«Щекин прессовал так, что после слова болельщиков казались цветочками». Каким был белорусский футбол в 90-е

Фото: из личного архива собеседника

Бывший нападающий «Атаки-Ауры» и «Шахтера» Максим Щербин рассказал Андрею Масловскому, как играл в минорных лигах Швейцарии, о рисунках Щекина и о том, как Шапиро за болельщиками с бревном гонялся.

– На одном из футбольных сайтов вы до сих пор указаны как действующий игрок.

– Это неправда – закончил в 2008 году в 30 лет. Я с 2003 года жил в Швейцарии, играл в низших лигах и учился в университете Луцерна. Параллельно занимался небольшим бизнесом – в основном гонял в Беларусь машины. Одного футбола всегда было мало, и Швейцария давала возможности для развития. После того, как получил студенческий статус, стал работать. А через полтора года выучился на тренерскую лицензию и занимался с детьми.

Но из-за тамошних законов в 2008-м пришлось вернуться. Иностранцев, особенно из третьих стран, там не любят, и однажды мне не продлили визу.

В Минске к тому времени у меня в собственности было несколько машин, и я решил заняться такси. Создал фирму, стал сдавать авто в аренду. Даже полгода сам работал. Но быстро понял, что не мое. Фирму и машины продал и ввязался в туризм: визы, туры, прием иностранцев. Построил усадьбу и принимал гостей там. Вскоре на организацию туров времени стало не хватать, и они отпали. В эти дни занимаюсь визами для латышей на чемпионат мира по хоккею и их приемом в городе.

Параллельно обучаюсь в очно-заочной международной программе «Наука о жизни», где изучаю психологию и «коучинг», который, возможно, был бы полезен футболистам.

– Чем?

– «Коучинг» – проработка своих целей и задач на полгода – год вперед. Для игроков особо актуально. У многих возникают реальные проблемы после окончания карьеры. Люди не знают, что делать и чем заниматься.

У меня была похожая ситуация. Я связывал свою жизнь со Швейцарией. И если бы институт окончил, все было бы прекрасно. На тот момент я был играющим тренером в команде пятой лиги «Мемлисвилл» и работал в кантоне Солотурн на маленькой фабрике. Для белорусов очень высокооплачиваемое занятие. Кроме того получал зарплату от тренерства. А тут раз… и домой пора.

Так вот, «коучинг» помогает гармонизировать свою жизнь. Молодым футболистам посоветовал бы целостно-ориентированный «коучинг», который завязан на глубинных интересах и потребностях личности. Так или иначе, футболист играет, потому что, прежде всего, любит эту игру, и по-хорошему, зациклен на ней. А грамотный коуч помогает увидеть и другие сферы жизни, возможные зоны роста, чтобы личность развивалась целостно и гармонично.

– Откуда в вас желание заниматься бизнесом?

– Наверное, от отца. Он в сложные 90-е годы не задумываясь ушел с государственной работы и стал трудиться на себя вместе со старшим братом. И теперь у них солидная, по меркам нашей страны, электротехническая фирма.

И я пошел по его стопам – у меня своя предпринимательская деятельность. Но футбола не хватает. Я даже детишек тренировал в одной частной школе. Когда зашел разговор о деньгах, сказал директору, что особо в них не нуждаюсь, так он вообще ничего не платил. А я же не альтруист все-таки. Поработал пару месяцев и прекратил.

***

– Давайте теперь о швейцарском футболе. Что это такое?

– Сейчас там немного изменили структуру, а тогда существовали два профессиональных дивизиона – «Суперлига» и «Челлендж-лига». Затем шли первая, вторая, вторая интеррегиональная, третья, четвертая и пятая лиги, делившиеся на подгруппы.

Я изначально ехал в клуб «Челлендж-Лиги» «Винтертур». Должен был заключать контракт, но не сошлись по деньгам. В итоге на полгода подписался с «Цуг-94», выступавшим в первой лиге и борющимся за выживание в ней. Когда задача была выполнена, контракт продлевать не стали. Так как деньги мне платили на уровне «Челлендж-лиги» и для «Цуга» это было многовато.

Но за это время Швейцария зацепила, и я навел справки, что нужно сделать, чтобы остаться. Подал документы в три вуза. Два отказались, а из Люцерна пришел какой-то неопределенный ответ. Разрешение на пребывание в стране скоро заканчивалось, и решил пойти к ректору.

– Ого!

– Он слегка опешил, что я так запросто пришел. Ведь у них все письменном виде, и прием по записи. Ну и говорю: «Мне уезжать надо, времени нет. Я вам писал три месяца назад. Дайте ответ». – «Дадим-дадим». И вскоре пришло письмо, что меня приняли.

Стал учиться и играть в первой лиге за «Цофинген». Снова похожая ситуация – команда на предпоследнем месте и не хочет вылетать. Поначалу все было супер. Чувствовал себя прекрасно: утром и днем–университет, вечером–тренировка. Игры по выходным. Красота. Но через полгода, когда клуб остался в первой лиге, в руководстве сказали, что на тех же условиях (а я получал солидные деньги) контракт не продлят. Нашли работу на стройке, и стало гораздо тяжелее физически. После работы тренироваться стало сложно и я ушел в лигу пониже.

– Расскажите о структуре швейцарских клубов.

– Она во всех лигах одинаковая: главная команда, второй состав (обычно играет на несколько дивизионов ниже) и юношеские команды для ребят от 8 до 17 лет. Кстати, даже у клубов самых низших лиг есть такие. Ну и персонал: президент, тренер, помощник, массажист, у высших лиг медперсонал и так далее.

Каждый клуб имеет свой стадиончик. В низших лигах зачастую даже нет трибун, но вокруг поля стоят железные перила метровой высоты. Люди собираются за ними и смотрят. А в первой стадионы вмещают около тысячи человек.

Газоны превосходные. Тренировочные поля–сказка! Натуральный ковер, за которым смотрят специальные люди. Все очень продуманно и четко. Более наглядно увидел это на собраниях клуба, когда стал тренировать детей восьми и 15-и лет в «Хагендорфе».

В командах каждый выполняет свою роль: кто-то следит за полем, кто-то за клубным рестораном, кто-то наносит надписи на майки. На них, кстати, всегда куча рекламы местных фирм и заведений. Вряд ли это дает владельцам что-то кроме престижа, но показывает профссионализм. Да и не работа это, а хобби. Люди не имеют больших доходов на данном поприще, а просто помогают любимому клубу.

– Кто финансирует команды в минорных лигах?

– В основном частные лица. В «Хагендорфе», c которым мы выиграли кубок кантона Солотурн и поднялись в «Интеррегию», нас содержал один местный миллионер. Он там жил и болел за клуб. Для него это тоже было хобби.

– Люди болеют только за команду из своего городка?

– Да, приходят, общаются с друзьями, болеют. Цена за билет недорогая – от 5 до 10 франков. Это как два мороженного. Еще клубы выпускают программки, атрибутику. Все как у больших, только меньшего тиража.

– Наши минорные лиги–это игры кость в кость.

– Там агрессии тоже много. Чем ниже лига, тем больше антифутбола. Как-то попали на команду «мясников». Так по ногам надавали, еле заснул после игры.

***

– В Швейцарии дорого жить?

– Крайне. Это одна из самых дорогих стран в Европе. Чашка кофе стоит 5 франков – 60 тысяч рублей. Но в гипермаркетах есть что-то типа центров бюджетного питания, где за 15 франков можно пообедать. Выходит намного дешевле, чем в кафе или ресторанах.

– Тосковали по нашим пельменям?

– До 29 лет–да, а потом стал вегетарианцем. В Швейцарии к этому все располагает. Но после возвращения было немного трудно.

– Слушайте, а как вы вообще оказались в Альпах?

– В 99-м после окончания сезона в «Шахтере» мне предлагали новый контракт и квартиру. Но, во-первых, зачем мне жилье в Солигорске? А во-вторых, я не был уверен, что буду играть, так как в предыдущем году сыграл только половину матчей. Конкуренция и так была приличная, а игроков все покупали и покупали. Хотя Иван Щекин предлагал остаться и говорил, что видел меня в составе, решил уехать.

Мой агент Сергей Корнеев предложил попробовать свои силы в Греции. По словам греков, должен был играть в высшей лиге, но попал во второлиговый «Панатоликос». Контракт был рассчитан на 3,5 года. Кстати, подъемные там платили четыре раза в год! Они называются «дозис» – дозы. Мы, помню, шутили, что греки как наркоманы – дозы получают. Но этих денег я так и не увидел, и вместе с другими игроками обратился в суд. В результате мы потопили клуб, и тот опустился в низшую лигу.

Я приехал домой и пока шел трансфер, тренировался с минским «Динамо». Тогда его Павел Родненок возглавлял. Петрович помогал мне всегда. Спасибо ему. После «Динамо» на год поехал в литовский «Жальгирис», потом на чуть-чуть в Германию, а откуда в Швейцарию.

***

– В Солигорском «Шахтере» вы поиграли всего один сезон. Что помните об Иване Щекине?

– Хороший тренер, но и достаточно сложный человек. У него все было построено на физической подготовке. Нельзя было расслабляться ни на секунду. Ну и Щекин – суперактер со специфическим чувством юмора. Как-то после одного матча подходит к покойному уже Толе Будаеву и спрашивает: «Когда зубы вставишь?» – «Григорьич, так денег счас нету» – «И не будет». «Проклял» его и пошел в другую сторону.

У нас была доска, на которой показывались различные комбинации. И он очень любил рисовать на ней футболистов вместо использования фишек. Овал – туловище, круг – голова, руки, ноги – палки. Десять мог нормальными нарисовать, а одного огромным. Забавно смотрелось.

А как-то после плохого матча жопу нарисовал и говорит: «Защитники! Я вам нарисовал жопу и вы ее у меня будете нюхать»! Ну, типа, пытался донести как с нападающим обращаться надо, встречать правильно и так далее. Ну и еще, наверное что-то. Его порой сложно было понять.

На разборах после игр было смешно до той поры, пока твоя фамилия не звучала… Нам не надо было ходить в кино. Помню, недодали мне премиальные. Пришел к нему просить остаток. А он мне в ответ: «Молодой человек, еще один такой походик и можешь собирать чемоданчик». И потом еще при всех заострил внимание на эпизоде. Но деньги отдал.

– Какими были условия жизни и работы в команде в то время?

– В 99-м команда подобралась очень сильная. Как раз «Динамо-93» распалось и многие в «Шахтер» пришли. Меня тогда Григорьич не позвал, и я уехал в Брест на полгода. Там за две игры против «горняков» забил четыре раза, и только потом Щекин пригласил к себе.

Что касается условий, то жили в каком-то общежитии, тренировались на плохом поле, но денег немерено. Например, в сравнении c «Атакой» или Брестом получал в 2-3 раза больше как по премиям, так и по зарплате.

Ну и народ ходил на нас. Помню, на игру с минским «Динамо» пришли 11 тысяч. Полный «Строитель»! Болели хорошо. Ну, некоторые любители могли прикрикнуть матом на игроков, но меня это никогда не трогало. Нас Щекин так прессовал, что после этого слова болельщиков казались цветочками.

Они, кстати, хотели ему рупор подарить. Возле тренерской скамейки была маленькая трибунка, и он на нее любил забираться и кричать на нас во время матчей. Но на дальней бровке крики не были слышны. И, видимо, чтобы смог докричаться, и хотели подарить рупор.

А еще Щекин ошибался бывало. Стоит на трибуне и думает, что кричит на Воронова, который бегает на дальнем фланге. А он на ближнем оказался. Подбегает: «Григорьич, там не я. Я же тут». – «Тьфу, блин! А ты че стал!..» И давай вваливать!

– Понятно, почему Олег Чернявский просил вратаря выбирать такую сторону в первом тайме, чтобы бегать подальше от тренерской скамейки.

– Да! Если первый тайм близко к Щекину начнешь – можно было сорваться и закончить до перерыва. «Иван Грозный» не церемонился ни с кем.

Вообще, Иван Григорьевич очень сильно переживал за результат, нервничал и через крик освобождался от этого напряжения. Кто неправильно или близко к сердцу воспринимал, сгорал.

– В вашей биографии был еще один харизматичный тренер – Яков Шапиро.

– Они, на мой взгляд, очень похожи. Оба очень эмоциональные люди. Оба сделали себя сами, хотя на высоком уровне не играли. Оба любили своих воспитанников и брали их с собой везде. Щекин–динамовцев и «93-х» в «Шахтер», Шапиро–атаковцев в Жодино. И даже ушли оба одинаково, можно сказать, сгорели на работе…

Яков Михайлович, как и Иван Григорьевич, очень близко к сердцу воспринимал неудачи. Отождествлял себя с командой. И когда «Атака» распадалась, очень сильно переживал. Кстати, в свое время он отказывался от некоторых сильных игроков, которых ему предлагали, ради своих ребят или если человеческие качества его не устраивали.

Его воспитанники – Ермакович, Лисовский, Дорошкевич, Диваков и многие другие атаковцы – высокоморальные, порядочные люди. И «старики» были под стать им – Родненок, Кучук, Гуринович. Эта приставка «аура» для Шапиро не была пустым звуком. И я благодарен ему, что помог мне заиграть.

Помню нашу первую встречу. Мне было 10 лет. Моя СДЮШОР №5 играла с «Торпедо» в Парке Горького. Тогда еще там был стадион для футбола, а не для хоккея на траве. Мы выиграли 7:0, я забил все семь. Подзывает к себе: «Как фамилия?» – «Щербин» – «Щербин – «Торпедо» 7:0. Так и запишем». И пошел.

– Давайте еще одну историю про Шапиро и будем заканчивать.

– Был у нас выезд в маленький городок. По-моему, Смолевичи, хотя могу и ошибаться. Ну не суть важно. И сцепился Шапиро там с болельщиками. Сперва все было на словах, но потом перепалка переросла в настоящий конфликт. Он не любил проигрывать. А болельщиков было много, и шансов, что всех победит, мизер. Тогда Михайлович подбирает поваленное дерево и бежит на них с двухметровой дубиной и пытается разогнать. Боевой дух был в нем всегда.