Вадим Артамонов: «Вергейчик закидывал удочку на плечо и бежал под горку. Карп от такой прыти офигевал и сдавался»

Экс-полузащитник «Динамо-93» вспоминает Хвастовича, Щекина, подъемные в Солигорске и Серебрянку своего детства, а также рассказывает, как оказался на стройрынке в Уручье.

– Чем сейчас живете?

– В основном сыном. Ему четыре года. Сергей особенный парень. С небольшими особенностями развития. Вместе с женой его адаптируем. Сейчас сын главная задача и цель. Вся жизнь посвящена ему. Остальное – материальная подпитка.

– Футболу есть место?

– Я даже до конца не досмотрел первый полуфинал Лиги чемпионов «Барселоны» с «Баварией». Так вымотался за день, что к середине второго тайма сломался и заснул. А вообще, стараюсь смотреть хороший футбол европейского уровня.

– Когда играли в последний раз?

– Давно. С последней женой живу уже пять лет. При ней не играл. Так что не просто давно, а очень давно. Раньше собирались бывшими футболистами, которые на рынке работают, но я вскоре отошел. Не знаю, может быть, кто-то сейчас продолжает бегать. На чемпионат Беларуси последний раз Сашка Евневич вытаскивал в 2013-м. На «Тракторе» «Динамо» с БАТЭ играло. Тогда еще Глеб за борисовчан выступал. А в прошлом году на Лигу чемпионов съездил в Борисов. Получил удовольствие от победы над «Атлетиком». Анатолий Анатольевич (Капский – Tribuna.com) большой молодец. Единственный большой молодец в нашем футболе.

– Когда вы играли, он уже таким был?

– Был виден потенциал, желание и стремление. У Капского всегда горели глаза. Уже тогда было понятно, что он толковый менеджер, доброжелательный и позитивный человек. Всегда со всеми футболистами, даже из других команд, здоровался, общался. Молодец. Только хорошие впечатления.

– Наиболее  тесно из бывших футболистов общаетесь с Евневичем?

– Сашка – мой лучший футбольный приятель. Как и Паша Шавров. Мы со времен «Динамо-93» вместе. Команда классная была. Дружили семьями. Только со временем встречи наши стали не самыми радостными. В последний раз виделись на похоронах Сашки Дмитракова. До этого у Ивана Григорьевича (Щекин – Tribuna.com) на могиле встретились.

Если динамовская школа славилась асфальтом, то наша песком. Это хуже асфальта! Сухо – бетон, дождь – болото.

У Щекина я начинал еще в дубле «Динамо» при Союзе. Требовательный и жесткий тренер. Я тогда был уверен, что это необоснованные придирки, но сейчас понимаю: надо было еще больше давать в плечи, так как мы куролесили и чудили знатно. Самый веселый персонаж – Гена Тумилович. Сижу как-то поздним вечером дома. Звонок Гены: «Тут Серега Щербаков. Ему надо улетать на КДК в Москву. Он что-то натворил. Подвези в аэропорт». Приезжаю в гостиницу «Беларусь», а они навеселе. Готовились к комиссии с шампанским и девочками. В общем, на нормальной кочерге отвез на самолет. Каким Щербак прилетел на КДК, не знаю. Но, вроде, все нормально закончилось.

В начале 90-х клубов в Минске особо не было. Собирались в гостинице «Планета». После каждой игры приезжали туда и отмечали. Традиция такая была. Щекин ее не очень одобрял. Но прекрасно понимал, что иногда надо. При этом спрашивал с нас по всей строгости. И в случае чего штрафовал. Меня только один раз наказал. После встречи с друзьями давление оказалось выше нормы. Залет. Договорились с Григорьевичем, что получу премиальные, только если команда победит. В итоге сыграли вничью. Щекин подозвал: «Вадим, уговор был?» – «Был». – «Ну, тогда сам понимаешь». В итоге, все получили деньги, а я нет. Ему было достаточно взгляда, чтобы понять: что ты делал вечером, во сколько лег и с кем. Нет, никто не докладывал. Конечно, врачи доносили медпоказатели, но шпионской сети не было.

Когда Щекин видел, что команда начинает буксовать, он в календарной паузе устраивал совместное мероприятие. Собирались с женами, подругами на базе или где-то еще. На столах стояло вино, другие напитки. Долго сидели, выпивали, общались. И он вместе с нами. Наблюдал, кто как себя ведет. Обычно после подобных встреч мы начинали играть лучше.

– Как вы выбрали футбол?

– Я долго не мог определиться, что нравится больше: футбол или хоккей. В итоге, в один из дней пошел на ближайший к дому стадион. Это был «Трактор». Встретил тренера, который набирал группу по футболу, и пошел заниматься. Встретил бы хоккейного наставника – стал бы хоккеистом.

– В каких условиях занимались?

– Если динамовская школа славилась асфальтом, то наша–песком. Это хуже асфальта! Сухо – бетон, дождь – болото. И кочки. Но народу в секции было много. Популяризация футбола в те годы была приличная! Приходил с тренировки, закидывал форму, переодевался и шел играть во двор. В каждом дворе была площадка. А сейчас… В моем, к примеру, на месте коробки стоянка. В футбол никто не играет. А потом мы удивляемся: почему упадок.

Пышник-старший вызвал к себе: «Собирайте манатки! Чтобы ноги вашей здесь не было!» Остудил очень быстро

Надо начинать с низов. Вернуть площадки. Второй момент – детские тренеры. Их не хватает. Я бы сам с удовольствием работал не на рынке, которым сыт по горло, а тренировал детишек. Но за такую зарплату это может быть только хобби. А от первого тренера зависит многое, если не все. Для меня Михаил Коноваленко был вторым отцом. Я ему в рот смотрел, слушал все, что он говорит, и старался делать так, чтобы меня похвалили. Вот что значит личный пример. Из нашего набора он воспитал четверых игроков высшей лиги. Кроме меня это Олег Авгуль, Саша Тишков и Сергей Юркевич, который в ЦСКА и «КамАЗе» поиграл.

Играло бы еще больше, но район не самый благополучный. Многих сгубило отношение к жизни. Попадали в плохие компании. Сам я в Серебрянке жил. Легендарный район, конечно.

– На какой улице?

– На Плеханова.

– Главный враг вашей улицы?

– Серебрянка поделена на девять частей. Воевали с каждой. Зашел на чужую территорию – тебе уже не рады. Есть риск быть отоваренным. Конечно, драки были не каждый день, но кулаками махать приходилось. Толпой на одного никто не прыгал. Все было честно. Вышли друг другу на встречу. Лидеры сошлись: выяснили отношения словами. Не получилось договориться – драка один на один. Очень редко, когда это перерастало в большое побоище. Но я не был хулиганом. Спорт держал в рамках.

– Правда, что иногда для пущего устрашения «врагов» в палки вбивались гвозди?

– У нас такого не было. Все было честно. Дрались голыми руками.

– Как из «Трактора» перешли в «Динамо»?

– В восьмом классе меня заприметил Юрий Антонович Пышник и забрал к себе в Интернат. Готовил серьезно. Нагрузки, требования – все было иначе. Если прошел школу Пышника – считай, готов ко взрослой команде. Юрий Антоныч жесткий человек. И кнут, и пряник у него хорошо сочетались. Я и Серега Сергель были одними из лучших в классе. И подхватили звездняк. Были на сборах в Стайках и на какой-то тренировке, которую проводил сын Антоновича, взбрыкнули: «Не будем делать!» В общем, показали свой норов. После занятия Пышник-старший вызвал к себе: «Собирайте манатки! Чтобы ноги вашей здесь не было!» Остудил очень быстро. Просили помиловать. Ведь отчисление из Интерната – крест на карьере. Упросили. Сейчас понятно, что это был педагогический шаг, и что нас бы не отчислили. Но подействовало. Голова сразу встала на место. Я понял, что все, что говорит тренер, надо выполнять, а не показывать нрав.

Учеба и футбол в Интернате несовместимы. Когда пришел, у меня была одна четверка – остальные пятерки. Восьмой класс я еще на старом багаже проскочил, а потом… Две тренировки в день, какая тут учеба. Хорошо, что учителя тоже это понимали. Потому что попадались уникальные персонажи. С нами учился борец. Фамилию не буду называть, так как она ничего никому не скажет. Если он в сочинении делал меньше ста ошибок – это был успех и событие. Для него это было нереально. Мария Борисовна – учитель по русскому – ставила ему оценки 0/0, 1/0. Прикалывалась. Если выучил стихотворение и рассказал – гений!

Был еще достаточно известный футболист, который столбиком делил четыре на два и получал 11. Четверку делил на двойки. После чего два делил на два и записывал единичку. Потом делал то же самое со второй двойкой. Только вместо того, чтобы сложить, приписывал ее рядышком.

– Из тех, кто поиграл на высоком уровне, с кем учились?

– Серега Яскович, Кирилл Савостиков, Сергей Сергель, Дима Климович. В принципе, достаточно много.

– Среди названных есть тот, кто так делил?

– Да :).

– Как тогда коротали свободное время?

– Спали. У Пышника спасительным было доползти до кровати, так как нагрузки очень утомляли. Уже ближе к выпуску появились и дискотеки, и девочки. Алкоголь? Нет. Он следил, а у меня и в мыслях не было. Первый раз попробовал уже в дубле минского «Динамо». В 90-м или 91-м поехали на первый выезд сезона в Ереван. Выиграли 3:0, ну и решили отметить. Собрались в номере и прилично накатили. Нас тогда врач Василий Максимович Дмитраков вычислил и сдал Щекину. Грозило отчисление. Но Иван Григорьевич проявил житейскую мудрость. Всех оставил и спас карьеры. А залетели многие. Начиная от Генки Тумилы, заканчивая Вовкой Шелегом. Нормальная банда.

Я в динамовском резерве режимщика и не вспомню. Наверное, только Юра Вергейчик. Он по винцу больше проходился. Да и то, от двух бокалов нормально плыл. Ему много не надо. Но, несмотря на вредность, подобные вещи сплачивают коллектив. Вот Пудышев все время рассказывает истории о том, как они гудели в 80-х. Это не стремление показать–какие молодцы, что так пили. Он показывает, что все были семьей. Что было единение. А как его достичь? Мы ж не американцы и не немцы, которым достаточно чуть-чуть. Нам нужно посидеть за столом. Прилично так посидеть. Тогда мы едины. И когда это есть – команда-чемпион. Так вот в 90-м и 91-м в «Динамо» такого и близко не было. Не зря же у команды были самые худшие выступления в союзном чемпионате. Были группировочки. Ветераны себе на уме, московские ребята – себе, молодые – себе.

– Вы интересовались процессами в обществе в то время?

– Если ты о развале СССР, то америкосы очень грамотно все продумали. Все делалось постепенно. Сперва Прибалтика, затем Украина. Ну и пошло-поехало.

– Считаете, что это американцы?

– Конечно. Все с подачи Вашингтона. Все, что в мире происходит, курируется оттуда. Думаешь, кто на Украине это все затеял?

– Ну, если вы о ДНР и ЛНР, то инициатива со стороны России идет.

– Это ответные меры. Все же началось с Майдана. А он на чьи деньги организован?

– Не знаю. Но ведь украинцы выходили на улицы, а не американцы.

– Ну, это все… Ладно, что касается СССР, то он, конечно, и сам уже отживал, но толчок процессу придали не без Запада.

В 98-м по бумагам должен был получать 500 долларов в месяц и по 150 за очко. Но денег не было.

– Каково было после Еревана ездить в Осиповичи или Бобруйск?

– Ох, условия ужасные. Приедешь в деревню, глянешь на газон: корову выпусти бегать – мениски потеряет. А играть нам. Но самым запоминающимся был судейский прихват. Приедешь в Мозырь при Юревиче – свистят в одну сторону. Что вытворял Майоров! Перед матчем думаю: сын его с нами в одной структуре. Может, хоть нормально будет работать. Где уж! Там, где деньги, нет нормальных отношений. Убивал дай Боже. Чудом выползали. Убивали, даже когда МПКЦ против нас на «Тракторе» играл. И делали это внаглую. Играем вничью 1:1. Шансов на гол у Мозыря нет. Но на 88-й минуте кто-то из гостей падает метров за пять до штрафной. А был такой судья (исправлено Tribuna.com, в беседе использована пренебрежительная форма слова), обязательно так напиши, Суховаров. Наверное, сейчас живет в каком-нибудь коттедже. В общем, он ставит пенальти, и мы проигрываем.

– Давайте о противостоянии между «Динамо» и «Динамо»-93 поговорим.

– Принципиальность была всегда. Как-то играли двусторонку на «Динамо». Валик еще за нас бегал. Год 91-й, значит. Вообще, за основу Белькевич заиграл резко. Было видно, что гений. Для меня Белькевич лучший футболист, с которым я поиграл. Даже по физическим данным. Я не был самым медленным, но Белькевич… Помню, бежали 7 по 50. Так он меня метров на 20 опередил и даже не запыхался.

Так вот, двусторонка, а на трибунах несколько тысяч человек! Нам, конечно, очень хотелось доказать, что мы не хуже. В итоге шлепнули «старшеньких». Заруба была знатная. Помню, как Величко зло катился в подкате, пытаясь мяч отобрать. А на завтра Вергеенко проводил разбор!

После того, как мы стали «93-ми» и добавился соревновательный принцип, вообще искры летели. И мы «Динамо» редко проигрывали. А напоследок, в 98-м, бабахнули 5:1! Но самая запоминающаяся встреча не эта, а осенью 93-го. Старт чемпионата. На «Динамо» тысяч 15. И мы их вынесли 4:1!

После матчей нормально общались. Вышли со стадиона, перемешались и пошли по своим делам. Антагонизма не было. Все дружили. Мы же на базе жили вместе, общались каждый день. Долгое время питались вместе. Понятно, что какое-то разграничение было. Основа, к примеру, жила на первом этаже, а мы на втором, но это все условно.

Конечно, они больше получали, но незначительно. Точных цифр сейчас не вспомню, но в 98-м по бумагам должен был получать 500 долларов в месяц и по 150 за очко. Но денег не было.

– Часто пересекались с Хвастовичем?

– Нет. Я старался с руководством мало общаться. Были люди, которые постоянно сидели у него в офисе и выбивали квартиры. Я мог через тренера попросить каких-то денег на съем жилья молодой семье. Подходил к Виктору Соколу, а он уже разговаривал с ним. Хвастович – нелюдимый, замкнутый бизнесмен в больших очках. Развалил такую команду. Бизнесмен он так себе. Для развития футбола не сделал ничего. Главным для него было поиметь денег на футболе. Не болел игрой, не посещал тренировки. Никуда не приходил. Я не уверен, что вообще понимал в футболе. Думал, как бы все продать. Окружил себя людьми из силовых структур и развалил клуб. Да так, что до сих пор собрать не могут. Да, делает это другой человек. Но он тоже далек от футбола.

Мы в 98-м ничего вообще не получали. Брали в долг у Румбутиса, чтобы хоть что-то принести в семью. Он был бизнесмен – кафе, сеть аптек, – одалживал. Да и как тренер был хорош. Его предсезонка самая жесткая из тех, которые доводилось проходить. Приезжаем в Брест на сборы. Выходим на поле – болото. Людас Ионович дает следующее упражнение: сперва преодолеваешь барьеры, потом бежишь к переносным воротам, тащишь их в другую точку. Ну и в довершение челночный бег с мячами. И так несколько кругов на серьезном пульсе. Румбутис еще тот юморист. Тренировались в феврале в Стайках. На поле не побегаешь, но он на установке говорит, чтобы надевали бутсы. Ну, думаем, раз так, значит, с мячами что-то придумал. Выходим и дуем на гору через дорогу от базы. А там среди снега кусок травы – теплотрасса. И мы по этой травке носились. Но базу тогда заложили шикарную. Старт чемпионата выдали отличный. Прибили «Динамо», «Славию». Да и после развала команды разошлись по хорошим клубам.

Задержки по зарплате начались уже в конце 97-го. Уже тогда понимал, что империя Хвастовича рушится. Стало понятно, что ему мы не нужны и что скоро будет кирдык. Не ушли из команды потому, что Румбутис умел убеждать. Рассказывал, как все будет хорошо. Может быть, он на это и сам рассчитывал. В любом случае, мы ему верили. Но после нескольких туров собрал нас, сказал, что все плохо, и добавил: «Ребята, если хотите уйти в нормальные клубы, форму надо поддерживать». Поэтому и старались.

Вергейчик приехал после Германии весь такой больной. Все ему было плохо. Ну, я его вывез на релакс на озеро. Показал, как рыбу ловить

– Динамовцам, ушедшим со Щекиным в «Шахтер», давали огромные подъемные. На что потратили?

– Купил в центре Минска двухкомнатную квартиру. Но я в Солигорск изначально ехал с опаской. Команда-то играла очень плохо. «Шахтер» был явным аутсайдером. Но Щекин сумел перестроить философию и переубедить руководство. Показательный момент. Иван Григорьевич повез меня знакомиться с руководителем клуба Михаилом Николаевичем. Он тогда в больнице с язвой лежал. Босс спросил у Щекина, сколько ему надо для меня денег. Тот назвал сумму. Незамедлительно последовал ответ: «Хорошо, будут. Подписывай контракт». Получал тогда 500 в месяц и столько же за победу. Приличные деньги.

И все при Щекине в Солигорске было хорошо. Команда прогрессировала, двигалась вперед. В последнем сезоне перед его гибелью финишировали пятыми и были готовы идти в тройку, но вмешалась трагедия. На смену пришел Костюкевич и притормозил солигорский футбол. Напакостил прилично. Придумал какую-то схему, странный состав. К тому же завидовал минским из-за разницы в зарплате. Он получал меньше, чем некоторые игроки, которых Иван Григорьевич привел. Вот и начал потихонечку нас убирать. Первым–Пашку Шаврова, а потом постепенно избавился от всех. Пашку отчислил из-за того, что тот опоздал в Праге на автобус на две минуты. И при этом не бежал на него, чтобы успеть, а спокойно шел! И Костюкевич усмотрел в этом жесточайшее нарушение дисциплины.

– От вас как избавлялся?

– Меня еще Щекин подтягивал к тренерству. После некоторых игр садились в мой опелек, ехали в Минск и обсуждали матчи. Я видел, что он меня готовит. В общем, у меня был кое-какой авторитет у руководства. И, видимо, поэтому Костюкевич сразу меня убрать не мог. Не поняли бы и не одобрили. Тем не менее, на первую игру в чемпионате я не попал в заявку. После матча он подходит: «Вадим, я вижу в тебе задатки тренера. Давай будешь мне помогать, станешь играющим». Ну, я согласился. А он сделал так, что я год не играл. В конце сезона сказал, что не видит между нами взаимопонимания, что у нас разные взгляды на футбол. А когда я заикнулся о том, чтобы снова играть, ответил: «Так ты же уже год пропустил»! И все. До сих пор не могу понять мотивов. Может, у него была своя философия, но то, что он был самым бездарным тренером, с которым общался, это факт.

– Что такое Солигорск на стыке веков?

– Серебрянка :). Одно или два заведения, куда можно было выйти, и рыбалка.

– Ловили там же, где Юрий Вергейчик сейчас?

– А он ловит?

– Говорят, рыбак.

– Да какой рыбак! Это я его научил. Юра приехал после Германии весь такой больной. Все ему было плохо. Ну, я его вывез на релакс на озеро. Показал, как ловить. Все дела. Рассказал, как надо карпа подсекать катушкой. Аккуратненько, говорю, надо. Но у него же всегда и во всем свое видение. Рассказываю, а он в ответ: «Ай, это неправильно. Моя система лучше». А его система заключалась в следующем. Он подсекал, закидывал удочку на плечо и давал метров 50 под горку. Карп офигевал от такой прыти и переставал сопротивляться.

– Вы заканчивали в «Барановичах». Почему не поиграли в «вышке» еще?

– После того, как год пропустил, решил себя подтянуть. Занимался зимой, переусердствовал и заработал двустороннюю пневмонию. Врачи запретили нагрузки. Пришлось заканчивать. Появился вопрос: а что я умею, кроме футбола? Рассматривал вариант идти в ДЮСШ «Трактор» тренером, но там зарплата долларов 30. Понял, что не выживу. А у Сергеля был бизнес на стройрынке в Уручье. И он предложил поработать вместе, а для развлечения поиграть в «Барановичах». Устроили меня на завод, давали деньги на питание. Так худо-бедно долларов 300 набегало. По тем временам приличный довесок к рыночной тысяче.

Ездили только на матчи, а форму поддерживали с дублем БАТЭ у Игоря Криушенко. В Барановичах играли в полноги, но людей собирали полные стадионы. Как и в Солигорске. Не понимаю, что там сейчас происходит. Может, два театра открыли и народ туда повалил. Люди – это лакмусовая бумажка. Раз не ходят, значит, не видят той игры, какая была у нас. Тогда не только трибуна забивалась под завязку, но еще и три кольца зрителей вокруг поля стояло. Видимо, это и был искренний футбол.

– Чем торгуете?

– Ой, рынок этот у меня уже в печенках. Продаю всякие штуки для наружных и внутренних работ: сайдинг, водосточные системы, утепление фасадов, ламинированные полы, плинтусы, подоконники. Удовольствия сейчас уже никакого. Если бы это не приносило прибыли, давно бы продал. Но пока кормит – буду заниматься.

– Ходили на встречу Лукашенко с предпринимателями?

– Нет. И даже не хочу об этом говорить.

– Вы довольны, как прошла карьера?

– С одной стороны, думаю, никто не доволен. Всегда можно найти моменты, которые сделал бы иначе. К примеру, больше внимания уделял бы самоподготовке, режиму. Подольше бы поиграл, может. Но, с другой стороны, я прожил такие веселые и хорошие футбольные годы! И я бы их ни на что не променял.

Фото: из архива Вадима Артамнова.