренировал МТЗ-РИПО. Он часто обращал внимание на наши с отцом тренировки и предложил нам перейти в МТЗ. Отец послушал, и я перешел.
– Тебя воспитывали в строгости?
– Ну, как сказать… За разбитые мячом вазы не наказывали. А вот когда просто баловались с братом и что-то вытворяли, прилетало. Папа всегда говорил: «С мячом можете делать все, что хотите. Разобьете, так разобьете».
Мама за учебой следила, а отец за спортом. Хотел, чтобы я всегда играл и больше забивал. Хотя мама в спорте может даже побольше его понимала тогда. Она в свое время занималась лыжами.
– Дошла до какого-то уровня?
– Замуж вышла :).
– А отец чем-то занимался?
– Мне рассказывали, что по детству перепробовал все: футбол, волейбол, баскетбол, хоккей. Даже санки! Говорили, где-то в Лошице была секция. Но занимался всем недолго – по месяцу-два.
– Чему в плане футбола он тебя научил?
– Главное, привил любовь к игре.
Занимался со мной техникой, обводкой, ударом. Моим любимым игроком в детстве был Роналдиньо. Смотрели ролики с его финтами и разучивали. Отец особо не понимал техники исполнения. Поэтому для него было главное, чтобы я сделал финт так же, как бразилец на видео. Давалось мне все очень легко. С детства на турнирах забирал призы или лучшего, или самого техничного игрока.
Отец привил мне желание побеждать. Я не люблю проигрывать даже в упражнениях на тренировках. Когда играем «аквариумы», и моя команда проигрывает, это маленькая спортивная трагедия. Научил достигать своих целей. На какую-то вещь надо было заработать. За хорошую учебу, игру, голы родители ставили мне плюсики. Так, например, я «накопил» на велосипед и телефон. На мобильник «собирал» очень долго – полгода где-то. Плюсиков понадобилось очень много.
– Минусы ставили?
– За плохую учебу. А за плохую игру я получал по жопе. Несильно. Скорее, это была небольшая профилактика.
– Насколько плохо надо было сыграть, чтобы получить?
– Не забить пенальти или не реализовать выход один на один. Для отца это было плохо.
– Это не отбивало желание играть и не превращало матч в стресс?
– Во-первых, не сильно прилетало. А во-вторых, это меня только подстегивало.
– Как ты учился?
– До 5-го класса нормально, а потом футбол стал брать верх, и… Я много выступал за школу на различных соревнованиях, приходилось прогуливать. Играл во все виды спорта: баскетбол, теннис, волейбол, гандбол, футбол. Получалось хорошо. С учебой нормально сочеталось. Школу закончил.
– Учителя с отметками помогали?
– В первой школе относились так себе, а в другой уважали. Следили за моим прогрессом и делали поблажки.
– В прошлом году тебя вызвали в сборную Беларуси на Кубок Короля. Давая интервью, ты признался, что ничего не знаешь ни о Буркина-Фасо, ни о Северной Корее, ни о Таиланде. Болельщики восприняли это неоднозначно. Правда не знал ничего?
– О Буркина-Фасо не знал. Тут не скрываю. А что такого?
– Игроков сборной не знал?
– О стране. А про существование остальных знал, конечно.
***
– Правда, что твой отец возил тебя по тренинг-кэмпам «Рубина», «Зенита» и других клубов?
– Возил, но не туда. Лет в 10 я перешел из МТЗ в минское «Динамо» к Сергею Ясковичу. Я хорошо смотрелся в тренировках и играх. К Сергею Ивановичу подходили скауты из «Бенфики» и предлагали отправить меня в их клубную академию, но родители решили отдать меня в Академию Коноплева в Тольятти. Туда меня взяли сразу – после первой же тренировки. Выдали экипировку, заселили в общежитие. Мама, конечно,распереживалась – мне же 13 было, – волновалась, как я буду жить один. Но в итоге сдалась под напором.
Первое время было очень тоскливо. Когда оставался один в комнате, плакал. Спасали разговоры с родителями по скайпу. Было сложно влиться в коллектив. Пацаны принимали в штыки. То жесткий и неудобный пас на тренировке дадут, то подкатятся грубо. Так продолжалось примерно полгода. Я же пришел на чье-то место. Их задевало. Тем более тренеры постоянно твердили, что я самый лучший, ставили в состав. Но постепенно мы сдружились, и стало нормально.
– Тяжело было справляться с таким поведением сверстников?
– Я считал себя лучшим. Да и родители говорили, что это пройдет. Я ждал.
– Где ты жил?
– На базе Академии. Там было все: жилые корпуса, оборудованные самым необходимым, школа, три искусственных поля и больше 10 натуральных. Распорядок дня был интенсивный: тренировка, уроки, вторая тренировка. Если вечернего занятия не было, шли с пацанами на поля и рубились или в футбол, или в теннисбол. Все свободное время проводили на поле. Обычно играли на сонник – сухпаек перед сном. В 10 вечера нам давали шоколадки, батончики, йогурты. Кто проигрывал, отдавал свой. Я выигрывал часто.
В плане футбола там все было очень круто. Мы ездили на стажировки в ПСВ и «Аякс». А из «Аякса» к нам приезжали голландцы и составляли тренировки. Эти же люди до недавнего времени работали в «Зените». Это был топ. Акцент в подготовке был на технику. Упражнения нетипичные. У нас таких почти нет.
– Ты же мог после Академии Коноплева оказаться в Академии «Краснодара».
– Мог. Спустя полтора года пошли такие разговоры, но в «Краснодаре» что-то мутили. Надо было принимать российское гражданство, а папе с мамой разводиться (до сих пор не понимаю почему). В общем, родители на это не пошли.
– Ты был готов сменить гражданство?
– Нет. Я не хотел этого. Поэтому мы вернулись в Беларусь. Я побыл немного в «Динамо», а потом перешел в БАТЭ.
В 16 лет я был еще на просмотре в «Зените». И там тоже сразу всем понравился. Мне предложили переехать в академию питерцев, но опять проблема – нужно менять гражданство.
***
– Говорят, твой отец ходил на все игры и тренировки БАТЭ, а после них постоянно разговаривал с тренерами о том, как тебя лучше использовать. Даже добирался до Александра Ермаковича, когда ты подпускался к основе.
– Он бывал на всех матчах и некоторых тренировках, но насколько знаю, с тренерами не общался. Он же не специалист, чтобы что-то советовать. На игры приезжал с камерой и снимал мои действия, чтобы потом разобрать дома. Садились перед телевизором, останавливали запись перед потерей мяча и рассуждали, как можно было лучше сыграть, чтобы его сохранить. Но если я терял мяч в обводке, он не ругал. Всегда повторял, чтобы я, если остался с соперником один на один, обматывал.
– Как тебе было в БАТЭ?
– Сперва меня не ставили в состав, потому что пришел из «Динамо». Выпускали на несколько минут, но я выходил и забивал. И постепенно тренеры стали давать все больше времени.
Потом дорос до дубля. Я там был одним из самых молодых, но меня все подстегивали и поддерживали. Говорили: «Давай, прибавляй». Ну и под пихач попадал, конечно. Особенно когда лез в обводку на своей половине. Зачем? Это были отголоски детского футбола. Думал, обмотаю всех – я ведь по лицензии легко это делал. Поначалу партнеры относились к моему стремлению финтить скептически, но когда увидели, что я умею, стали подстегивать. Даже тренеры просили обводить и простреливать.
– В 2016 году на сбор с основой БАТЭ ты приехал со странной прической, из-за которой у тебя были проблемы.
– Прическа была не странная, а такая, как сейчас – длинные волосы, заплетенные в хвостик на макушке. Я до этого полгода играл с ней за дубль и в юношеской Лиге чемпионов. Просто Капский не любит такие прически. Он хочет, чтобы все были короткостриженными. И полгода он меня долбал и подстебывал насчет волос. И на том сборе мне многие указывали на прическу, но мне было все равно. Если мне так удобно, и я так хочу выглядеть, почему я должен под кого-то подстраиваться?
– Для чего тогда однажды побрился налысо?
– Просто. Лежал на кровати и решил что-то поменять. В итоге Капский одобрил, а я – нет.
– В прошлом сезоне при Олеге Дулубе ты начинал подготовку с основным составом, но не поехал на первый сбор и вскоре покинул БАТЭ. Что произошло?
– Дулуб даже толком не знал, кто я! Как-то на одной из первых тренировок Олег Анатольевич не назвал мою фамилию при делении футболистов на команды. Подхожу к нему: «А чего меня не назвали? Что мне делать?» А он в ответ: «А ты кто?» Я представился, а он: «Ну, иди, бегай» и показывает куда-то в сторону. Это было очень непонятно. Я разозлился и понял, что не хочу быть в этой команде.
– Ты считаешься воспитанником БАТЭ, но так и не смог в Борисове заиграть. И не ты один. Как думаешь, почему такое происходит?
– БАТЭ – клуб с большими задачами, для которого важен результат. А такие клубы покупают молодых иностранцев, которые ничуть не сильнее белорусов, и доверяют им, а не нам.
***
– Твой любимый футболист Неймар. Почему он?
– Нравится его стиль игры. Слежу за Неймаром еще со времен «Сантоса». Смотрел, как он играет, как берет на себя ответственность в сложные минуты, как финтит. Искал потом финты на ютубе и старался повторить на поле.
– Сколько времени ты тратишь на изучение новых финтов?
– Чтобы с нуля довести до автоматизма – месяц. Но это не значит, что я только этим занимаюсь. Могу несколько минут перед тренировкой поработать, немного после. Иногда в паузах на самой тренировке, когда это можно делать.
– Сколько всего финтов в твоем арсенале?
– Парочка.
– Два?
– Два – это пара. А парочка – это побольше. 5-6 есть.
– Самый сложный?
– Сейчас довожу до совершенства радугу Неймара. Это когда перебрасываешь мяч через себя и игрока, подбив его сзади ногами. Технически очень сложно, но я этот прием сейчас активно прорабатываю. Пробовал в товарняках, вроде, получается. Теперь хочу провернуть в официальном матче. Но нужно его отработать так, чтобы от зубов отскакивал. Иначе опозорюсь. Нужно, чтобы момент в игре был подходящий. Я же не буду всю игру бегать и думать только о том, чтобы игрок на меня пошел с определенной скоростью и под определенным углом, чтобы было удобно его перебросить. Как только момент появится, сориентируюсь и сделаю.
– Тебе нравится поведение Неймара на поле: постоянные падения, валяния на газоне и симуляции?
– Да. А почему нет? Он зарабатывает штрафные и приносит пользу команде.
– Смотрится не очень мужественно.
– Ну и что? Он же пользу приносит. У бразильцев это в крови. Они очень эмоциональны.
– Ты бы смог так делать?
– По детству делал. Конечно, не падал от любого касания, но мог где-то чуть более эмоционально отреагировать на фол против себя. В принципе, в последнее время подобных штук в футболе много. И не только бразильцы этим грешат. Все стараются заработать желтую карточку для соперника или штрафной в свою пользу. Это же идет на благо команде: защитник на карточке играет аккуратнее.
– А как же репутация? Будут говорить, что девочка, симулянт и все такое.
– Неделю, месяц поговорят и забудут.
– В качестве контраста. Видел ролик, в котором в лицо хоккеисту Александру Овечкину прилетает шайба, а он на это никак не реагирует?
– Это два разных спорта. В хоккее нет такого, что если зацепили за ногу, судьи зафиксируют фол. Удаляют хоккеистов, только когда играют совсем жестко. Из-за этого и разница в поведении.
– Правда, что из-за своей излишней любви к финтам у тебя был конфликт с ветеранами «Днепра» почти сразу после твоего прихода в команду? После того, как ты кого-то накрутил на тренировке, они тебе сказали, что если еще раз так делаешь, то оторвут ноги.
– Не помню такого. Я в «Днепре» достаточно быстро и легко со всеми подружился. И финтил спокойно. Ничего такого не было.
– Но Александр Седнев был тобой недоволен.
– Он выстроил в команде очень простую игру: вперед через пас и без финтов. Мне было сложно. Из-за этого в Могилеве и не получилось. Я только сейчас в «Минске» ожил.
– Как Седнев выказывал свое недовольство?
– Сперва постоянно говорил, что я должен играть просто. Но мне это не нравилось. Я не люблю такой футбол. Я хотел что-то придумать. Первое время пробовал, скажем, сопротивляться немного и периодически финтил, но потом смирился и выполнял свою задачу.
– Что повлияло?
– Тренер просто стал мне уделять меньше внимания. Не говорил об ошибках и все такое. В общем, отношение ко мне поменялось. Но когда я перестал мотаться и начал играть через пас, он снова стал меня замечать. Мне было достаточно сложно перестроиться, но я смог. И сейчас все нормально. Когда надо, могу сыграть просто.
***
– Как относишься к тому, что многие считают тебя пижоном и мажором из-за того, что ты из обеспеченной семьи и ведешь себя по-пижонски?
– Ну, пускай называют. Это моя жизнь и мне нравится ее проживать именно так. Мне многие говорят, что я одеваюсь как-то не так: ношу низко шорты и кепочки, или езжу на дорогой машине, или веду странным образом аккаунт в инстаграме. Что в этом плохого?
– Некоторые видят в твоем инстаграме слишком много пафоса.
– Я не считаю, что там его много. Гламурные фото? Мне нравится, как люди живут в Западной Европе, и я в Минске нахожу похожие виды. Мне что, на фоне ковров фотографироваться? Повторюсь, я не считаю себя пижоном или мажором.
– Первый автомобиль – Porsche Cayenne – тебе на 18-летие подарил отец. Приезжая на нем на тренировки, ты вел себя очень надменно по отношению к партнерам. Это не мажорство?
– Я вел себя так, как считал нужным. Это моя жизнь. Я не буду подстраиваться под кого-то. Тогда я считал, что такое поведение было уместно. Сейчас я веду себя немного по-другому. Повзрослел.
– Срывало башню от того, что едешь по городу в такой машине?
– А что такого в машине? Ну, это был не новый Porsche Cayenne.
– В любом случае, это очень престижный автомобиль.
– Для меня это уже прошлое. Сейчас у меня Audi. Я такой человек, который постоянно стремится совершенствоваться. Когда появляется машина, я тут же хочу другую, получше. Я к этому стремлюсь и работаю для этого. Хочу зарабатывать деньги, ездить на хорошей машине, купить квартиру, обеспечивать семью и девушку.
– Так сносило крышу от такой тачки в 18 лет?
– Почему должно сносить? Не было такого.
– Ты любишь быстро ездить…
– Любил.
– Окей, любил. Много штрафов за превышение скорости заплатил?
– Пять. Превышал на немного – до 20 километров в час. Один раз меня словили, а в остальном – «фотографировали» радары.
– Остановили за что?
– Обгонял машину и выехал на крайнюю правую полосу. А там по стрелке был только поворот налево, а я поехал прямо. Да еще и на скорости. По встречке ехали гаишники, развернулись и остановили.
– И еще одна история про мажорство. Был случай, когда футболисты «Минска» ехали на базу на автобусе, а ты следом на машине.
– Все не совсем так. Футболисты, у которых есть автомобили, приезжают на тренировки на них. А после могут или оставить на парковке возле стадиона и поехать на базу на автобусе, или поехать на машине. Это нормальная практика для «Минска». Я обычно уезжаю со стадиона минут через 40 после окончания тренировки – занимаюсь в тренажерном зале. И если успеваю, еду со всеми на автобусе.
– В «Минске» ты забил первые голы во взрослом футболе.
– Мне доверяют и хорошо относятся. Я поэтому и в «молодежке» забивал, когда в «Днепре» не мог. Потому что было хорошее отношение тренеров. Раньше, по юношам, я не особо хотел приезжать в сборные. Мне не нравилось отношение тренеров ко мне. Я приезжал и чувствовал себя не в своей тарелке. Им не нравилось: как я выгляжу, какая у меня машина и все такое. В «Минске» ничего этого нет. Мне доверяют, и это придает уверенности. Когда я только переходил, Александр Лухвич сказал, что я нужен команде.
– Почему у «Минска» не все получается?
– Молодость. Не хватает стабильности. Первые десяти туров мы были в эйфории и хорошо играли. А сейчас сбавили. Но, думаю, во втором круге все будет нормально.
– Эйфория от чего была?
– Мы соскучились по футболу. Три месяца много тренировались на снегу. Поэтому на одной волне прошли десяти туров, а потом появилась усталость. От нее и ошибки.
– Появилась информация, что ты можешь уйти в минское «Динамо».
– Интерес есть, но всеми трансферными вопросами занимается мой менеджер Владимир Косаковский. Мы с ним постоянно на связи и будем принимать решение, когда завершится первый круг. Но предложения есть не только от «Динамо», но и от других белорусских и зарубежных клубов. Это, конечно, здорово. Переход, если случится, позволит мне двигаться дальше и расти. Я хочу перейти в клуб более высокого уровня.
Фото:fcminsk.by, fcbate.by, инстаграм Дмитрия Антилевского.