Кристофер Че: «В Могилеве делил квартиру с наркоторговцами»
Защитник могилевского «Торпедо» конца 90-х рассказал Андрею Масловскому о жизни в США, решении приехать в Беларусь, добряке Игоре Криушенко, суровом отчиме и соседях-наркоторговцах.
Защитник могилевского «Торпедо-Кадино» конца 90-х рассказал Андрею Масловскому о переезде в Беларусь, жизни в США, добряке Игоре Криушенко, суровом отчиме и главном воспоминании о белфутболе.
Камерунец Кристофер Че появился в белорусском чемпионате в 1998 году и провел в «Торпедо-Кадино» два с половиной года. За это время сыграл 24 матча, в которых получил 11 желтых карточек. Кроме того защитник стал первым легионером дальнего зарубежья, забившим мяч в Беларуси. Случилось это 18 июля в кубковом матче против гродненского «Белкарда». В конце 2000-го решился сменить клуб и уехал в Польшу. Откуда перебрался в Германию, а затем и в США.
– Как поживаете?
– Очень хорошо. Живу в Далласе, работаю детским тренером в одноименном клубе. Тренирую детей от 11 до 18 лет. Веду четыре команды. У меня самая высокая тренерская лицензия, которая есть в штатах. Она дает возможность работать не только с детьми, но и со взрослой командой.
– Как вы вообще оказались в США?
– Из Беларуси я уехал в Польшу. Недолго поиграл за «Гурник» из города Забже. После чего перебрался в Германию, где выступал за разные команды. Контракт закончился и пока агент искал новый клуб, я по приглашению друга приехал к нему в гости в США. Жил в Далласе три месяца. Мне очень понравилась Америка. И я захотел остаться. Пока оформлялись необходимые документы, работал учителем физкультуры в школе и тренировал школьную футбольную команду. Однажды случайно попал на тренировку «Далласа», выступавшего в МЛС. Я попросился показать себя. Тренеру понравилось и мне предложили контракт.
А через полгода на тренировке серьезно повредил колено. Нужна была операция. Из-за отсутствия страховки лечение затянулось. После чего была долгая реабилитация. В общем, решил не возобновлять карьеру. Тогда руководство клуба предложило место тренера в академии.
– Что собой представляла МЛС в то время?
– Тогда лига только набирала свою популярность. Болельщики собирались на стадионах, но не в таком количестве, как сейчас. Все изменилось. Вместо 12 команд 19. Инфраструктура стала куда лучше. К примеру, тогда «Даллас» играл на стадионе «Драгон Стэдиум», вмещавшем 11 тысяч зрителей. Сейчас у нас современная арена «Тойота Стэдиум» на 20 тысяч. Рядом детский центр на 17 полей, где мы занимаемся и проводим различные юношеские турниры. Соккер все сильнее входит в жизнь американцев. Трибуны заполняются. Аншлаги на нашем стадионе – дело не редкое. Особенно во время игр плей-офф. В этом сезоне мы дошли до полуфинала Конференции и лишь по правилу выездного гола уступили «Сиэтлу», выигравшему регулярный чемпионат.
Ну и, конечно, на стадионе нет свободных мест, когда приезжают такие команды как «Лос-Анджелес» или «Нью-Йорк». Все приходят посмотреть на звезд уровня Тьери Анри, Дэвида Бэкхема или Лэндона Донована. Американец – вообще легенда для болельщиков. Достаточно посмотреть на то, как его из сборной!
– В Америке есть бейсбол, американский футбол, хоккей, баскетбол. Соккер конкурирует с этими видами спорта?
– Раньше тягаться с такими тяжеловесами было тяжело. Соккер прочно занимал пятое место в рейтинге после американского футбола, баскетбола, бейсбола и хоккея. Теперь же МЛС переместился на третью строчку, обойдя таких гигантов как МЛБ и НХЛ.
– Какие в лиге зарплаты?
– Мне сложно судить, так как я давно не играю. Понятно, что звезды получают достаточно. А молодым и тем, кто только пришел в первую команду, много не платят. Когда я выступал, то получал мало. В месяц выходило около 2,5 тысячи долларов. После уплаты всех платежей за квартиру и машину оставалось не так много денег на жизнь. Но в целом, было нормально.
– Помните, как оказались в Беларуси?
– Я с самого детства занимаюсь футболом. Играл за «Унион Дуала» и «Канон Яунди». «Канон» – одна из самых популярных команд в Камеруне. Пусть и нескромно, но играл я хорошо, но всегда хотел выступать в Европе. Напрямую попасть в Италию или Голландию было сложно. Тогда один знакомый, который жил в Беларуси, предложил попробовать начать свой путь там. Говорил: «Поднаберешься опыта и уедешь». Я согласился. Он выслал мне приглашение, я получил визу и приехал в Могилев.
– Так легко решились уехать?
– Не легко. Родители к тому моменту умерли, и дома держали трое братьев и две сестры. Да и были другие факторы. Например, погода. В Камеруне все время тепло, а как в Беларуси, я не знал. Поэтому и не брал с собой вещей. Приехал с одной сумкой. Хорошо, что был июнь, и было тепло. Первая покупка, которую сделал в Могилеве, куртка. Слегка утеплился.
Я ехал, не зная языка и не имея представления, заиграю ли в футбол. Хорошо, что те люди, которые были рядом, помогали с общением и обучением. Тот, кто меня приглашал, учился в Машиностроительном институте, и предложил поступить туда же.
– Без знания зыка?
– Я ходил на курсы. Учил все лето. На экзамене нам дали диктант. Сдал, но писать было очень трудно. Сейчас пишу намного лучше. У меня дома есть русские книги. Старюсь читать, чтобы не забыть язык.
– Как вы учились?
– Был студентом недолго – несколько месяцев. Мне было интересно. Нравилось говорить по-русски. С удовольствием изучал математику и историю.
– Жили в общежитии?
– Да! Это было ужасно! В комнате нас было двое. И это был единственный плюс. Кругом было очень грязно. Туалет и душ в коридоре. Одна кухня на всех. Тараканы? Были, но это не диковинка для меня. В Камеруне они тоже есть. Они всегда, там, где грязно. Мне было сложно привыкнуть жить с чужими людьми. Очень часто шум из соседних комнат мешал спать. Музыка орет, крики. Однажды у меня пропали деньги. 100 долларов. Достаточно большая сумма по тем временам. Сразу побежал к вахтеру, она вызвала милицию. Стали разбираться. Оказалось, деньги украл мой сосед! Я был шокирован! Ладно, кто-то другой, но сосед! Тем более камерунец. Он начал извиняться, вернул деньги. После этого я попросил другого соседа и решил искать квартиру. Пусть это будет стоить дороже, но будет спокойней. Не надо будет себе портить нервы. А во всем остальном было все ok. Мы каждые выходные играли в футбол: Камерун против Индии. Было весело!
Таких, как я, кто приехал играть в футбол, в Могилеве оказалось еще двое: вратарь, не помню, как звали, и полузащитник Клитус Манга. Однажды спросили у вахтера, какие есть команды в городе и как с ними связаться. Она дала контакты трех клубов: «Торпедо», «Днепра» и «Трансмаша». И мы стали обзванивать и проситься на тренировки.
Начали с «Торпедо». Подошел только я. Остальные стали пробоваться дальше. В итоге вратарь отправился куда-то в Украину, а Манга поиграл во второй команде «Днепра». После чего уехал в Россию. К сожалению, мы потеряли связь, и я ничего не знаю об их судьбе.
– Помните свою первую зарплату в «Торпедо»?
– Конечно! Мы тогда выиграли три матча подряд и получили много! Вместе с зарплатой выплатили премию. Вышло 900 долларов! Не ожидал такого! Я же нигде не работал и жил за счет сбережений и помощи родных. Был очень рад возможности обновить гардероб.
– Как вам уровень чемпионата Беларуси?
– Мне он показался таким же, как высшая лига в Камеруне. С той лишь разницей, что уклон больше делался на технику, а не на физику, как у нас. Помню, играли дома то ли против «Шахтера», то ли против минского «Торпедо». У соперников был очень высокий нападающий. Намного выше меня. Перед матчем Басс дал задание, чтобы я опекал его. Главным было, чтобы не забил. Я сыграл так, что у него даже шансов не было. Мы выиграли тот матч, и мне стали больше доверять.
Я был жестким защитником. Получал много желтых карточек. Но считаю, что судьи не всегда адекватно реагировали на падения соперников. Я играл жестко, но чисто! Игрок падал, кричал, и арбитры предупреждали. Болельщики в Могилеве меня любили, и я чувствовал их поддержку. Правда, не всегда. Как-то они начали петь песню «Убили негра». Чтобы не создавать проблему, я под их пение стал танцевать. Перевел все в шутку. В Польше играл нигериец Эммануэль Олисадебе. Ему однажды с трибун кинули банан. Он спокойно его поднял и съел. Вот и я так же реагировал на подобные штуки.
Но самое главное воспоминание от футбола – баня после матчей! Это нечто! Нереальная новинка для меня. В Камеруне никогда такого не видел. Мне понравилось. Жарко! А когда парят веником – вообще кайф. У нас был тренер из Армении. Обычно он брал веник и парил. Супер!
– Вспомните самого интересного партнера по «Торпедо».
– Ко мне очень хорошо относился Игорь Криушенко. Опекал меня. Если кто-то обижал, всегда заступался и говорил: «Эй, не обижать его!» Игорь – очень хороший человек, и я рад, что он стал прекрасным тренером. Но конкуренты по обороне относились ко мне не так хорошо. Ревновали, что я играю чаще. А самый странный партнер… Хороший футболист, но пил много. Oh, man, как же его звали… Не вспомню. Но парень реально очень много употреблял алкоголя. Если бы я пил, как он, не смог бы играть. Обычно после матчей мы собирались компанией, пили пиво, а он после этого продолжал! Не мог остановиться. Почти каждое утро на медосмотрах у него был неприятный разговор с врачом. Тот постоянно спрашивал: «Почему у тебя давление такое?!»
– Водку пробовали?
– Конечно. Если пить нормально, то хорошо. А если без лимита, тогда плохо.
– Какие у вас были отношения с главным человеком в «Торпедо» – Михаилом Бассом?
– У меня нет никаких негативных воспоминаний о нем, несмотря на то, что Басс препятствовал моему отъезду в Польшу. Он бизнесмен и резонно старался заработать на мне деньги. Хотя не скрою, общаться было сложно. Я провел в «Торпедо» 2,5 года, но уже после первого сезона имел предложения из России, Польши и Германии. Он не захотел меня отпускать. Мы на этой почве много спорили. Может, я упускал свой шанс заиграть на более серьезном уровне! Но, тем не менее, я благодарен ему за то, что он разглядел тогда во мне что-то и дал возможность играть.
– Меня поразила ваша с Марикой история. Вы понимали, что между вами огромная разница в возрасте?
– В то время, когда я познакомился с Марикой, ей было 15 лет, но она сказала мне, что ей 17. Тем не менее, более года, что мы дружили, у нас не было интимных отношений. Общались о футболе, жизни. Гуляли. Она была очень хорошей, красивой девушкой. Никакого сексуального подтекста в наших отношениях не было до того момента, пока она не показала интерес. Я ответил.
Мама у Марики очень добрая. Всегда меня поддерживала. Чего не скажешь о папе. У нас случались конфликты. Я хотел после того, как обустроюсь в Польше, пригласить ее к себе. Но отец не хотел, чтобы она ехала.
– Когда уезжали, знали о том, что у вас сын?
– Она сказала, что беременна уже после того, как уехал. Сына никогда живьем не видел, так как за это время ни разу не был в Беларуси. Но мы общаемся по скайпу. Я уже сказал Марике, что хочу дать ему возможность получить образование в США.
– Вы очень любите справедливость и заступаетесь за девушек. Из-за чего даже приходилось драться.
– Это правда. Я убежден, что мужчинам нельзя бить женщин. Когда мне было 8 лет, умер мой отец. Наша большая семья оказалась на одной маме. Она все делала для того, чтобы мы были счастливы, и вскоре нашла себе мужчину. Не такого хорошего, как папа. Он ее бил прямо у меня на глазах. Я хотел ее защитить, но не мог. Когда мне исполнилось 20, она умерла, и у меня до сих пор перед глазами те ужасные сцены из детства. И я решил, что теперь могу и буду защищать девушек и женщин. И когда видел, что парень или мужчина оскорбляет или бьет девушку, в памяти сразу вспышка flashback, и я вмешивался. Каждый раз, когда такое случалось, выступал. И даже сейчас, в Америке, если увижу подобное, реагирую.
– Напоследок расскажите историю о белорусской жизни.
– Снимал трехкомнатную квартиру. Было очень здорово. Чисто, комфортно. Но достаточно дорого. Нашел двух парней из Камеруна. Предложил им занять две пустующие комнаты и делить оплату. Они согласились и попросили разрешение занять еще и подсобку. Чем они там занимались, я не интересовался. Мы практически не пересекались и не общались. И вот однажды в квартиру ворвались милиционеры. Уложили нас лицом в пол, провели обыск и увезли в участок. Стали задавать вопросы. Пытался объяснить, что просто жил и не вникал в их дела. Что вообще не знал, чем они занимались. Через несколько часов меня отпустили. Оказалось, эти парни занимались наркотиками и использовали подсобку для их хранения.
Фото в тексте: из личного архива Кристофера Че.
