Угрозы от бомжихи, вместо лекарств – хлорка, без матрасов и передач от родных. Спортсменка – о том, что в Беларуси творится за решеткой

Спасали единство и смекалка.

Через аресты в Беларуси прошли уже многие спортсменки. Баскетболистка Елена Левченко отсидела 15 суток в очень тяжелых условиях – без душа, прогулок и туалета. После первой «пятнашки» центровую хотели оставить на Окрестина еще на две недели, но суд решил, что штрафа в 277 евро достаточно. Многократная чемпионка Беларуси по тайскому боксу и К1 и трехкратная бронзовая призерка чемпионатов Европы по муай-тай Александра Ситникова получила 10 суток ареста.

А Анастасия Калашникова – чемпионка страны по муай-тай и по совместительству фельдшер «Скорой помощи» – была задержана у станции метро «Пушкинская». Девушка провела за решеткой двое суток, а затем получила 870 рублей штрафа. Сидели на сутках и футболистки, и капитан сборной Беларуси по регби Мария Шакуро (10 суток). А экс-пресс-секретарь брестского «Динамо» Ольга Хижинкова вообще провела за решеткой 42 суток. 

Одна из спортсменок согласилась рассказать Tribuna.com об условиях содержания за решеткой. Делает это на условиях анонимности – потому что опасается, что за свои слова может вновь лишиться свободы.

– После суда меня и еще троих девочек привели в камеру, рассчитанную на четверых. Мы увидели два скрученных матраса и обрадовались. Даже понастроили планов, как будем спать по очереди. Но не прошло и пяти минут, как у нас эти матрасы забрали. А по запаху в камере мы стали понимать, что на этих матрасах до нас спали бомжи. Нам же матрасы были не положены.

Так получилось, что мы встречали всех, кого к нам подселяли. Новенькую сразу заваливали вопросами: «Когда задержали? Где задержали? За что задержали? Как задержали? Как прошел суд?» Девочек к нам приводили несколько дней, пока нас не стало около 20. С количеством проведенных суток увеличивались и интересующие всех вопросы: «Какая на улице погода? Какой курс доллара? Продолжают ли забирать людей?» Но главный вопрос «Есть ли списки задержанных?». Просто большинству не удалось сообщить родным о задержании. Передачи же нам не давали. И мы не знали, имеют ли родные представление о том, где мы.

За эти сутки я многое повидала и через многое прошла. И сейчас хочу рассказать об этом «санатории» по пунктам.

а) Регулярный массаж. Матрасов в камере не было, поэтому спали на полу, на железной «шконке». Первое время ощущения были ужасные: улечься было невозможно. Как ни ляжешь – все затекает. Приходилось каждые 30 минут менять положение. У меня были огромные синяки на ногах и руках. Синяки были у всех, кто спал на «железной кровати». Помню, когда нас перевезли в Жодино, дежурный при осмотре спрашивал, откуда синяки. Сказали, что от отсутствия матрасов, но ничего не изменилось. От пола синяков было поменьше, но я все-таки предпочла синяки сну на полу, по которому ползают мокрицы и тараканы.

На Окрестина спали одна на одной. В каком положении лег, в таком всю ночь и лежишь. Места повернуться попросту нет. На кроватях спали по два человека, на полу – просто бревнышками. Не было даже места, чтобы пройти в туалет и не наступить при этом на лежащего человека. Люди попадались везде: под кроватями, под столом, на столе и на узенькой скамейке. Места было бы больше, но огромный кусок территории был выделен бомжихам. Просто никто не хотел близко возле них лежать из-за вшей и запаха. Днем на кроватях лежать было нельзя, поэтому днем по очереди спали на полу.

б) Баня и парилка. Такой эффект вызывало закрытое окно в камере, рассчитанной на четверых, где сидит около 20 человек. Кислорода на всех не хватало, люди падали в обморок. Попарились на славу.

В камеру, где и так нечем дышать, подсадили двух бомжих. У одной были вши, у другой – понос. Она как-то обосралась и повесила сушить свои штаны, не постирав. Понимаешь, что пахло у нас совсем не весной. Жили они с нами около 15 суток. Воняли, хлеб отбирали… Нам давалось два кирпичика (черный и белый), которые были разрезаны на восемь кусочков. Бомжи требовали по целому куску черного и белого. Пытались объяснять, что хлеба даже по половинке куска не всем хватает, но в ответ были только крик, маты и угрозы. Поэтому лишний раз, чтобы не начиналась ругань, мы отдавали им по целому.

Если честно, спать ночью с ними было страшно. Особенно в ту ночь, когда вечером одной дали яд от вшей. После того, как она помыла им голову, его должны были забрать, но по непонятной причине решили оставить. И потом из-за куска хлеба она начала угрожать, что выльет нам этот яд в лицо. Некоторые перепугались, стали звать дежурных, но те ничего не сделали. Просто смотрели на нас, как на какое-то телешоу. А после отбоя эта бомжиха спать так и не легла. Она осталась сидеть на лавке. Нам стало страшно: мало ли что у нее в голове. Тогда две девочки вызвались охранять спящих. Они не спали до тех пор, пока бомжиха не уснула.

Когда нас этапировали в Жодино, бомжей привезли следом. Для дежурных, которые нас принимали, это был шок! Раньше такого не было, чтобы этапировали бомжей. В нашей камере оказалась одна из тех двух, что была на Окрестина. У парней, кстати, в каждой камере стабильно был бомж. Но, в отличие от Окрестина, когда мы сказали, что у нее вши, ее сводили в душ, отдали вещи на «прожарку» и обработали камеру.

в) Забота о тех, кто боится темноты. Свет в камере горел круглосуточно! Нас спасали медицинские маски: мы просто натягивали их на глаза. Но все равно первое время было морально тяжело: днем свет, ложишься спать – свет, просыпаешься – свет.

г) Сбалансированное питание. Иногда бывало так, что между обедом и ужином разница была всего час, а между ужином и завтраком – 12 часов. Котлеты нам в тарелку демонстративно кидались голой рукой без перчаток. И рука эта выглядела так, будто она только что грядку прополола. Кушали мы кто на чем, потому что за стол все не влезали – бомжи отвоевали себе кусок стола. Кто-то держал тарелку в руках и ел стоя, кто-то ставил тарелку на кровать, сам садился на колени и так ел.

д) Своевременное проветривание. Каждый день, когда мы, задыхаясь, просили открыть окно, нас посылали далеко. Зато в день, когда вдруг был мороз, снег, град и метель, нам открыли окно нараспашку. Пришлось надевать на себя все, что было – просто колотились от холода. Ночью мы не могли спать. Как только ложились, отмораживались пальцы на ногах. Всю ту ночь мы прыгали в камере, чтобы согреться. Разумеется, вскоре все заболели: у кого покраснело горло, у одной девочки был ужасный насморк, другая днями лежала, как овощ – у нее был жар. Пока мы сидели, поправились лишь пара человек, остальные на свободу вышли заболевшими.

е) Высококлассная медицина. Мы попросили дать всей камере таблетки от горла – вместо этого вскоре пришел дежурный и вылил ведро хлорки прямо на нас. Начали слезиться глаза, дышать было невозможно. Иногда в лужу хлорки на полу кидали вещи. Тряпок у нас не было. Поэтому приходилось жертвовать вещами, чтобы избавиться от запаха. Некоторые так становились тряпками, а некоторые мы стирали мылом и сушили.

ж) Грязевые ванны. 15 суток без душа. Головы мыли хозяйственным мылом, зубы чистили им же и пальцами – щеток не было. Вкус мыла во рту? Ужасно! Пока чистили, даже рвотные позывы были. Правда, чистить мы так начали сутки на десятые, когда точно поняли, что передачек не получим.

з) Забота о гигиене. Туалетную бумагу нам отматывали на день метр от рулона – и это на 20 человек. Разрывали «туалетку» на равные части, и каждый сам решал, насколько экономно ему использовать свою часть. Бомжей тоже не обделяли и даже настаивали, чтобы они пользовались своими кусочками – от запаха грязного белья мучились мы, а не они. Прокладки выдавали по 5-7 штук в день на всех – дели как хочешь. 

и) Информационная безопасность. Ни писем, не передачек от родных нам не отдавали. Те, кого этапировали в Жодино, получили передачки по приезду туда. Те, кто остался на Окрестина, так и просидел весь срок без передачек, а значит, без сменной одежды и каких-либо элементарных средств гигиены.

Но благодаря тому, что со мной сидели замечательные люди, у нас был и позитив. Мы старались держаться, несмотря на весь этот ужас. Придумывали лайфхаки, пытались выкрутиться из ситуации. Туалет без двери? Фигня вопрос! Есть самодельная шторка из пакетов, приклеенная прокладками. Нет ручек и листиков, чтобы передать номера телефонов родных, чтобы послать хоть какую-то весточку на свободу? Ерунда! Раскатал хлеб, проволокой от маски на нем выцарапал номер и высушил «сухарь» на батарее. Не водят в душ? Набрал воды в бутылку и пошел мыться в туалет. Бомж храпит хуже трактора? Засунул хлеб в уши – вот и беруши.

Старались мы там и развлекаться: пели песни, лепили из хлеба шахматы, каждый день занимались физкультурой, играли в «Крокодила», «Мафию». Кроме того, у нас был ежедневный просмотр фильмов: один человек подробно рассказывал сюжет фильма, а остальные, закрыв глаза, в своем воображении его представляли. Ну и, конечно, беседы по душам. Каждый попробовал себя в роли психолога, подруги. Устраивали и информационный час – каждая девочка делилась особенностями своей профессии. Было интересно. 

Я очень благодарна своим друзьям. Словами не передать насколько. Я чувствовала их поддержку, несмотря на стены, которые нас разделяли. Они были рядом в трудную минуту, очень помогали маме с передачками и во многом другом. У нас была очень теплая встреча. Мне кажется, именно эта встреча помогла мне морально пережить все, что со мной было. Ну и, конечно, немаловажную роль сыграла поддержка беларусов в социальных сетях. Теплые слова мне писали совсем незнакомые люди. Когда читала, когда слушала друзей, которые говорили, как за меня переживали, забывала все плохое, что творилось за решеткой.